Однажды во время поездки в Беларусь я и Рыбчинский остались без денег. Мы сговорились и в поезде обыграли в карты Богатикова

История 17-я. Юрий Богатиков.

Мы были знакомы десятки лет. Мне казалось, я могу предугадать каждый его шаг, могу понять без слов его взгляд, его вздох... Юра, который в минуту мог растопить лед, царящий в комнате жюри, где заседали мэтры эстрады с лицами мумий, рассказав всего один анекдот – он уходил, а стены все еще сотрясались от хохота. Юра, умевший завести зрительный зал так, что народ вытаскивал платочки, вытирая слезы, а дамы аккуратно поправляли макияж, сползавший с лиц от его шуток...

Сейчас передо мной в гримерке сидел глубокий старик. Ноги были опущены в тазик с теплой водой, а на лице застыло такое страдание, что я невольно поежился... Боль. Дикая, немыслимая боль пронзала его тело. И это в антракте концерта...

– Юра! Я вызываю "скорую"! Ты не можешь выйти на сцену! Ты упадешь! Нельзя!

Я схватил телефон и услышал резкое: "Прекрати немедленно! Брось трубку! Я сейчас встану, и мало тебе не покажется! Брось трубку, я сказал! Люди пришли на концерт, билеты купили! А я их сейчас брошу? Ты с ума сошел? Столько лет на эстраде, а до сих пор не понял, что сцена лечит? Я выйду, чего бы мне это ни стоило!"

Я отступил... Спорить с ним было невозможно... Я шел в зал и не понимал, что сейчас произойдет. Через полчаса раздались звуки фонограммы, возвещавшие о начале второго отделения концерта. На сцену... выскочил Богатиков! Не выполз, не засеменил! Выскочил! В белоснежном смокинге, с улыбкой на лице! Я сидел ошарашенный, не понимая, как такое произошло! Я только что видел его изможденным и больным, и вдруг... Мне кажется, я первым поднял руки над головой и закричал "Браво"! На сцене был подтянутый, вечно улыбающийся артист! Имя ему – Юрий Богатиков! И была та самая сцена, которая лечит!

Наша дружба берет начало так давно, что даты я не вспомню ни за что. Мне кажется, мы дружили всю жизнь. И наша с Игорем Барахом песня "Кохана" принесла ему лауреатство на международном конкурсе "Золотой Орфей" в Болгарии. И это был 1969 год...

О его характере ходили легенды. Он был непримиримым, со своим мнением, не терпел лжи и предательства. Прощавшись раз, он прощался с человеком навсегда, если понимал, что это "не его" человек. Но если дружил, то этой дружбе цены не было! Конечно, мы много работали. Очень много. Пожалуй, больше, чем с кем-либо. Он спел десятки моих песен. "Танго 41-го года", "Кохана", "Заневестилась весна" и множество других. И это было спето замечательно!

Во дворце "Украина" закончился мой первый авторский концерт. Небольшой фуршет, и по домам. Я сидел за рулем своей "шестерки", ехал по пустынному Крещатику. Звук милицейской сирены догонял меня... И голос. До боли знакомый голос Юры!

– Автомобиль ВАЗ госномер ХХ-ХХ! Немедленно остановиться!

Я ехал, видел в зеркало заднего вида милицейский "бобик" и не понимал, что происходит – я трезвый, ничего не нарушаю, почему остановиться? И причем тут Юра? Но он не унимался!

– Поклад, черт тебя возьми! Прижмись к тротуару! Немедленно! Ты меня слышишь?

Откровенно говоря, меня посещали в тот момент разные чувства. Меня душил смех, с одной стороны, а с другой – меня злило, что он кричит на весь центр города мою фамилию! И не только... цензурные слова!

В общем, как оказалось, он, выйдя из дворца "Украина", не обнаружил на стоянке мою машину, зато увидел патрульных, сказал им что-то типа: "Рупь так, три – сиреной, помчали!", и они бросились догонять меня. Милиция Богатикова обожала, потому отказать ему они не могли. Ну, а дальше вы знаете! Начался спектакль "Погоня"! Конечно, где-то в районе ЦУМа я остановился, усадил Юру, и мы поехали продолжать банкет ко мне домой! Смеялись, вспоминая то приключение, долго.

А через пять лет еще один концерт. Памятуя о незабываемой поездке по Крещатику, я не рискнул оставить Юру одного. К тому времени моя старенькая "шестерка" уплыла в чьи-то хорошие руки, а место в гараже заняла новенькая "Волга" – ГАЗ-24. Кто знает эту махину, поймет, о чем я сейчас расскажу!

В тот раз моя небольшая однушка на Лукьяновке не смогла бы вместить всех тех, кто решил отпраздновать вместе со мной успешное завершение концерта. Было принято решение ехать на дачу, в Ворзель. Надо сказать, что мои концерты всегда были приурочены к моему же дню рождения, в декабре. Холод на улице стоял собачий... В те далекие годы мы еще видели зимы. Быстренько зажгли камин, разложили съестное и начали отмечать.

Наутро надо было выбираться назад, в Киев. Я пробовал завести своего "железного коня", но оказалось, что дело это совершенно бесперспективное. Мотор и не думал заводиться... Компания стояла, смотрела на мои муки, никто не понимал, как мы окажемся в городе. А ведь многие приехали из других городов! Поезд ждать не будет!

Вперед выдвинулся Юра.

– Так! Давай-ка я попробую завести вручную! Неси крючок!

Для тех, кто не в курсе. Старые советские автомобили можно было завести еще двумя способами – толкнуть или дергать такой закарлюкой, которая вставлялась где-то впереди. Я сроду так не заводил, а вот Юра умел! Он стоял крутил, крутил, крутил... Все бестолку. Завести "Волгу" на морозе?! О чем вы... И не пытайтесь! Мы даже пари заключали – получится, не получится... В итоге он бросил ту железяку и сказал что-то вроде текста Николсона из "Полета над гнездом кукушки": "Я хотя бы попытался!"

Но делать было нечего. Надо было выбираться из заснеженного Ворзеля в Киев. И мы все побрели на вокзал. Слава Богу, электрички ходили часто. Машину пришлось бросить на даче!

Места у нас тут потрясающие! Вековые сосны и дубы, воздух кристально чистый. А в сочетании с нетронутым белым снегом это все вызывало настоящий восторг! Мы шли гурьбой через лес, утопая в снегу, хохотали, вспоминая утреннее приключение. Вот и платформа. В вагон электрички мы впорхнули веселые, разрумянившиеся. Пассажиров было немного. И сидели они пригорюнившиеся – было очень холодно! Окна были полностью замерзшие, мороз оставил на них фантастической красоты рисунки. Шуметь было неприлично, мы с хохота перешли на скромный шепот. И тут встал Юра...

– Игорь, нам ехать долго?

– Час...

– Понятно. Надо что-то делать, пока мы тут не околели!

Он оглянулся по сторонам, прошел в начало вагона, снял свою пыжиковую шапку и... пошел между сидениями!

– Люди добрые! Сами мы не местные!..

И все в этом духе... Мы, все остальные, замерли, не зная еще, что нас ждет... А нас ждал концерт! Юра гордо вскинул голову и запел!

"Спят курганы темные", "Давно не бывал я в Донбассе", "Через две весны"!

Вам рассказывать, что произошло дальше? Народ встрепенулся! Моментально! Те, кто дремал, проснулись. Те, кто дышал на окна, надеясь понять, где мы едем, затаили дыхание! Вагон заполнили песни! И понесся шепоток: Ничего себе... Как на Богатикова похож... И голос же один в один... Надо же!

Так мы с песнями до Киева и доехали! И, поверьте, аплодисменты были настоящими! Люди вставали и говорили: "Браво". Не знаю, поняли они или нет, кто веселил их песней в то морозное утро. Но уверен, что запомнить они его запомнили!

Кстати! Сам Юра рассказывал одну трагикомическую историю, связанную с песней "Давно не бывал я в Донбассе".

В тот день был какой-то пафосный концерт в Колонном зале Дома союзов. В зале большие чины, члены правительства – начальство, короче. Большое, важное. За кулисами суета... Не должно быть ни единой заминки! Все четко, слаженно, расписано по минутам.

На сцене Юра. Ни о каких фонограммах в те годы и речь не шла! Все вживую. Пошли первые звуки песни. Богатиков привычно вскинул руки, широко улыбнулся и запел: "Давно не бывал я в Донбассе! Давно не бывал, не бывал! Давно не бывал я, давно не бывал я, давно не бывал, не бывал..."

