Блогер Ковалев из Копенгагена: "Датские ватники" из-за моей проукраинской позиции писали кляузы в компанию, где я работаю
Несколько месяцев назад в Сети появилось видео, на котором украинец Сергей Ковалев "воспитывает" пророссийскую журналистку, не ожидавшую столь жесткого отпора. Дело было в Копенгагене, во время митинга "против агрессии США в Украину", устроенного, по словам Сергея, "местными ватниками", которых хватает даже в маленькой Дании.
Программист Сергей Ковалев живет в Копенгагене уже пять лет, с тех пор, как получил предложение о работе от одной из международных компаний, с которой сотрудничал еще в Киеве. Но душой он по-прежнему в Украине. Внимательно отслеживает самые важные украинские события и комментирует их на своей странице в Facebook. Его блог читают несколько тысяч подписчиков, среди которых есть и бывшие соотечественники, живущие в Дании.
В поддержку киевского Майдана они организовали свой скромный минимайдан, проходивший и у стен парламента Дании, и у здания мэрии Копенгагена, и перед украинским посольством, потом выходили на митинги против российской агрессии, придумали "парад вышиванок". За это время друг с другом перезнакомились и подружились. И сообща смогли добиться увольнения посла Украины в Дании Михаила Скуратовского, который, по мнению украинской диаспоры, скомпрометировал себя поддержкой Януковича.
Сергей Ковалев утверждает, что наблюдать за событиями в Украине издалека непросто – расстояние только усиливает тревогу. В благополучной Дании он подмечает все, что может пригодиться Украине на пути в Европу, о чем и рассказывает в своем Facebook.
Верх цинизма – жить в европейской стране и не хотеть, чтобы Украина становилась частью Европы
– Сергей, многие удивятся, узнав, что в Копенгагене есть памятник Тарасу Шевченко, установленный по инициативе украинского посольства, в том числе и за счет пожертвований ветеранов УПА. У подножия лежат цветы. Датчане знают, кто такой Шевченко?
– Не думаю. Но украинская диаспора собирается у памятника в День Независимости Украины. В Дании живут несколько тысяч наших соотечественников.
– Все ли украинцы, живущие в Дании, поддерживают Украину?
– Не все, но большинство, о чем можно судить по числу людей на избирательном участке, когда голосовали за кандидатов в Верховную Раду.
– Если не все, значит, есть и такие, кто против Майдана, против европейского выбора Украины?
– Выходит, что так. Но я не могу назвать их украинцами. Это верх цинизма – жить в европейской стране и не хотеть, чтобы Украина становилась частью Европы. Я искренне презираю этих людей и с ними не общаюсь.
– Несмотря на ограниченность общения, от которой обычно страдают эмигранты…
– Я могу только прийти на их митинг, чтобы посмеяться над ними.
– На одном из таких митингов против "вторжения США в Украину" в центре Копенгагена вы очень разочаровали журналистку с георгиевской лентой в волосах, которая приняла вас за пророссийского активиста и уж никак не ожидала услышать аргументированный отпор. Какой телеканал она представляла?
– Какое-то местное русскоязычное телевидение, народная самодеятельность, так сказать. На этом митинге, кстати, были не только украинцы, но и этнические русские, и даже жители Болгарии, Латвии. Датские "ватники", одним словом. У них свой кружок по интересам. Я знаю, что такие "кружки" есть и в других странах. Им не платит российский МИД, они искренни в своих заблуждениях. Живут в Европе, но Европу не любят, всем недовольны, но эта нелюбовь лицемерна. Была бы настоящей, давно вернулись бы домой. Но ведь не возвращаются, потому что в бытовом и материальном плане здесь, в Дании, им все-таки лучше.
У многих из этих людей что-то не складывается в эмиграции, и они живут в постоянной внутренней борьбе между реальностью и прежними своими представлениями о Европе. Кстати, кто-то из "датских ватников", зная мою позицию по Украине, даже писал кляузы на меня в компанию, где я работаю.
– Думали, наверное, что вас вызовут к руководству и разберут ваше поведение на профсоюзном собрании, как это было принято в СССР…
– Наверное. Но мои коллеги всего лишь с улыбкой рассказали мне об этом. Мне это абсолютно безразлично, просто неприятно, что люди, которые со мной работают, должны читать эти доносы.
– А как датчане относятся к тому, что происходит в Украине? Они понимают, что Россия, где решения принимает неадекватный президент с ядерным чемоданом в руках, опасна и для всей Европы?
– Люди образованные, интересующиеся международной политикой, ситуацию оценивают адекватно. Украина здесь сегодня, собственно, и есть главная тема международной политики, о ней много говорят.
– Ваши коллеги, зная, что вы из Украины, задают вам вопросы?
– Да, за обедом или в свободное время. На работе здесь говорят о работе. Кстати, в Дании распространена система коллективных обсуждений, в компаниях любят совещаться, принимать обтекаемые решения.
– Но тепла между коллегами, наверное, нет? И в личную жизнь, как и в свой дом, никто никого не впускает?
– За все время работы в киевском офисе я ни разу не был в гостях ни у кого из моих коллег. Здесь же в гостях бывал не раз.
Праздники в Дании отмечать любят, как и у нас, и так же напиваются, иногда до беспамятства
– И что, по случаю какого-нибудь дня, вроде датского "защитника отечества", в офисе тоже вечеринки закатывают, с танцами и местным аналогом нашего винегрета?
– Праздники здесь отмечать любят, как и у нас, и так же напиваются, иногда до беспамятства. Тут они нас даже обгоняют, но пусть бы в этом мы их и не догнали. Скоро каждая компания будет устраивать свой Рождественский ужин. В ресторане или в отдельном зале, куда заказывают кейтеринг. Здесь все недешево, особенно услуги и еда, но качественные и красивые праздники устраивать умеют.
– А что пишут об Украине в датской прессе?
– Спикеры, выступающие в прессе по этой теме, – это эксперты по бывшему Советскому Союзу. Они когда-то много времени проводили в России, в совершенстве владеют русским языком. Эти люди инвестировали в Россию всю свою жизнь, Украина же для них – просто часть большого геополитического пространства, с которым они связали свою карьеру. Чувство профессионального эгоизма мешает этим людям корректно оценивать ситуацию.
Насколько я знаю, Скандинавия никогда не симпатизировала СССР, но гораздо более значимый фактор здесь – антиамериканизм. При бывшем премьер-министре Расмуссене , который стал потом генеральным секретарем НАТО, Дания была, да и остается сейчас, военным союзником США. Она принимала участие практически во всех операциях, проходивших под руководством НАТО или США. В них Дания потеряла несколько десятков человек – это много для такой маленькой страны. Это также создает почву для антиамериканских настроений в политических кругах. У жителей Дании есть страх перед войной. Украинцы же втайне надеются на то, что Запад и США будут оказывать нам военную помощь. Но эта тема близка только нам – это мы не спали ночами, следя за событиями на Майдане, мы переживали, мы плакали. Для европейцев она все равно чужая.
– В интервью двухлетней давности, объясняя причины, по которым решили уехать, вы сказали: "Хотелось бежать не куда-то, а откуда". А сегодня вы готовы вернуться в Украину, которая стала совсем иной?
– Я не стремился уехать во что бы то ни стало. Так сложилось, что международная компания, в которой я работал в Киеве, предложила мне работу в Дании. Но лукавить не буду: жить в Европе для меня предпочтительнее. Я не склонен к излишнему патриотическому пафосу – жизнь одна. Да, я очень люблю свою страну, но от того, что я буду в ней находиться, ни мне, ни стране решительным образом лучше не будет. К тому, что мне нравится в Дании, я подхожу с исследовательским интересом. Мне хочется разобраться и понять, как это можно применить в моей стране.
– Данию полюбить уже успели?
– Я полюбил ее еще заочно, когда прочел книгу об истории Дании. Мне очень нравится здешний подход к развитию общественных пространств: это парки, пляжи, городской транспорт, велодорожки. В Копенгагене есть архитектор Ян Гейл, который со своей командой много лет занимается проектами преобразования городов, делая их более комфортными для жизни. На второе место я бы поставил скандинавский дизайн – это касается и мебели, и архитектуры. Когда тебя окружают красивые дома и красивые вещи, настроение всегда более приподнятое. И что еще очень важно для меня – это преобладание здравого смысла в вопросах, которые приходится решать повседневно, гармония общественных отношений.
Когда заходишь в Google Maps и видишь, что от Донбасса, где идет война, до Киева – всего два сантиметра, становится очень тревожно
– Но вот уже и правительство сменилось, и депутатов в Верховную Раду выбрали честно, а украинцы по-прежнему недовольны – не успел министр приступить к работе, как уже требуют его отставки…
– Вот еще чему бы нам у Дании поучиться, так это доверию – и на высоком уровне, и на локальном. В Украине градус политического нигилизма зашкаливает. Человек приходит на ответственную работу или в парламент, но уже заведомо имеет кредит недоверия. Мне кажется, это очень сильно подрывает мотивацию: что бы он ни сделал, его не похвалят.
– А зарплата у чиновника – пусть пониже рангом, чем министр, но тоже важного – такая, что он сам себе старается компенсировать моральный ущерб от кредита недоверия: раз уж все равно никому не угодишь, то хоть с помощью коррупционной схемы заработаешь. В Европе чиновники не воруют потому, что им достойно платят.
– Дания отличается самой высокой оплатой труда в Евросоюзе. Норвегия и Швейцария не считаются странами ЕС, но у них оплата труда еще выше. Важно понимать, что европейский чиновник, о котором вы говорите, покупает хлеб у пекаря, труд которого тоже стоит дорого. И детей его в школе учит учитель, который высоко ценит свои знания. Правда, в Дании многие люди не считают себя богатыми, и нередко их жизнь даже аскетичнее, чем та, которой живут отдельные киевляне.
Хотя дело, прежде всего, не в высоких зарплатах чиновников, а в неотвратимости наказания. В Украине, как мне кажется, этот фактор тоже должен быть первостепенным, гораздо более значимым, чем уровень зарплаты чиновника, который будет соизмерять, интересно ли ему занимать ту или иную должность. Если никто не будет соглашаться работать за низкую зарплату, рынок отрегулирует ее. Или же возникнет вопрос: а нужен ли этот чиновник в принципе? Хотя, если честно, я не верю в быстрые революционные преобразования в Украине, в том числе и в этом вопросе.
– Два года назад вы рассказывали в интервью, что передвигаетесь лишь на велосипеде. А теперь? Какую марку машины смогли позволить себе?
– У меня по-прежнему нет автомобиля, потому что нет потребности в нем. Я ведь не живу за городом. К тому же при покупке машины приходится уплатить огромный регистрационный сбор, который утраивает ее продажную стоимость. Какая-нибудь простенькая малолитражка корейского производства может стоить до 30 тысяч долларов. Таким образом, власть косвенно подводит человека к тому, чтобы он не покупал автомобиль без крайней необходимости.
– Вот он, еще один пример европейского здравого смысла. В Украине же человек, не имеющий автомобиля, порой чувствует себя неудачником. А поскольку успешными хотят чувствовать себя все, то на дорогах – пробки, в воздухе – смог от выхлопных газов и десятки аварий каждый день. Кому-то очень важно быть первым: подрезать, обогнать без правил. Как на дороге, так и в жизни, и в политике. Мы ведь сами виноваты в том, что до Европы нам еще ехать и ехать?
– Я категорически не согласен с тем, что причина всех наших проблем – порочный менталитет. У меня есть бесспорный аргумент: большинство тех, кто приезжает сюда из Украины, живут по тем же правилам и нормам, что и вся страна. Это касается и движения на дорогах, и вообще всего. Они принимают правила и интегрируются в общество. Значит, дело не только в людях. Украине фатально не везло с политическим руководством, с элитами. За их ошибки теперь будут расплачиваться поколения.
– Для правильного понимания проблем своей страны иногда полезно временно отстраниться от нее, правда?
– С одной стороны – да. Но когда заходишь в Google Maps и видишь, что от Донбасса, где идет война, до Киева – всего два сантиметра, очень тревожно становится. А в Киев прилетишь, пройдешь по улицам, пообщаешься с людьми и понимаешь, что там есть и другая жизнь, не связанная с войной. Так что на расстоянии только труднее.