Глава Госспецсвязи Щиголь: Сейчас мы ни одного дрона не экспортируем, поскольку все идет для победы, но после этого Украина станет экспортером номер один G

В прошлом году, когда мы только начинали проект "Армия дронов", в Украине было 35 производителей беспилотных летательных аппаратов. На сегодняшний день в Украине работают более 200 компаний

– Как получилось так, что Госспецсвязи занялась поставкой дронов в силы обороны Украины?

– "Армия дронов" – это проект, основанный в июле прошлого года Министерством цифровой трансформации, Государственной службой специальной связи и защиты информации, Генеральным штабом и проектом United24. Вместе с вице-премьер-министром Михаилом Федоровым и Минцифры мы уже успешно работали над многими проектами, включая "Дія Engine", над киберреформой UA30 и инициативами по цифровизации государства. Это – опыт и умение работы единой командой над сложными проектами. И именно он нам понадобился для реализации этой важной для нашей борьбы с врагом инициативы. С другой стороны, Госспецсвязи входит в силы безопасности и обороны и способна быстро закупать и передавать нашим защитникам именно военное оборудование и технику.

Мы должны быстро обеспечить войска дронами по заказу Генштаба. Министерство обороны не успевало это делать, поэтому мы подставили плечо и взяли на себя эту ответственность. "Армия дронов" начиналась как часть проекта United24 с донатов и сборов со всего мира, целевых сборов для Главного управления разведки, для ВСУ, для Службы безопасности Украины и других органов. Такой подход имел свои положительные результаты. В прошлом году за полученные средства удалось закупить 4800 беспилотников разных типов – и ударных, и разведывательных – на общую сумму 4,8 млрд грн. Когда военные, премьер-министр и президент увидели, что мы можем эффективно и быстро осуществлять закупки для нужд сил безопасности и обороны, было принято решение о превращении этой инициативы в полномасштабную государственную программу "Армия дронов".

В этом году служба получила из государственного бюджета финансирование в размере 40 млрд грн для закупки дронов. Фактически с начала года мы полностью работаем над закупками за бюджетные средства. Но это не значит, что сборы на United24 прекратились. Этот проект также продолжает работу, и каждый может задонатить на дрон для украинских защитников, также мы принимаем целевые донаты от наших партнеров.

Сейчас закупку почти 95% дронов за бюджетные средства осуществляет Госспецсвязи. Также закупки осуществляет Министерство обороны, но это большие разведывательные дроны.

Важно, что в рамках реализации проекта упростили значительное количество процедур для украинского бизнеса, чтобы дать толчок украинскому производству беспилотников. Также нам удалось отменить большое количество нормативных документов по экспортному и таможенному контролю. Самое главное, что простимулировало украинское производство: мы изменили подход к возможности получать доход с производства. Ранее при закупке техники или оборудования для военных можно было получить прибыль в размере 1%. Это привело к сложной ситуации с частным производством оружия или любой техники для военных. Ведь невозможно за этот 1% проводить дальнейшие разработки и закупать заранее запчасти. Мы подняли маржинальность до 25% с условием, что компании будут вкладываться в R&D (т.е. разработку) и закупку составляющих. В общей сложности мы убрали более 20 бюрократических процедур, которые блокировали развитие этой отрасли.

Примером формирования новых подходов является допуск к эксплуатации. Мы создали общий акт использования. Сейчас если, например, Службе безопасности Украины нужен какой-то дрон, они могут произвести его пробную эксплуатацию. И если он будет отвечать всем требованиям, соответствующее заключение подтверждается подписями, и уже на следующий день мы можем начинать работу по приобретению. Если закупки в государственных органах занимают несколько месяцев, то мы можем сделать это через несколько недель. Производители получают предоплату и начинают производство или формируют партию уже готовых дронов, передают их нам в течение нескольких недель. А мы в течение двух-трех дней передаем дроны Вооруженным силам Украины или другим военным.

– Скажите, пожалуйста, сколько типов дронов использует сейчас армия?

– В прошлом году, когда мы только начинали проект "Армия дронов", в Украине было 35 производителей беспилотных летательных аппаратов. Это всем известные "Лелеки", "Фурії", "Валькірії" и другие дроны. На сегодняшний день в Украине работают более 200 компаний, производящих беспилотники. Фактически благодаря этому проекту мы дали толчок развитию новой для Украины прогрессивной высокотехнологичной отрасли. Если объем рынка дронов в Украине не превышал 1 млрд грн, то сегодня – это 40 млрд грн только бюджетных средств. Кроме того, помогают развитию рынка волонтеры, которые тоже собирают средства и закупают беспилотники.

Уже заключили более 100 контрактов в рамках государственного финансирования. Приблизительно 80% поставок для "Армии дронов" – это беспилотники украинских производителей. По многим типам БПЛА у нас есть рост украинского производства не в разы, а на порядки. До войны у нас вообще не было производства больших ударных дронов. А за предыдущие 12 месяцев украинские компании увеличили производство более чем в 100 раз. Также в сотню раз увеличилось производство FPV-дронов, которые не использовались в качестве боевой единицы до полномасштабного вторжения России в Украину. Сейчас мы можем говорить о производстве десятков тысяч дронов. Наша цель – сотни тысяч на поле боя.

– Накануне нашего разговора в The New York Times вышла статья об украинских дронах, и там рассказывается, в частности, о том, что многие составляющие и сами дроны закупаются через Китай. И они отмечают, что политика Китая сделала так, что у нас есть определенный дефицит. Действительно ли это влияет на производство дронов или мы все можем делать сами?

– Действительно, есть определенный дефицит как деталей, так и дронов. Но это вопрос не политики в первую очередь, а определенного дефицита запчастей. Предприятия по производству дронов ни в Украине, ни в мире не были готовы к удовлетворению растущего спроса. В то же время, если говорить о китайских комплектующих, наши украинские производители научились покупать детали, которые они раньше получали из Китая, в других странах. Мы напрямую ничего не покупаем в Китае.

При этом за этот год у нас не было ни одного просроченного контракта, а задержки, если и случались, не превышали нескольких дней. В общем наш бизнес многому научился. И мы как представители государства также научились помогать им во всем: в поиске, в консультациях, в прохождении необходимых процедур, в упрощении нормативной базы.

В общем "Армия дронов" – это большая экосистема, в которую вовлечены также и наши послы во всех странах. Мы постоянно общаемся с ними, помогаем налаживать контакты с украинскими производителями, чтобы помочь с приобретением, ускорить поставки, научить пилотов, найти полигоны и опробовать дроны.

– Вот вы говорите, что 200 тыс. дронов нужно, но мы понимаем, что потребности постоянно растут, и чем интенсивнее боевые действия, тем больше дронов нужно.

– Все зависит от обученности пилота. Один из подпроектов "Армии дронов" – это именно обучение. У нас заключены меморандумы уже с 31 школой, которые готовят пилотов дронов в Украине. Мы за первую половину 2023 года научили 10 тыс. пилотов. За следующие три месяца, с июля по сентябрь, научили еще 10 тыс. Наша цель – каждые три месяца выпускать по 10 тыс. пилотов. За этот год мы обучили примерно 22 тыс. пилотов, которые уже воюют, это военные Вооруженных сил Украины.

Учеба – это основа. Важно не просто получить дрон, но не потерять его в первом же бою. Вот наша главная задача. Есть подразделение, которое на каждом из "Вампірів" совершает в среднем 20–30 вылетов, то есть работает где-то 10–15 дней. Это очень много. Есть подразделения, которые еще только учатся, и там беспилотник могут потерять во время второго-третьего вылета.

Если мы говорим об обычных Mavic, то их потери составляют 30–80 единиц в сутки. В основном – из-за противодействия средствами радиоэлектронной борьбы, также сбивают их обычным стрелковым оружием. Многое зависит от интенсивности боевых действий. Например, три месяца назад потери были ниже – по 20 в сутки, сейчас больше. Сейчас идет контрнаступление, мы освобождаем наши населенные пункты, и дроны постоянно висят в воздухе и помогают военным работать эффективнее. Это один из факторов эффективности освобождения наших территорий. Благодаря дронам во время контрнаступательных или оборонительных действий командиры могут видеть поле боя, следить за перемещением врага и принимать правильные и эффективные решения.

– Какие функции вообще у дронов на войне?

– В мирное время есть дроны, которые доставляют пищевые продукты гражданам, кровь и медикаменты в медучреждения. Несколько таких проектов есть у Красного Креста в Африке. У нас дроны помогают воевать защитникам. Поэтому их основные функции – разведка и уничтожение военной техники или живой силы врага.

В общем их можно разделить на простые разведывательные, такие как Mavic, Autel, Matrice. Есть профессиональные военные разведывательные дроны типа "Крило". Среди наиболее известных украинских дронов – "Валькірія", "Лелека". Есть и необычные примеры. Cetus – это один из самых крутых в мире дронов украинского производства, который до этого был простым аграрным дроном и использовался для аэрофотосъемок. Команда производителей сумела его переработать, обеспечить защищенной связью, и теперь это одна из самых крутых разработок.

Также существуют ударные, или FPV-дроны. Это категория, которую ни с чем нельзя сравнить. Маленький коптер, к которому прикрепляется боеприпас. Есть много видео, на которых мы видим, как дроны догоняют вражескую технику – это именно о них. На сегодняшний день их эффективность выше, чем в артиллерии. То есть это дешевая возможность уничтожить дорогостоящую технику. И если вы сейчас посмотрите статистику "Армии дронов", то увидите: еженедельно число уничтоженной вражеской техники удваивается. Это говорит и об увеличении количества дронов, и о качестве обучения пилотов. К примеру, недавно в течение недели FPV-дроны повредили 66 российских орудий.

Также есть большие ударные коптеры, к которым подвешивают взрывные устройства. Они залетают где-то на 15–20 км, в основном ночью, и сбрасывают "подарки" на головы оккупантов. Их называют "Баба Яга", потому что ночью не видно… Что-то прилетает на голову – и полетело себе.

Беспилотники-камикадзе используются ежедневно для уничтожения техники и живой силы. Еще есть дроны большой дальности – вы все видите новости о том, что происходит в Москве, Белгороде, в украинском Крыму, – это их работа.

Ну и, конечно, морские плавучие платформы – дроны, также довольно часто приплывающие в российские и украинские временно оккупированные порты.

А еще мы закупаем роботизированные платформы, такие как "Шабля", "Рись". Мы их показывали несколько недель назад. Они ездят на поле боя и отдаленно, на безопасном расстоянии тоже уничтожают врага. Итак, беспилотные аппараты – это не только летательные, но и плавучие дроны и роботизированные платформы. И все они работают на нашу победу.

Пока случаются ситуации, когда у производителей мобилизуют самого крутого инженера. Для компании это приговор, производства не будет, потому что только этот инженер умел настраивать антенны.

– "Армия дронов" – это вообще что такое сегодня?

– Это отдельно созданная экосистема, которая включает все: от поиска производителей и производства до эффективного применения дронов на поле боя. Между этими двумя составляющими лежит много процессов. Во-первых, есть команда, занимающаяся упрощением нормативного урегулирования. Есть люди, которые написали необходимые постановления, у нас есть отдельное постановление, благодаря которому функционирует "Армия дронов" и осуществляются закупки, обеспечиваются допуски к эксплуатации. Это условная юридическая команда. Кстати, напомню, что недавно правительство упростило импорт сырья для производства боеприпасов и боевых частей БПЛА. Это также позволит увеличить производство беспилотников.

Есть команда, занимающаяся подготовкой пилотов. Я уже говорил, что мы в течение последнего года подготовили более 20 тыс. пилотов и до конца года еще подготовим 10 тыс. Это также и рекрутеры, которые осуществляют поиск военных, направляют их на обучение. Не каждого можно взять за руку и сказать: все, будешь пилотом дрона. Для этого нужно иметь определенное дарование и уметь это делать.

Производство и бронирование сотрудников компаний-производителей – также немаловажный момент. Потому что пока случаются ситуации, когда у производителей мобилизуют самого крутого инженера. Для компании это приговор, производства не будет, потому что только этот инженер умел настраивать антенны.

У нас есть команда, которая осуществляет закупки, получение, а также определенную анонимизацию, если мы говорим, например, о Mavic (чтобы ими было безопасно пользоваться на поле боя). Это процесс сотрудничества Минобороны, Генштаба и других сил безопасности и обороны по передаче и настройке безопасного использования дронов на поле боя.

Отдельная команда занимается масштабированием производства боеприпасов для беспилотных летательных аппаратов. Потому что использование для FPV-дронов гранатометных боеприпасов – это временно помогающее нам решение. Но важно, чтобы мы уже закупали готовый FPV-дрон и к нему безопасно упакованный боеприпас – это наш трек до конца года, который мы точно реализуем.

И есть отдельное направление работы – инновации беспилотных технологий, вдохновителем которого является вице-премьер-министр Михаил Федоров, и мы как команда помогаем все это реализовывать, чтобы наши Вооруженные силы не испытывали дефицита дронов.

– Мы видим, что враг тоже учится. Россия уже тоже делает большие закупки беспилотников в Китае, в Иране, ищет запчасти и тоже атакует наши силы дронами. Анализируете ли вы, как стратегия россиян изменилась за последний год?

– Она не очень, если честно, изменилась. Их стратегия – сделать как можно больше дронов большой дальности, вроде Shahed, и уничтожить нашу гражданскую инфраструктуру. Отдельная задача нашего органа – защита критической инфраструктуры. Эту функцию служба получила в период военного положения. Мы координируем работу всех причастных к защите критической инфраструктуры ведомств. Это еще одно большое направление работы, которое осуществляет наша команда. Основная цель РФ – уничтожение украинской гражданской инфраструктуры. Она не изменилась со времен. Тогда оккупанты расстреливали базовые станции мобильных операторов, чтобы не было связи, стреляли по объектам энергетической сферы, чтобы не было электроэнергии… Это не военные цели, что бы они ни рассказывали. Мы ищем решение, достаточно эффективное, которое позволило бы сбивать большинство их дронов. На поле боя – да, у них есть большое количество беспилотных летательных аппаратов, и единственным противодействием этому являются средства радиоэлектронной борьбы. Это будет следующий проект, который мы анонсируем в ближайшее время, – создание "Армии РЭБ" по аналогии с армией беспилотных летательных аппаратов. Количество РЭБ также должно возрастать. К сожалению, в предыдущие годы этому не уделяли достаточного внимания, и сейчас у нас очень мало производителей, которые готовы производить РЭБ в необходимом количестве.

Сегодняшнее поле боя – это война технологий. Невозможно победить в войне с помощью стрелкового оружия. Чем быстрее мы найдем технологии и масштабируем их, тем быстрее у нас будет преимущество в воздухе и мы будем эффективно противодействовать беспилотным летательным аппаратам РФ.

Мы – первая страна в мире, запустившая роты ударных дронов как отдельное подразделение Вооруженных сил

– Есть развитые страны, которые имеют большую кучу денег, и они тоже думают о своей безопасности, возможно, у них есть разработки, которые способны помочь нам?

– Российская агрессия в Украине не просто стимулировала развитие новой отрасли производства, мы увидели новый тип войны – войну дронов. Ни в одной масштабной войне до этого дроны не использовались в таком количестве. Не нужно искать гениев где-то за границей. Мы создаем здесь и сейчас новые тренды, создаем умение. Поверьте, представители большинства ведущих стран мира, обладающие высокими технологиями, приезжают к нам и учатся.

Мы – первая страна в мире, запустившая роты ударных дронов как отдельное подразделение Вооруженных сил. Эти роты успешно воюют на передовой в составе разных группировок сил обороны. Это исключительно люди, умеющие пользоваться беспилотными летательными аппаратами, эффективно проводить разведку, координировать подразделения на поле боя, уничтожать живую силу и технику противника. Поэтому надеяться на то, что нам еще кто-то поможет, кто-то придет нас научить, не получится. Это мы учим всех, как это работает, как нужно развивать технологии. Поверьте, в настоящее время украинские дроны – лучшие по качеству и эффективности в мире. Мы не говорим, что за границей плохие дроны, нет. У них есть классные разработки, мы их закупаем. Это FlyEye, Puma, EOS. Bayraktar – это вообще отдельное направление, это стратегические дроны, позволяющие проводить большие операции. Но их стоимость – это сотни и миллионы долларов. Война в Украине показала, что нужны более дешевые и столь же эффективные решения. Поэтому так популярны FPV-дроны, большие тяжелые коптеры, разведывательные БПЛА.

Никто до войны в Украине не понимал, насколько эффективен Mavic на поле боя. Как патроны должны быть в снаряжении автомата, так теперь должен быть как минимум один Mavic в каждом подразделении. Для того чтобы бойцы могли его поднять и взглянуть на 300–400 м вокруг. Им не интересно, что там происходит за 100 км, им интересно, что происходит за холмом и где расположен противник. Поэтому тактика и стратегия применения дронов сегодня пишется Украиной. Мы делимся знаниями, навыками, и сюда приезжают абсолютно все наши партнеры, равно как и в сегменте киберзащиты. В канун войны нам говорили партнеры, что у нас не будет интернета и связи – российские хакеры положат все за день. Мы смогли с этим справиться. И не только благодаря помощи партнеров, но прежде всего благодаря нашим умениям. Вы можете открыть любую публикацию иностранных профильных изданий, и там говорят: украинцы показали, что россияне не так эффективны в кибервойне.

Сегодня благодаря "Армии дронов" мы так же демонстрируем свою эффективность, свои навыки, которые не просто не хуже, чем у специалистов других стран мира – уже мы можем обучать наших партнеров. К примеру, к нам самые крутые мировые компании привозили свои ударные и разведывательные дроны стоимостью несколько миллионов долларов и говорили, что они производят лучшие беспилотники в мире. Они полетали в украинских реалиях, и оказалось, что эти дроны не устояли под средствами радиоэлектронной борьбы. Они попытались исправить эту ошибку на дроне, который стоит более $3 млн, и у них это не получилось. Они вернулись, опять у них ничего не получилось, они уехали и больше не возвращались. Украинские дроны летают под средствами радиоэлектронной борьбы и эффективно выполняют задачи. Поэтому не нужно искать гениев где-то за границей, они все здесь и сейчас.

– Какие государства сейчас помогают наибольше украинской армии дронов?

– Эстония, Литва, Латвия, Германия, США, Великобритания, Турция, Польша – это те, у кого мы закупаем, и те, кто нам передает дроны. И это не только помощь, для них это также возможность выйти на новый уровень. До войны в Украине польский производитель дронов FlyEye был небольшой компанией, производившей неплохие дроны. Но война в Украине показала, что их средства защиты являются одними из лучших в мире – их просто недооценивали. Сейчас эта компания имеет заказы, наверное, на 10 лет вперед и имеет планы развития, потому что они показали себя эффективными на поле боя. Ударные дроны Warmate также оказались суперэффективными камикадзе.

– А запчасти где берем?

– Крупнейшими производителями и поставщиками запчастей являются Австралия и Канада.

Мы сможем создать эффективное средство противодействия, а именно – уничтожение на территории России точек производства беспилотных летательных аппаратов

– Вопрос критической инфраструктуры очень важен, и прошлая осень и зима показали нам, насколько. Скажите пожалуйста, что делается для защиты критической инфраструктуры?

– Совместно с Генштабом, Министерством инфраструктуры и Министерством энергетики, компанией "Укрэнерго" работа проводится фактически 24/7 по построению пассивной защиты на электростанциях. Мы понимаем, что россияне наращивают производство дронов, и нам нужно обеспечить пассивную защиту, в том числе от прилетов не в сами объекты инфраструктуры, а где-то рядом. Поэтому с весны, как только закончились морозы, все начали вводить эти пассивные методы защиты. Мы координируем эту деятельность.

Кроме того, у нас есть еще несколько крупных проектов активной защиты, о которых мы не будем говорить, но которые уже дают эффект. Вы видите, что количество и качество попаданий намного снизилось – и благодаря средствам противовоздушной обороны, и благодаря другим средствам борьбы с беспилотными летательными аппаратами. Я уже говорил, что мы сможем победить только технологически, поэтому сейчас создаются и продвигаются направления и системы, которые позволят нам пройти эту зиму с минимальными потерями.

– Как вы считаете, возможно ли повторение сценариев, которые были с отключениями света и связи?

– Мы точно лучше готовы, чем в прошлом году, в плане защиты. Большое количество трансформаторов и подстанций было разрушено, но все они восстановлены. Произошла также диверсификация снабжения, распределения. Эту технологическую работу мы проводили круглый год. Мы сделаем все, чтобы в этом году не было таких блэкаутов. Наша задача – обеспечить максимально спокойную зиму, насколько это возможно во время войны, для наших граждан.

– Мы видим, что россияне с помощью Ирана приступили к собственному производству Shahed. Чем больше будут производить, тем больше будут по нам стрелять. Как вы оцениваете эту опасность?

– Это действительно большая угроза, но я уверен, что мы сможем создать (мы на этом пути) эффективное средство противодействия, а именно – уничтожение на территории России точек производства беспилотных летательных аппаратов. Мы уже видим, что их производства почему-то горят постоянно. Такой способ борьбы, и они его хорошо почувствуют – для них война уже не будет столь далекой. Тогда все в России довольно быстро изменится, и в политическом плане тоже.

У нас есть и математики, и мирового уровня инженеры, помогающие нам в сфере беспилотных технологий

– Действительно все говорят в мире, что война изменилась, изменился ее характер, что уже не так важно иметь дорогое красивое оружие, важнее иметь много доступного оружия. Какие выводы вы еще делаете?

– Каждая великая война порождала определенные технологии. Первая мировая война – это была война танков и противодействия танкам. Вторая мировая война – это была война самолетов и средств противодействия самолетам. Война в Украине породила новую технологию, задала тренд на несколько десятков лет. Это новый тренд, это новый вид войны, хотя мы бы хотели, чтобы войн больше не было вообще. Но мы понимаем, что следующее слово техники – все беспилотное: и танки, и самолеты, и системы противовоздушной обороны, работающие в автоматическом режиме с минимальным вмешательством людей. Это и есть тренд, который будет в дальнейшем развиваться в военных технологиях. Здесь наша основная задача, поскольку этот тренд родился в войне в Украине – создать технологии, которые, во-первых, позволят нам победить в этой войне, а во-вторых, обеспечат нам экономическое развитие уже после нашей победы. Беспилотные летательные аппараты станут нашей экспортной статьей. Сейчас мы ни одного дрона не экспортируем, поскольку все идет для победы, но после этого Украина станет экспортером номер один, и это будет залогом нашего экономического развития. В Украине работает одна из топ-систем управления боем в мире – система ситуационной осведомленности "Дельта", которую даже НАТО использует у себя. И они говорят, что это очень крутая технология. До этого в Украине такой системы и подобных аналогов на поле боя тоже не было. Эти технологии и являются следующими шагами, которые мы освоим, и именно государственная поддержка этих технологий является залогом как нашей победы, так и дальнейшего развития. И, конечно, собственное производство оружия. Война в Украине обнаружила все ошибки, которые были сделаны за десятки лет до этого, когда предыдущая власть чрезвычайно мало внимания уделяла производству оружия, боеприпасов, переходу на натовские стандарты. Это все мы сейчас делаем очень быстро и достаточно эффективно, но уже в условиях войны.

– Развитие беспилотных технологий нуждается в научном мнении, инженерах, а нам в последнее время говорили, что все умные уехали, в Украине никого нет. Где мы ищем этих гениев-инженеров, которые производят все эти дроны?

– Надо смотреть, кто все эти нарративы нам насаживал десятки лет, что все уехали, а мы все здесь умрем. Как оказалось, нет. Здесь есть прекрасные гениальные люди. Поверьте, даже из уехавших многие вернулись. Сегодня есть несколько разработок, которые сделали наши украинские ученые, работавшие на Западе, но после полномасштабного вторжения оставили там топ-должности в самых крутых IT-компаниях и приехали сюда помогать государству. К примеру, если мы говорим о сфере киберзащиты, в Госспецсвязи мобилизовалось семь из 10 лучших украинских специалистов в сфере кибербезопасности. И они проходят военную службу, хотя являлись директорами и владельцами миллионных бизнесов.

Так же в сфере беспилотных технологий. У нас есть и математики, и мирового уровня инженеры, которые нам помогают в сфере беспилотных технологий. Есть ведущие специалисты, которые сотрудничают с иностранными компаниями, и сюда приезжают инженеры, помогающие нам с созданием беспилотных аппаратов. Есть определенные сферы, в которых Украина лучшая в мире. Украинская математическая школа – одна из лучших в мире. Киевская и Львовская политехники, Харьковский авиационный и Киевский авиационный институты воспитывали лучших инженеров. У нас есть история и люди, которые сейчас развивают украинские беспилотные системы.

– А еще есть люди, которые хотят утащить некоторые секреты…

– По этому направлению мы активно сотрудничаем со Службой безопасности Украины. Недавно был пример их крутой работы, когда один человек пытался проникнуть в школу "Армии дронов", чтобы выведать определенные государственные тайны. Дело в том, что место расположения школы пилотов дронов во время войны – это тоже информация с ограниченным доступом. Поэтому работа спецслужб эффективна, мы с ними сотрудничаем постоянно. И сами работаем только с командами, которым доверяем. Преимущественно это патриотические люди, которые объединились вокруг единой цели – победить и освободить Украину.