Четыре причины, почему Путин не вторгается в Украину
Вот уже два месяца Украина живет в ожидании большой войны с Россией. Вместе с остальным цивилизованным миром испуганно рассматривает видео и фото российских войск на своих восточных границах и гадает, когда же Путин нанесет решающий удар. Gordonua.com проанализировал, что сдерживает президента России.
Вспомните, сколько раз Украине обещали вторжение вот-вот, буквально на днях. Например, 27 марта Евгений Марчук заявил, что "в ближайшие два дня Украина будет переживать наиболее критический момент своей истории за все годы независимости". Мол, на границе с Россией возможна крупная военная провокация, ну а затем – вторжение. По истечению тех двух дней оказалось, что момент был не такой уж и критический.
Примерно тогда же известный российский военный эксперт Павел Фельгенгауэр заявил, что ключевой датой является 1-е апреля. Мол, с этого дня в России начинаются новый призыв в армию и демобилизация старослужащих. После демобилизации обычные войска России, по словам Фельгенгауэра, восстановят боеготовность лишь к августу-сентябрю. Что ж, мы и весь апрель пережили без вторжения, а не только первое число.
И это два из десятков неоправдавшихся прогнозов войны, которые были сделаны в марте-апреле.
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Май, конечно, особенно опасен для нас – с точки зрения мифа о войне, который доминирует в России. 9 мая создает специфическую обстановку – максимальную мобилизацию культуры русского милитаризма. Основываясь на образной силе этого праздника, Путин, возможно, и решится отдать приказ о наступлении. Да и не зря же потрачено столько сил и средств на распространение среди россиян истерии по поводу того, что у нас тут, в Украине, якобы всюду фашисты, – надо же когда-то этим воспользоваться. Мол, победили фашистов однажды, победят и дважды.
В этом сценарии российского вторжения сразу после 9 мая военная логика тоже есть: несколько месяцев проводили информационную подготовку, когда образ врага доносился буквально до каждого россиянина, и диверсии в украинском тылу, за счет которых нам теперь будет сложнее организовать оборону, затем дождались удобного идеологического момента для атаки, то есть 9 мая, ну и, собственно, создали повод к войне.
Поводом для вторжения может стать обострение ситуации после "референдума" раскольников 11 мая в Луганской и Донецкой областях. Напомню, в этот день сепаратисты намерены утвердить независимость своей "Донецкой народной республики". Мол, некую процедуру голосования изобразят, затем объявят, что народ проявил массовый одобрямс, как в Крыму, потом украинское правительство отреагирует на это силой, ну и Россия введет войска на нашу территорию, назвав операцию миротворческой.
Итак, сценарий войны после 9 мая выглядит правдоподобно. Но этот сценарий – все же не более правдоподобен, чем другие сценарии, которые озвучивались ранее. И вот один лишь тот факт, что этот сценарий майской войны, который обсуждается сегодня, – уже далеко не первый, что обсуждались и другие варианты российского вторжения, причем обсуждались на самом высоком уровне, – служит хорошим свидетельством: цена войны все-таки удерживает Путина от общевойскового похода в Восточную Украину, все-таки заставляет Путина сомневаться. Может быть, именно цена войны его и окончательно остановит – заставит выбрать мир, а не войну.
СЧЕТА ЗА ВОЙНУ
Все официальные представители России, включая и главу государства, реагируют с иронией на западные санкции за оккупацию Крыма и ожесточение конфликта в Восточной Украине, ответственность за которую несет Россия. И это не просто попытка изобразить хорошую мину при плохой игре – санкции действительно пока не ударили всерьез по России, а для тех людей, которые попали под их действие, такие санкции не критичны – сейчас.
Вот если бы против окружения Путина подобные санкции были применены в начале нулевых годов – то есть как раз тогда, когда эта публика только готовилась сделать свои миллиардные состояния, – Тимченко, Ротенберги и прочие посчитали бы санкционный удар по себе чрезвычайно болезненным. Сейчас же окружение Путина уже не ставит перед собой задачу обогатиться, а лишить их богатства Запад все равно не способен.
Окружение Путина – это люди, которые считают себя состоявшимися, всего в жизни достигшими, да и, к тому же, они почти все на склоне лет – как раз когда думают уже не о том, чего бы еще побольше приобрести, а о том, на какой волне подходить к завершению своей судьбы. И именно в этом контексте стоит оценивать счета, которые Путин будет вынужден оплатить, начав войну в Восточной Украине.
Первый счет – материально-технический. Что такое оккупация Крыма? Это блокировка нескольких автодорог, одной железной дороги и создание на полуострове достаточной военной угрозы для того, чтобы украинское правительство попросту испугалось перспективы войны по образцу российско-грузинской 2008 года и не решилось отдать приказ своим войскам стрелять по захватчикам. В общем, крымский счет для Путина оказался незначительным.
Совершенно иначе будет выглядеть материально-технический счет за оккупацию нескольких областей Восточной Украины. Например, если вторжение завершится успешно для России, то ей придется заплатить за обустройство и охрану границы с остальной частью Украины. Крым от Украины отделяет узкий перешеек, а Луганская и Донецкая области – это километры новой границы, которую россиянам придется еще и круглосуточно изо дня в день защищать, потому что в Украине всегда найдутся силы, которые не признают отделение этих областей.
Да и, к тому же, на оккупированной территории россиянам придется создавать новые военные базы, развивать сеть дорог, чтобы обеспечить быстрое передвижение войск в случае новой войны. Прибавьте к этому еще и расходы на, собственно, военную кампанию. Которые, кстати, Россия несет уже два месяца, так как войска на наших границах находятся с начала марта.
Будут ли россияне терпеть Путина, если он станет президентом спада, а не роста? Даже мастера телевизионного оболванивания не дали бы ему гарантию
Не менее сложной ситуация для России будет и в том случае, если оккупированные области Украины Путин решит оставить в виде квазинезависимого государства по образцу Приднестровья. Даже если границы "Донецкой народной республики" будут охранять от Украины местные силы, то де-факто эти пограничники все равно окажутся на содержании у России. Как, кстати, и милиция, и прокуратура, и суды на отторгнутой от Украины территории.
На этой территории Путину придется обеспечить все – от газа до пенсий, ведь собственные средства к существованию "Донецкой народной республике" новый статус не подарит. Это регионы, критически зависимы от дотаций из центра и от экспортных потоков, которые, как можно предположить, украинское правительство перекроет.
ПРЕЗИДЕНТ РОСТА
Итак, необходимость заплатить по материально-техническому счету обусловит появление в руках у Путина политико-имиджевого счета за войну. Дать деньги на войну и содержание оккупированных территорий – значит, вытащить дополнительные средства из экономики и сократить другие бюджетные расходы. Что вместе с влиянием западных санкций неминуемо приведет к изменению политической роли Путина в России. Он придется приспосабливаться к своему новому лидерству – к роли президента спада, роли для него несвойственной.
Образ Путина, который россиян учили любить с 2000 года, – это президент роста. Роста нефтегазовых доходов, роста социальных расходов, роста международного значения России и роста предсказуемости жизни в России. Мол, катастроф и потрясений при Путине не будет. По сравнению с эпохой Ельцина, когда жизнь была бедной и каждый день грозила повернуть к какой-нибудь катастрофе, эпоха Путина стала временем спокойствия для большинства россиян и обоснованной надежды на увеличение – зарплаты, пенсии, пособия, дотации и так далее. Даже кризис 2008–2009 годов не изменил эту роль Путина – он пришел на третий срок в 2012-м тоже как президент роста.
Однако даже без расходов на войну с Украиной, даже без влияния международных санкций – уже введенных и, главное, тех, которые только будут введены, если Россия действительно вторгнется в восточную Украину, – экономический спад в России намечался еще в 2013 году. Бюджетные расходы тогда уже урезались. Правительственные чиновники тогда уже публично сообщали о том, что россиянам придется затягивать пояса.
Так, например, еще в сентябре 2013-го министр финансов России Антон Силуанов предложил "бюджетный маневр", а именно: сокращение расходов всех министерств и ведомств на 5%. Во времена Чубайса в правительстве такую операцию называли секвестром бюджета. И хотя правительство Медведева решило избежать страшного слова "секвестр", чтобы не возникли ненужные правительству сравнения с эпохой 1990-х, суть происходящего не изменилась. Тогда, в 2013-м, российские экономисты говорили, что риск недобора по доходам в федеральный бюджет составляет 500–600 миллиардов рублей, а по всей бюджетной системе – почти триллион рублей. Эти же риски, как сообщалось, перекладывались и на 2014–2015 годы. Еще раз: финансовую ситуацию в России тогда планировали без учета содержания Крыма, войны и оккупации восточной Украины и западных санкций, и эта финансовая ситуация уже тогда представлялась российскому правительству незавидной.
Хороший ли Путин президент, если он президент спада, а не роста? Наверное, даже мастера телевизионного оболванивания россиян не смогли бы дать Путину гарантию, что и при такой смене политической роли его будут по-прежнему любить или хотя бы просто терпеть.
МЕЖДУНАРОДНОЕ НИЧТОЖЕСТВО
Но главный счет, наиболее неприятный для Путина, выставят ему в случае войны ведущие государства планеты. Ключевой внешнеполитической амбицией России всегда было участвовать в мировых делах на равных с другими европейскими державами и Америкой. Если Россия все-таки пойдет войной на Украину, к ней в мире больше никогда не будут относиться с прежним уважением и вниманием, больше никогда не будут считать респектабельной державой.
Ну просто не может такого быть – чтобы глава ядерной державы, крупнейшего государства планеты врал, когда его спрашивают, а не его ли это войска вдруг появились на территории соседнего государства, как Путин врал о "зеленых человечках" в Крыму, называя их силами самообороны. Не может такого быть, чтобы министр иностранных дел респектабельной державы в своей работе использовал примерно те же слова и выражения, которые привычно используют дипломаты из КНДР, да еще и по отношению к западным странам и их партнерам. Не может такого быть, чтобы Россия соблюдала только те свои обязательства и только в таких объемах, какие ей выгодны сию минуту, как будто Россия – это какой-то выдающийся, привилегированный игрок на международной арене.
Путину, без сомнений, очень приятно было возглавлять Россию, чья значительность в международных делах постоянно росла. Когда же Россия будет восприниматься в мире как крупнейшая международная проблема и одновременно как крупнейшее политическое и этическое ничтожество – Путину уже не позавидуешь. И это еще мягко сказано. Представьте себе Россию, которая, как нувориш с запятнанной репутацией, будет вынуждена дорого платить за каждую встречу своего лидера с кем-либо из респектабельных сильных мира сего. Так вот, это нельзя будет компенсировать словами "зато Крым наш" или "зато Донецк теперь без фашистов".
***
Решая, воевать или не воевать с Украиной, Путин заодно решает, на какой волне заканчивать свое правление в России. Вряд ли его удовлетворят только расходы, только проблемы и только унижение на международной арене, кроме которых он ничего не получит в результате захвата наших восточных областей. Правитель, который тратит на репрессивный аппарат и армию больше, чем на свою электоральную базу и амбициозные проекты; правитель, который закончит третий президентский срок на фоне экономического спада и заметного ухудшения условий жизни большинства граждан; правитель, который будет вынужден только оправдываться в "международных коридорах", – это все крайне неприятная жизнь для политика на седьмом десятке лет. Вот почему Путин и не принимает окончательное решение об ударе на востоке Украины, хотя, как видно по состоянию войск на российской территории вблизи украинской границы, подготовка к удару завершилась еще в марте.
Главное, какими бы удобными ни казались условия для атаки в мае, цена войны сейчас – не меньше цены войны в марте или апреле. Тогда Путин не отдал приказ о вторжении. Может быть, и сейчас решит, что война для него слишком дорогое удовольствие?