Колесник: Парни раскапывали вещи погибших, а я на четвереньках стоял и, простите, блевал. Минут 40 наизнанку выворачивало от трупного запаха
G
В интервью "ГОРДОН" депутат Криворожского горсовета, куратор добровольческого батальона "Кривбасс" Николай Колесник рассказал, как узнал о 36 мешках с вещами украинских бойцов, погибших в Иловайском котле, почему почти четыре года эти мешки были закопаны на территории частного рыбного хозяйства в Днепропетровской области и как теперь идентифицировать, кому принадлежали найденные форма, берцы и медали.
"В Днепропетровской области нашли закопанными вещи украинских бойцов, погибших в Иловайском котле" – эта новость потрясла многих в Украине. Спустя почти четыре года после Иловайской трагедии на территории частного рыбного хозяйства были обнаружены 36 мешков с берцами, окровавленной одеждой и личными вещами погибших.
Позже полиция подтвердила, что в 2014 году в Днепропетровскую область привезли тела 98 украинских военных, погибших в Иловайском котле. 26 из них удалось идентифицировать, их вещи забрали родственники. Вещи остальных 72 неопознанных бойцов передали на хранение в Таромский рыбхоз "в связи с отсутствием помещения с соответствующими санитарными нормами в отделении полиции". Почему за четыре года никто из органов не приехал за вещами, которые, кроме всего прочего, являются вещественными доказательствами о вторжении российских войск в Украину, в органах не уточнили: "По данному факту назначено служебное расследование".
Первым, кто сообщил о найденных мешках с вещами погибших, был депутат Криворожского горсовета, куратор добровольческого батальона "Кривбасс" Николай Колесник. В интервью "ГОРДОН" он рассказал, как вместе с волонтерами миссии "Эвакуация 200" раскапывал мешки, почему о жуткой находке стало известно только сейчас и что будет дальше с вещами погибших, среди которых оказались и вещи бойцов его батальона.
Мы начали снимать слой за слоем, доставали пропитанные кровью кители с шевронами добровольческих батальонов, каски и берцы с фрагментами тел, кобуру от пистолета...
– На каком этапе служебная проверка по факту обнаружения 36 мешков с вещами бойцов, погибших под Иловайском?
– Следствие ведет Новокодатское отделение полиции Днепропетровской области. Мы с ребятами из волонтерской группы "Черный тюльпан", которая выкапывала мешки, уже были у следователя, дали показания как свидетели.
– Военная прокуратура включилась в работу?
– Я общался только со следователем райотделения полиции. Насколько понял, он достаточно системно рапортует в Главное управление полиции в Киеве. Кстати, я передал следователю еще два вещественных доказательства – медаль батальона "Кривбасс" и кокарду, которая обгорела и расплавилась так, что еле проглядывался тризуб. А медаль и спустя почти четыре года как новенькая, мы ее заказывали из очень качественных материалов, чтобы наградить бойцов батальона.
– Идентифицировали, какому именно бойцу принадлежала найденная при раскопках медаль?
– Это даже не медаль, а крест "Кривбасса" – наша внутрибатальонная награда "За мужество, честь, закон". Награду вместе с боеприпасами развозили 24 августа 2014 года по опорным пунктам возле Иловайска, где стояли парни из "Кривбасса". Группа попала в засаду, россияне, которых "там нет", расстреляли пацанов. Были погибшие, сгорела машина. Нашему бойцу Василию Стуженко руку-ногу оторвало, Игорь Павлов руку потерял, кое-кто из парней попал в плен…
В общем, сегодня мы точно знаем, что найденным в мешках крестом был награжден именно боец "Кривбасса", но автомобиль с документами, где были указаны номера наград и кому именно выдавались, сгорели в 2014-м.
– Что вы увидели, когда выехали на территорию рыбхоза, где почти четыре года хранились 36 мешков с вещами погибших в Иловайском котле украинских военных?
– Не "хранились", а были закопаны. Мы начали снимать слой за слоем, доставали пропитанные кровью кители с шевронами добровольческих батальонов, каски и берцы с фрагментами тел, кобуру от пистолета…
Парни из "Черного тюльпана" не раз эвакуировали тела из зоны АТО, были к такому готовы: специальные комбинезоны, маски, перчатки, мешки. Они раскапывали, сортировали, а я на четвереньках стоял и, простите, блевал. Меня минут 40 наизнанку выворачивало от трупного запаха. Он невыносимый был, у меня еще не было такого опыта… Ребята подходили, хлопали меня по плечу: "Коля, сейчас все пройдет", – и дальше раскапывали. Выяснилось, что вещи погибших бойцов вообще никто не проверял.
– То есть?
– Даже в карманы не заглядывали, они так и остались закрыты на молнии и липучки. А в карманах были конфеты, жвачки, детский самолетик, нательные крестики… Уверен: если в 2014 году следствием были бы произведены нормальный осмотр и описание вещей – от пуговиц до содержимого карманов – многих убитых уже тогда можно было бы идентифицировать и не было бы так много безымянных могил.
Преступная халатность следователя привела к тому, к чему привела: в 2014-м вещи погибших привезли на частную территорию и забыли о них. А полиция нам сегодня официально сообщает: из 98 тел украинских военных, которых привезли в Днепропетровскую область сразу после Иловайского котла, только 26 были идентифицированы. 72 парней идентифицировать не удалось, их захоронили под номерами и ждали результатов теста ДНК, а вещи сбросили на "хранение" в частный рыбхоз.
Следователь процессуально описывать вещи погибших не захотел, а прямо в морге впихнул все в мешки с фразой: "ДНК и так уже отобрали". Привез мешки в частный рыбхоз и исчез
– Назовите имя следователя, который в 2014-м так поступил с вещественными доказательствами, давайте "прославим" этого персонажа.
– Я уже прохожу в деле как свидетель, дал подписку о неразглашении. Единственное, что могу сказать: производство по статье "служебная халатность" открыто. Верю, что отвечать ему придется, если не на этом свете, то на другом – точно. Потому что нельзя так относиться к погибшим на фронте, особенно к погибшим в Иловайском котле! Даже если ты самый отпетый циник, нужно было все описать и кремировать, а не закопать и забыть. Такое отношение второй раз парней убивает!
– Но ведь он не один занимался делом, были другие сотрудники органов, которые видели, как поступают с вещдоками. Почему же они ни словом не обмолвились за эти годы?
– У меня нет ответа. В 2014-м, когда привезли фуру с телами наших бойцов, следователи должны были процессуально каждое тело, каждый фрагмент детально описать: одет в тот-то, повреждения такие, в карманах это, обувь такая-то. Не просто описать, но сделать фото с приложенными номерками, потому что это вещественные доказательства российской агрессии.
Я понимаю, что там тела покореженные были, месиво из крови и кусков мяса. Но что в итоге сделал следователь? Процессуально описывать вещи погибших не захотел, а прямо в морге впихнул все в мешки с фразой: "ДНК и так уже отобрали". После привез мешки в частный рыбхоз с большой территорией: мол, пусть на солнце подсохнут, позже приеду и заберу. Привез и исчез.
– Почему владельцы частного рыбхоза почти четыре года не поднимали шум, не кричали, что правоохранительные органы скинули им вещдоки и забыли?
– Сложно сказать. Поначалу пытались дозвониться следователю, телефоны обрывали, во все кабинеты стучались. Безрезультатно. Когда местные полумародеры начали воровать берцы, форму и каски, а дикие собаки растаскивали пропитанные кровью вещи, их присыпали землей. Все ждали, что вещи заберут. Окончательно поняв, что ничего подобного не будет, решили обратиться ко мне. Рассказывали, что никто не реагировал, куда бы ни обращались. Им очень болело, не хотели грех на душу брать, считают, что надо по-человечески отнестись к памяти ребят.
