+5 Киев
В последние недели (месяцы?) мы, волонтеры, начали понимать, что мы что-то пропустили. Что-то происходит на фронте и с фронтом. Что-то произошло такое, что ведет нас к провалу нашей совместной миссии, которая звучит так пафосно, но выглядит так просто...
Спасти Украину.
Мы пропустили это, не пропустив на самом деле, а наоборот – вопия о помощи. Но волонтерские крики давно превратились в белый шум. Эти волонтеры всегда вопиют. Поэтому, что ж, всегда кривая вывозила – вывезет и на этот раз.
Не вывезет. В этот раз не вывезет.
Что же случилось, что аж такого, что ты, женщина, хоронишь наш фронт и даже – да как ты можешь! – всю Украину?
Сегодня я была на конференции, где перед большим количеством зарубежных дипломатов имела задачу за семь отведенных минут доказать отчаянное состояние нашего нынешнего положения на фронте. Вышла на трибуну с ржавой скобой в руках. Объяснила, что такая скоба стоит 16 грн, а нам только в одной заявке нужно таких скоб 10 тыс. штук. Только от одного батальона и только на один месяц, потом батальону нужно еще и заново. Сказала, что ни одно государство не будет готово к таким запросам. При этом оставила особое мнение о родном государстве.
Далее показала сублимированное "Ідло" и объяснила, что, несмотря на хорошее обеспечение фронта продуктами в целом, – таких сублимированных продуктов фронту вдруг потребовалось мегатоннами. С чего это и почему?
Затем помахала перед аудиторией турникетами и бандажами. Выглядела фриком, но мы, фронтовые волонтеры, всегда выглядим фриками на высоких собраниях. Из нас фонтанирует отчаяние, которое еще попробуй понять. Поймешь его только тогда, когда отчаяние коснется тебя самого. Иначе никак.
Рядом выступала Оксана Корчинская с таким же отчаянием, она говорила о том, что никто не будет готов к такой войне, которая идет у нас, но готовиться надо. Хотелось бы уверенности, что наше отчаяние не стало для аудитории белым шумом.
Так что же произошло на фронте, что мы, волонтеры, продуцируем такое отчаяние и о чем мы пытаемся предупредить общество?
Новое массовое вторжение? Да нет, на фронте все стабильно. Стабильно плохо, но стабильно! Открылся новый фронт? Да нет, все фронты, которые у нас были, на месте, новых нет.
Случилось три причины и совокупность этих причин открыла портал падения фронта в бездну. Да, я не преувеличиваю. Вспомните, сколько раз мы, волонтеры, предупреждали о подобных безднах и сколько раз мы не ошибались.
- Упали обеспечение и логистика. Они обвалились от того, что у нас началась новая война, новый ее этап, к которому никто не проявил готовности.
- У нас начался новый этап войны, это третий столь колоссальный этап с массовым охватом фронта. Война килл-зонами. Это значит, что доставка на передовую всего нужного уже невозможна. Главное подвозят воздухом дроны (сухие сублимированные продукты, влажные салфетки, пауэрбанки, воду, сигареты) – но люди, сидящие по четыре месяца на такой "диете" обеспечения, сильно воевать не смогут. Они уже не могут. Почему они сидят четыре месяца? Безвылазно в окопах, норах и блиндажах? Потому что заведение людей через килл-зону и выведение их для смены – это сильно килл, братцы. Заканчивается временами смертью.
- Произошла инфляция, и вместе с этим у нас выпало серьезное звено фронтового волонтерства. Серьезный кусок денег, направлявшихся на фронтовые нужды. Это деньги самих военных. Это самоволонтерство самих военных. Оказывается, наша армия закрывала уйму потребностей из зарплат самой армии. Сейчас армия этого сделать не может.
Так, например, артиллерия, которая еще совсем недавно фигурировала заявками о квадрантах, бусолях, планшетах с "Кропивой" – сейчас признается, что топ потребностей – это скобы и пленка. Покупают за свои. Покупают за свои! То есть это даже артиллерия, не пехота. Что же говорить о чисто пехоте – а у нас сейчас пехотой воюют десанты и морпехи, штурмовики и даже дроноводы, покажите мне дроновода, который не выкопал еще ни одного блиндажа.
То есть что происходит? Человек идет воевать за Украину. Украина платит человеку зарплату за этот безумный риск. Изрядную половину этой зарплаты человек инвестирует в то, чтобы не погибнуть или погибнуть не слишком быстро. Военный человек также при выходе на фронт в первую очередь ищет для себя и товарищей жилье, которое они будут арендовать. То есть люди еще и покупают право пожить на фронте, воюя за Украину.
Прикинув этот очередной сюр нашей реальности – попробуйте прикинуть, как это все можно объяснить иностранцам. Объяснить-то можно. Но нужно так, чтобы они поняли. Попробуй понять. Здесь у самого голова лопается от этого сценария нашего настоящего.
А я тем временем уверяю вас с высоты собственного опыта – мы катимся в пропасть.
Можно сражаться дронами и дальнобойными полетами на вражескую территорию. Можно мечтать о Tomahawk. Но когда у тебя обрушится пехота... Но когда у тебя обрушится фронт... Он побежит, братцы. И никакие Tomahawk не помогут.
Нам конец. Сказала я высокому собранию.
Мы проходили подобные периоды в 2022-м и в 2014 году. Тогда мы вырулили. Сейчас с фронта идет запах даже не 2022-го – а такого знакомого, снящегося в страшных снах волонтеру, – 2014 года.
Но разница в том, что сейчас мы вряд ли вырулим.
Мы, условная пехота фронта – военные, волонтеры – провалим этот фронт.
Мы? Неужели это мы виноваты?
Источник: Diana Makarova / Facebook
Опубликовано с личного разрешения автора
