Жена Караченцова: Вы нас обвиняете во взрыве "Боинга"? Тогда берите, где хотите газ, пускай вам Америка его высылает, а Европа снабжает
Людмила Поргина рассказала интернет-изданию "ГОРДОН", что думает о закрытии границ между Украиной и Россией, почему считает, что политики ведут украинцев к разорению, о Крыме, подарке от российского миллиардера, даче в Болгарии, о том, как модельер Пьер Карден плачет, когда видит Караченцова, о путешествии супруга на тот свет, о завещании, зарплате Янковского и Абдулова. А еще – о том, почему Марк Захаров не дает ей работы.
В этом году Людмила Поргина и Николай Караченцов отметили сорокалетие совместной жизни. После страшной аварии, превратившей известного актера в инвалида, Людмила Андреевна в прямом смысле слова посвятила мужу свою жизнь. Она и сейчас не мыслит себя без любимого Коки, водит его по врачам, спасает и говорит, что уже написала завещание, в котором просит только об одном: чтобы ее обязательно кремировали и она могла лежать рядом с мужем.
В интервью изданию "ГОРДОН" супруга актера рассказала о здоровье Николая Петровича, о том, как он воспринял рождение третьей внучки и своих политических суждениях о событиях в Украине.
– Людмила Андреевна, сегодня Николаю Петровичу исполняется 71 год. Говорят, что в этот день вы собираетесь устроить в Москве настоящий пир. Вы – главный вдохновитель и инициатор такого празднества?
– Ну конечно! Я считаю, что после того, как ты пережил смерть, каждый год – это большой праздник. Бог дает шанс прожить еще год, увидеть рождение третьей внучки. Счастье, что это случилось. У нас чудные внуки, сыночек, невестка...
Накануне мы с Колей идем в театр и на премьеру фильма, а в сам день рождения собираем всех в ресторане. На этот большой праздник придут все, кто с Колечкой работал, кто делил с ним одну гримерку в театре: Инна Чурикова, Максим Дунаевский, Лора Квинт, Боря Чунаев, Нина Горшкова… Кто-то споет, кто-то стихи прочитает. Это будет вечер радости и жизни.
– Подарок уже придумали?
– Я все у него спрашиваю, но пока он ничего не хочет. "Может быть, – говорит, – английский костюм". Решил стать лордом. Хочет, чтобы ему подарили и он вечером его надел. Будем ездить по магазинам, искать.
– В этом году ровно десять лет прошло после страшной аварии, в которую попал Николай Петрович. В интернете все время появляются разные устрашающие новости о его здоровье. Каково сейчас его самочувствие?
– Все лето мы были в Болгарии, сказочно провели время. Сын построил нам дачу на берегу моря под горой. Дом был закончен еще два года назад, первый раз мы отдыхали там в прошлом году, а в этом снова собрались. Воздух просто изумительный! Только Коля руку сломал – стукнул кулаком по столу (ему не понравился сериал, который шел по телевизору), пришлось накладывать гипс, но он все равно не унывал, гулял на море. А сейчас вернулись в Москву, живем на даче, обычно всегда мало времени, чтобы здесь побыть. Но уже включились в театральную жизнь, сходили на премьеру в театр к Саше Калягину на "Утиную охоту" Александра Вампилова. Сейчас пойдем на антрепризный спектакль, на премьеру во МХАТ. Жизнь бьет ключом.
Никто меня не заставит ходить с Колей куда-нибудь за деньги. Если возникают финансовые проблемы, есть друзья, которым я могу сказать: "Ребята, помогите на лекарства!"
– Многие вас обвиняют, в лицо говорят, что водите Николая Петровича на мероприятия ради денег и пиара. Не так давно в эфире у Юлии Меньшовой вы сказали, что гонорар за программу пойдет мужу на памперсы. Открыто берете деньги за участие?
– Нет. Это я специально ей хотела сказать. Она не знала, чем меня унизить, но денег мне не давала.
