Жители Чонгара о блокаде Крыма: Ты журналист? Передай там в Киеве, что нам это все нах...й не нужно! G

Степной зной и запах копченой рыбы. Огромные пластины камбалы со связками крупных бычков на сентябрьской жаре, кружащиеся вокруг мухи и пластиковые бутылки с домашним вином, коньяком и самогоном. Всем этим придорожный рынок в Чонгаре традиционно встречает проходящие в сторону оккупированного Крыма машины.

Все как обычно, не считая отстраненных и скучающих лиц продавцов. Заканчивается второй сезон, во время которого "трасса-кормилица" не в состоянии накормить жителей Чонгара.

Но в эти дни, помимо очередного провального лета, у местных появился лишний повод для разговоров. Это расставленные неподалеку от рынка шины и "ежи" импровизированного блокпоста активистов блокады Крыма. Около них бойцы "Правого сектора" проверяют проходящий мимо легковой автотранспорт.

– Ты думаешь, это надолго? Через две недели все уедут, вот увидите. Скоро зима. Что им тут зимой делать? – делится своими соображениями насчет "бессрочной" акции торговка рыбой Алеся. Она искренне не понимает целей акции, заявленных Меджлисом крымскотатарского народа.

– Я сама из Джанкоя. Родилась там и выросла. У меня там сестра родная. Тут, в Чонгаре, я просто живу. Я всегда общалась с татарами. И вот что я вам скажу: они все настроены против Чубарова (Рефата Чубарова, главы Меджлиса. – "ГОРДОН"). Те, кто имеет хозяйство, кто работает, несмотря ни на что, – все против таких акций. Работать надо, а не бегать по майданам. Вот что эти активисты сделают? Ходят с флажками, а толку? Они уйдут – фуры опять поедут. А нам их майданы незачем. В Киеве тоже вот все с флажков начиналось…

– Не, – встревает в разговор Миша, отрываясь от домашнего вина, – это надолго.

В качестве доказательства своих слов он еще раз отпивает из кружки и показывает на автокран, стоящий у груды железобетонных плит, предназначенных для блокпостов активистов. За пару дней блокады эта куча заметно поредела.

– Ну и что, – не сдается Алеся, – значит, взятки будут брать! Сейчас все берут. Все хотят кушать. У всех семьи есть. Ты хочешь сказать, что у тех хлопцев семей нет? Вот я продаю рыбу, скажем за 250 гривен, а мне дают 400 за нее. Так что, я не возьму? Конечно возьму.

Местные торговцы рыбой, конечно, не показывают открыто свою неприязнь к приезжим татарам и "правосекам". В общем-то, пока это еще сложно назвать даже неприязнью, это всего лишь осторожное любопытство, такое себе разнообразие для степной глубинки и повод для разговоров на опустевшей трассе. Но нарастающих опасений торговцев за свое будущее невозможно не почувствовать.

Активисты блокады здесь – пришлые люди. Люди, несущие перемены, способные убить, – и уже убивающие, – привычную жизнь чонгарцев.

– Вот что нам дал этот Майдан?! – вступает в обсуждение продавец Санек. – Войну в Донецке развязали. Крым у Украины забрали. У нас туристов по трассе нет. А вы знаете, сколько можно было с рыбы за сезон наварить?! Только за один сезон с туристов – зимой-то работы у нас нет. Так вот, хватало на нормальную иномарку! А сейчас на подержанный "жигуль" даже не наскребешь. Знаете, – Санек переходит чуть ли не на крик, обращаясь ко мне, – чем сейчас в селе все занимаются? Сдают в аренду землю под пшеницу и торгуют рыбу. Слава богу, погранцы разрешают ловить, понимают, что мы совсем без заработка остались. Еще таксистами все заделались. От Новоалексеевки до КПП (на границе Херсонской области и Крыма. – "ГОРДОН") везут за 70 гривен. Связка бычков, которых здесь за рыбу нормальную-то не считают, столько же стоит. И крутись как хочешь. А контрабанда – она вся на КПП. Там ее ищите, а не у нас! До нового года все грузы почти без документов шли. Тут такие миллионы каждую ночь проезжали! Где они? У нас по карманам или на КПП остались?!

– Вся молодежь уж-же выех-хала из села. Кто к-куда смог, – заикаясь продолжает Миша, – Я б-бы тоже "ук-квакал" куда-то, если б-бы б-было куда…

Солнце постепенно заходит за горизонт, дикая степь убаюкивает непривычного к такой красоте городского жителя. Вздрагивать заставляют лишь редкие легковые машины, проносящиеся в сторону Крыма и с визгом тормозящие за 50 метров от блокпоста: водители еще не привыкли к нему.

Наконец, к рыбным рядам лихо подъезжает на мопеде парень и суммирует отношение местных ко всему происходящему вокруг Чонгара последние полтора года.

– Ты журналист? Из Киева? У нас в марте уже были такие. Когда тут танки стояли (весной 2014-го Чонгар был, фактически, спорной территорией – блокпосты россиян и украинцев стояли по обе стороны от села. – "ГОРДОН"). Передай там в Киеве, что нам это все нах...й не нужно! У меня жена в Ермаково прописана! Это 30 километров отсюда, это Крым. А я здесь, в Украине! Мы с женой – украинцы. Нах...я нам эта граница, эта блокада?! Вот нахрена весь этот Майдан был?! Я телевизор тоже смотрю – тоже понимаю, за что в Киеве начали бодаться. Но давай честно: коррупция осталась. Так еще и границы нарисовали. Нас просто разделили с родственниками. Сначала вы фуры останавливаете, потом и людей будете. Мне теперь к жене, к родственникам нельзя будет поехать?! Так что знаешь, уж лучше бы остался Янукович…

Тем временем Алеся только что продала кому-то не самую маленькую копченую кефаль и решительно настроена вновь перебить темы большой политики сугубо прагматическим вопросом – сколько еще блокировать дорогу-то будут?

– Я думаю, через две недели все равно попрут. Как только Чубаров сказал о блокаде, у нас за неделю сотни фур проехали на Крым. Они все заявки заранее перекрыли на недели две. А потом все равно придется ехать. Если бы они в Киеве хотели действительно все перекрыть, зачем же эти акции устраивать? Примите закон, официально запретите торговлю – и никаких блокад не нужно будет! И мальчики (участники блокады. – "ГОРДОН") по домам разъедутся. У всех же семьи есть.

Уже вернувшись из Чонгара в Киев, я узнал, что президент Петр Порошенко дал указание внести законопроект об отмене закона "О свободной экономической зоне Крым". О чем, собственно, и говорила Алеся, простая торговка рыбой в Чонгаре. Она искренне недоумевала: почему этого не сделали сразу, еще весной прошлого года.

Чтобы понять этих "маленьких людей" в небольшом придорожном селе, понять их молчаливую неприязнь к акции крымских татар и "Правого сектора", их неприятие в целом "постмайдановской" Украины, нужно просто поинтересоваться непростой судьбой Чонгара. Ведь с началом оккупации Крыма, а теперь и со стартом блокады, по сути, началась новая жизнь этого села и всего Чонгарского полуострова. Жизнь без дороги, "которая кормит".

Основано село было в 1922 году – с началом массового переселения евреев на юг Украины, где их записывали в земледельческие поселения. Просто представьте себе картину для еврея, привыкшего к размеренной городской или местечковой жизни: полуостров с сухим климатом, дикая голая степь, которую придется возделывать, и одинокая железнодорожная ветка к крымским курортам.

В 1920-30-х годах при поддержке крупнейшей в мире на то время благотворительной еврейской организации "Объединенный распределительный комитет американских фондов помощи евреям, пострадавшим от войны" (American Jewish Joint Distribution Committee) в степи юга Украины поехали евреи. Они заселялись на пронумерованные участки и организовывали советские колхозы. Село Чонгар начало свою историю от "участка номер сорок", из которого позже вырос колхоз "Соцпуть".

Уже после Второй мировой войны село Соцпуть переименовывают в Чонгар. Здесь организовывается колхоз "Грузия", ставший миллионником. Даже сегодня местные жители рассказывают о нем легенды, преувеличивая цифры поголовья в два-три раза. Однако и реальные показатели впечатляют: до 8 тысяч голов крупного рогатого скота, до 20 тысяч овец, порядка 2 тысяч свиней, около 20 тысяч уток, колбасный и сырный цеха, собственная коптильня.

Сейчас все постройки когда-то передового и успешного хозяйства наполовину разобраны местными на стройматериалы, наполовину обветшали. Односельчане винят в этом бывшего главу хозяйства – Сейтумера Ниметуллаева.

Эта личность удивительным образом вписалась в сегодняшние реалии Чонгара.

– Он начинал водителем КамАЗа здесь на карьере. Потом стал главой колхоза, – рассказывает биографию бывшего "хозяина Чонгара" Санек с рыбного базара. – Разворовал все хозяйство и свалил к "зеленым человечкам" в Крым. И знаешь что, он свою жену здесь оставил. Представляешь?! Я не знаю, че у них там случилось, может, в разводе, но по факту он в одном государстве при крутой должности, а его жена здесь, в другой стране, руководит остатками колхоза.

Ниметуллаев, действительно, долгое время руководил хозяйством "Чонгар" (бывший колхоз-миллионник "Грузия"). Потом продолжительное время был главой администрации Генического района и одновременно главой местной районной ячейки Партии регионов. Уже в годы президентства Виктора Януковича он и его семья, по меткому выражению Санька, стали обрастать скандалами, "как я щетиной за неделю рыбалки".

Уже после победы Революции достоинства он был объявлен в розыск прокуратурой Херсонской области, против него начато сразу три уголовных производства. В них фигурируют факты передачи тысячи гектаров земли юрлицу, которое возглавляет его супруга, принудительная отправка на Антимайдан в Киев 50 бюджетников и призывы к изменению государственной границы Украины. Весной прошлого года, когда чонгарские поля начали минировать "вежливые люди", Ниметуллаев предоставил им в качестве штаба свою гостиницу рядом с КПП у Чонгарского пролива. Когда же стало понятно, что быстрой реализации проекта "Новороссия" не предвидится, а прокуратура уже возбудила уголовные дела, Сейтумер Нуридинович уехал в Крым, где вскоре возглавил пророссийскую организацию крымских татар "Къырым бирлиги". Именно она стала непримиримым оппонентом проукраинского Меджлиса, в том числе и в вопросе блокады полуострова.

