Астрая: Я перестала вдохновлять Татарченко и у него появилась другая вдохновительница. Гена нашел новую Чебурашку G

Астрая – это уже почти классика украинского шоу-бизнеса. В 90-е ни один хит-парад не обходился без ее участия, а сегодня она редкий гость на светских тусовках, еще реже ее увидишь на голубых экранах. Самая сексуальная украинская блондинка осознанно не участвует в шоу-бизнесовой гонке, не так давно попробовала себя в преподавании, студенты теперь зовут некогда популярную певицу исключительно по имени-отчеству, но жить по классическому графику – не ее стихия. "У творческого человека не должно быть рамок, и чем больше он за них выходит, тем ему лучше", – уверяет певица. Не так давно Астрая открыла в себе еще один талант: решила попробовать себя на театральной сцене, и совсем скоро состоится премьера спектакля с ее участием, в котором она сыграет одну из ведущих ролей. Она полна сил, вдохновения и считает, что после тяжелого расставания с композитором Геннадием Татарченко ее жизнь только начинается.

– Астрая, честно говоря, когда увидела вашу фотографию на афише спектакля по пьесе известного питерского драматурга Валентина Красногорова "Давай займемся сексом!", глазам своим не поверила. Вы – на театральных подмостках, да еще в таком проекте… Каким ветром вас туда занесло?

– Неожиданно, может быть, для кого-то, но не для меня. Образование я получила актерское и режиссерское. Это та профессия, к которой я всегда стремилась, но когда встретила своего будущего мужа, композитора Геннадия Татарченко, ушла в шоу-бизнес. Сейчас активно возвращаюсь в театральную сферу, и приглашаю всех на наш спектакль. Премьера состоится 29 марта в Театре оперетты.

А как попала? Предложения поступали и раньше, но я относилась к ним несерьезно, а тут моя близкая институтская подруга, которая сейчас успешно занимается бизнесом, захотела вложить деньги во что-то для души и организовала театральную антрепризу. Как она мне сказала, в чем-то и я на на нее повлияла, точнее мое творчество, за которым моя подруга наблюдала. Когда мы вместе учились, то друг у друга играли в студенческих спектаклях, были для себя самыми любимыми актрисами. И вот она организовала труппу, причем с очень хорошими актерами – Анатолий Гнатюк, Людмила Смородина, Анжелика Савченко, Олег Савкин.

– А вас не смутило, что спектакль – с таким провокационным названием?

– Спектакль не совсем отвечает названию, он гораздо глубже. Пошлости там не будет, все красиво, вкусно. Учитывая, что над пластикой с нами работает хореограф Ольга Семешкина, а декорации делает Андрей Александрович-Дачевский, имена этих людей станут гарантией качества.

– И какая же роль вам там досталась?

– Я играю жену Анатолия Гнатюка (младший брат певца Николая Гнатюка. – "БГ".). В жизни мы с ним хорошие друзья, соседи, дружим семьями. У нас несколько песенных дуэтов. Участвовали вместе в мюзикле "Мистер Сковорода", у меня там была пронзительная роль, я все время плакала, а Толик удивлялся: "Боже, ты прожила роль, ты умеешь переживать!" Он проникся и при случае мне все время говорил: "Ты – хорошая актриса, нужно пробоваться в кино или в антрепризу". Да и в шоу-бизнесе все знали, что Астрая, не имея особо сильного голоса, выделялась тем, что умела сделать на сцене театр и получала массу комплиментов от коллег старой школы. Так что у меня не было сомнений: работе, в отличие от мужчин, я всегда говорю "да" (смеется).

– С этим спектаклем по пьесе питерского драматурга Валентина Красногорова в Киев приезжал Роман Виктюк, до него проект ставили и другие  театральные монстры. Вы оценили конкурентов, взвесили свои силы?

– Нет, я намеренно ничего не хотела смотреть. Ищу свой образ, свое зерно в этой роли. Очень боюсь, что если посмотрю, мне понравится, и я могу отвлечься. Конечно, я волнуюсь! Школу не пропьешь, но шоу-бизнес – это немножко другое. Жизнь не на сцене, а вокруг предполагает что-то напоказ, то, что недопустимо в театре. А тут в нашей антрепризе все – действующие актеры, одна я из шоу-бизнеса. Мне хочется быть на уровне, не подвести коллег. Первое время на читках я терялась, но спасибо режиссеру. На одной из репетиций ребята смотрели на меня округленными глазами: "Ты что, уже знаешь текст? Дома репетировала?" Я стараюсь, понимаю, что мне придется работать больше других.

– В последнее время вас не так часто можно увидеть. Ходили слухи, что вы теперь учите студентов уму-разуму. Не было перелома, что занимаетесь не тем, чем хочется?

– Боже упаси, это же не занимает все мое время! Да, я преподаю в Колледже культуры и искусств уже второй год, веду интересный предмет "Постановка сценического номера". Работаю с вокалистами и инструменталистами, мы учимся из песни делать номер. Я – творческий человек, не представляю работу с 9.00 до 18.00. Для меня любые рамки – это катастрофа. Есть определенные часы уроков, и я замечательно лавирую. Имею возможность до сих пор ездить на концерты, репетировать в театре – и все успеваю.

Конечно, в самом начале были опасения. Но у нас со студентами сложились великолепные отношения. До сих пор общаюсь со своими первыми учениками, они пишут мне поздравления, советуются… Я сразу им сказала: "Если вам нужна будет моя помощь, сделаю все, что смогу". Кстати, в 90-х годах первым, кто предложил мне преподавать, был Михаил Поплавский. Я очень долго отказывалась, сейчас жалею, что сразу не согласилась. У меня были прекрасные педагоги в вузе, и я понимала, что это такая ответственность... Но со временем мы мудреем, есть чем поделиться, что подсказать.

– А как они к вам обращаются, как к другу или строгому педагогу?

– Ребята называют меня Алена Николаевна (смеется). Но нет, не боятся. Они мне как дети. Человек я открытый, не люблю держать камень за пазухой. Наверное, они это чувствуют.

Астрая в 90-х. Фото: "Бульвар Гордона"/ Феликс Розенштейн

– В 90-х вы были очень популярны на эстрадном небосклоне, а потом исчезли. Не захотели или не смогли конкурировать с новой гвардией артистов?

– Если вспоминать концерты в России, еще до войны, то на сцене находилось место всем – ретро, шансон, попса, и это правильно. А у нас почему-то есть артисты, которые из года в год крутятся, остальных не зовут. Хотя ты продолжаешь работать, люди тебя помнят, ты еще в форме… Жаль, что так сложилось, но я особо не волнуюсь, Астрая существует и сегодня, когда я начинала, было несколько передач по телевидению, где могли участвовать артисты. Я была тогда раскрученной, имя запомнили, мне и сейчас легче, чем музыкантам, которые возникли из популярных передач в 2000-е годы. Такой поток информации, что они теряются.

Самое главное – научиться дружить с головой. Нужно не пересиливать себя, делать то, что ты умеешь, тогда не придется конкурировать на чужом поле. Для всех есть работа. Когда я была моложе, жутко обижалась, если кто-то меня не узнавал, у кого-то взяли больше автографов. Я реально понимала, куда мой паровоз скатывает Геннадий Петрович. Но я читала достаточно много правильной литературы – духовной, психологической, художественной – и нашла ответы на многие вопросы. Счастье – не в популярности, а в гармонии. Приятно, когда узнают, но когда не узнают, мне уже не больно. Когда это случается резко, страшно. У меня все происходило постепенно, поэтому менее болезненно. Но я не прекратила выступать на концертах, приходить на какие-то передачи... Это – нормально! Тото Кутуньо стал популярным в 40 лет.

– В эти годы жизнь только начинается…

– Да. Помню, когда я была совсем молодой, отдыхала в санатории и встретила там астролога, который пытался набрать клиентов, заходил в каждую комнату и предлагал свои услуги: "Давайте я что-то скажу, если вас заинтересует, придете на прием". У меня только начиналась карьера, но я уже была Астраей. Он посмотрел на мою дату рождения и сказал: "Вам надо иметь необычное имя". А я про себя думаю: "Я же и так Астрая, значит, на правильном пути". На прощание он сказал мне такую фразу: "Расцвет у вас произойдет только после 45 лет". Мне тогда стало так обидно! После этого у меня было еще несколько общений с астрологами, и все говорили одно и то же. Сейчас мне нет 45, но у меня такое крылатое состояние, кажется, что жизнь только начинается!

– А почему вас перестали приглашать на сборные концерты? Открыто говорили, что вы – не формат или не было новых хитов?

– Сейчас такое время, когда артист не может существовать один – нужна команда. Когда я начинала, со мной рядом находился человек, который был моим мужем, назывался продюсером, брал на себя основную часть вопросов и не допускал никого. Были предложения, со мной многие хотели работать, но Геннадий Петрович говорил, что мы потянем сами. Я была хорошей, любящей женой, послушной артисткой и делала то, что он скажет. Не могу его обвинять, но он выстроил такую систему, которая из-за неумелого продюсирования привела меня к тому, что я сейчас имею. Я хорошо помню, когда в 90-х у меня был определенный уровень популярности, и один человек, которого тогда спросили,не составляет ли Геннадий Петрович ему как композитору конкуренции, сказал: "Геннадий Петрович ничего не писал, а в последнее время он известен как муж Астраи". Случился какой-то перелом, он стал выбираться из имиджа мужа Астраи. Геннадий Петрович – достаточно талантливый, я никогда не сомневалась в его композиторских способностях. Это – человек-эпоха. Он написал знаковые песни, без которых нельзя представить многих певцов. У него было имя, и оно останется, ему незачем волноваться, мы с ним – не конкуренты.

– Получается, у вас сначала произошел творческий конфликт, а потом уже личный?

– Да, я начала писать песни. Сначала Гена поддерживал, ему это нравилось, но он не думал, что это будет серьезно. Когда песни стали популярными и ко мне обратилась группа "Три Нити" с просьбой написать для них композицию на Евровидение. "Ребята, на Евровидение даже не решусь, я ведь не композитор", – сразу сказала я. Но они стояли на своем: "Алена, нам просто показаться". Я написала, им понравилось. Геннадий Петрович был вне себя. Никогда не думала, что если люди живут вместе и работают в одном направлении, между ними может быть соперничество.В тот момент, наверное, нужно было закрыть рот и наступить на горло собственной песне, но девочка созрела. У меня и сейчас есть предложения писать песни, до конфликта с Россией несколько творений было отправлено туда, но я думаю, что это уже невозможно, буду рада, если кто-нибудь будет их петь здесь.

– В недавнем интервью "Бульвару Гордона" Геннадий Татарченко признался, что вы открыто ему сказали о своей нелюбви к нему, и уже два года почти не разговариваете, находитесь на грани развода. В чем причина, ведь вы прожили более двадцати лет в законном браке?

– Знаете, когда меня раньше спрашивали: "Предавали ли вас?", я всегда говорила, что "нет, я так счастлива, меня окружают такие хорошие люди!" Наверное, высшие силы посмотрели и сказали: "Ты этого не знаешь? Надо тебе это узнать". Я не думала, что человек, который считается самым близким и находится рядом, сможет предать.

– А на каком уровне это предательство произошло?

– На всех уровнях. Меня предали как женщину и как артистку. За красивым фасадом могут твориться самые некрасивые истории. Да, Геннадию Петровичу я сказала, что его больше не люблю, но это абсолютно естественно, я всегда считала себя психически нормальной женщиной. Не мазохистской! Когда тебя предают, любить невозможно. Геннадий Петрович не понимает и думает, что когда человек признается в любви и говорит, что он с тобой на всю жизнь, чтобы он ни делал, его нужно продолжать любить. Такая мужская точка зрения.

 В жизни я руководствуюсь принципом Мэрилин Монро: "Если ты для него нолик – нужно ставить на нем крестик". Терплю я долго, но рву резко. Долгое время меня называли музой Геннадия Петровича. Очевидно, я перестала его вдохновлять, и он сделал свой выбор, у него появилась другая вдохновительница. С теми, с кем я близка, говорю, что Гена нашел новую Чебурашку. В его интервью я прочла его любимую фразу из Василия Теркина: "Хорошо когда кто врет весело и складно". Как оказалось, Геннадий Петрович руководствовался этой цитатой по жизни. Я это наблюдала в его отношении к другим людям, но никогда не думала, что так он поступит со мной. По гороскопу я Стрелец, не могу жить во лжи. Я ему безумно благодарна за прожитые годы, за то, что мы сделали вместе, что определенное время я была счастлива. Но я также благодарна ему за то, какой сейчас стала. У меня открылись совершенно другие горизонты, я просто летаю и окрылена новыми перспективами. При нем, наверное, я никогда бы не пошла в театр, да и он не позволил бы мне.

– Что, он был такой деспот?

– Просто раньше я была привязана к дому и кухне, к тому, что нельзя провести выходные вне семьи, а сейчас у меня появилась масса знакомых, я начала больше общаться. За эти 2,5 года нашего разлада я узнала, что меня окружают достойные люди, и большинство этих людей пришло в мою жизнь через Геннадия Петровича, спасибо ему за это. Я желаю ему счастливой творческой и личной судьбы. Он сделал меня сильной женщиной. У меня есть работа, как оказалось, я тоже могу зарабатывать, содержать ребенка и себя.

– Геннадий Петрович утверждал в том же интервью, что вы хотите выставить его из собственной квартиры, открыто предложили собрать вещи и уйти с одним чемоданом.

– Хорошо, когда кто врет весело и складно… Есть документы, подтверждающие, что мы покупали эту квартиру вместе. А что вы мне предлагаете? Уйти из собственной квартиры? Я там остаюсь только потому, что у нас есть общий сын, и я руководствуюсь его интересами, остальные вопросы – к мужчине. И потом у него есть еще одна квартира. Если мужчина сам не понимает, 90% женщин говорят, что если у мужа появилась новая муза, он должен уйти. Или мне нужно было распахнуть двери для новой музы?

– А вы пытались с ним спокойно, без эмоций поговорить, объясниться?

– Конечно, пыталась! Я готова разговаривать и после развода. Может быть, он услышит меня через вашу газету. Я готова разговаривать, оставаться в нормальных отношениях. И я бы этого хотела, но кто-то готов, а кто-то нет. Не знаю, какие силы сейчас им руководят, но много странных вещей происходит в его поведении... До того, как у нас произошел разлад, несколько раз я видела разбитые яйца у нашей входной двери, он это тоже видел. И это зафиксировано в милиции, я вызывала их, чтобы разобраться. Не верила, что это влияние других сил, думала, мало ли, может, кто-то похулиганил.

Один раз нашла в его обуви крестик, в народе это называется "подклад"… Я ходила в церковь, заказывала псалтырь и благодарственный молебен, пыталась бороться, но бороться можно за того, кто тянет руки и взывает о помощи. Когда я поняла, что все бесполезно, отпустила ситуацию. Геннадий Петрович думал, что любовь – это фикция, а любовь – живая эмоция, она болеет, выздоравливает, ее можно ранить и убить. Когда она смертельно ранена, ее можно добить. Мне пришлось добивать ее собственными руками…Но Татарченко повезло, у него была замена. Я себе этого не позволяла.

– Вы сейчас говорите о его новой протеже, юной артистке Anna Konda? Геннадий Петрович утверждает, что это вы познакомили Аню с ним. Выходит, что нет?

– Родители меня воспитывали как королеву, а не базарную торговку. Для меня главное в моей жизни – сохранить достоинство. Лезть в то, что рассказывают другие, я не буду, пусть будет на их совести. Отчасти они рассказали правду, мы были на одном конкурсе. Но это не знакомство. Таких девочек была масса, которых я советовала, стараясь помочь молодым талантам.

Все очень хорошо скрывалось. Я не понимала, почему узнаю об этом последней, а когда стала подозревать, он мне сказал, что это работа. Если то, что происходит сейчас с Геннадием Петровичем, – это любовь, дай Бог, только зачем это делать за моей спиной?

Разумеется, вычеркнуть Геннадия Петровича из своей жизни я не могу. У нас был прекрасный период, родился сын, песни, и не страшно, что они не стали популярными, кроме "Шукайте жінку". За все, что было, я благодарна. Для того, чтобы у тебя было хорошее будущее, надо с благодарностью смотреть назад. Закончить наши отношения я хочу достойно, и я к этому готова. Это как сделать ребенка: все должно быть обоюдно. Легче всего уйти, а я не хочу хлопать дверью, хочу ее красиво закрыть. Но это должны сделать двое. Зачем жить с человеком, если тебе врут, если ты – не помощник, а соперник, если твои успехи не радуют? Если деньги идут в общий котел, то какая разница, кто приносит больше? Из всего, что было, я сделала выводы, извлекла урок. Наверное, как женщине это больно, а как артистке даже хорошо. Новые эмоции, есть о чем говорить.

– Желаю, чтобы у вас все разрешилось как можно скорее.

– Спасибо большое. Я молюсь, чтобы так было, загадала это желание в новогоднюю ночь.

Если так случится, что встречу достойного мужчину, не исключаю, что, могу еще и сама родить

"Серьезные претенденты есть всегда, но сказать, что мое сердце занято, не могу". Фото из личного архива Астраи

– А есть у вас сейчас опора в жизни, любимый человек?

– Нет, но я нахожусь на пути к этому. Я – человек общительный. Мужчин масса, но мы, женщины, ждем химии. Серьезные претенденты есть всегда, но сказать, что мое сердце занято, не могу. Если так случится, что встречу достойного мужчину, не исключаю, что могу еще и сама родить.

– Кто-то из сильных женщин прошлой эпохи сказал, что в окружении умных женщин нет бедных мужчин… Вам важен материальный статус партнера?

– Я уже не верю в рай в шалаше. Мужчина должен зарабатывать, это я и сыну втолковываю. Если мужчина настоящий, у него должен быть какой-то материальный статус. Человек, который не может ничего добиться, не вызовет у меня интереса и поддержки.

Недавно впервые за двадцать лет, спустилась рано утром в подземку, а там ни души, я испугалась, что сейчас нападут. Меня так трясло, что подумала: если могу позволить себе привилегию ездить на машине, буду делать все, чтобы так было. Кризис? Но в кризис можно и полы мыть. Я – человек, умеющий работать, могу приготовить, лампочку вкрутить и гвоздь забить. Если чувствую, что надо экономить, лучше буду больше зарабатывать.

Я и сегодня готова на откровенную фотосессию. Если красиво подать, почему нет? Я в хорошей форме, могу еще пример подать молодежи

Эта обложка с "Бульвара" с Астраей произвела в 95-м году эффект разорвавшейся бомбы. Фото: Феликс Розенштейн/ "Бульвар Гордона"

– В 90-х ваша откровенная по тем временам фотосессию для обложки "Бульвара" и яркий заголовок "Последняя девственница украинской эстрады" наделал тогда много шума. Если сейчас какой-нибудь модный мужской глянец предложит вам сняться в откровенной фотосессии, согласитесь?

– Вот потому что этим сегодня не удивишь никого, уже неинтересно. Хотя с другой стороны, если красиво подать и сделать из этого искусство, почему нет? Я в хорошей форме, могу еще пример подать молодежи. Мне нравится, когда все красиво и эстетично. В конце концов, я  – мама взрослого мальчика, и снялась бы так, чтобы мой ребенок мною гордился.

После того эксперимента в "Бульваре", если бы я жила за границей, мои внуки были бы уже обеспечены. Эта фотография у меня и сейчас в телефоне есть, я с удовольствием на нее смотрю и говорю себе: "Стремись к этому". Есть эталон, на который можно равняться. Это было весело. Для Украины тогда это был шок. Мой продюсер решил, что нужно сниматься, хотя морально и нравственно я была к этому не готова, но покупалась на такие проекты. Когда мне предложили, я еще неделю думала, переживала за реакцию родных. Помню, после этого бабушку на работе спрашивали: "А вы видели?", она отвечала: "Та то не вона, це монтаж". Маму я подготовила, она сначала была против, но я объяснила, что это нужно, таков шоу-бизнес. По сравнению с тем, как раздеваются нынешние звезды, у меня все было очень скромно.