Произошло ужасное! Он напрочь забыл слова песни, которую мог запросто спеть спросонья и натощак! Вот взял и забыл! Пошли звуки нового куплета... Юра поет...

– Давно не бывал я в Донбассе... Давно не бывал, не бывал...

Тут уже не выдерживает дирижер Юрий Силантьев, наклоняется к нему и говорит:

– Юра! Когда ж ты уже доедешь?

В зале шок, у Богатикова шок, у режиссера концерта предынфарктное состояние... Первым желанием Юры было чем быстрее удрать со сцены... Дальше его слова: "Я стоял и не понимал, что мне делать? Уйти? Я мог, конечно, но понимал – уйди я сейчас, сию минуту, я не вышел бы больше на сцену. Никогда! Я повернулся к оркестру, попросил Силантьева начать сначала! Взял себя в руки и спел без единой запинки! Когда песня дозвучала, зал взорвался аплодисментами. Я поклонился публике и пошел за кулисы искать седину, которая появилась у меня за эти минуты!"

Мы виделись не очень часто, жили в разных городах, потому общались все больше по телефону... А однажды ехали на какой-то фестиваль в Беларусь. В купе нас было двое – я и Юра Рыбчинский. Накануне поездки организаторы обещали выплатить "командировочные", но уже на вокзале оказалось, что где-то случился сбой, денег нет... Конечно, какие-то мелкие купюры у нас с собой были, но и поездка не "за город", а в другую страну! Мы сидели и не понимали, как нам быть... И тут в купе влетел улыбающийся Юра Богатиков!

– Привет, чего приуныли? Сейчас я вас развеселю!

Он извлек из чемодана бутылочку коньячку, мы поставили свое, собранное женами в дорогу. Посидели. Вдруг он предложил:

– Может, "пульку" распишем? У меня колода с собой!

Не знаю, одновременно ли нам с Рыбчинским пришла эта мысль в голову – обыграть товарища – но мы переглянулись и заулыбались! Богатиков ушел за колодой, а я строго-настрого приказал Юре: "Так! Это наш шанс! Никаких "мизеров"! Никакого риска! Мы должны выиграть!"

Юра кивнул! Мол, да, о чем речь, естественно!

И мы выиграли! Мы играли так, как будто идем по тонкому льду! А Богатиков хорохорился! И надо же такому случиться – в наш поезд он сел в аккурат после какого-то концерта, за который получил гонорар! Не знаю, весь ли, но большая его часть перекочевала в наши карманы! И, поверьте! Он не злился, не просил отыграться! Он очень легко расставался с деньгами! И был невероятно щедрым человеком!

В день его 70-летия я напомнил в своем тосте ту давнюю историю. Рассказал, что все это было спланировано "на ходу", объяснил, почему! И мы снова смеялись! Правда, Юра поднялся и сказал: "Ах, негодяи! Ну, сказали бы! Разве я бы не выручил? Но теперь я вызываю вас на реванш! И в этот раз накажу! Будете знать, как подлости устраивать!"

Но не случилось... Вскоре был тот концерт, о котором я написал вначале... Он был уже тяжело болен, хотя никогда и никому не говорил об этом. Не умел он жаловаться. И не хотел. Он артист! А этим все сказано!

А еще он познакомил меня с уникальным человеком – Витольдом Павловичем Фокиным, и наша дружба насчитывает почти те же полвека. Это огромный подарок судьбы! И за него я сегодня говорю Юре спасибище!

Ушел он накануне моего дня рождения... Мне даже не стали говорить об этом, чтобы не расстраивать... Это была потеря. Настоящая, болезненная. Ушел друг. Не приятель, не знакомый – друг! Часть жизни...

Ровно через год, в декабре, нас, небольшую делегацию из Киева, друзей, пригласили в Москву. В храме Христа Спасителя был устроен концерт памяти Юры... На сцене выступали невероятные артисты: Борис Штоколов, Нани Брегвадзе. А на "заднике" сцены всем нам улыбался Юра Богатиков – неповторимый, непохожий ни на кого! Весельчак и балагур! Талант и щедрой души человек...

Помнят ли о нем? Друзья – да, конечно. И это главное.

Юра! Твое право на реванш остается с собой! Даст Бог, встретимся еще! И сыграем! И споем! Как тогда, в электричке! Ведь правда?.. А пока говорю тебе спасибо! За все.

Источник: Незабутні - Незабываемые / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора