Реакция на интервью Лины Костенко: подъездные старушенции моментально сплотились

Реакция части мультикультурного сообщества на интервью Сергея Жадана с Линой Васильевной напоминает типичную ситуацию. Молодая, красивая, умная, сильная женщина вышла из дома, и подъездные старушенции (это не о возрасте, гендере, а о душевном состоянии) моментально сплотились: "О, вырядилась! О, возомнила о себе! О, думает, что весь мир вращается вокруг нее! Ничего, ничего, Оксана ей сейчас скажет! Ага, ага…"

Собственно, будоражить соцсети от этого интервью начало с сообщений: "Ну подождем, что Оксана скажет". Ну, Оксана мало наговорила про Лину, надо еще подождать. Хамство – это всегда интересно, садимся удобнее.

Меня всегда поражала ее вечная молодость. Последний раз я видела ее на творческом ужине в Театре Франко, когда праздновали ее 85-летие, и думала, сколько у нее жизненных сил. Жизненные же силы оставляют нас первыми. Мечты, надежды, намерения, замыслы, планы, разные фаты-морганы могут появляться, когда угодно, а сил уже нет. А вот у нее все есть. У женщины, родившейся за семь лет до Большого террора. И сейчас, когда Россия бомбит Украину, она дает интервью.

Третью часть, в которой они говорят исключительно о литературе, послушала дважды, и хочется еще. Просто включите камеру, пусть рассказывает все на свете, о чем захочет. Это бесценно. Пусть рассказывает, о чем угодно, пока есть время. Нравится, не нравится, согласны, не согласны, но от кого вы все это еще услышите?

"Мысык пригласил нас к себе, он тогда жил в отеле. Подходит к дежурной: "Дайте, пожалуйста, ключ от моей камеры…"

Вы ведь в курсе, кто такой Мысык, да? Ну, Василий? Люди, которые закрывают комменты и смеются над стихами Костенко, ее манерой, стилем, опытом, ее всем, знаете же, да? Люди, родившиеся после перестройки и гласности, знаете же про Мысыка? "Чернотроп" и все прочее. Чего вы над собой не смеетесь, отважные умы? Ну, это очень смешно. Смеяться над Костенко и закрывать комментарии, чтобы вам настроение не испортили.

"Понимаете, наша страшная проблема, что все не любят всех. Это беда. Это черный дым невидимого ада".

Понимаете, я понимаю, что люди могут не осознавать, как это быть поэтом в стране, где все дышит апологетами марксизма-ленинизма и зарей коммунизма, а ты дышишь и вдохновляешься совсем другим, поэтому какое-то партийное чмо может выбросить строку из твоих стихов, переписать слова, изменить название, таскать на допросы и отдать под суд. Просто за стихи. Ну, не осознаете, ну, ясно-понятно, но имейте же, бляха, хоть толику уважения к чужому опыту, которого у вас никогда не было и не будет. Она вам виновата, что не погибла в лагерях, не отсидела, не умерла, взяла Шевченковскую премию, до сих пор не выжила из ума и знает, помнит в тысячу раз больше, чем вы со всеми своими образованиями, зумами, платформами и курсами личностного роста?

"Павлычко тогда написал: "Дышу Лениным!" Мы встретились, я говорю: "А ну, дыхни на меня! Лениным".

В то время, когда Костенко училась в Литинституте и начинала свой творческий путь, выжить физически было проще, чем сохранить свою личность. Потому что давили именно это. Что вы об этом знаете, ну расскажите, интересно.

Портников написал, что у нас есть три большие культурные фигуры – Шевченко, Франко и Костенко, которые "заставили многих украинцев вспомнить, что они украинцы, и гордиться этим". Ну, я не знаю, как можно заставить гордиться. Может быть, у Портникова свой личный опыт. Меня никто не заставлял. И для меня украинская культура началась не с Шевченко, а с песен.

"Гарна була, гарна,

Не було ми пари.

Так за мном хлопці йшли,

гей-гой!

Так за мном хлопці йшли,

гей-гой!

Як дощові хмари".

И язык я выучила, потому что ходила с девятого класса почти каждый день по собственному желанию в Театр Франко. И Жадан с Йогансеном на меня повлияли больше, чем Франко. А когда меня заставляют, я говорю: "Будьте здоровы!"

И очень надоели, с одной стороны, эти обобщения, эти сообщения каких-то людей от имени многих (говорите о себе), этот пафос, эти котурны, а с другой – хамство и бесконечное глумление. И такая реакция на интервью с человеком, олицетворяющем времена от Сталина до Путина, и еще такая живая, молодая, имеет ясный ум и невероятную память, жажду жизни, здоровую злость и вдохновение, – результат отсутствия содержательной художественной критики и уважения к обществу. С одной стороны, тебе все время пытаются привить любовь к стране и ее культуре какими-то подробными записками и рапортами, а с другой – ржут и смеются.

Ну, я понимаю, почему она десятилетиями не давала интервью, не комментировала, не отвечала на упреки, не писала колонки в газеты и журналы. Нет, не потому, что она устала. Там, где вы уже сильно устали, Лина Васильевна еще не начинала. Для нее очень важно уважение – к себе и тем людям, которые держали украинский мир, когда у ваших родителей еще не было намерений зачать вас.

Нет, мне не понравился роман "Записки сумасшедшего", и вообще Лина Костенко не главный поэт моей жизни. Ну и что? Ее неудачный роман должен стать краеугольным камнем разговора с ней? Жадан обязательно должен с ней поговорить о ее романе, чтобы у вас не возникли "определенные вопросы"? Может, вы дадите мастер-класс, как правильно разговаривать с женщиной, которой почти 100 лет?

Пожилые люди, как правило, переживают уже давно прошедшую жизнь. Лина Васильевна переживает все. И то, что прошло, и то, что грядет, и прямо сейчас. О мертвых, о живых, о молодых, погибших, нерожденных. Просто уникальный пример погруженности в гущу идущей жизни и все без корректур.

Поэтесса она, оказывается, не очень выдающаяся. Ну, простите ей, что она не удовлетворяет ваши высокие требования. Что вы там сейчас читаете? Критику чистого разума?

"Ходить мати в городі.

І лащиться плюшевий песик.

І ніхто ще не вбитий, не вбитий ніхто на війні.

Дикі гуси летять. Пролітає Івасик-Телесик.

Всі мости ще кленові. Всі коні іще вороні".

Источник: Юлия Пятецкая / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора