Слава Рабинович о Путине: Куда ни плюнь, везде обложили по полной. Финальный цугцванг

Допустим, Путин жив и здоров.

И каково его поведение за последние две недели?

Страна в тяжелейшем рукотворном (его руками созданном) экономическом и геополитическом кризисе.

Совершен огромный акт политического терроризма в центре Москвы, в периметре ответственности ФСО.

Можно было бы ожидать от политического лидера страны обращения к нации, плана действий, постоянных обновлений статуса расследования.

Вместо этого — молчание, отсидка, игра в прятки, исчезновение, очередная разводка Пескова.

Это что, лидер? Это что, президент?

Допустим, он жив и здоров. Я прямо вижу эту картину: в бункере на домашнем кинотеатре он снова и снова просматривает смонтированный ФСОшниками полнометражный фильм с потрясающей разрешающей способностью, со всех ракурсов, как и кто убивал Бориса Немцова, от и до. И он в шоке, который не проходит. Нет, ему не жалко Бориса. Ему жалко себя. Потому что это конец. Без вариантов, конец: ведь такого обнародовать нельзя, при любых вариантах.

Как спастись? Политтехнологиями уже не обойтись. Сурков не поможет

Поэтому воспаленный мозг, пульсируя, говорит: "Песков, Добродеев и Эрнст пусть твердят о том, что не было заказчиков. Не было – и все".

И он знает, что эта мера хороша только на следующие 10 минут. На один час. На один день. Потому что через день уже не прокатит. Дальше — Европарламент, Сенат, санкции, персональная ответственность, потеря контроля, снежный ком, военные преступления, Гаага. Даже если это не он является заказчиком этого убийства!

Куда ни плюнь, везде обложили по полной. Финальный цугцванг.

Как спастись?

Политтехнологиями уже не обойтись. Сурков не поможет. С этого крючка уже не слететь. Из этого угла не выбраться. Сам себя туда вогнал, а предупредить было некому: интернет не использует, а эти мудаки с бумажными папочками оказались профнепригодными жополизами.

Как быть? Есть пара способов выжить, но он меня не читает. Я ведь поднимал вопрос об инстинкте самосохранения и его утрате еще в августе! И сейчас так же будет. Не станет читать.

А если болен или умер?

Ну, тем хуже. Не лучше, а хуже: уже некому будет объяснять, чтобы делать работу над ошибками. Без обид. Ведь это его ошибки, и именно ему надо над ними работать.