– Жалко…
– Никто меня не заставит за деньги ходить. Если возникают финансовые проблемы, есть друзья, которым я могу сказать: "Ребята, нет денег, помогите на лекарства!" – и всегда приходит помощь. Только живя в трудных условиях Колиной болезни, я поняла, что мир не без добрых людей. Алишер Усманов (один их самых богатых людей России, его состояние оценивают в $20 млрд. – "ГОРДОН".) позвонил на 70-летие Коли и спрашивает: "Людмила, что ему подарить?" – "Да вроде у нас все есть", – говорю. "Ну, вы подумайте". – "Знаете, он хочет машину, наша – совсем развалюха". И дарит Toyota Highlander. Она вся в технике, нажал кнопочку – и не надо ключей. Коля так счастлив! Мы бы никогда сами не купили. Мало того, он потом сказал, мол, не считайте себя обязанными, какие-то сложности возникают – позвоните, скажите, чем помочь. Добро всегда отзывается.
Помню, ездили в Китай лечиться, приехали в их посольство, а нас спрашивают: "Вы у нас будете жить?" "Ну что вы! Мы заказали гостиницу, рядом с клиникой, там все есть". А они: "Мы же вас так ждем, это тоже рядышком! Это будет вам бесплатно. Коля сделал столько для искусства, что имеет право жить свободно и легко". Я даже расплакалась. Он идет по улице, люди к нему подходят, целуют, обнимают. Значит, он что-то сделал в этом мире, что объединяет людей. А в Испании были – так там смотрели фильмы с его участием, а потом ходили и пели песни из "Юноны и Авось". Он был для них национальным героем. Модельер Пьер Карден звонит (мы через переводчика общаемся), все время спрашивает, чем помочь. Когда приезжает в Москву, целует Колю и плачет, говорит: "Коля, ты всегда со мной. Когда я вхожу в свой кабинет, открывается дверь и звучит твоим голосом песня "Ты меня на рассвете разбудишь…".
– Вашу стойкость к жизненным трудностям многие берут в пример. Вы не задавали себе вопросов: почему именно мне выпало пережить столько испытаний? за что? за какие грехи?
– Вопроса "за что?" у Бога нет. Никита Михалков мне как-то позвонил и сказал: "Люда, наверное, ты не задаешь себе вопрос "за что?" Я говорю: "Конечно, нет". В грехах все дело. Говорят, что война 1941-го была послана нам за грехи, за то, что мы большевиками убили всю церковь и массу людей – дворян, художников; интеллигенцию заставили уехать в Америку, во Францию.
Мы часто с Колей ходим исповедоваться. Я – верующий человек, гордо принимающий испытания. Бог знает, что я должна их пройти. Я научилась выстаивать, молчать, трудиться, верить, надеяться, а главное – любить. Совершенно не страшно мне смотреть в завтрашний день. Если придет смерть, пускай она будет достойной, потому что я умру за свою землю или за Колечку. В любую секунду готова умереть за него, отдать все ему. И это не просто красивые слова, а жизнь. Если читать Библию, проповеди Христа и апостолов, то становится понятно, что жизнь – не сладость, а страдания, которые дают очищение. Они научат тебя понимать смысл твоего существования на этой земле. И этот смысл – не в убийстве, не в ненависти, а в любви, в возможности дать жить всем.
Да, я написала завещание. Когда бы я ни умерла, раньше Коли или позже, хочу, чтобы меня кремировали и лежать с ним рядом в одной земле. Коля об этом знает
– Ваши взаимоотношения с Николаем Петровичем чем-то напоминают мне историю любви композитора Родиона Щедрина и ныне покойной балерины Майи Плисецкой. Майя Михайловна настолько любила мужа, что еще при жизни написала завещание, в котором просила, чтобы ее прах после смерти обоих супругов смешали и развеяли по ветру. Вы разделяете такие взгляды?
– Да, и я написала завещание, в котором прошу, что когда бы я ни умерла, раньше Коли или позже, чтобы меня обязательно кремировали и я лежала с ним рядом в одной земле. Коля об этом знает. Он завещаний не писал, говорит: "Я во всем в тебе уверен, знаю, что если ты рядом, все хорошо". Ему хочется, чтобы он умер первым и я его хоронила. Я ему говорю: "Коля, без разницы, мы все равно там встретимся и будем вместе, поскольку мы венчаны и любим друг друга".
Но жизнь там не такая: когда Коля после аварии впал в кому и летал на тот свет, говорит, что там другая жизнь, если быть в раю. Он видел мамочку, папочку, друзей ушедших, разговаривал с ними. Музыка звучит, птички поют, такое ощущение, что счастье на душе. Люди ушли в иной мир, где нет страданий, слез, а вы переживаете, плачете и этим огорчаете их. Там потрясающая тишина, но это не жизнь. Жизнь – это беготня, спешить, чего-то достичь, сделать, разочароваться, в чем-то себя понять, возвыситься над своими недостатками…
Когда болели Саша Абдулов и Олег Янковский, им тоже продолжали платить зарплату в театре. Что нам платят – замечательно. Но я готова работать. Не дают
– Были люди, которые от вас отвернулись по разным причинам после болезни мужа?
– Таких не было. Даже в компаниях, если есть люди, которые, к примеру, плохо относятся к Путину, я говорю: "Давайте не будем спорить на эти темы, останемся каждый при своем мнении. Мы – актеры, художники, почитаем стихи, обсудим новый спектакль, у нас есть много общего, того, что нас объединяет, мы замечательно повеселимся, не влезая в проблемы политики".
– В разное время у вас были разные отношения с Марком Захаровым. Вы обиделись на него за то, что после трагедии, случившейся с Николаем Петровичем, он назначил другого актера на его роль. Сейчас помирились?
– Встречаемся в театре. Он прекрасно понимает, что значит Коля для театра "Ленком". И что значит потеря такого актера, понимает. Практически в один период ушли все – Евгений Леонов, Олег Янковский, Саша Абдулов…Замены нет. Он ищет, ставит, но я не понимаю этих постановок, мне скучно и грустно, и некому руку подать. Обиды на него не держу, я же верующий человек. Понимаю, почему он это сделал. Другой вопрос, что я бы так не поступила. Но мы сами делаем свою жизнь, за грехи нам придется отвечать. Он может думать, что прав, а мне может казаться иначе. Есть артисты, такие как Татьяна Пельтцер, Андрюша Миронов, которых заменить никем нельзя. Нужно просто снимать спектакль и все, потому что смысл совсем другой.
– Но Захаров искупил свою вину – театр ведь продолжает платить вам зарплату?
– Когда болели Саша Абдулов и Олег Янковский, им тоже продолжали платить зарплату, это нисколько не нарушало правил, считали, что они все равно члены нашего коллектива. Что нам платят – замечательно. Но я готова работать. Другое дело, что мне не дают. Марк Анатольевич не зовет. Хотя для Коли была бы большая радость видеть меня на той сцене, где он играл. Он говорил: "Я хочу приходить за тобой в театр". Но все равно не меняется мое отношение к жизни. Есть масса других вещей – консерватории, Большой, Мариинский театр, друзья-актеры. Можно пойти в театр Табакова.
Хотя мне предложили в Санкт-Петербурге репетировать спектакль. Но мне это не под силу: от одной мысли, что уеду на два месяца, а Коля будет без меня… Я же не знаю, сколько нам дано еще вместе прожить, боюсь оторвать это время нашего общения у него. Нам хорошо и легко вдвоем, а там пускай Бог решит, сколько прожить, но хотелось бы прожить вместе. Можно наступить на свою артистическую гордыню и посидеть дома с Кокочкой. Ничего не случится. Побыть с ним, поговорить, почитать, обсудить фильмы или посмотреть те, которые получили "Золотую маску", заполнить свою жизнь творчеством других…
– У вас было столько встреч с людьми, которые приходили к вам в дом... Какие вы храните в памяти до сих пор?
– Много всего. Помню, как приходил Максим Дунаевский. Они записывали песню к фильму, а у Коли никак не получалось, и Дунаевский кричал: "Здесь си-бемоль!" Вдруг открывается дверь, входит наш сын Андрюша и говорит: "Если вы думаете, Максим, что будете громче кричать – и он лучше начнет петь, то вы глубоко ошибаетесь". И удалился. "Ничего себе ребеночка вырастили…" – удивлялся Максим. С Аллой Пугачевой много общались. Она когда-то жила в том же доме, что и Марк Захаров. Очень любила Колю и часто приходила к нему на спектакли, хотела, чтобы Марк Анатольевич поставил спектакль, где бы они вместе сыграли, но не случилось. Жалко. Могло быть очень интересно. И мы к ней в гости ходили. Раймонд Паулс, Илья Резник – замечательная компания людей была. С Резником продолжаем дружить. Максим Дунаевский по-прежнему свои новые работы показывает нам. Понимает, что Коля уже не может участвовать, но оценить, понять и поддержать может.
– Когда нет сил, настроения, энергии, что вы себе говорите, чтобы снова встать и идти дальше?
– Я говорю: "Кто, если не я?" Когда такое случается, беру тайм-аут: в позапрошлом году уехала в Мексику с одноклассницей Колиной, там его друг-дипломат работал главным послом. А в ноябре на свой день рождения была в Гоа. Тихо собираю вещи и уезжаю, хожу там по берегу океана, мыслю, как дальше жить, куда бежать, за что бороться. Там хочется медитировать, но я просто осмысливаю свою жизнь, куда пришла и куда двигаюсь, что мне дальше удастся. Потом себя замечательно чувствую, все мысли приходят в состояние покоя, и я понимаю, что могу сделать для Коли, для себя и детей.
Чувствую свой возраст – иногда, когда спина заболит, но в целом ощущаю себя молоденькой хулиганкой. Так и хочется кого-то ущипнуть, что-то сказать, посмешить
– На вас посмотришь – кажется, что вы вне возраста. Сколько сами себе даете по внутренним ощущениям?
– Нет, конечно, я чувствую свой возраст – иногда, когда спина заболит, но в целом ощущаю себя молоденькой хулиганкой. Так и хочется кого-то ущипнуть, что-то сказать, посмешить. Куда бы ни приходила, в магазин или еще куда-нибудь, всегда улыбаюсь, все говорят: "Какое у вас хорошее настроение!" А чего быть плохому? Коля живой, рядышком, и мы все преодолеем, найдем выход из любой ситуации. Моя мама умирала от рака, у нее были ужасные боли, и она говорила: "Знаю, что сейчас умру, и все равно я хочу жить, несмотря на боль".
Знаете, мы прожили с Колей более сорока лет, но они пролетели незаметно, как один день. Коля – очень домашний и верный человек. Совместная жизнь – это совместное обучение и рост. Он учился у меня, я – у него. Он научил меня терпению, стойкости, нежности, выдержке. Я, со своим темпераментом, – более несдержанный человек, а он мне говорил: "Девонька, мы должны простить, принять все это".
Вообще мы с ним не ссорились, нам было легко, задорно и весело жить. У нас никогда не было поводов что-то делить. Я смотрю на своего сына (а он здоровый, на голову выше Коли) и думаю: "Боже мой, неужели это наш сыночек, мы его родили и воспитали?" Сейчас бегут за мной внуки, и я понимаю, что не зря прожила эту жизнь, когда они говорят: "Баб, давай я тебе почитаю Есенина или Пастернака, а ты послушай, правильно или нет". А я думаю: "Боже, я еще своих детей научила любить поэзию, близких, любить Коку!" Как-то я читала стихотворение Анны Ахматовой – и у меня слезы из глаз потекли. Внучка Яночка прижимается: "Ба, ты плачешь оттого, что Кока больной?" "Да нет, – говорю, – плачу оттого, что гениальные стихи". "Понятно, но ты не волнуйся, мы его все любим". И я понимаю, что они его действительно любят. Такая радость на душе!
Все мелкие бытовые каждодневные истории – это и есть жизнь, и они тоже требуют подвигов. Что для меня дороже: сыграть лишнюю роль в театре или быть с ним до последнего вздоха – разделить его радости, слезы, когда ему больно, когда у него температура, когда он в больнице, говорить с ним о поэзии, радоваться спектаклям, где играют наши потрясающие актеры? Недавно ходили с ним на спектакль Михаила Полицеймако, Маши Ароновой и Сережи Шакурова. Это такое счастье, мы так хохотали! И я думаю: "Господи, есть же праздники в жизни!"
– Ну да, на среднестатистических пенсионеров вы не похожи…
– Да, мы много летаем, ездим, недавно ходили на юбилей любимого нашего Вали Гафта. Есть масса радостных мгновений от того, что мы живем и еще вместе. Хотя я уверена, что мы и там будем вместе, но пока и здесь. И Валя говорил: "Это счастье, что мы вместе". Многие люди этого просто не понимают. А я очень хорошо понимаю.
Мы, Россия, покупали у вас продукты. Ели ваши яблоки и огурцы. Украинские конфеты были для нас счастьем. А теперь как? Разрушается вся экономика. Ради чего?
– Вы ведь очень дружны с Валентином Гафтом. И хотя сам он отрекся от авторства, но ему приписывают стихи, которые он написал об Украине. Вы их читали? Слышали его высказывания о Путине?
– Нет, стихи не читала, он мне подарил книжку, но у меня еще до нее руки не дошли. Да, я знаю, что он поддерживает Путина, он так ощущает свое время. Его трудно представить живущим в Америке или где-то еще. Он – действительно дитя того времени.
– Другие ваши коллеги – Никита Михалков и Олег Табаков – тоже весьма негативно отзываются в наш адрес. Табаков недавно назвал украинцев убогими, сказал, что по сравнению с русскими они всегда были на второй или третьей позиции. Как вы считаете, можно ли давать такие оценки своим соседям?
– Ну, это неумно – так рассуждать. Раньше они были братьями и сестрами, а сейчас оттого, что такая политика, считают, что они нелюди. Масса людей страдает от этой политики. Вот сейчас сказали, что наши самолеты не будут летать над Украиной. Это же глупость!
– Но, подождите, у вас тоже зеркально запретили ездить из России в Украину…
– Ну, а как сказать? Что "ребята, если это глупость, то мы будем так же делать?" Что было бы, если бы Путин не был умный? Значит, мы – террористы, вы нас обвиняете во взрыве "Боинга"? Давайте тогда так: берите где хотите газ, а мы сами с собой останемся, закроем все границы. Живите сами. Пускай вам Америка высылает и Европа снабжает, строит газопроводы и налаживает все остальное. Мы, Россия, покупали у вас продукты. Ели ваши яблоки и огурцы. Украинские конфеты были для нас счастьем. А теперь как? Разрушается вся экономика. Ради чего? Европа не будет у вас покупать. Это же понятно! Там такой подход в Евросоюзе.
С нами живут две медсестры из Украины, мы их обожаем, едим из одной ложки. Семьи их знаем. На них нисколько не распространяется эта ситуация, нет никакой агрессии
– Незадолго до войны в Украине вы с Николаем Петровичем приезжали в Киев, ходили на Майдан и видели, что там творилось. Тогда вы говорили, что муж предсказал все последующие события. А что сейчас Николай Петрович думает по поводу того, что происходит в нашем государстве?
– Да, Коля сказал, что это будет война… гражданская война, потому что поднялись силы зла, нет единения, люди не смогут договориться. Так оно и случилось. Что очень жаль.
– Скажите, вы вообще объективно следите за ситуацией, которая происходит? Или верите вашим федеральным каналам?
– Конечно, мы следим за новостями. С нами живут две медсестры из Украины, мы их обожаем, едим из одной ложки. Семьи их знаем. И очень переживаем. Нет никакой агрессии, на них нисколько не распространяется эта ситуация. Борьба происходит наверху, в правительственных кругах, которые решают человеческие судьбы. А люди – просто невинные жертвы. Жалко, что прерывается родственная связь славянских племен. У нас, помимо общей религии, близкие языки. Культура Киевской Руси переплелась с Московской Русью – это все едино. Я не могу сказать, что Ярослав Мудрый – не русский князь? Он – русский, но жил-то он в Киеве. Гоголя мы же не можем распилить на две части между украинцами и русскими. Он русский и украинский. И что здесь плохого? Леся Украинка… Мне жалко Одесскую киностудию и киностудию им. Довженко, где снимались наши картины. Там играли актеры из Белоруссии, Латвии, Литвы, России… А сейчас остановилась культура, она не развивается.
Мы очень любим Киев и творческих людей, которые там живут, театр Франко, в котором играли мы и Богдан Ступка. Кстати, я не могу определить, чистый он украинец или нет…
– Богдан Ступка родился во Львове и всю жизнь говорил на украинском…
– Но он потрясающе играл в наших фильмах, например Тараса Бульбу в картине украинского режиссера Владимира Бортко, который сейчас живет в Санкт-Петербурге. Для меня нет отделения Украины. Я все равно верю, что должно возвратиться то время, когда была дружба и взаимопомощь. Нам, славянам, легче, когда мы вместе, а не тогда, когда начинают валить, что москали – говно, а украинцы замечательные. Глупость полнейшая! Не разделишь никого. Киевская Русь была. С шипами, бородами – для меня эти люди братья и сестры. Я – не националист и не понимаю, что происходит. Украинцы для меня все равно русские. Коля правильно сказал: "Немыслимо разделить то, что было заложено Богом".
А сколько прекрасных песен было написано вашими музыкантами и композиторами. Поэт Володя Гацуленко, который умер в прошлом году, Володя Быстряков… Когда в прошлом году он приезжал к Коле на 70-летие, мы опять были вместе, нас ничто не могло разъединить, это было колоссальное чувство радости.
– А сейчас общаетесь с Быстряковым?
– Да. Его дочка окончила ГИТИС, снимается в России, играет в театре. И мы очень рады, что у нее все хорошо идет.
Поверьте, люди культуры все, что происходит, более эмоционально переживают, как большую трагедию. Вот почему сейчас нельзя писать песни на русском языке, только на украинском?
На "Новую волну" мы не поехали из-за того, что в Латвию не пускали русских артистов – Валерию, Иосифа Кобзона... Он сейчас враг номер один. Это был наш протест
– Кто вам такое сказал? У нас никто не запрещает говорить на русском, и уж тем более писать песни на этом языке. Большая часть Киева говорит на русском.
– И слава Богу! А в Латвии нельзя говорить на улице на русском, только на латышском. Пройдите по Нью-Йорку – там на всех языках говорят: арабы на арабском, индусы на индусском… Смешение всего. Вопрос не в том, где и как ты родился, а где ты живешь.
Вот мы в прошлом году не поехали на "Новую волну" в Ригу. И как это? Кого мы обидели?
– А почему не поехали, кто помешал? Тем более что сейчас конкурс поменял прописку и проходит в Сочи, еще проще добраться…
– В связи с политическими делами, когда не пускали русских артистов в Латвию: Валерию, Иосифа Кобзона... Он сейчас враг номер один. Это был наш протест, потому что это оскорбительно.
В этом году приглашали снова, но мы отказались, были в Болгарии, хотели задержаться, подышать морским воздухом. Кстати, там было много отдыхающих-украинцев, мы тоже с ними разговаривали, спрашивали, как они относятся к политическим событиям. И видели их отношение. Разве кто-то счастлив из простых людей, что подорожали лекарства, нет газа, что все дорого? Так же и мы сейчас находимся в кризисной ситуации. Европа продиктовала запреты, нас пытаются унизить, как будто мы террористы, убиваем людей, это оскорбляет нас, доллар растет, цены поднимаются. Они нас пытаются этим задавить. Но это напрасные потуги. Была война с татарами, с Наполеоном, был Гитлер – и все закончилось тем, что Россия была, есть и будет.
– Вы и правда считаете, что Россия не причастна к войне в Украине? Как, например, относитесь к присутствию российских войск на Донбассе? Этот факт уже и правительство РФ подтвердило.
– Да, у нас были батальоны добровольцев. А вы думаете, в Донецке только украинцы живут? Там 70% русских, так кого мы защищали? Я видела мальчишек, которые шли в эти батальоны, они шли не за правительство и не потому, что хотели показать силу. У кого-то там тетка, у кого-то племянница… Телефон не работает, пенсии Киев не присылает. Значит, это не киевская земля, ничья, значит, они никому не нужны, просто говно и дерьмо. Когда дети в подвалах сидели, есть нечего, трупы стариков валяются на улицах… Люди от голода жрали кошек.
– Это где вы такое слышали, что в Донецке ели кошек?
– Это под Донецком. Мне рассказывали, что не давали киевские войска подвоза продуктов, и люди просто умирали от голода, ели все, что попадалось.
Порошенко уедет в Америку или на Гавайские острова, а что будут делать простые землепашцы, бабушки и дедушки? На какие деньги они будут существовать?
– А кто, по-вашему, воюет на Донбассе, убивает мирное население? Украинцы сами себя убивали? Или третья сила?
– Это уже к вашим властям вопросы. Ну, тут как проверишь… Пройдет какое-то столетие, нас с вами уже не будет на этой земле, и мы с небес посмотрим на исторические события, которые нам откроются. Но вы что, думаете, там русские бомбили? Какие же вы смешные! Сколько американских крейсеров пришло из Тихого океана в воды Черного моря! С какого это хрена? У них там что, ульи? А потом находят форму американскую, вооружение. Я говорила с теми, кто там был, кто оттуда успел сбежать. Слава Богу, их расселили под Москвой, живут сейчас люди, заикаются. Сколько беженцев перевезено в Москву на лечение… Киев не в состоянии их вылечить – нет денег и времени. Мы тратимся на вооружение. А не лучше ли бы нам занять денег у Америки и других стран Евросоюза, чтобы строить детям больницы, хорошие школы?
Ваши же политики говорят, что в Киеве два этажа занято американской разведкой. Естественно, я не думаю, что Порошенко говорит свои слова – кто-то диктует и пишет ему. Значит, кто-то борется за Украину. Нам за Украину не надо бороться, она всегда была рядом. А кто хочет ее отсоединить? Не русские же хотят. Кому-то выгодна эта ссора между Россией и Украиной, которая обезглавливает Украину. Как люди не понимают, что их ведут практически к разорению! Порошенко уедет за границу, будет жить в Америке припеваючи, или на Гавайских островах, а что делать простым землепашцам, бабушкам и дедушкам? Они же никуда не уедут. На какие деньги они будут существовать?
– В преданности Путина вы не сомневаетесь?
– Нет, Путин никуда не уедет. Русские стоят до конца. Как можно бросить свою Родину? И потом Путина не поставили американцы, они не диктуют ему: давай то, давай се. Мы выбираем свой путь сами. Мы же сказали, что мы с народом украинским и мы против той власти, которая диктует такое положение, против тех, кто хочет войны, кто обездоливает свой народ. Да, эта ситуация сложнейшая и для вас, и для нас, но выход только один – прекратить, поменять власть и вернуться к дружбе и любви. Только этот путь. Бог сказал: "Любите друг друга". Он же не сказал: "Убивайте друг друга, ненавидьте". Он, еврей, сказал это всем национальностям.
Весь мир воюет. Что будет с Европой! Туда двинулись африканские и арабские племена. Кто там начал войну? Там не было русских
– Хорошо, а как тогда быть с ситуацией в Крыму? Вы считаете, это все было справедливо – наличие там "зеленых человечков"?
– Про "зеленых человечков" не знаю. Меня там не было в эти дни. У вас один день Майдана – и жизнь перевернута. Значит, это происходило долго и готовилось. И Крым тоже, наверное, готовился. Мы готовились к сопротивлению, как в 1941 году. Только тогда мы не подготовились, а сейчас подготовились. Это вопрос сложный, его будут решать дипломаты и историки.
Но тем, кто бьет тебя все время по носу и унижает, надо показывать кулаки. Если вы себя так начинаете вести по отношению к русским, то почему русские не должны оказать сопротивление, поддержать самоуважение и гордость своей нации?
– Подождите, это чем украинцы так насолили вам?
– Дело не в этом. Крым был как протест, противостояние черным силам. Пора одуматься. Куда дальше пойдет? Уже самолеты не летают между нашими странами, потом остановятся поезда, закроют границу, поставят собак, танки. И что, прибежит лиса – и мы будем стрелять атомными бомбами? До чего мы дойдем? Американцы и поляки говорят: "Да, давайте ставить ракеты". Всем очень выгодно лечь под американцев, но уже легли под Евросоюз – и что от этого? Испания, Португалия, Греция – все голодают. Полностью развалилась экономика. Им нужны свои земли. Только когда мы на своей земле, нас уважают другие.
Когда Крым стал русским, мой внук ходил по комнате и кричал от счастья "Крым – наш!"
– Вы поддержали действия Путина в отношении Крыма?
– Да, я поддержала. У нас в Крыму масса друзей, которые купили себе дачи еще до того. Я столько лет провела там, в Доме актеров, там собирались все творческие люди, был и Андрей Миронов. Тусовки, песни, съемки... Во скольких картинах Кока снимался в Крыму! Сейчас возродится киностудия, санатории для дэцэпэшников, инвалидов, детей с ослабленными легкими. Мне нравится эта политика государства…
Когда это случилось, мой внук ходил по комнате и кричал от счастья: "Крым – наш!" Он гордился этим, потому что глубоко знает историю – как его поднимали и сколько там погибло людей в 1941 году.
Екатерина II, которая была немецкой крови, освободила Крым от турок. Потом Крым отдали Хрущеву. Поскольку у него была жена украинка, Крым был подарен Украине в состав, но тогда никто не предполагал, что она захочет отделиться. И там – опять же – 70% русских, 10% украинцев и 20% татар и мусульман. Что, разделить это на республики? Как это сделать? Никак! Это был цветущий край. А до чего он был доведен? Вода подается два часа, электричество – час. Это что такое? Мы его вообще погубим.
– В России ведь тоже много городов, которые ей не принадлежат, но государство не торопится возвращать их на исторические родины…
– Я уверена, что наступит время, когда вообще не будет границ. До этого уровня сознания надо только дожить. Двадцать лет прошло с момента отделения от России, но американская разведка работала не только с Украиной, она работала со многими странами, всячески пыталась разорвать отношения с Россией, но это очень трудно сделать. Мы – большое государство, да, вернулись к военной обороне, но сейчас весь мир воюет. Сирийцы бегут в Европу. Туда же двинулись африканские и арабские племена. Кто там начал войну? Там не было русских. Но кто-то провел свою революцию и стал убивать своих же мусульман. Все одни и те же поступки. Кому-то очень надо, чтобы во всем мире было военное положение, чтобы все друг друга убивали, голодали и чтобы умирали дети, но России это не нужно. Хочется жить и быть уверенными в завтрашнем дне, что ты проснешься – и в тебя не будут стрелять, не скажут, что ты москаль или националист.
– А у вас есть уверенность в завтрашнем дне?
– Да, я совершенно уверена в завтрашнем дне, в Колиной жизни, в помощи врачей, друзей. Родили третьего внука, купили новую квартиру. Сын делает ремонт, чтобы каждому малышу было по комнате. А мы делаем ремонт на даче. В такие трудные моменты надо продолжать жить и смотреть в будущее, а не пугаться настоящего.
Сейчас все обострилось. Но это долго не продлится, эти игры кончатся. Через два-три года мы будем хохотать оттого, что нас напугало вот это. Если бы не человеческая кровь, которая была пролита, это казалось бы комедией, но на самом деле это превращается в ужасную трагедию. Верим, что когда-нибудь восстановится справедливость и прекратится ненависть. В наше время, чтобы жить в ненависти, нужно быть сумасшедшим.