Профессор Зиновьев: Первые тесты в Большом адронном коллайдере сделали с помощью деталей, которые изготовила украинская команда G

CERN – элитное место для всех ученых мира, каждая страна стремится стать членом этой научной организации. После двухлетней паузы и многочисленных модификаций ускоритель заряженных частиц, знаменитый Большой адронный коллайдер, который находится на глубине 100 метров на границе Швейцарии и Франции, развил вдвое большую скорость. Во время экспериментов в 2013 году ученые открыли бозон Хиггса. Благодаря этому британец Питер Хиггс и бельгиец Франсуа Энглер получили Нобелевскую премию. Украинцы также участвуют в проекте, причем не на последних ролях. Корреспондент "ГОРДОН" выяснил у профессора, доктора физико-математических наук, руководителя программ CERN Геннадия Зиновьева, как попасть в международный проект и помогает ли в этом украинским ученым государство.

Как я познакомился с этой командой ученых? Пил с ними водку

Геннадий Зиновьев на лекции в Киеве Фото: Креативний простір "Часопис" / Facebook

– Геннадий Михайлович, расскажите, как вы начали свою работу в CERN?

– Моя работа в CERN началась еще в начале 90-х годов. Конечно, никакого контракта у меня не было. Это было то время, когда работа проходила только в формате командировки. А о том, чтобы там были представлены украинские ученые и Украины в целом, еще никто и не мечтал.

– А когда именно возникла идея, чтобы в научном центре появились украинцы?

–– Это случилось после распада СССР. Все были немного растеряны, однако мой коллега – немец – достаточно прагматично взглянул на эту ситуацию и сказал, что теперь Украина, как независимое государство, имеет шансы стать полноценным членом. Мне такая идея понравилась, поэтому мы не ограничились разговором, а начали действовать. Нужно было создать документ, некий запрос главе CERN, но в то время в новорожденной стране никто не знал, как правильно оформить документы. За написание взялся тот же коллега-ученый.

– Как в Украине встретили такую инициативу?

– Очень положительно, я приехал в Украину и обратился к своему старому знакомому – председателю комитета института физики в Харькове – Сергею Рябченко. Он оказался достаточно прогрессивным человеком, и сразу же одобрил такие начинания. После того, как все разрешение на работу украинским ученым подписали, я пришел с этим к директору CERN – Нобелевскому лауреату – профессору Карло Руби. Он был независимым и жестоким директором диктаторского типа. Я предложил ему работу с людьми из Харьковского закрытого института приборостроения. Работники этого учреждения никогда не были за границей, их наиболее масштабные поездки – это сидение в траншеях Байконура во время запуска ракет. Но украинские ученые владели уникальными знаниями: они умели делать микрокабели, а это совершенно невесомая вещь. Для физики частиц легкость и радиационная стойкость металла очень важна, ведь это дает шанс не искажать картину, возникающую в результате столкновения частиц.

– То есть профессор Руби увидел перспективу в таком сотрудничестве?

– Без сомнения, и во время нашего разговора он меня спросил: как же я познакомился с этой командой ученых? А я ответил честно – что пил с ними водку. Но даже несмотря на "зеленый свет", начало работы было очень тяжелым. Другая страна, другие обычаи, да и язык, ведь они, кроме суржика и мата, ничего не знали. Однако со временем все изменилось, после акклиматизации работа наладилась.

Некоторым странам нечего предложить научному обществу: ни производства, ни человеческого ресурса, ни технологий, а вот в Украине все это было


– А как в Украине реагировали на успехи своих ученых?

– Тогда Украине было не до них. Например, я в прошлом году был вице-президентом коллаборации ALICE  (Коллаборация ALICE – один из четырех отделов CERN, занимается изучением жидкостной формы существования материи. – "ГОРДОН"). Хотя я занимал такую должность, от страны я никакой помощи не получал, а такое внимание было бы не лишним, ведь CERN – это своего рода калитка в Европу. Каждая страна, которая стала участником, должна не только интегрироваться в научное общество мира, а и поделиться своими секретами и знаниями. Но некоторым странам нечего предложить научному обществу: ни производства, ни человеческого ресурса, ни технологий, а вот в Украине все это было. И только в 2013 году мы подали заявку на то, чтобы стать ассоциированным членом.

– Как сегодня, уже после подписания ассоциации, проходит работа украинских ученых?

– Хотя все бумаги подписаны, но и сейчас сотрудничество неполноценное. Тогда, в 2013 году подписание документов между Украиной и CERN проходило на фоне подписания ассоциации с ЕС, поэтому это было более политическим жестом.

– Почему так важно сотрудничество Украины и CERN?

– Важно, чтобы была официальная возможность играть в эту игру. До последнего времени такой возможности у Украины не было, да и сейчас нет. Когда мы полноправно станем ассоциированным членом, кроме работы ученых, украинские предприятия смогут получать заказы от организации, а бюджет научного учреждения ежегодно составляет более миллиарда швейцарских франков.

– Какие достижения в свой актив могут внести украинцы, работающие над адронным коллайдером?

– Из последнего – это первые измерения столкновения частиц в коллайдере. Их сделали с помощью частей, которые изготовила украинская команда. Также и первая публикация результатов состоялась благодаря нашей работе.

– Сколько сегодня украинцев работает в научных подземельях Швейцарии?

– Почти 60 человек, большинство из них просто выехали из Украины, чтобы иметь возможность работать официально. К сожалению, и сегодня украинец не может получить нормальный контракт для работы. Надеюсь, что со временем это изменится.

Большой адронный коллайдер Фото: iop.org

– Геннадий Михайлович, несмотря на все масштабные открытия, можно сказать, что CERN дает миру прикладные вещи, которыми можно пользоваться?

– Давайте вспомним, что говорил Фарадей, открывший электромагнитные волны: это никогда нельзя будет применить, потому что это просто абстрактное знание. Но, честно говоря, о чем мы можем говорить сегодня без его открытий. Другой пример – это Резерфорд, который открыл атомное ядро. Тогда он тоже заявил, что все его исследования и эксперименты имеют лишь академический характер. Все, что сегодня имеет человечество – это следствие непонятных открытий.