Сверстюк: Путин ниже Гитлера. Он прыщ, который выскакивает в непристойном месте G

Доктор философии, президент украинского ПЕН-клуба, диссидент Евгений Сверстюк – один из самых авторитетных, хоть и не самых ярких, возможно, представителей своего поколения. Что такое тоталитаризм, он знает очень хорошо, поскольку много раз сталкивался с советской карательной системой. Именно о наследии советской эпохи в современной России мы и решили поговорить с Евгением Александровичем.

– Насколько сегодняшняя Россия похожа на Советский Союз? Насколько информационная политика России напоминает политику советской России?

– Россия является наследницей СССР, она себя таковой объявила. Но она почему-то решила, что все можно делить на две части. Россия стала наследницей богатств, но не хочет быть наследницей преступлений. А ведь на самом деле Россия является наследницей системы идеологической лжи в Советском Союзе. И в этом отношении там изменилось очень мало.

То есть изменилось то, что своего или иностранного корреспондента не ловят и сразу в каталажку, а просто более "демократическим" способом душат. Но, по сути, не изменилось ничего.

Я бы сказал, что произошли изменения в понимании частной собственности, которая ослабила тоталитаризм. Но что-то изменилось и в худшую сторону. Даже тогдашний Кремль имел больше ответственности, чем сегодняшний, и там все как-то уравновешивалось.

А диктатор (Путин. – Gordonua.com) происходит из тех слоев общества, которым противопоказано руководить государством. Скажем, мясников не выбирают в судьи и кагебисты не должны становиться президентами. И там равновесие утрачено.

– Почему так случилось?

– Я думаю, что Ельцин был обставлен кругом кагебистами и олигархами. Некоторые из них признавались и каялись. Это была очень большая ответственность, потому что нельзя допускать к руководству человека-шпиона, имеющего навыки деструктивного характера и тем опасного. Для шпиона все средства хороши, и такое противопоказано нормальному человеку. И в этом отношении в России изменилось к худшему.

Конечно, многие люди могут найти спокойную нишу, где они будут уютно жить как мещане и обыватели, как та интеллигенция, которая подписалась под письмом в поддержку агрессии. Путин создал для обывателя комфортные условия. Это плохо.

Советский режим создал диссидентов, которые боролись против насилия и лжи. А теперь я таких не вижу. Были трезвые, умные голоса, но я не вижу других активных протестующих кроме старых диссидентов.

Диссидент измеряется постоянным способом жизни. Где молодые диссиденты? Гнилой и подлый путинский режим их не создал.

– Как вы считаете, возможно ли в современной России повторение преступлений советского режима, например, выселения татар?

– Мы видим, что у них сейчас, как говорят зеки, Путин пошел в раскрутку. То есть он идет напропалую. И в этом отношении все возможно, только в более современной форме. Зачем делать так, как Сталин? В одну ночь, не давая собраться и позволяя брать с собой только определенное количество вещей.

Все те преступления можно и сейчас повторить, и мы видим, что они повторяются. Потому что есть преступный способ мышления и человек стал на тропу войны и откровенной лжи. Это страшно опасно.

Но это ниже, чем у Гитлера. Это мелкое эпигонство. Там была идеология, теория и большая игра, там была значительная часть Европы за ним. Это было зло очень оснащенное и оно в какой то мере создавало дух времени. А Путин – это прыщ, который выскакивает в непристойном месте.

– Как вы считаете, возвращение современной России к тоталитаризму случайное или в этом была какая-то закономерность?

– Дело в том, что это возвращение на круги своя. Это же было в разные времена. Россия обречена ходить по этому кругу. Петр Первый для своего времени тоже был большевиком, который ставил безумные цели, желая захватить чуть ли не весь мир. Это же, только в других формах, было и при Екатерине, при царе Николае, при Ленине. Все идет по кругу.

– А что России нужно сделать, чтобы выйти из этого круга?

– Россия агрессивна по отношению к Украине, которая провоцирует ее на демократию, на выход из этого круга. У них есть иммунитет от демократии, точно так же, как и у многих российских журналистов, создавших систему лжи.

Народ и общество нужно лечить, чтобы их еще больше не отравляли.

– А чем лечить?

– Правдой, другого лекарства нет.

– К какому миру сегодня Украина ближе, по вашему мнению, – к российскому или к европейскому?

– Украина с Россией – как масло и вода. Так было и в предыдущие столетия. Мы не очень смело говорим о том, что мы Европа, потому что мы поставлены в условия рабской зависимости. Тип человека чисто европейский, если говорить о западе Украины. Некоторые поляки не чувствуют разницы между ними и западными украинцами в ментальности, контактах, способах производства и так далее. Если говорить о Восточной Украине, то там люди под российским колпаком информации, и они сильно не отличаются от россиян, но освободите их от этой зависимости, и вы увидите, что их язык тоже будет украинским.

Украина находится в европейской демократической парадигме, даже восток страны. Не стоит принимать во внимание зачумленную взбудораженную часть общества, она всегда ненормальная. На востоке страны очень много людей таких же, как и мы. Но мы не имеем силы им помочь. Восток в несчастном положении.