"Пиксельный" отпуск проживается иначе, чем гражданский. Встреча с патрулем ТЦК придает особый шарм

Место, которое вы занимаете в жизни военнослужащего, определяется тем, нашлось ли вам время в графике его отпуска.

Работодатель в тылу покупает восемь часов вашего рабочего времени. Армия выкупает все 24. Отпуск становится окном в довоенную свободу: 15 обязательных дней в году плюс два – на дорогу. Места и люди, которыми вы их наполните, – самые важные в вашей жизни.

Армия отнимает у человека свободу – и потому приучает ее ценить. Отпуск возвращает тебе самые дефицитные вещи: право выбирать географию, график и окружение. Даже еда и сон в отпуске становятся формой независимости: ты снова возвращаешь себе контроль, и то, как ты им распорядишься, говорит о тебе куда больше любой армейской анкеты.

Армейский отпуск – это всего-навсего 360 часов свободы. 15 завтраков, обедов и ужинов. 15 рассветов и 15 закатов. Если один из них предлагают вам – значит, в жизни военного вы занимаете важное место. Если предлагают несколько – вы его близкий друг.

Причем "пиксельный" отпуск проживается совершенно иначе, чем гражданский. Война отбирает у солдата слишком много. Единственное, что держит тебя на плаву, – это ощущение, что ты на правильной стороне истории и этики. Что люди в тылу ценят твою жертву. Что рано или поздно твои усилия дадут символические дивиденды. Поэтому худшее, что может услышать солдат в отпуске, – это предложение перенести встречу "до следующего раза".

И дело не только в том, что до следующего раза ему нужно сперва дожить. Дело еще и в том, что мобилизация – это разновидность социальной смерти. Тебе остается лишь подглядывать за тылом через соцсети. Каждый отпуск становится короткой передышкой для самого важного. И если тебе отказывают во встрече, значит, ваша иерархия приоритетов не взаимна.

Наша армия состоит из вчерашних гражданских. Каждый из них мечтает вернуть свою жизнь и дожить до почетной демобилизации. Каждый раз, когда ваша работа, график или настроение не оставляют места для встречи с человеком в "пикселе", для него это звучит как обесценивание. Скорее всего, в следующий раз вас уже не позовут.

Помимо того, тыл и фронт взаимно обобщают друг друга. Для гражданских любой человек в "пикселе" становится лицом ВСУ. А для военного каждый опыт пересечения с гражданскими превращается в подтверждение его лучших или худших подозрений. Кто-то опасается, что в тылу ему не осталось места. Кто-то боится, что возвращаться некуда. Любое встреченное в отпуске пренебрежение убивает мотивацию – а в конце четвертого года вторжения оно и без того в дефиците.

Давайте начистоту: армия способна подарить тебе почти всю пирамиду Маслоу. Здесь нет проблем с питанием, вдоволь социализации, совместных действий – с избытком. Если повезло с коллективом – получишь признание и уважение собратьев. Если овладел профессией – есть шанс на самоактуализацию. Единственное, чего не даст армия, – это безопасность.

Именно ее ты и начинаешь искать в отпуске. И очень скоро обнаружишь, что ее уровень в тылу измеряется качеством людей, которые окружают тебя. Потому что место мин и растяжек могут занять равнодушие и цинизм. Из отпуска можно вернуться выгоревшим и разочарованным. Чужое безразличие опаснее одиночного купания.

А особенно что поначалу ты будешь легко и с удовольствием раздражаться на все. Контраст первых дней слишком рельефен, чтобы его не замечать. У тебя будет запрос на обобщение, и каждый опыт общения будешь воспринимать как тест на эмпатию. От тебя зависит лишь то, по кому ты будешь судить обо всех: по тем, кто этот тест сдаст, или по тем, кто нет.

Из всех вещей, которые дарит армия, самое главное – это право не стыдиться самого себя. Встреча с патрулем ТЦК в этом свете даже приобретает некоторое очарование: невозможно бояться перемен, которые уже случились. Форма дарит ощущение собственного достоинства, а главный риск – встретить тех, кто будет обесценивать твой выбор ради оправдания своего собственного.

Потому что людей изменяет не только наличие формы. Их меняет еще и ее отсутствие. Она требует самооправдания и самообъяснения. Если люди не лгут себе – ты рискуешь обнаружить в разговорах лишь неуклюжие пустоты и паузы. Если же они защищаются нападением – услышишь рассуждения про "экономический фронт". Они уверены, что война изменила тебя, а ты обнаружишь, что война изменила еще и их.

Поэтому нередко ты будешь чувствовать себя в безопасности рядом с теми, кто, как и ты, приехал искать ее в тыл. С теми, кому не нужно ничего объяснять. С теми, с кем можно шутить без опасения быть неправильно понятым. Дистанция со всеми остальными может оказаться слишком большой. Ты пошел выигрывать им время, которым они не воспользовались. Они живут за твой счет, а нередко убеждены, что это ты – за их.

Отдыхать нельзя просто так – можно лишь от того, от чего ты устал. И если ты едешь домой в поисках довоенной реальности, есть риск ее не найти. Изменился не только ты, но и те, кто решил меняться. Ваш дрейф может быть взаимным и разнонаправленным. Одиночество – великое чувство: оно объединяет миллионы.

А потому – да. Место, которое человек занимает в жизни военнослужащего, определяется тем, нашлось ли ему время в графике вашего отпуска.

Источник: "Украинская правда"