Художник Семенюк: Три відсотки персон із владою і грошима – не споживачі мистецтва, а його вбивці, такі самі, як таксисти, що вмикають шансон G

Інтерв'ю українською мовою читайте на сайті згодом.

Художник Евгений Семенюк – этнический украинец, который родился и вырос в соседней Беларуси. Он получил архитектурное образованию, но предпочел заняться книжной графикой и живописью. В 1990-е годы создал серию иллюстраций к роману Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита". Художник провел более десяти персональных выставок, участвовал в большом количестве коллективных и международных арт-проектов.   

Уже почти 10 лет Семенюк живет и работает в Киеве, сотрудничает с галереями Европы и США. По его мнению, в Украине культурная среда стремительно развивается, однако уровень зрителя и покупателя довольно слабый. В основной массе, рассказал художник, украинцы интересуются культурой, но еще не могут себе позволить покупать предметы искусства, а бизнесмены так и не научились вкладывать деньги в развитие культурной среды.

Художники – не спортсмены, чтобы в 40 лет уходить на пенсию. Чем старше становишься, тем больше опыта и возможностей высказаться

– Как современному художнику работается в современном Киеве?

– На ветру в эпоху перемен никому не уютно. Художник, если хотите, зеркало общества, резонатор, который реагирует на все процессы в социуме, поэтому ему на постсоветском пространстве работать вообще не комфортно. И я в данном случае – не исключение.

Эпохи сменились, и мы пытаемся определить правила игры, но они так быстро трансформируются, что уже вообще никаких правил не осталось. Вот что плохо. Мы никак не можем перейти из совка к нормальному существованию. С пальмы, вроде бы, уже слезли, но хвост, как атавизм, еще остался. И хорошо, если мы умудримся не повернуть назад и опять не влезть на эту пальму. Потому что, я смотрю, многие прямо бегут к ней, придерживая хвост. Уже призывают возрождать какие-то комиссии приемочные и закупочные, по этике и морали, чтобы там бананы околачивать.

Художники Евгений Семенюк и Елена Мельник на Арт-Пикнике Славы Фроловой. Фото из архива Евгения Семенюка

Украинцы, как и белорусы с россиянами, вынуждены были догонять Запад. На этих территориях процесс развития искусства прервался. Был авангард, а потом искусство доблестно погрузили в летаргию соцреализма. Порубили головы всем, кто не вписывался. Это же не секрет: одни в психушке сидели, другие уехали, третьи в Сибири лес пилили. То, что мы должны были пройти в культуре со всем миром за 70 лет советского периода, мы вынуждены проходить за 20. И все, что видим теперь в искусстве, – болезнь роста. Пройти этот этап надо, но тут включаются другие штуки: пройти не можем, потому что хотим все прямо здесь и сейчас. Вот вынь да положь.

– И все-таки почему, подбирая место для жизни и творчества, вы выбрали именно Украину?

– Здесь есть абсолютно спонтанные взрывы художественной энергии, в отличие от России. Там значительна политизация культуры: какие-то православные активисты громят выставки, в знак протеста другие активисты прибивают мошонку к Красной площади. В Украине градус политизации имеет другой вектор, то ли из-за пофигизма, то ли из-за свободы. Но это уже иной вопрос. В Минске все идет по накатанной. Как и во времена Советского Союза, все культурное движение ориентировано на Москву и Питер. Ясно, что там есть некое развитие, но эта политизированность очень мешает.

Еще и поэтому я решил переехать в Киев. К слову, моя бабушка родилась в Славянске. Ее муж, мой дед, был хозяйственником высокого уровня в Беларуси, хотя сам родился в Нежине.

Здесь я участвую в различных творческих акциях, где нет совковой заорганизованности. Очень хочется работать в тех проектах, где задействованы молодые художники. У них не замылился взгляд на мир, есть потребность и желание высказаться.

[MULTIMEDIA][/MULTIMEDIA][MULTIMEDIA_DESCRIPTION]Битва художников в Киеве. Видео: Semenyuk Evgeny / YouTube[/MULTIMEDIA_DESCRIPTION]

Все матерые старики уже считают, что достигли своих вершин, нацепили короны и царапают потолки. И я понимаю: другого они уже не скажут – просто побоятся, что их не так поймут или забудут. А в живописи, как в любом творчестве, есть бесконечное количество вершин. Художники – не спортсмены, чтобы в 40 лет уходить на пенсию. Чем старше становишься, тем больше опыта и возможностей высказаться.