Пока Санек рассказывает мне увлекательную биографию бывшего хозяина полуострова, мы приближаемся к остаткам колхоза "Грузия". Старые разваленные, а временами и разобранные кирпичные постройки утопают в зарослях чертополоха. На стене одного из зданий красуется надпись "Партия регионов". Фактически символ местных электоральных предпочтений. Здесь всегда голосовали либо за коммунистов, либо за "регионалов". Иного не дано. Но вся ностальгия жителей Чонгара по домайдановским временам никак не связана с электоральными предпочтениями.

– Голосуют у нас всегда за того, за кого скажут. Народу все равно, кто там в Киеве сядет. Нам от этого ничего никогда не перепадало. – Продолжает объяснять нехитрую психологию местных Саня. – Вон, один хозяин был у нас в селе и в районе. Он – Партия регионов. Вот и мы голосовали за нее. Дорогу нам сделать новую из Киева никогда не приезжали. А "голова" хоть что-то, но делал. К нему всегда можно было за кредитом обратиться. Люди к нему двояко относятся: кто-то не любит за то, что хозяйство разворовал, кто-то уважает за то, что хоть как-то помогал. Сейчас ни от кого помощи уже не ждем. Трассу – и ту отобрали…

Как бы ни страдали жители Чонгара от оккупации Крыма и нынешней блокады, в округе есть люди, которые только выиграли от всех вышеописанных событий. Уже возвращаясь назад к блокпостам активистов блокады из центра села, разговариваюсь с Олегом, таксистом из Геническа, который подрядился возить из райцентра в Чонгар журналистов. Выглядит соответствующе акции: футболка и кепка выдержаны в национальных цветах, в машине красуется желто-голубой флажок.

– Ты знаешь, – начинает он, – то, что здесь люди недовольны блокадой – это понятно. С развалом Союза только дорогой и жили. Но здесь не все так однозначно. Вот я из Геническа. Отсюда это километров 35, не больше. И у нас все довольны. До событий в Крыму в городе и на Арабатской стрелке от силы 150 тысяч туристов было. Знаешь сколько в этот сезон приехало? Только по самым приблизительным подсчетам – 600–750 тысяч человек. Там яблоку негде упасть было! Если ты еще жилье сдаешь и таксуешь, то за лето 150 тысяч гривен заработать – вообще не проблема.

Мы присаживаемся под зонтик в придорожном кафе и Олег начинает делиться местной инсайдерской информацией.

– Вот думаешь почему тут, в Чонгаре, фур нет, а на Чаплинке и Каланчаке – огромные очереди? Акция ваша началась в воскресенье, а россияне заблокировали проезд еще в четверг после обеда. Просто оформляли каждую машину по пять часов. Это же идиоту понятно, что специально было все сделано: они хотят натравить "дальнобоев" на "правосеков" и показать, что без торговли с Крымом Украине не прожить. А тут, – таксист обводит взглядом пустующий чонгарский блокпост, – другая тема. Все заранее знали, что на Чонгаре будет команда пропускать быстро и беспрепятственно. Просто многие уже оформили грузы на другие таможенные пункты. А бумажка есть бумажка. Кому-то повезло, кому-то нет. Так же, как и с заработками на туристах. Чистая рулетка…

Чуть помолчав, Олег развивает свою мысль о судьбе, вспоминая, как все начиналось на полуострове весной 2014-го.

– В марте, когда все журналисты были в Симферополе и этих "зеленых человечков" снимали, никто даже не заметил, сколько десанта здесь высаживалось. Сплошные потоки катеров на воздушных подушках. Они две недели шли и шли. Разгружались и возвращались в Россию пустые. Я тогда как раз рыбачил на Азове – мы с пацанами думали, что все, третья мировая началась… А оно вот как получилось. Теперь в Геническе от туристов отбоя нет.

Темнеет. К Олегу возвращаются его журналисты и он заводит машину. На прощание, улыбаясь, протягивает руку.

– Ты пиши о простых людях. Об этой блокаде все сегодня пишут. А за местных никто не вспоминает. Здесь нормальные люди живут. Все за Украину. Просто жизнь такая… Никому и никогда они здесь не были нужны, а теперь вы хотите, чтобы они вас с цветами встречали? – Олег на секунду задумывается и заканчивает: – Читал может книжку "Приказано выжить"? Советскую. Вот здесь где-то так.

Олег уезжает, а я в который раз невольно изучаю большую красную надпись на соседнем кафе: "А ВЫ УХУ ЕЛИ?" В первый день моего пребывания на блокаде я подумал, что это могла бы быть отличная шутка активистов, придуманная специально для дальнобойщиков. Однако с каждым новым днем на Чонгаре мне все больше непонятно, кому можно при желании адресовать этот вопрос.