Родина Фирташа по самые помидоры
В родном селе Дмитрия Фирташа помидоры – это и заработок, и единственная работа. Это – все. При Януковиче олигарх строил здесь свою "маленькую Швейцарию". "ГОРДОН" приехал взглянуть, что теперь из этого вышло.
"Родители меня с детства каждый день заставляли работать. Я эти помидоры ненавидел, я на них смотреть не мог. Вместо того чтобы, как все, быть летом на море, я на рынках, в странах Прибалтики, продавал эти проклятые помидоры. Потому что как иначе? Это основной доход дома!". Эту фразу украинский олигарх Дмитрий Фирташ произнес в интервью французскому изданию Politique International в 2011 году. С детских лет Дмитрия в его родном селе Синьков Тернопольской области многое изменилось. Фирташ, как и помидоры – здесь повод и для гордости местных, и для язвительных замечаний приезжих.
ВЕЛИКИЙ ТОМАТНЫЙ ПУТЬ
Олигарх отремонтировал дорогу к построенным современным теплицам, в которых помидоры выращиваются по голландским и израильским технологиям. Проложил новое шоссе в родном село.
– Вы знаете, сколько из госбюджета потрачено на эту дорогу? – спрашиваю у таксиста, который везет меня в село из Черновцов.
– Нет, ну это же деньги Фирташа. Человек людям помог. Дорога, як кажуть, шо можно яйце котить.
На самом деле на новую дорогу до Синькова и по селу из госбюджета было потрачено чуть меньше 110 миллионов гривен. И километр бесспорно хорошей, но сельской дороги обошелся государству почти вдвое дороже среднего ремонта международной трассы.
Пока еду в такси, любуюсь живописными склонами Днестра. Родиться Дмитрию Фирташу посчастливилось действительно в красивом месте.
– Тут особый климат. Днестр, склоны, низменность, солнце. Помидоры в теплицах здесь всегда выращивали. 15 километров в сторону – и уже не то, – продолжает делиться информацией о здешней жизни водитель.
Поля вдоль дороги засеяны зерновыми культурами и соей. Как здесь говорят, – причем обязательно с привязкой к подорожанию мяса, – "наши колбасные поля".
СИНЬОР-ПОМИДОР
Выхожу из машины около теплиц. У самой дороги разрытая площадка со вкопанными в землю колышками: вторая очередь комплекса, которую обещали открыть еще к 2013 году. Позже местные жители рассказали, что строить "по-серьезному" так и не начали: "Время такое, ну, можа, грошей не хватило".
Около забора, за которым блестят стеклянные теплицы, старушка пасет не совсем упитанную рыжую корову. Расспрашиваю ее об известном односельчанине.
– Я, сынок, ничего плохого не могу за него сказать. Он селу помогает. Дорогу построил, работу дал, газ провел. Помогает, чем может.
Пока думаю над тем, что газ в родное село провел фактически собственник местного облгаза, к нам подбегает охранник комплекса. На поясе кобура. Просит показать документы и содержимое рюкзака.
После последовавшего отказа он вызывает подмогу, которая не замедлила явиться в виде внушительных размеров мужчины в гражданской одежде. Тот тип мужчин, при взгляде на которых в первую очередь почему-то замечаешь пузо, выпирающее из-под футболки.
– Вы знаете, что это частная территория? Здесь снимать нельзя.
– Где частная территория? Я стою на дороге, которую государство строило.
– Здесь все наше, – безапелляционно отрезает.
После длительных переговоров с начальством по телефону он все-таки разрешает сфотографировать фасад офисного здания комплекса со словами: "Вы же поймите, у вас своя работа, у нас – своя".
ЗДЕСЬ ВСЕ ЕГО
Сразу за тепличным комплексом, собственно, и начинается само село. Дорога превращается в главную транспортную артерию населенного пункта. Вдоль нее с обеих сторон стоят аккуратные домики, которые прикрывает вишневого цвета металлический забор. Местами это выглядит смешно, так как на стенах многих домов нарисованы цветы или лебеди, некоторые – от фундамента отделаны плиткой с узорами – "забор от Фирташа" все это перекрывает
– Этот забор и дорога – все это вместе с теплицами строилось. Тогда все село здесь заработало на стройке, – рассказывает Олежка, парень 30 лет в стандартной сельской одежде: шлепанцы на босу ногу, шорты и майка.
За забором видна голая загорелая спина соседа. На голове – огромная соломенная шляпа. Дед Михайло копался на собственных грядках у теплицы.
Теплицы здесь в каждом дворе. Это, по сути, единственный заработок для односельчан Фирташа. Работают всей семьей: в январе сажают, потом поливают, подвязывают. Летом наступает сезон продаж.
– Везем на продажу во все города – и в Черновцы, и во Львов, и в Киев.
– Сколько можно заработать на помидорах?
– В этом году продаем по 8 гривен за килограмм. В сезон, если удачное место – у Днестра, солнечное, – семья до 100 тысяч гривен может заработать. Но работы с теплицами хватает и после сезона.
Мимо проезжает небольшой желтый школьный автобус с соответствующей надписью. Правда, в салоне сидят далеко не школьники.
– Вот, людей повезли с теплиц…
– Но ведь это школьный автобус, а не Фирташа, – удивляюсь я.
– Здесь все его, – улыбается Олежка.