"Трамп-Суперстар". Бумага. Шариковая ручка. Рисунок: Евгений Семенюк / artsemenyuk.blogspot.com

Например, интересный проект, в котором я участвую, – “Шарикова ручка” галереи “Карась”. Туда могут прийти и писатели, и композиторы, и студенты, и профессиональные художники.

Галерист Евгений Карась сделал сообщество открытым, где все работают на равных. Рисунки висят плотно в ряд, они не подписаны, и набросок мастера может оказаться рядом с листом неизвестного молодого автора. Это прекрасно. Именно так создается новое в культуре.

– Шариковая ручка – несерьезный какой-то материал…

– Понятно, что в школьные годы мы все рисовали ручками в тетрадях. У меня такие до сих пор сохранились. Тогда не было идеи использовать ручку как художественный прием. Все было забавы ради. Здесь тоже, вроде, забава. Но поскольку это уже художественный прием, то требуется особый подход. Четко заданы материал и формат – обычный лист офисной бумаги и шариковая ручка. Даже в эскизе должна быть некая идея. И этот проект мне интересен именно тем, что позволяет отработать будущие идеи или переосмыслить прошлые.

Искусство должно вызывать весь спектр эмоций. А в современном мире слишком много проходных вещей. Все торопятся подпрыгнуть и ухватить свой кусок пирога

– Иногда смотришь на то, что называют "актуальным искусством", и теряешься: то ли тебя разыгрывают, то ли ты ничего не смыслишь. Как думаете, зритель и творец перестали понимать друг друга?

– Виртуальный мир, фотография, кино, живопись – все сплелось в плотный клубок вместе с современными технологиями. Люди искусства быстрее адаптируются к новой среде и новым вызовам, а зритель отстает. Он в полном офигении от того, что видит. Непонимание вызывает агрессию. Он уходит. А без зрителя художник, да и любой деятель искусства, невозможен.

Я представляю, скажем, традиционное искусство (признаться, никогда не думал, что буду традиционалистом, но так получилось – я все-таки не мышкой по экрану, а кистью по холсту). Такой художник – словно Одиссей, проходящий между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, цифровые технологии, фотографии, 3D кинематограф, с другой – музеи с искусством, которое было до меня. Люди воспринимают его как эталон, а оно никогда не было эталоном. Сначала французского художника Гюстава Курбэ отовсюду выгоняли за картину “Происхождение мира”, а потом ее поместили в музее Д'Орсе. “Мона Лиза” Леонардо да Винчи сначала украшала баню французских королей, а потом – Лувр.

У моря. 2009 г. Холст, акрил. Фото: Евгений Семенюк / artsemenyuk.blogspot.com

По-моему, музей – катастрофа для искусства. Настолько там все безжизненно. А ведь произведения художников – живая штука. Сначала Микеланджело сделал фреску на заказ одного Папы. Другой Папа приказал закрасить эту “баню”. Изначально голых персонажей приодели. А в ХХ веке пришли японцы и сказали, что нужно очистить фреску от грязи. Очистили. Итальянцы были в шоке, кричали: “Что ж вы наделали? Она такой яркой никогда не была”. Вот реальная жизнь произведения искусства.

Современный зритель уже нажатием одной кнопки на телефоне может заполучить любой шедевр. Очень заманчивая идея: не нужно быть ни фотографом, ни художником, ни образованным человеком, чтобы завладеть “Джокондой”. И появилось племя молодое, незнакомое – все сплошь художники и фотографы.

А искусство только там, где, если хотите, есть некая магия, двойной-тройной смысл. Его можно почувствовать, если ты образованный человек, если ты понимаешь разницу между макулатурой и литературой. Искусство должно вызывать весь спектр эмоций. А в современном мире слишком много проходных вещей. Все торопятся подпрыгнуть и ухватить свой кусок пирога. И зритель тоже это чувствует.

Ковры многие со стен сняли и положили на пол, а на стену повесили максимум папирус из последней поездки в Египет. Часто вообще ничего не вешают – жалко портить гипсокартон

– Вам вообще нравится общаться со зрителями?

– Только с некоторыми. Мне импонирует, когда люди не ленятся думать, искать в живописи смысл, созвучный с их внутренними ощущениями и переживаниями. Вот, скажем, моя работа “Следы на песке”. Вроде мимишный персонаж. Что-то зрителей там, конечно, бьет, но дальше пейзажа с мужиком они вот никак не идут. Пришлось написать “Обезьяну с гранатой”, чтобы перейти на новый уровень. Там даже и пейзажа нет – все равно хиханьки-хаханьки, не хотят думать и все. Максимальная реакция выражается словом "прикол".