Они же изначально видели, сколько костей и кусков черепов было в касках, сколько крови из мешков текло тогда, в 2014-м. Они уже дали показания как свидетели, но с прессой общаться не хотят. Владельцы рыбхозяйства поступили как люди, хотя могли забыть об этом: засыпали, закопали – и все, нет хлопот, и милиция, которой сейчас прилетело от начальства за халатность, их не проклинает.
– А зачем владельцы закапывали мешки с вещами в землю? Почему не хранили на складах рыбхоза?
– Чтобы запаха не было. Вы даже не представляете, какой там трупный запах стоял.
– Но ведь почти четыре года прошло…
– Невыносимый трупный запах остался до сих пор. Журналисты после нас приезжали и, простите, охренели от этой вони.
Есть надежда, что хотя бы из берцев можно будет забрать образцы ДНК и идентифицировать бойцов
– Правда, что о жуткой находке вы узнали в годовщину создания батальона "Кривбасс"?
– Да, встречались с побратимами, а тут такая новость… Через некоторое время мы день памяти отмечали, собрались вдовы, мамы, дети погибших – больше 300 людей пришло. На поминальном обеде ко мне мамы подошли, расспрашивали. Особенно те, у кого дети до сих пор числятся в плену или пропавшими без вести.
– Что они вам говорили?
– Благодарили владельцев рыбхоза, "Черный тюльпан" и меня, что не бросили, не остались равнодушны, не замолчали тему. Есть надежда, что хотя бы из берцев можно будет забрать образцы ДНК и идентифицировать бойцов.
– Почему только из берцев? А как же одежда?
– По одежде ДНК уже отобрать невозможно, форму сбрасывали в мешки, все перемешалось, на одном рукаве может быть ДНК сразу нескольких человек.
– Что будет дальше с вещами погибших?
– После окончания следствия, когда все будет нормально описано и зафиксировано, заберем личные вещи в музей "Кривбасса", а одежду и обувь кремируем и 29 августа, в день памяти погибших в Иловайском котле, похороним все в могиле неизвестного героя.
– Сколько бойцов "Кривбасса" погибло под Иловайском в августе 2014-го?
– 27 парней, плюс свыше 120 раненых, некоторые из них позже умерли от ранений. Потери батальона с 2014-го – больше 70 бойцов, почти каждый пятый. Сюда входят и убитые, и пропавшие без вести.
– Согласно официальным данным, обнародованным Генеральной прокуратурой, в Иловайском котле погибло 366 украинских бойцов…
– (Резко прерывает). Неправда! Сколько, согласно этим "данным", без вести пропавших?
– По словам главного военного прокурора Анатолия Матиоса, 158 человек.
– С цифрами не согласен прежде всего как человек, который еще в конце лета 2015 года предоставил следствию оригиналы боевых приказов и распоряжений по Иловайску. Предоставил, когда Муженко, Гелетей и остальные военачальники окончательно заврались, уверяя, что это добровольцы сами, без приказа, решили взять город.
Съездите на Краснопольское кладбище под Днепром или на кладбище в Запорожье, посчитайте, сколько безымянных парней после Иловайского котла там похоронено под номерами. Они не фигурируют в официальной статистике, потому что до сих пор не идентифицированы! А куда делись добровольцы, не закрепленные ни за одним из батальонов? Они учтены в официальной статистике погибших и пропавших без вести? Полно же добровольцев было, которые по зову сердца рванули в 2014-м на фронт без постановки на учет! Если вы соберете эти данные, увидите, что цифра погибших изменится в разы.
– Тогда сколько, по вашим оценкам, было убито в Иловайском котле?
– Минимум тысяча наших бойцов, а если говорить о без вести пропавших… Едет "Урал" с бойцами, прямое попадание "Града" – и все, останки 30 парней на одной лопате, невозможно взять ДНК. И куда их вписать, в какую статистику? У нас же ни одна поисковая группа не выезжает на оккупированную территорию, чтобы забрать останки наших бойцов. На минских переговорах этот вопрос вообще не поднимается. А сколько наших за четыре года в плену погибло от болезней, пыток, ранений или выстрелов пьяных сепаров? Кто-то их ищет, ведет переговоры с той стороной? Нет!
Кстати, на нашей стороне тоже могут быть погибшие сепары, захороненные под номерами. Чтобы их идентифицировать, нужно ДНК родственников с оккупированных территорий. Этим кто-то занимается? А ведь это гуманитарные вопросы, которые должны подниматься на переговорах в Минске. Тема без вести пропавших вообще самая болезненная, родным и близким нужна хоть какая-то определенность, а не постоянное выматывающее неведение: жив или нет.
По телевизору полно вранья об Иловайском и Дебальцевском котлах, полно лжи в адрес добровольцев. Таким отношением их будто по второму кругу в котел бросают и убивают
– Если следственные органы так обходятся с вещественными доказательствами, то что творится с базой данных образцов ДНК для идентификации погибших?
– Горячка прошла, были выделены средства, так что здесь более-менее системная работа есть. У Днепра в этом смысле большой опыт: у нас этим занимается клиническая больница имени Мечникова, плюс есть серьезный контроль со стороны обладминистрации.
У всех, у кого дети не вернулись с фронта, отобрали образцы ДНК. Многие делали повторные тесты, потому что не хотели верить. А когда ДНК-тесты подтверждались, забирали останки родных с кладбищ Днепра и Запорожья и перезахоранивали в родных городах и селах. Но были случаи, когда тест ДНК подтверждался одновременно и на днепровском, и на запорожском кладбищах.
– Что это означает?
– Одна часть тела бойца была в Днепре захоронена, другая – в Запорожье. Такое тоже бывает: снаряд, взрыв, тело разрывает на куски. Одна поисковая группа одну часть нашла, другая – другую. Потому и акцентирую внимание: описание тел погибших и их личных вещей должно быть максимально детальным, точным и аккуратным, чтобы этим процессуальным действиям верили прежде всего родные, для которых каждая ошибка или халатность – удар в сердце.
– Есть хоть какие-то гарантии, что дело об обнаруженных 36 мешках с вещами погибших не спустят на тормозах?
– Пока есть внимание общества и СМИ, этого не случится. Все зависит от нас самих. 90% без вести пропавших на войне пропали именно в Иловайском котле. Каждая гибель на фронте – это трагедия, но Иловайск – самая страшная и мучительная рана. За несколько дней столько плененных, раненых, убитых... И вдруг через четыре года выясняется, что вещи погибших сгрузили в мешки, сбросили в рыбхоз и забыли…
– Как думаете, по прошествии лет сколько еще таких шокирующих находок нас ждет?
– Если будут такие неравнодушные, как владельцы рыбхоза, боюсь, подобных находок впереди много. Хотя искренне надеюсь, что этот случай – исключение. Такого больше не должно быть. Никогда.
– И что делать рядовым гражданам, чтобы такого больше не было?
– Как минимум не быть равнодушными. Меня эта история чуть-чуть затронула, а до сих пор трясет. А что говорить о тех, у кого на фронте друг, отец, сын остался? Каково им теперь? Иловайск и Дебальцево – это две мясорубки, перемолотившие из-за бездарности нашего высшего военного руководства много судеб. Зато по телевизору полно вранья об Иловайском и Дебальцевском котлах, полно лжи в адрес добровольцев. Таким отношением их будто по второму кругу в котел бросают и убивают.
В общем, я жду результатов следствия о найденных 36 мешках с вещами погибших. Хочу получить ответы на основные вопросы и восстановить все чиновничье звено: кто отдал приказ засунуть вещи в мешок и сбросить на частную территорию, кто и как работал в морге, кто и как привез и разгружал фуру с телами, кто проводил опознавание и так далее.