ЗАВЕДУЮЩАЯ ВСЕМ
Особенно живо жители села рассказывают о матери Фирташа. После олигарха она здесь – самый известный и уважаемый человек.
– Раньше в райцентре, в Залещиках, если кому надо было что порешать, то шли не к голове райрады, а к маме Фирташа, – с улыбкой рассказывал таксист из Черновцов.
До ареста Дмитрия Фирташа в Австрии его мать заведовала в селе практически всем – вела аграрный бизнес, следила за порядком в новом разбитом скверике, в Доме культуры и гостинице, которые построили здесь же. Сейчас, по словам жителей Синькова, ее не видно.
– Вот, посмотрите, – показывает мне сквер один из сельчан, – все чисто, убрано, газоны и деревья подстрижены.
На первый взгляд, место действительно ухожено и смотрится не типично для села в депрессивной области. Эдакая своя "маленькая Швейцария". Которую олигарх построил для мамы. Но если приглядеться, в глаза бросаются мелочи, свидетельствующие о том, что лучшие времена в Синьково, видимо, прошли.
"Маленькая Швейцария", за которой следила мама олигарха. Фото: Андрей Сантарович
Неработающий фонтан, заросший травой канал, паутина на фонарях. Гостиница с 30 номерами стоимостью от 250 до 750 гривен в сутки встречает пустотой. За стойкой администратора – никого. На втором этаже удается найти единственную сотрудницу отеля.
– Приезжают и в командировки, и туристы. Обычно пять номеров у нас снимают. Да вы попытайте у людей, туристы к нам иногда приезжают.
РЕВОЛЮЦИЯ ДОСТОИНСТВА И КУРВА
Прохаживаясь по скверу у гостиницы без постояльцев, вижу, как останавливается микроавтобус. Выходят двое:
– Здравствуйте, а что вы ищете?
– Добрый день, да вот – поесть хочу. Ресторан работает? – указываю на вывеску около отеля.
– Нет, он только вечером открывается. Что вы хотите для такого места? Мы – самооборона села. Можно посмотреть ваши документы? Тут люди позвонили и сказали, что кто-то ходит и фотографирует. Время сейчас неспокойное, вдруг вы из Луганска?
Чуть позже, когда я рассказал в кафе у теплиц эту историю компании молодых парней, они от хохота разбили бутылку пива.
– Да у нас здесь отродясь никакой самообороны не было! Охранники это Фирташа. Хотя все село поддерживало Майдан. А некоторые хлопцы даже ездили в Киев.
– Как поддерживали Майдан? – наступает моя очередь смеяться. – Фирташ с Януковичем работал, с Партией регионов был.
– Не, ну мы его уважаем. Для нашего села столько, как он, никто не делал. Но мы все равно все поддерживали Евромайдан.
Сразу вспомнились слова членов "самообороны села": "А то, что в Киеве говорят, что он вор – это все политика. Будь вы в таком статусе – вас бы тоже называли вором. А кто не вор?! Коломойский, что ли, не вор?".
Кафе на центральной улице в Синькове – главное место встреч. Местные его называют "баром". Сюда приходят пообщаться с соседями, узнать и обсудить все новости. В разговорах очень часто слышится слово "курва" – чувствуется близость Польши.
Становлюсь свидетелем занимательной сценки. По дороге мимо столиков кафе проезжает самосвал. Женщина лет 45 показывает водителям фигу. Рядом стоящая дочка, – двадцатилетняя красавица, которая чаще всех употребляла в разговорах слово "курва", кричит матери:
– Мама, а что это за калеки проезжали?
– Та с Залещиков, долг не отдали!
ВРЕМЕЧКО ПРОШЛО
Постепенно в кафе разговоры переходят в политическую плоскость. Односельчане Дмитрия Фирташа, те самые, которые поддерживали Майдан, начинают, не стесняясь в выражениях, ругать нынешнюю власть:
– Мы всем селом голосовали на выборах за Порошенко. Но сейчас люди разочаровались в нем. Нет никаких результатов. Так нельзя, – констатирует тридцатилетний мужчина, однако замолкает после вопроса: "А как нужно?".
Зато в вопросе Донбасса и беженцев оттуда, которых, к слову, в Черновицкой и Тернопольской областях достаточно, жители села высказываются прямо.
– Сколько историй! Люди их селят на дачах, подселяют к себе. Они неделю все такие вежливые, ведут себя як подобае, а потом начинают пить. И люди приходят к сельскому голове и просят отвезти этих беженцев туда, где их забрали – на вокзал.
Назад в Черновцы еду с тем же таксистом. Водитель с азартом начинает пересказывать слова женщины, которую как раз вез от теплиц в соседнее село после смены:
– Вы понимаете, с арестом Фирташа у них в теплицах все поменялось. Сначала, говорят, был агроном иностранный, все делал по науке. А потом, после ареста, приехал агроном из Донецка – злой, як собака. Людей гоняет, они там в обморок в теплицах падают. Зарплату снизили. Если раньше получали по три тысячи гривен, то теперь – две тысячи. И химии добавляют много. За ночь, сказала эта женщина, воот такие огурцы вырастают, – таксист широко разводит руками, – Так они их сами не едят.
Мы выезжаем из Синькова. Оглядываюсь на теплицы и пустующий участок около них, предназначенный для второй очереди комплекса. Захотелось помидоров. И порыбачить. Пейзажи на Днестре великолепные.