Театр – моя жизнь и боль. И сказать спасибо за эту подаренную мне любовь я должен гениальному режиссеру и потрясающему актеру Владимирову

История первая. Игорь Владимиров. (Мой дебют в театре.)

Это было так давно, что кажется: и не со мной все это было. А ведь было же.

Музыка всегда была со мной. Я писал, писал, писал, работал... Сегодня с высоты своего возраста я удивляюсь, когда я все успевал? И времени на все хватало...

За моими плечами были десятки песен, несколько работ в мультипликации, парочка художественных фильмов. Загрузка была настолько плотной, что помышлять о новых крупных работах и не приходилось. Почти год за мной по пятам ходили два драматурга с предложением написать музыку к продолжению культовой советской музыкальной комедии "Свадьба в Малиновке". И название незамысловатое придумали "Вторая свадьба в Малиновке". А я все отказывался. Песня оставалась для меня самой большой любовью. Хоть и отпускал я каждую из них без сожаления, как отпускают в "свободное плавание", во взрослую жизнь, своих подросших детей.

"Какой театр?! Зачем? Я не умею, я не готов", – отвечал я им. Но где-то глубоко в душе уже поселился червячок, который терзал меня – а почему бы и нет? Надо попробовать. И я попробовал. Через полгода мы с ребятами сидели в холле Одесской музкомедии и ждали "приговор". Надо сказать, что едва ли не впервые худсовет разрешил авторам присутствовать на обсуждении спектакля. Я сидел в кабинете, видел лица, среди которых узнал Михаила Водяного, и боялся пошевелиться – подобного опыта у меня еще не было... Обсуждение закончилось. Все прошло на ура! Спектакль был принят под аплодисменты. Я был ошарашен происходящим. Перешли к главному – кому доверить постановку? И решили – рассылаем телеграммы с приглашением ведущим режиссерам Советского Союза, имеющим опыт постановки музыкальных спектаклей. Таких было немного – Захаров, Владимиров и еще несколько. Вот кто первый отзовется, тому и карты в руки. Отозвался Игорь Петрович Владимиров. Надо сказать, что Одесская музкомедия всегда славилась прекрасными постановками, работать в этом театре было большой честью.

Итак. Начиналась работа. Собственно говоря, я был уверен, что моя часть работы уже сделала, но... Однажды в моей киевской квартире раздался звонок из Ленинграда. Звонил Владимиров. 

– Игорь, здравствуйте. Это Игорь Петрович Владимиров. Нам надо бы пообщаться с вами. Плотно. Обсудить некоторые детали работы. Не могли бы вы приехать ко мне, я пока не могу вырваться в Киев. Тут мы с вами и поработаем.

– Да! Конечно! О чем речь. Через пару дней буду.

Ленинград встретил меня дождем и сыростью. Неуютно было после цветущих киевских каштанов. Но ровно до того момента, как передо мной не появился Владимиров – улыбка, элегантность, голос с хрипотцой. Он располагал к себе моментально, с первой минуты. Я спросил:

– Игорь Петрович. А как у вас с гостиницами, я забыл спросить...

– Какая гостиница? О чем ты? Мы едем ко мне. Алиса ждет!

Женой Игоря Петровича тогда была блистательная Алиса Фрейндлих. Нас действительно ждали. Мы отметили встречу, и Игорь Петрович умчался на репетицию, строго-настрого приказав вечером быть у него на спектакле. По-моему, это был "Человек из Ламанчи".

Признаюсь, я мало бывал в театре до тех пор. Не знаю почему, но меня сцена не привлекала никогда. А вот в тот день я сидел завороженный: само действие, запах кулисной пыли, зрители – все это казалось каким-то торжественно-восхитительным.

Наутро все повторилось – завтрак, приглашение в театр Ленсовета. И я ходил. Каждый день. Я видел на сцене молоденького Боярского, самого Владимирова, очаровательную Фрейндлих. Через некоторое время я познакомился и раздружился с Василием Ливановым – это потом он стал лучшим Шерлоком Холмсом всех времен и народов, а тогда он имел всего несколько заметных работ в кино, одна из которых до сих пор кажется мне лучшей, за исключением Холмса, конечно, в его карьере – роль доктора в фильме "Коллеги".

Но я все ждал, когда же мы начнем работать. Иначе в чем смысл моего пребывания в Ленинграде? А Владимиров все молчал, но не отпускал домой… Я жил у них почти месяц. Наконец, Игорь Петрович вызвал меня на разговор.

Алиса снова накрыла стол, и я услышал:

– Ну что. Думаю, ты готов. Сколько ты спектаклей посмотрел? Пару десятков? Значит, точно готов. Я ведь понимал, что учить тебя сочинять музыку я не стану. Но я понимал также, что это твоя первая работа в театре, а опыта у тебя ни малейшего. Мне надо было, чтобы ты влюбился в театр, в сцену, в атмосферу! Театр – это не эстрадный концерт, театр – это отдельная жизнь. И часть этой жизни ты прожил тут с нами, в Ленинграде. Если сейчас ты уедешь и больше не вспомнишь о том, что видел и пережил, значит, это не твое. И не пытайся. Если ты все же проникся и "заболел" театром, больше не сможешь жить, как раньше. И перед тобой откроются такие перспективы, что ты сам не поверишь! А будущее тебя ждет большое. Уже по тому, что ты написал для нашего спектакля, по сути, на одной интуиции, но с большим профессионализмом, говорит о том, что "большие формы" – это твое! Так что с Богом. Считай, мы поработали! Можешь собираться домой.

Я ехал в Киев, вспоминал дни, проведенные в фантастическом театральном угаре, вспоминал потрясающие встречи с прекрасными актерами, наши беседы "ни о чем" с Игорем Петровичем и понимал: да, я болен театром...

Так я на долгие годы ушел из песни. Мне стало тесно в рамках трех-четырехминутной мелодии. Мне хотелось большего! Владимиров открыл во мне то, что дремало, как дремлет вулкан. И когда он выбросил свою энергию на-гора, я выдал все, на что был способен.

С тех пор я написал множество музыкальных комедий, мюзиклы, десятки детских спектаклей. Театр стал моим вторым домом. А запах театральной сцены и пропыленных кулис будоражил похлеще лучших ароматов.

Театр... Моя жизнь и моя боль. Моя самая большая любовь. И сказать спасибо за эту подаренную мне любовь я должен ему – уникальному человеку, гениальному режиссеру и потрясающему актеру Игорю Петровичу Владимирову. Спасибо вам, мэтр! Светлая вам память!

P.S. Когда происходило все вышеописанное, мы все были молоды и бесшабашны. В один из тех дней Вася Ливанов, не задействованный вечером в спектакле, пригласил меня на прогулку по Ленинграду, мы погуляли, посидели в ресторане, а ближе к ночи завалились к Владимирову и Фрейндлих. Как известно, в Союзе трудно было разжиться алкоголем в позднее время. Но, как оказалось, Игорь Петрович был страстным коллекционером. Его коллекция коньяков была известна многим, естественно и Васе. Алиса встретила нас радушно, Вася спросил, можно ли достать бутылочку? Она ответила, мол, почему бы и нет? Бери ту, какая на тебя смотрит. И он взял.

Надо сказать, что не наглел, взял небольшую, граммов на 300. А потом домой вернулся хозяин... И чуть не хлопнулся в обморок. Там, в этой коллекции, были коньяки, привезенные отовсюду: из зарубежных поездок, с гастролей, были экземпляры, подаренные людьми – актерами и всемирно известными музыкантами. Некоторым экземплярам не было цены – как в прямом, так и в переносном смысле. Один из таких и извлек Ливанов – какой-то безумно редкий и дорогущий... Владимиров стоял пунцовый, чуть не задыхался, мы сидели, как побитые собаки, и молчали. Через несколько минут Владимиров очнулся, рассказал нам историю этого напитка, а потом громко рассмеялся и предложил отметить это событие, достав из буфета... бутылочку коньячку. Удивительный был человек!

P.P.S. "Вторая свадьба в Малиновке" имела колоссальный успех. Сейчас трудно себе это представить, но, кажется, во всем Советском Союзе не было ни одного театра, где бы не ставили эту музыкальную комедию. Вот так с легкой руки Владимирова в мою жизнь ворвался театр. И именно с этого спектакля началась моя многолетняя дружба с невероятным, неподражаемым Михаилом Водяным... Он играл роль Попандопуло до последнего дня.

Источник: Незабутні - Незабываемые / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора