$38.99 €42.16
menu closed
menu open
weather +12 Киев

28 января 1942 года

С начала этого года тоже никаких перемен.


4 февраля 1942 года

Лишь только что я вернулась из Триполья, меня туда подбила идти Лида Брюно да нужда. Я не могу описать всех мучений, что перенесла за три дня путешествия. Я шла пешком туда и обратно по крутым горам, бесконечно вьющимся дорогам, местами утопая по колено в снегу, к тому же голодная. У крестьян не было даже картошки, не говоря уж о хлебе. Ужасную боль я испытывала в ногах и спине. Страшно вспомнить, на ногах большие кровавые волдыри. Каждый шаг отдавался болью в сердце, но идти было необходимо, да еще везти санки с чужим грузом. В Триполье цены на продукты киевские. Купила плетенку чесноку, 1/2 плетенки лука да немного фасоли. Я потратила все имеющиеся деньги. Мама решила продать несколько стаканов фасоли и купить хлеба и картошки. Продала и потеряла деньги, и в отчаянии стала плакать. Я так намучилась, что никакие деньги не могли оплатить это, поэтому мне и не жаль потерянных денег. Два дня я лежу. У меня растяжение ноги и я не могу ее повернуть. Но она пройдет – и опять пойду, т. к. другого выхода нет. Меня удивила скупость Брюно.


24 февраля 1942 года

20.2 я вернулась из Гребенки, пробыла там несколько дней, немного привезла продуктов. Перед этим положение было катастрофическое. Установили твердые цены, с базара все исчезло. Спекулянты стали брать по 12-15 рублей за стакан пшена, да и это невозможно купить. Твердые цены опять отменили. Привезенных продуктов надолго не хватит.


3 марта 1942 года

Наступила весна после суровой зимы. Стоят солнечные хорошие дни. Я с ужасом думаю о новой поездке на село, но это необходимо. Я же нигде не работаю. Надо где-то устроиться.


18 марта 1942 года

Все еще холодно. Я все собираюсь ехать на село. Жить страшно тяжело, только и думаешь лишь о питании. Все страшно надоело. Улучшения я не ожидаю. Весной будет еще хуже. Жизнь в Киеве не налаживается. Часто сообщают о расстрелах за подрывную деятельность. В Одессе все дешево и жизнь налажена.


24 марта 1942 года

Настроение очень плохое. Холодно, в комнате +6 градусов. Продуктов и денег нет. Вчера поездка не состоялась. Машина меня не взяла. Хотя бы поехать в один конец. Мама пошла продавать шелка и туфли. Купили бы продуктов и можно было бы спокойно ожидать поездки. Если потеплеет, распустятся дороги, тогда уже никуда не поедешь.


6 апреля 1942 года

Второй день Пасха. Пришел Виктор Иванович разодетый и сделал торжественно мне предложение. Просил подумать, т.к. это было сделано в очень мягкой форме. Я поблагодарила его за расположение ко мне. Конечно, я и мама были бы обеспечены, но это совершенно невозможная вещь! Погубить свою жизнь из-за матери и сильной выгоды. Конечно нет, даже думать нечего. В. И. обещал завтра устроить на работу, это особенно необходимо, т.к. есть постановление отправить из Киева 25-30 тысяч человек, и в первую очередь неработающих. Работа меня не интересует, но хорошие обеды и пайки. Настроение в городе плохое. Все страшно дорого, снабжения никакого. Пшено 15 рублей стакан. Десяток картофелин 10-120 рублей, черная мука 10 рублей стакан, хлеба дают 0,5 кг в неделю. Жить тяжело.


1 мая 1942 года

Целый день мелкий дождь. Должна была быть демонстрация, но ее отменили из-за дождя. Настроение соответствует погоде. Я ничего хорошего не ожидаю.

Работать начала 8.04 на фабрике и в этот же день меня вызвали повесткой в Германию и маму тоже. Я быстро освободилась от этого, т.к. предоставила справку о работе. Сложно было с мамой, ее обязательно хотели забрать. Мне пришлось много повозиться, но я ее буквально на кончик выхватила. Через несколько дней пришел Дзуль и предложил работать по специальности на заводе "Большевик", но я отказалась. Я же русская!

Весь город охвачен волнениями, только и говорят об отправке в Германию. После врачебного осмотра отправляют под конвоем, сажают в товарные вагоны и в Германию. Не дают времени на домашние дела. Все бросались, без всякого разбора разбивались семьи, а в паспорте писали, что данный человек добровольно едет в Германию.

Сколько волнений, сколько слез! Только немного успокоились, как новое распоряжение: забирают в Германию детей от 14 лет. Это еще страшнее, и этого никто не ожидал. На вокзале творится что-то страшное. Массовые похороны, слезы и истерики, вопли и обмороки. И все это заглушает духовой оркестр. Когда поезд тронулся, то стоял стон от воплей и криков отъезжающих детей и родителей. Горе людское невозможно описать. Нахальство неописуемое. Все, что писала о немцах раньше, бледнеет перед действительностью.

Живут в Германии в бараках, под конвоем ходят на работу. Люди находятся на положении рабов, а то и хуже.

Хорошеньких девушек берут в горничные. Отношение к немцам очень враждебное. У меня сейчас какое-то безразличное настроение. Ничего не жаль. Привыкаю к мысли, что Германии мне не избежать.