Следы на песке. 2012 г. Холст, масло. Фото: Evgen Semenyuk Artist / Facebook

Как-то на выставке у моей абстрактной картины остановилась пара среднего возраста. Стояли, смотрели, хихикали, потом прицепились с вопросом: что это вы изобразили? А вы как думаете, спрашиваю в ответ. "Нет, так не пойдет, – говорят. – Это же ваша картина. Подскажите хоть как называется". Я объяснил: все люди разные, у каждого свое восприятие, поэтому важно, какие эмоции и чувства испытываете вы, когда смотрите на картину – это тут и изображено, а называется, допустим, объект №4. "Ну, это совсем несерьезно, – сказал мужчина и дернул жену за руку. – Пойдем отсюда".  И о чем мне с ними говорить?

Я хочу, чтобы зрителю было интересно исследовать себя и окружающий мир, рассматривая мои картины. Хочу, чтобы галерист был во мне заинтересован. А когда тот же владелец галереи заинтересован видеть только портреты американских президентов, не понимаю, зачем мне такое общение и сотрудничество. По всему миру огромное количество залов, где за твои деньги выставят все, что пожелаешь. Можно даже пустые стены показывать.

Обезьяна с гранатой. 2014 г. Холст, акрил. Фото: Evgen Semenyuk Artist / Facebook

– Создание живописи, говорят, предполагает уединение. А где же вы встречаетесь со своим зрителем или хотя бы с тем, который вас понимает?

– Где угодно, на самом деле. Я, кстати, очень боюсь тетенек, которые по выставкам бегают – это псевдозритель. Недоумеваю, когда дамы, практикующие арт-терапию, пристают с просьбой обучить их "объемному мазку". Безумно стали популярны всякие мастер-классы. Три раза позанимался и все – сам стал художником. Такие люди снижают ценность искусства, в том числе финансовую. "Фигня! Я тоже так могу", – теперь можно на каждой выставке услышать. 

Хозяйка одной киевской галереи, где проводили такие мастер-классы, рассказала историю, как к ним на занятия ходила пожилая женщина, не типичная пенсионерка и далеко не бедная. Она занималась несколько недель, что-то рисовала, а потом, видимо, устала. Тогда она выбрала картину профессионального художника, которая продавалась в галерее, купила ее и попросила, чтобы художница-преподаватель закрасила подпись автора и написала ее фамилию. Она, видишь ли, хотела рассказывать своим подругам, что научилась рисовать, и показывать эту картину, как свою. Она очень возмутилась, когда ее просьбу не захотели выполнить: она же столько денег заплатила за уроки и картину! Человек даже не понял, что он, выражаясь словами Фаины Раневской, "нас...ал в будущее".

Спящая муза. 2016. Холст, акрил. Фото: Евгений Семенюк / artsemenyuk.blogspot.com

Галеристка уверяет, что менять подпись отказалась, но я не удивлюсь, если соврала. Раньше она рассказывала, как "исправляла" картину индийского художника. Барышня из поездки в землю йогов привезла произведение местного автора. И вдруг, повесив ее на стену в собственной квартире, обнаружила, что полотно не "феншуйное" – на нем была слониха со слоненком в джунглях. А это, оказывается, – неполная семья. Но за деньги в Киеве ее полотну исправили карму – пририсовали папу-слона для полного счастья.

Речь идет о людях с высшим образованием и уровнем дохода, который дает возможность и по миру путешествовать, и живопись коллекционировать. Дипломы есть, деньги есть, а культуры нет – вот в чем беда.

Живопись, как известно, не предмет первой необходимости. Ковры многие со стен сняли и положили на пол, а на стену повесили максимум папирус из последней поездки в Египет. Часто вообще ничего не вешают – жалко портить гипсокартон.

Дайвер. 2016 г. Бумага, акрил. Фото: Evgen Semenyuk Artist / Facebook

Зритель, который меня понимает, и покупатель – все-таки немного разные категории. Иногда мой зритель – не мой покупатель, потому что у него либо нет денег, либо другие задачи и приоритеты в жизни, но он хочет потреблять искусство. Я же не могу ему сказать: не заплатил – не смотри.

Безусловно, покупатель современного искусства – представитель среднего класса. Но ему еще не хватает культуры и понимания.

Из последнего моего опыта общения с клиентами (через киевскую галерею, между прочим). Покупательница – эмигрантка, давно уехавшая в США: "Хочу сделать подарок дочке на день рождения. Она очень похожа на девочку на вашей картине. Только укоротите ей нос и цвет глаз на серый поменяйте"...

Далеко не все в мире продается. Хотя о чем это я? Только не в украинских реалиях...

– Но есть еще топовые потребители. В Украине достаточно людей с залежами налички, судя по декларациям нардепов и политиков...

– Эти три процента персон с властью и деньгами, на самом деле, не потребители искусства. Они, скорее, его убийцы, такие же, как и таксисты, включающие шансон. Это тебе не Папа Юлий II, который у Микеланджело заказал роспись Сикстинской капеллы. Эти не будут заказывать. Пшонка в тоге – вот их уровень.

Красное на золотом. 2011 г. Холст, масло. Фото: Евгений Семенюк / artsemenyuk.blogspot.com

Да, по декларациям мы увидели, что есть не бедные люди среди депутатов. И у некоторых даже оказались предметы искусства в коллекциях. Это прогресс, но... Обладающие деньгами люди в XVIII–XX веках не только покупали предметы искусства – они создавали условия и возможности для их производства. Украинский верхний слой – заказчик каких-то предметов, но не потребитель культуры как таковой. Они не меценаты. Они не готовы создавать.

Если продавать бескозырки, матроски, матрешки в начале Андреевского, почему в средине улицы нельзя построить театр – черный квадрат? Все логично

– Интересно ваше мнение о театре на Подоле. Сначала киевляне спорили по поводу его внешнего вида, а теперь начали возмущаться и внутренним обустройством. Но ведь, по сути, спор не только о здании и месте застройки. Это конфликт между двумя представлениями об архитектуре – современной и исторической.

– Почему для возведения подобных зданий в других странах часто приглашают иностранных архитекторов? Потому что им все равно, они реализуют свой проект и пытаются вписать его в существующую среду. Мы же все, когда говорим об Андреевском спуске, предвзяты. Поэтому в него вписать ничего не можем. И я такой же предвзятый, как все киевляне. Мне кажется, там нельзя вообще ничего трогать, если мы пытаемся сохранить хотя бы то, что есть. Однако, если мы пытаемся это все уничтожить, можно не переживать.

Одесские девушки. 2016. Фото: Evgen Semenyuk Artist / Facebook

Андреевский уже полуразрушен и эклектичен по определению. Как вам тот “наикрасивейший” район Киева с пряничными домиками за ним? Бомба! Такое впечатление, что маленькие девочки сделали квартал для Барби. И в этом пространстве теперь существует Андреевский. В том, что там вперли такой проект театра, я не нахожу противоречия. Если продавать бескозырки, матроски, матрешки и ботинки в начале Андреевского, то почему посередине нельзя построить театр – черный квадрат? Все логично.

– Но есть старый Краков или старая Варшава, старая Прага – места локализации старины. И новый Лондон вырос вовсе не на месте Букингемского дворца.

– Конечно, лучше оставить нетронутым весь старый центр Киева, и Андреевский в том числе. Но как бы вам ни хотелось, на обломках старого всегда строится новое. Не сегодня так завтра построят там небоскребы. Это будущее. Оно неизбежно. Другое дело, что процесс будет зависеть от градоначальников и архитекторов. Если они талантливы и умны, все пройдет менее болезненно, более эстетично.

Инсталляция "Трансформации любви". Фото: Evgen Semenyuk Artist / Facebook

И еще. В любой другой западной и даже уже восточной стране доверяют специалисту. У нас же чересчур усердное участие громады во всех процессах. Люди считают себя экспертами во всех сферах: архитектуре, культуре, управлении страной... Да хоть сам Господь Бог придет и скажет: “Ребята, у меня есть замечательный проект”, – будут крики “Зрада!”. И все это создает атмосферу балагана, вечного базара, какого-то разнонаправленного движения.

Здесь совершенно не любят профессионалов. А надо четко понять: пять дипломов не означают, что человек – профессионал. И образовывается общество неучей и лузеров, которые могут трясти дипломами, но дело делать не умеют. Таких полно во всех сферах.

Сейчас в Украине на плаву тот, кто хитрее. Полная демотивация. Таланту надо дать возможность вырасти из подмастерья в мастера и так далее. А как можно вырасти в среде, где мастера – лузеры? На всех постах, во всех направлениях профессионалами сейчас называются жулики. Еще и поэтому все приехавшие специалисты, которые сделали карьеру за границей, оказались слишком фиговыми управленцами для нашей страны.

– Многочисленные муралы тоже не вызывают у вас раздражения?

– Чем грязные стены – лучше чистые муралы, мое мнение. Стоит совершенно загаженная, пошарпанная стена. Как классно! Ее же валиком закрасили, а потом разноцветными красками что-то намазали. И все ходят, художников ругают, уже не вспоминая, что стена-то грязная была. Перемелется.

Нефть. 2016. Бумага, акрил. Фото: Evgen Semenyuk Artist / Facebook

– В Киеве не прекращаются дискуссии о том, что делать с постаментом, который остался от Ленина на Бессарабке. Сначала долго спорили, чей памятник там поставить, но недавно решили сделать инсталляцию: мексиканская художница розмарином нейтрализует плохую энергетику тоталитаризма. Как вам идея?

– Кто не дает мэрии убрать эту тумбу вообще и высадить там цветы? Зачем именно на этом место кто-то или что-то обязательно должно стоять? Деньги отмыть? Так Зураба Церители пригласите. Он вам хоть из лениных хмельницких наделает! Заодно и деньги отмоете. Что за бред! Пусть мексиканцы у себя в саду розмарин выращивают.

В Харькове тоже отличились – придумали колонну с крестом водрузить вместо Ленина. Большую глупость вообще придумать сложно! К слову, в одном белорусском городе практически на одной площади стоят Ленин, церковь Петра и Павла (в прошлом – планетарий) и КГБ. Отличный символ! Перефразируя Булгакова: клозет не в архитектуре, а в головах.

Теперь у нас новый маразм – бесконечные кресты. Истуканов поубирали, зато на каждом углу наставили по кресту. А эти быстрострои церквей по всей стране – сруб, сверху луковка с крестом. Просто и уродливо! Какая будет культура в обществе, где такая архитектура?

– А как вам сама идея декоммунизации предметов искусства и объектов архитектуры?

– Искусство не живет в вакууме. Выходит, надо декоммунизировать все. Ведь тоталитарна сама идея. Те же павильоны ВДНХ построены так, что провести их деидеологизацию можно только полностью разрушив. Декоммунизировать ВДНХ – это как сказать: "Мне не нравится фараон, он был тиран, давайте снесем пирамиды". Из истории не выбрасывают архитектуру. Можно снести Мавзолей – безобразное сооружение на Красной площади! Но снести Кремль только потому, что там сидит Путин, – маразм. Надо отделять мух от котлет.

Декоммунизация. 2016. Бумага, акрил. Фото: Artist.Semenyuk / Instagram

Есть памятники, которые, безусловно, надо убрать. Например, памятник чекистам на Лыбедской. Потому что это безобразно и абсолютно не эстетично. А памятник Николаю Щорсу в Киеве, кстати, хорошо сделан – это предмет искусства. По смысловой нагрузке, да, его надо декоммунизировать. Но не "по-свободовски", когда кувалдой разбивают или отпиливают коню ногу. Это вандализм. Его надо просто убрать и отправить на хранение. Но, я понимаю, все стоит денег, а страна не настолько богата, чтобы именно сейчас этим заниматься.

Не всегда удачными получались памятники на братских могилах времен Второй мировой войны. Это тоже штамповка. Они примерно одинаковы в разных городах, сделаны по одному принципу. Не предлагаю их сейчас менять. Но надо понимать, что вообще-то эстетика идет наравне с памятью. Хотите почтить память павших? Сделайте это достойно.

Отштампованные, дебильно окрашенные Ленины, стоящие по селам, не являются предметами искусства. Памятник Ленину – не эстетический объект, а идеологический.

Помню, когда мне было лет семь–восемь, я ходил в изостудию при Дворце пионеров. Я нарисовал парад. На самом деле, что видел, то и рисовал. Красивая была картинка: люди на площади с флагами и, конечно, памятник Ленину. Он ведь там действительно стоит. Как сейчас помню: отличный был Ленин с бородой и зеленого цвета. Преподаватель (между прочим, сейчас заслуженный педагог Беларуси) увидел это, взял рисунок и сказал: "Дети, посмотрите все! Только признанные художники могут рисовать Ленина! Это право надо заслужить!". Не прошло и 30 лет, как уже не осталось ни одной газеты, где бы ни печатали карикатуры на Ленина.

А что с нами сейчас случилось? Почему мы опять задаем этот вопрос: декоммунизировать или нет? В головах должно отложиться только одно: есть культура и бескультурье. Как сказал Оскар Уайльд: "Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все".

[MULTIMEDIA][/MULTIMEDIA][MULTIMEDIA_DESCRIPTION]Проект "Экспрессивные пастели". Видео: Semenyuk Evgeny / YouTube[/MULTIMEDIA_DESCRIPTION]

Автор Олена ПОСКАННА