-1 Киев
Харьков. Шесть утра. Шесть ракет. Ноль эмоций.
Первый взрыв прогремел одновременно с первым лучом солнца. Я заметила, потому что с вечера не закрыла балкон. Люблю рассветы. На моем, 17-м, этаже они особенно красивы.
Бабах. Панорамные окна привычно вздрогнули.
"Доброго рааааночку", – как всегда, забормотала Кирюха на своей жердочке.
С тех пор, как птица научилась выговаривать это приветствие, каждое утро в нашем доме начинается одинаково.
Традиционно через 20 секунд после взрыва завопила тревога.
Я открыла Telegram-каналы.
"Вторая летит!"
Бабах. Гектор лениво зевнул и вытянул из лежанки передние лапы.
Год назад эта собака бежала в ванную, даже когда по нашей улице ехала пожарная машина с сиреной.
"Третья в воздухе!"
Бабах. Я, не умываясь, пошла на кухню и включила кофеварку.
Весной 2022-го в такие моменты я постоянно думала: если погибну, а животные выживут, кто их спасет?! И держала ключи под ковриком. Смешно.
"Внимание, Харьков, четвертая!"
Бабах. Насыпала корм в аквариум. Скалярии, расталкивая гупешек, ринулись к еде.
Летом 2022-го после прилета я начинала судорожно листать паблики, выясняя, куда на этот раз попали. А после писала друзьям в тот район: "Живы?!"
"Осторожно! Пятая!"
Бабах. Поменяла Кирюше водичку. Она не пьет вчерашнюю.
Зимой, когда орки прицельно бомбили инфраструктуру, первые мысли после взрыва: "Ой, а телефон заряжен?", "А вода в баклажках осталась?".
"Шестая!"
Вышла на балкон с чашкой кофе. Закурила.
Думаю: куда я сунула красный поводок? Через час у собаки тренировка, нужен именно красный, он самый короткий.
"Горизонт чист. Не расслабляйтесь до отбоя".
Подъехали с Гектором на заправку.
"Доброе утро! Вам – как всегда?" – с улыбкой встретила нас приветливая барышня.
Я обычно беру капучино и косичку с кленовым сиропом, а потом мы с доберманом идем в заброшенный парк.
"Ну, не такое уж оно и доброе", – говорю кассиру.
"Да?! – меняется она в лице. – А что случалось?"
С момента обстрела города прошло 15 минут…
Мужик на собачьем выгуле буднично интересуется, не в курсе ли я, куда прилетело. Говорит: "У меня сестра возле танкоремонтного живет, на звонки не отвечает". Потом смотрит на часы и добавляет: "Спит, наверное".
Раньше я называла это харьковским фатализмом. Ну, потому что нет времени бежать, да и некуда.
А сегодня поняла: это не фатализм, не героизм, не усталость, не бравада. Обыкновенная привычка.
Это так же, как жить возле аэропорта и не слышать самолеты. Я знала парня, у которого дом стоял чуть ли не на взлетно-посадочной полосе. В гостях у него невозможно было находиться, казалось, лопнет голова. А парень просто прикрепил на скотч стеклянную посуду в серванте и автоматически делал звук в ноутбуке громче, когда летел лайнер. И все.
Мы точно так же привыкли к войне, к взрывам, к смерти.
Вернулись с Гектором домой после тренировки. Открыла новости. "Троє поранених. Пожежа. Внаслідок одного з ударів утворилася вирва розміром сім на сім метрів та глибиною у три метри".
Буду варить борщ.
Источник: Анна Гин / Facebook
Опубликовано с личного разрешения автора
