Военный занес ребенка в автобус, который направлялся к границе. Водитель спросил: "Едете?" Он: "Куда я могу поехать?" Ночью девочка проснулась и долго кричала: "Папа"

Военный стоял у автобуса во Львове со спящей девочкой на руках. Ей было максимум два года, в розовом костюмчике, который контрастировал с военной формой. Он был такой красивый, с широкими плечами, как актер из фильма, но лицо какое-то женское, слишком чувствительное. Хотя это была эмоция, максимум любви и тоски одновременно.

Он занес ребенка в автобус, который направлялся к границе. Сидел с женой молча, обнявшись, малышка продолжала спать на руках. Водитель спросил: "Едете?.." Он: "Куда я могу поехать?"

В этом "могу" было как-то слишком много: и нельзя, потому что запрещено, и не имею права, потому что сам не смогу.

Это какое-то такое болезненное молчаливое прощание было, что я начала реветь в кулак.

Ночью девочка проснулась и долго кричала: "Папа".

Не прощу каждого, кто до сих пор ищет оправдания россиянам. Нет оправдания никому из этого лагеря. 

Мир открыт, за что мы ему очень благодарны, но каждое из этих прощаний заслуживает отдельного фильма.

Источник: Aivazovska Olga / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора