Украинская топ-модель Байкова: Я единственный человек в фешен-индустрии, который говорит о войне. А они пытаются мне рот заткнуть... Я лучше квартиру продам, но не буду затыкать рот из-за того, что бр G

Я верю в судьбу, верю, что все, что с нами происходит, должно происходить. Даже то, что сейчас происходит в Украине, к сожалению, – думаю, нам нужно через это пройти

– Алина, добрый вечер.

– Добрый вечер, Дмитрий. Ну как вы?

– Я – хорошо. Смотрю на вас, на футболку с надписью Fuck You Putin – и вообще прекрасно.

– У вас такая футболка есть – вы могли бы в ней делать каждое интервью.

– Я вам обещаю, что через раз теперь буду в такой футболке. Спасибо за подарок.

– Пожалуйста. Нужно это сообщение распространять.

– (Смеется.)

– Просто дайте им знать, как вы чувствуете себя по поводу всех русских.

– У вас сейчас вечер?

– Я в Лондоне – у нас вечер. Дмитрий, сначала дайте я начну.

– Начните.

– Я большой фанат. Так что спасибо большое, что меня пригласили. Я смотрю практически каждое ваше интервью. У меня времени много нет, чтобы смотреть все ваши интервью, но я смотрю много. Мне нужна информация, которая внутри происходит, которую я не могу в новостях найти. Правильно? Еще что мне нравится? Когда вы с Алесей вместе обсуждаете новости – ребята, ну пипец! Ну вы такие cute, это вообще просто... Так что big love вам.

– Спасибо, Алина. Вы же родились в Кировограде?

– Да.

– Сейчас это город Кропивницкий.

– Кропивницкий. Я знаю. Моя мама, знаете, что говорит? Говорит: "Заснула на одной улице, а проснулась на другой". Ну если надо – так надо.

– Я читал, что у вас было очень бедное детство.

– Ну да. Когда даже я начала моделинг, я никогда не говорила, что была бедной, потому что думала, что это нормально. Пока не знаете разницу, вы не думаете, что вы бедные. А когда вы начинаете видеть альтернативу, тогда понимаете, что да, мы были бедные. Поначалу мне все говорили: "Как твоя семья?" – "Ну мы так хорошо жили..." А когда я начала знакомиться с местными людьми, проводить с ними время, – и вы видите приватные самолеты, и все... И я понимаю, что это супербогатые люди. У вас есть друзья, мидл-класс. Вы понимаете, что это – мидл-класс. И когда вы возвращаетесь в свою историю детства, вы понимаете, что это беднота.

– Как девочка из Кировограда стала топ-моделью? Вы сегодня мировая звезда. Как простая кировоградская девочка становится мировой звездой? Расскажите.

– Я, честно, сама не понимаю, как это произошло. Я верю, что у нас все расписано по жизни. Потому что все, что я когда-либо планировала, никогда не происходит так, как я планирую, а происходит так, как должно быть. Но это также намного лучше, чем я планирую. Поэтому я верю в судьбу, я верю, что все, что с нами происходит, должно происходить. Даже то, что сейчас происходит в Украине, к сожалению, – думаю, нам нужно через это пройти. Не хотелось бы, конечно. Не хотелось бы быть частью этого всего, но почему-то нам нужно через это пройти. И я думаю, что нам вселенная дает то, что мы можем вынести... 

Вернемся к тому, как я стала типа мировой звездой. Я начала моделинг только для того, чтобы работать и зарабатывать деньги. Я никогда не хотела быть знаменитой. Я до сих пор не хочу быть знаменитой. Я до сих пор не люблю внимание. Это вообще не моя тема. Но как-то получилось так, и я пытаюсь с этим работать. Когда все произошло, я помню, даже когда ходила в Нью-Йорке... Ну прямо вы не представляете. Вы идете по Нью-Йорку – и каждый кампейн ваш. Когда я только начала, у меня карьера вообще была супер. И мне люди скидывали фотки. Я такая: "О, ну классно. Ну, веревер". Вообще мне было все равно, в принципе. Сейчас я понимаю, что это был биг дил. И раньше же Instagram не было, не было такого, что сейчас типа, ой, Белла Хадид сделала одно шоу, один кампейн – и она просто везде. А у меня 30 шоу за сезон, вы не спите, кушать не можете, бегаете нон-стоп, и об этом никто не говорил. Поэтому как-то все произошло – и сейчас я здесь. Но я не могу сказать, что это когда-то был мой план. Я просто хотела зарабатывать деньги. Моя мама всегда хотела... Я же старшая дочка. И ее план был, чтобы я нашла какого-то себе богатого мужа и обеспечила всю семью. А я пошла в церковь, к святому Николаю подошла и говорю: "Святой Николай, пожалуйста, дай мне работу, чтобы я могла сама зарабатывать и быть независимой и при этом обеспечивать свою семью".

– И обеспечивать мужа в том числе.

– Да. И кстати, Дмитрий, это даже не смешно. Потому что, живя в Америке, поверьте мне, вы обеспечиваете себя, свою семью, платите счета, а еще и делите с мужчинами напополам счета, а они еще и живут у вас в квартире.

– Да. Наши...

– Надо пойти в церковь перепросить этот...

– Наши мужчины так не могут.

– Вообще не могут. И у нас это прямо культура, очень красивая культура. И я сейчас чем больше живу в Америке, тем больше понимаю, насколько я ценю наших мужчин. У нас за последние 10 копеек он пойдет и вам сделает подарок или пригласит на кофе. Не в ресторан, но заплатит. А там реально... Если ты говоришь: "Давай я заплачу", – вам просто дают платить.

– (Смеется.)

– Честно, я до сих пор в шоке, но я уже настолько к этому привыкла, что, вы когда с мужчиной идете, всегда карточку кладете. 

Скриншот: Дмитрий Гордон / YouTube

– Хорошо. Все предопределено, вы говорите. Я с этим абсолютно согласен. Но так просто тоже не получилось из воздуха. Что-то послужило толчком к вашей карьере? Вы себе росли в Кировограде… Чем вы занимались?

– Я закончила школу. Я очень хотела пойти учиться, но не получилось. Недостаточно умна была поступить на бесплатное, а денег не было поступить на платное. Я пошла работать официанткой. Потому что я не могла больше у мамы деньги просить. А у мамы было так: одну зарплату она отдает и покупает обувь сестре, одну зарплату – мне. А я еще высокая и на рынке покупать одежду не могла, потому что все штаны короткие, рукава короткие. То есть мне нужно было шить одежду. И я понимала, что, если я буду просить у мамы на это все, она не сможет это осилить. Поэтому я пошла работать официанткой.

– А папы, простите, не было?

– Папа был, но... Но у меня мама все контролирует.

– Да.

– Мама зарабатывает, папа зарабатывает, но как бы... Но у меня не родной отец. Отчим. Но я со своим родным отцом не общаюсь... А этот папа – для меня он родной.

– И вы пошли работать в кафе официанткой.

– В кафе. В ресторан, который был типа одним из самых лучших ресторанов в Кировограде. За городом. Я 24 часа работала, 48 отдыхала. Сейчас это нелегально. У вас хьюмен райтс... Как это сказать по-русски?

– Если бы я знал еще английский, мне бы цены не было.

– Вам бы не было цены 100%. Людские права.

– Права человека, да.

– Права человека. Сейчас нельзя работать 48 часов. Восемь часов работы – и нужно отдыхать. Раньше почему-то я работала 24 часа нон-стоп. Ну, когда клиентов не было, мы спали на стульчиках. На то время это была зарплата 120 гривен...

– Какой это год?

– Может быть, 2005-й. Или 2006–2007-й.

– Кошмар.

– Да. Но если вы понимаете курс… короче, за копейки работала.

– 4,65 где-то курс был тогда. Копейки, да.

– Вообще копейки. Но чаевые были. Поэтому на чаевых... Я когда взялась, что бы ни делала, стараюсь выкладываться на 100%. Если бы я даже была уборщицей, я была бы самой лучшей уборщицей. По крайней мере я бы старалась. Поэтому я считаю, что, когда что-либо вы делаете, будьте лучше. Я зарабатывала хорошие чаевые. А еще при этом мне очень много белого шоколада дарили, потому что я любила белый шоколад. Все мужчины, которые за мной ухаживали... Я просто уходила с вот такой стопкой – можно было свой магазин открывать шоколадный. И да, и я просто поняла, что мне нужно зарабатывать деньги, чтобы себе шить хотя бы одежду. И так меня нашли, и я стала моделью. Татьяна Жижа мне говорит: "Ну поехали". В общем, когда я работала официанткой, мы шили рабочую одежду. Мы пошли на примерку. И у этой женщины, которая была в ателье, было свое модельное агентство. Мы приходим всей нашей командой. Изо всех людей она мне говорит: "Пройдись". А я еще стою и думаю: "Блин, почему я? Почему не кто-то другой должен пройтись?" Но я прошлась. Потом еще раз прошлась. Она говорит: "Слушай, тебе нужно быть моделью". Я говорю: "Какая из меня модель?" Я плоская, худая...

– Самое то!

– Нет, на то время Памела Андерсон была самое то. А я в профиль поворачиваюсь – меня не видно просто. Я была очень неуверенная в себе, я всегда была "гадким утенком": и в школе, и везде все надо мной смеялись, прикалывались. Ну какая из меня модель? Потом я пошла на дискотеку с сестрой в своих штанах, которые пошила. Такая вся модная... В общем, я той женщине сказала "нет". А на дискотеке девочка подходит и говорит: "Тебе нужно быть моделью". Я ей говорю: "Вообще неинтересно". – "Попробуй. Пошли со мной". – "А какое агентство?" – "Рено". Татьяна Жижа, женщина, которая была в ателье, – это ее агентство. А у нас, в Кировограде, было три агентства на тот момент. Я думаю: "Интересно". А я верю, что, если, например, вы встречаете одного и того же человека пару раз, нужно этому уделить внимание определенное.

– Это знаки.

– Да, знаки. Я думаю: "Может быть, сходить". Пошла с ней. Татьяна была очень рада меня видеть, конечно. И как я начала модельную деятельность? Это была школа модельная. И я смотрю: девочки уже летают в Китай и зарабатывают деньги. А все девочки, которые летали в Китай, – они тоже были как бы фигуристые. А я была суперхудая и супервысокая. Все девочки нормальные, красивые. И я думаю: "Этого не произойдет. Со мной – точно нет". Походила в эту школу и поняла, что у меня заработок – в ресторане, а тут гарантии никакой нет. Короче, пропускаю я школу модельную – и звонок. Татьяна Ивановна: "Алина, здесь все стоят и тебя ждут. Ты где?" – "А я отработала 24 часа – я сплю". – "Нет, я тебе шанс даю, а ты его упускаешь. Ты не можешь так поступать". И таким голосом это говорит... А я отвечаю: "Татьяна Ивановна, мне не интересна ваша школа, я никогда не хотела быть моделью. До свиданья". И я положила трубку и сказала, что больше с ней общаться не буду. Потом мне девочки рассказали: она реально выстроила всех и мне пилюлей вставляет по телефону. Я говорю: "У меня тут гарантия: 120 гривен в месяц, а ты мне тут, блин, модельную школу даешь". Короче, она позвонила, попросила прощения. Говорит: "Алина, все платят за школу, все хотят быть моделями. Ты бесплатно ходишь. Приходи. Я не буду так больше. Я понимаю, что ты работаешь. Я в тебя верю, у тебя есть шанс". Окей, начала опять ходить. И она мне одну девочку подстроила, чтобы меня учила, как ходить, поворачивать. Одна девочка меня учила брендам. Я даже не знала, что такое Chanel, Dior. Для меня – рынок, магазин, а в магазине то же самое, что на рынке… Я говорю: "А что такое Dior? А что такое Chanel?" – "Это типа дизайнеры, это имена". Я понимаю, что вау, насколько я далекая. И никогда журналы не листала. Есть девочки, которые мечтают об этом, а я не то что не мечтала, а понятия не имела, что это такое. Для меня Китай – это большой моделинг... Конечно, я слышала про моделей. Наташа Водянова – и все. Мы уже это слышали. Когда доступа к интернету не было, вы не можете сделать никакой ресерч. И, Дима, если вы помните, в наши времена молодые про моделинг как говорили? Что это проституция, что вас продадут. Я боялась, что меня тоже продадут в проституцию, убьют или еще что-то. Я рот открою – и меня…

Откровенно непристойных предложений мне не поступало. У меня просто имидж другой. Девочки, которые спят за деньги, – их сразу видно. Они одеваются по-другому... А у меня на лице написано, что я сука

– Отнимут паспорт.

– Паспорт отнимут. Я уже со своим бойфрендом встречалась, уже когда у меня модельная карьера была в Париже… Я паспорт свой прятала, чтобы вы понимали. Уже от бойфренда, с которым встречалась. Мы полетели в Макао, и я его прятала… Думаю: "Сейчас меня в Макао продаст". А я историй наслушалась… "Он будет говорить, что он в тебя влюблен... "Поехали знакомиться с родителями". Вы уже будете в отношениях долгое время, а потом тебя продают". И я уже с этим мужчиной была в отношениях достаточно долго, думала: все равно продаст меня в какой-то момент.

– Тем не менее в Кировограде... Ну слушайте, ну не секрет же... Вы про проституцию заговорили. Не секрет, что элитные и не элитные агентства модельные промышляют этим, то есть девочки днем – модели, а вечером и ночью занимаются другим. У вас были предложения?

– В Кировограде?

– Нет, вообще. У вас были предложения непристойные?

– Таких прямо... Я думаю, не было. Было у меня один раз, когда девочка пишет: "Алина, тут, короче, русский олигарх какой-то предлагает поехать с ним на векейшен". Еще и за деньги. Я говорю: "Слушай, мне это вообще неинтересно". А еще при всем это был человек, которого... Я была на "Принц Альберт Фандейшен" в Монако, и я была за столом со всеми селебритис... И он был одним из людей, который был с моими знакомыми. И я думаю, интересно, что могло бы быть, что он предложил такое. Но для меня это оскорбление. Я это приняла сразу как оскорбление. Потому что если тебе женщина нравится, попробуй пофлиртовать. Зачем сразу деньги предлагать? А так, чтобы прямо проституция – я не знаю... Ну, как бы секс мне не предлагали – мне предлагали полететь куда-то на отдых. Но потом я нагуглила, что он женат. Блин, еще и женат. Удачи. Ну куда такое? 

Но у меня просто имидж другой. Девочки, которые, мне кажется, спят за деньги, – их же сразу видно. Они одеваются по-другому. Если вы видели мой стиль, я как бабушка хожу, в принципе. Со мной никогда не знакомятся в ресторанах. У меня, во-первых, на лице написано, что я сука. У меня нет такого, что сижу глазками стреляю... А девочки – их сразу видно. Вот Майами, Дубай. Вы же видите, как они одеваются. Платья, грудь наверх... У меня Instagram другой. У меня там нет голых фоток… Поэтому, мне кажется, мне такое особо не предлагают.

– Быть топ-моделью – это тяжело, физически изнуряюще?

– Дима, это физическая работа. Это психологически тяжело, потому что на вас очень много давления. Есть идея у команды – и вам нужно воплотить эту идею в реальность. Вам нужно прыгать, бегать... То есть это 100% физическая работа. Шоу, показы – все время на ногах. Психологически тяжело, физически тяжело. Потому что жизнь модели тоже тяжелая. Вы все время путешествуете. У вас нет постоянства. Вы не можете построить отношения, потому что вы куда-то все время улетаете. Вас все время судят, все время выбирают. Вы под постоянным давлением. И для меня поначалу это было очень тяжело, особенно когда я прилетела, а мне все время: "Ой, ты не такая, ты то не то, так не так..." А я даже не понимаю, что мне делать. Был такой момент: я выработала этот стержень в себе. Я думаю: "Блин, если не подходит, это не говорит, что во мне что-то не так. Это говорит о том, что я – не их стиль". Я к этому подошла с другой стороны потом. Потому что клиент ищет, например, девочку рыжую с веснушками, а агентство, чтобы не пропустить возможность, отправляет всех подряд. А потом вы понимаете: ага, тут очень много рыженьких, значит, им нужна рыженькая. А чего я тут делаю? Если они хотят рыжих с веснушками, они вам говорят. Потому что запрос клиента идет в агентство. Они могут сказать: нужна девочка с большой грудью, или блондинки, или только белые-белые, или очень фигуристые. Агентство отправляет всех подряд. Просто на всякий случай: а вдруг? Потом девочкам они говорят: "Ой, нет, ты не такая". Сейчас я понимаю, что агентствам по барабану. Они никогда не заботились о девочках. И сейчас хештег #metoo… Вы знаете…

– Угу.

– Сексуальные домогательства режиссеров, фотографов... Очень много мужчин попали под это… Помню, когда прилетела в Нью-Йорк, в Париж, такого в принципе не было. Но я помню, что Терри Ричардсон… Вы, наверное, знаете этого фотографа?

– Да.

– Агентство отправляет девочек... Ну я постарше была, когда начала. Я, в принципе, начала поздно. Я когда начала, когда у меня карьера пошла в гору, мне было 24, а девочкам по 16 лет было. Я уже думаю: "Блин, я такая взрослая, а девочки маленькие". Мне говорили: "Говори про возраст". – "Окей". Ну я уже была достаточно взрослая, чтобы это все делать. А я видела, как отправляют девчонок маленьких: "Вы идете к Терри Ричардсону. Попросит раздеться – раздевайтесь". А я уже тогда думала: "Блин, так странно, что тебе агентство говорит..." У них дети же тоже есть... Нормально, что твоя дочка идет и раздевается вот так? Сходила, в общем, я на этот кастинг, меня не попросили раздеться. Тут же еще психология работает очень хорошо. Эти режиссеры, фотографы тоже знают, на кого надо…

Фото: EPA

– Глаз наметан.

– Глаз наметан. И эта девочка, которая хочет быть моделью, хочет быть звездой...

– Готова на все.

– Готова на все. Да. И они в основном такие слабенькие, такие хорошие. Ими можно манипулировать. А я уже тогда была "бум-бум-бум…" Вы мне еще не задали вопрос – я уже выложила всю информацию... У меня даже никогда в фешен не было такого, чтобы кто-то подошел ко мне не с той стороны. Моделинг, в принципе, сейчас получше. Сейчас больше контроля, а раньше контроля вообще не было. Каждый делал, что хотел. И это психологически...

– Какой у вас рост?

– 180.

– 180. А вес?

– Я не знаю... Я даже не становлюсь на весы никогда. Единственное, что я иногда думаю: "Может быть, чуть-чуть нужно подхудеть". И я на диету сажусь. Я делаю фастинг. Типа вообще не ем три дня.

– Я на вас смотрел на красной дорожке Канн… Боже, ну такая худорба, я бы сказал.

– Ну, я люблю быть худой.

– Вам так удобно?

– Мне так удобно, и мне так больше нравится, я себя чувствую лучше, у меня энергии больше. Сейчас все модели начали поправляться резко... Но это не про меня. Они сейчас типа борются с худорбой и говорят, что это не полезно. Скажите мне, что полезно быть толстой, когда у вас жиром заплывают печень, почки и все ваши органы. От ожирения умирает больше людей, чем от худорбы. Да, если до анорексии доходит… Но сколько таких случаев анорексии? Худые люди живут дольше.

– Да.

– Худые люди намного здоровее. Худые люди выглядят намного лучше. Я изучала очень много про это. И я вам скажу: голодание очень полезно. Когда вы голодаете, вы омолаживаетесь. Когда вы голодаете, организм направляет всю энергию, которую обычно он направляет на перерабатывание пищи, на борьбу с заболеваниями. Поэтому быть худой – это очень полезно. А быть толстым – очень неполезно. И все, что только люди едят, – это не полезно.

– Что вы едите, чтобы быть в такой форме? Что вы пьете? Сколько вы жидкости пьете в сутки?

– Ну, я пью много воды.

– Много – это сколько?

– Я бы сказала, литра три 100% выпиваю.

– Три литра?

– Да, я прям все время пью.

– Ух ты!

– В общем, я не люблю рыбу. Ем иногда. Я очень много мяса ем, я очень много ем овощей. В принципе, мясо, овощи и салаты – вот так я питаюсь. Я прямо себя чувствую хорошо, когда мясо ем. Когда я ем рыбу, у меня все не так идет...

– Сладкое любите?

– Сладкое не ем вообще.

– Вообще?

– Вообще. Никогда... Ну, иногда хочется, когда бывает женские дни. А так, в принципе, – вообще нет.

– Но тянет же на сладкое? Хочется конфетку съесть, булочку?..

– Не тянет. Сахар – как наркотик. Чем больше вы едите сладкого, тем больше вам хочется. Когда вы обрезаете сахар, вам становится плохо. Потому что зависимость от сахара. Но когда вы это переждете, обрежете полностью сахар, вам вообще сладкого не будет хотеться. А когда вы едите даже немножко... Я иногда позволяю себе – мне на следующий день хочется сладенького.

– Ваша профессия обрекает вас на какие-то лишения? Если бы в повседневной жизни вы бы себя баловали, а так приходится...

– Ну, в принципе, во всем, я бы сказала. Во многом. Например, я иногда еду на ред карпет какой-то с макияжем, с волосами сделанными, а люди просто кушают в ресторанах в своих пижамах... А я еду: "Блин, как я хочу себе нормальной жизни! Спокойной жизни". Без внимания, чтобы меня никто не трогал, без Instagram вообще. Потому что Instagram тоже сейчас столько времени занимает... Вы сами знаете. Я не знаю, кто у вас ведет: вы или Алеся.

– Сам.

– Сам. Пока напишешь, пока подумаешь, пока Instagram тебе даст все выставить… обрезать, важное оставить. О май гад! В принципе, у нас ненормальная жизнь. У нас, у моделей, все вообще по-другому. Вы достаточно знаменитый человек. Вы понимаете, что у нас жизни, в принципе, нет. Вы не можете нормально по городу ходить, вы не можете... Ну, может, есть люди, которые кайфуют от этого и наполняются энергией. Есть люди, которые хотят быть знаменитыми. Их это заряжает. Я никогда этого не хотела, и у меня это забирает энергию. Каждый раз, когда экстра-внимание или я хожу на мероприятия, где очень много... Господи, прости, пожалуйста. Много украинских мероприятий делаю. И очень много внимания. И я прям иногда прихожу и начинаю дрожать. Я так не люблю внимание – я не знаю, как это даже людям объяснить. Я как-то попала в эту сферу, имя построила, и все, что я просто ненавижу делать, – оно у меня все есть в жизни. Девочки иногда говорят: "Я так хочу быть знаменитой"… Я думаю: "Блин, вы не понимаете, как это на самом деле тяжело". Но это нужно любить и этого нужно хотеть.

Я пару миллионов в год зарабатывала. Покупала все... Но все мои вклады были очень неудачные. В принципе, все расфитькала

– Топ-модель вашего уровня, мировая звезда зарабатывает много? Это большие деньги?

– Я зарабатывала очень много раньше. Сейчас, блин, я вообще не работаю.

– Ну что такое "очень много"?

– Я пару миллионов в год зарабатывала. Я покупала все... Я даже не понимаю, зачем мне это все, но когда дорвался до этих денег... Я очень много тратила, но я и работала очень много. Я прилетала, без душа... Душ в туалете в аэропорту где-то приняли – и на работу... Я очень много работала. Я очень много летала. Ну, и когда помоложе, в принципе, не обращаете на это внимание, но у меня была цель работать и зарабатывать деньги, работать и зарабатывать деньги...

– Заработанные деньги вы смогли вложить с толком?

– Очень хороший вопрос. И я бы хотела, чтобы на то время у меня был кто-то, кто бы научил меня этому. Сейчас в сток-маркеты можно вкладывать, в бизнесы, может, свое что-то построить. Ну у меня был бизнес цветов, если вы слышали.

– Да-да.

– Я первая, кто сделал аппликацию для цветов, где можно букет сложить. Это самое лучшее дело, которое я могла сделать. Но потом его развалили. У меня было три мужчины-партнера, и они меня никогда не слушали. А когда они развалили все, сказали, что я была, в принципе, права. Но уже было поздно. Ну окей. Я не вложила много денег никуда. Потом я вложила, конечно, в криптовалюту, которая развалилась.

– Ну, пока. Пока.

– Ну, пока. Да, я их не трогаю – пусть лежат. В украинский банк – под хороший процент. Даже не начинайте... Я верю, что все будет хорошо. Я очень верю. Короче, все мои вклады были очень неудачные. Но ничего. Потом квартиру в Нью-Йорке купила. А так, в принципе, все расфитькала.

– Но вы продолжаете работать, зарабатывать?

– Я продолжаю работать. Но зарабатывать... Реально за эти полтора года... Поначалу я еще работала во время войны, а сейчас мне открыто говорят... Когда на Каннский фестиваль меня приглашали, мне говорили: "Алина, мы хотим, чтобы ты была там, но ты не можешь быть громкой про политику". – "Можно хотя бы просто пин надевать?" Я когда летала с брендом в Венецию, я сделала красную дорожку, и они меня попросили не надевать пин и флажки. Я не знаю, видели ли вы...

– Да.

– Я в купальнике хожу, и у меня здесь на каждой одежке есть хотя бы пин. И я думаю: "Ну ладно, не буду". И я выхожу на дорожку – возле меня Ирина Шейк стоит. И Дима, мне реально плакать хотелось. Я думаю: "Блин, я себя чувствую, будто я предала свою страну за деньги". И я сказала: "Никогда в жизни больше не буду". А Ирина прилетела с тем же брендом, что и я. То есть они меня наняли, Ирину и Стеллу Максвелл. И после этого я сказала: "Я не буду этого делать". Меня никакой бренд не пригласил на красную дорожку – я сама прилетела в Канны.

– Канны, да.

– Я думаю: "Это было сообщение всем брендам, всем русским". Я вообще единственный человек, который в фешен-индустрии говорит об этом. А они еще пытаются мне рот заткнуть. И они думают, что я продамся... Я лучше квартиру продам... Я как-нибудь выживу. Но я не буду затыкать рот из-за того, что брендам это не нравится, потому что они хотят продаваться русским. Они это делают только для того, чтобы не потерять русского клиента. Мне это совесть не позволит сделать. У меня много счетов оплачивать, у меня семья... На мне очень много. У меня девчонки: "Ой, ты такая дура! Ты за того платишь, ты летаешь с этим за свой счет..." Мужчины – даже в Лондоне – платят за девочек. Это нормально, культура такая. В Америке такой культуры нет. Рассчитывать на мужчину, который за тебя заплатит, – как бы не про это. Поэтому мне тяжело без работы. Но для меня важнее, что я никогда не предала свою страну. А Венецианский фестиваль, на котором я не надела ни пин, ни флажок, таким уроком будет для меня! Меня до сих пор совесть мучает за это.

– Благодаря своей профессии вы получили возможность общаться с самыми яркими современниками: актерами, писателями, спортсменами. Какие яркие встречи подарила вам ваша профессия? С кем вы подружились?

– Это правда. Я в какой-то момент поняла, что сижу с такими людьми, на таком уровне, о котором и мечтать не могла... Вы их по телевизору только видите, в кино. Как и сейчас, Дима, с вами. Я до сих пор не могу поверить, что я общаюсь с людьми, на которых раньше смотрела и даже мечтать не могла… Я даже до сих пор сестре говорю: "Ты веришь в это?" Я это не принимаю как должное, я до сих пор в шоке… Но я со всеми всегда на равных общаюсь. У меня нет такого, что если ты бедный, богатый или знаменитый, не знаменитый... Я со всеми одинаково. Но в чем я была права? Я никогда не строю отношения с этими людьми. Я не вступаю в отношения. Встречать знаменитых людей – это одно дело. Это прикольно. Но они неинтересные люди. А вот успешных людей, которые зарабатывали деньги правильно... Не как русские зарабатывали… Культура человека, который сам заработал деньги, и культура русского богатого человека – это совершенно другая манера общения. Эти люди для меня были "вау". Я всегда с восхищением слушала их. Знаете, в чем мне повезло в жизни? Что многие заканчивают университеты, по 10 лет учатся, чтобы просто взять интершип у людей, с которыми я сижу за столом. И правильные вопросы задаю – и получаю правильные ответы. Я бы хотела, чтобы эти люди были со мной тогда, когда надо было инвестировать… Вот эти люди мне очень интересны были. А селебрити мне никогда не были интересны, потому что я знаю, что у них нехорошая жизнь…

Фото: EPA

– То, что вы с ДиКаприо дружите, правда?

– Мы дружим с ДиКаприо, да. И он очень много помогает. И Украине много помогал. В последнее время, конечно, я ему надоела. Я вообще всем, в принципе, надоела за последнее время. Каждый раз мне кто-то пишет, каждый раз кто-то делает благотворительный ужин либо еще что-то. И я всем рассылку делаю. Мне кажется, меня половина моих контактов заблокировала уже. Мне уже никто не отвечает. Потому что они знают: если сообщение от Алины Байковой, по-любому ей что-то надо. Что-то для Украины – 100%. Но Леонардо ДиКаприо очень много помогает. Он хороший. Он интересный. Он, мне кажется, один из таких очень интересных людей.

– 24 февраля 2022 года. Какой эта дата осталась в вашей памяти?

– Дима, самой ужасной. Я как сейчас помню: я сижу в кресле...

– Где вы были?

– Я была в Милане на фешен-вик. Я сижу, мне делают макияж, и я все время новости смотрю. У меня даже сейчас новости. Я всегда на новостях. В общем, говорят, что война началась. А у меня мурашки по коже. Говорю: "Нет, такого не может быть". Я не могу понять… Я беру телефон – мне сестра пишет: "Алина, мы убегаем". – "Куда вы убегаете?" И я понимаю, что связь вообще пропадает – их больше нет. Что мне делать? Ехать сейчас в Украину? Я не понимаю. Они сказали, что уехали. Мне сейчас лететь туда? Я начинаю реветь, эта девочка мне смывает макияж. "Алина, надо успокоиться. Уже пора выходить". А я не могу успокоиться, она мне смывает, она красит, опять начинаю плакать... Короче, семья пропадает – двое суток не было связи с ними… Мы все это пережили – мне вам рассказывать нечего, Дима, потому что это просто какой-то пипец был. А если бы я их потеряла? Для меня моя семья – все. Для людей, у которых есть дети, дети важнее, а для меня моя мама, мои сестры – это вся моя жизнь. Думаю: "Если сейчас я останусь одна, мне вообще смысла жить нет". Я в таком шоке была! Я не могла понять, что делать, как реагировать. А мне еще по контракту надо было выставлять три фотографии из Милана и три – из Парижа. Я говорю: "Ребята, пожалуйста, можно, я выставлю позже?" А она мне говорит: "Алина, работа есть работа. Мы еще не знаем, что будет потом. Тебе надо выставлять". А как я могу выставить красивую фотку, когда у меня в стране, блин, война идет? Дима, эта индустрия... За эти полтора года я настолько разочаровалась во всех… Просто разрывается сердце от говна, которое происходит в фешен-индустрии. Это самая бесполезная, тупая... Эти люди... Я не хочу злость высказывать, но это тупизм бессердечный... Я вообще не понимаю, как можно смотреть на людей умирающих и говорить: "О, итс окей", – или работать с этими, блин, русскими, приглашать русских везде. Короче, это другая тема. Я выставляю эту фотографию – и меня начинают... просто завал такой... Я выключила комментарии, я понимаю, что неправильно делаю, но я понимаю, что не могу аннулировать контракт, потому что мне нужно зарабатывать деньги. И мне девочки наши, украинки... "Казка" мне писала: "Как ты так можешь?" Я говорю: "Блин, мне работать надо". Она сейчас понимает, но тогда – на горячих эмоциях… И тут – красивая Алина...

– Да.

– Я никого не сужу. Я понимала, что это было неправильно. Но с другой стороны, ну, извините, правда, у меня семья...

– Вы же сталкивались наверняка с русскими моделями, с некоторыми наверняка дружили. Вот как они, русские люди, которые жили в цивилизованном мире, восприняли войну и какие у вас были разговоры на эту тему?

– Поначалу я же тоже не всех обрезала. Поначалу я давала шанс... Я реально хотела, чтобы они говорили об этом. Я никого не судила – я ждала реакцию, активность. Все говорили: "Это так плохо, нам так жаль". А потом в какой-то момент я смотрю – все успокоились, все дальше живут своей жизнью, как ни в чем не бывало. И я поняла, что мне всех нужно обрезать. Я выходила на связь первая, я общалась, писала: "Как у вас дела?" Типа проверяла. Я многих просила говорить. Каждый раз, когда мне начинают говорить типа: "Так жаль..." – я отвечала: "Не нужно меня жалеть. Говорите. Это ваша страна и вам нужно принимать решения. Это ваша вина, что такое происходит". Каждый раз, когда я встречаюсь с русскими, они говорят: "У меня русский паспорт, но я никогда даже не голосую". В этом проблема. Я живу в Нью-Йорке, у меня украинский паспорт, – когда нужно было голосовать, я пошла и проголосовала. Почему вы не можете? Поначалу они все испугались, пытались быть активными. Но сейчас, Дима, им всем по барабану... Мало того что они молчат – они еще и подтягивают своих... Например, фешен-индустрия русская – они нанимают русских моделей, фотографов... Короче, они тянут русскую индустрию. У кого была совесть хотя бы чуть-чуть – они переждали. А у кого не было совести – они сразу... И на каннских фестивалях вы видели: все эти русские, везде. Они сейчас успокоились, поняли, что их никто не бойкотирует, им все продают. Я сейчас летела из Канн в Лондон, уже на чек-ине русские паспорта. Ну по ним сразу видно – русские…

Путин мог бы закончить как один из лучших президентов Российской Федерации. Но он все убил. Сам

– Без паспорта, по лицу видно сразу.

– Сразу. Они такие громкие… Ту мач. Одна, вторая, третья. Там дети. Они громкие, они кричат все время, у них манер вообще нет. Кстати, обратите внимание... Я говорила про успешных людей, которые заработали деньги. У них манеры есть. Они правильно разговаривают, никогда не кричат, телефоны на беззвучном стоят. У этих – телефоны, голосовые сообщения, кричат... И это бизнес-класс был типа... Я реально стою, Дима, и молюсь. У меня футболка Fuck You Putin, жакет с надписью We stand with Ukraine, бусы украинские, сумка жовто-блакитна… Все говорит о том, что я украинка. И думаю: "Боже мой, хоть бы ни с кем из них не сидеть". И тут я захожу в самолет – все русские. Вот прямо все... У меня третье сиденье было, возле окна, подхожу – там женщина сидит, ребенок и мужчина. Поворачиваюсь в другую сторону – там эта русская сидит. И возле нее сиденье свободное. Дима, у меня паника: "Если мне сейчас нужно с этой русской сидеть, я просто умру". Я поворачиваюсь: "Извините, обычно я уступаю место, но я не могу там сидеть, я хочу сидеть на своем месте". Их ребенок помучается два часа в самолете, а наши дети умирают. Поэтому пусть сидят, бл…дь, и мучаются. Короче, сажусь на свое сиденье, а эта русская говорит: "Давайте я с вами поменяюсь" – и садится возле меня. Дима, я хотела умереть просто. Чего вы думаете? Я взяла и ушла. Смотрю: свободное место – и я готова была в экономкласс идти. Я готова возле туалета сидеть – просто чтобы не с русскими. К чему я вам эту историю рассказываю? К тому, что количество русских... Если вы смотрите новости, насколько нас Британия поддерживает... В новостях все красиво. И Франция, и Британия, а в реальной жизни количество русских – это пипец просто. Количество русских во Франции... И то, что меня вот так выкинули с красной дорожки... Вы понимаете, что поддержка – это все бла-бла-бла. На самом деле санкции тоже особо не работают. Я не знаю, что вы думаете по поводу санкций, но...

– То же самое.

– Не работают – правильно?

– Да. Я считаю, что нет.

– Их и нет, в принципе. Поэтому все, что нам рассказывают в новостях... Потому что я смотрю новости – и у меня сердечко успокаивается: "Ой, классно". А потом в реальной жизни смотришь и думаешь: "Пипец". Я хочу из Америки уехать, но они же туда долететь не могут. Им не всем визы дают. Там не так много русских. А здесь прямо ну вообще... Она сидит возле меня, и я понимаю, что слово скажет – и все, пипец, меня понесет...

– Что вы сегодня думаете о Путине? У вас написано так красиво Fuck You Putin.

– Да.

– Что вы об этом человеке, если можно его назвать человеком, думаете?

– Мы, наверное, как и вы, восхищались им в какой-то момент…

– Никогда не восхищался.

– А я восхищалась. Я читаю очень много биографий, автобиографий. Всех завоевателей... Чингисхан, Александр Великий… Я не знаю почему, но мне нравится, как они это все проделывали. И когда Путин появился... Я всегда считала, что он какой-то нормальный диктатор, потому что он все равно построил Россию. Вывел ее на новый экономический уровень... Все начали уважать Россию, начали уважать россиян. Конечно, имидж России... Хотели сказать что-то?

– Цены на нефть и газ очень благоприятствовали тому, чтобы Россия вылюднела трошки, знаете.

– Да. Но все равно он вырулил это.

– А как им можно было восхищаться? Когда он пришел – ну чистая крыса, лицо крысы. Он даже антипатичен с точки зрения женщины. Он вам как мужчина – вот вы смотрите на него – это приятно?

– Ну, мне точно неприятно.

– Ну видите!

– Во-первых, я люблю помоложе. Поэтому мне оно никак. Но, Дима, не судите внешний вид людей. Мы не выбираем, какими мы рождаемся. Поэтому вам замечание.

– Так.

– Как он выглядит – это не нам судить. Что он делает – мы можем осудить. Единственное, что скажу: я все равно считаю, что Россию начали уважать из-за него. Экономика России начала расти благодаря ему. Да, эти все олигархи... Но вы же знаете, что не он олигарха сделал, а олигархи его сделали. Сейчас они попали просто. Они реально поставили демона.

– Конечно.

– Не он олигархов сделал, они были еще при...

– При Ельцине.

– При Ельцине. Когда Ельцин уходил, они уже понимали, что с ним бороться – никак. Они начали выбирать кого-то, кем они могут руководить. И они поставили Путина. А теперь, блин, Путин руководит ими. Вот такую ошибку сделали они. Но они все понимают сейчас. Все, кто знает Россию: там только Москва и Санкт-Петербург, богатые русские, – они же больше ничего не знают. Посмотрите на размер страны. Это два города, которые живут классно. Ну, может быть, Сочи сейчас. Все остальное – это же дыра, беднота...

– Да.

– Без образования, без зарплат, без пенсий... Они расстроили Москву, Петербург, культура. У них хоккей, спорт, культура... Все читают Достоевского, все знают "Войну и мир" – есть чем гордиться. И потом – бам! И все убивает. Сам. А мог бы закончить как один из лучших президентов Российской Федерации.

[MULTIMEDIA]

[/MULTIMEDIA][MULTIMEDIA_DESCRIPTION]Фото: Getty Images[/MULTIMEDIA_DESCRIPTION]

– Мог бы.

– Реально мог бы, потому что русские его любили. И вот так просто слить, такое сделать… я не понимаю… Иногда думаю, что рулит им? Зачем это нужно было делать? Почему ты не хочешь быть как хороший человек в истории? А с другой стороны, Дима, кто любит хорошую историю? Какие-то фильмы, когда все хорошо и красиво, – ну не интересно. А когда скандальчик – интересно. Кардашьян, например, – скандалы и все. "Дом-2" русский, который все любили, потому что там скандалы. Люди любят интрижку. Люди больше говорят о плохом, чем о хорошем. Если там какая-то девочка хорошенькая – ну хорошая, ну молодец. А какая-то сука, – они будут ее обсуждать, и ненавидеть, и смотреть, и следить за ней! К сожалению, все привлекаются и интересуются больше плохим, чем хорошим. Дима, а сколько я раз в прессе... Я же со всеми знакома… Если Page Six про вас написала – это лайк. Я же была первой моделью, которая NFT сделала и продала. Page Six про меня написал. Это мини-интервью было. Мы с автором в контакте были. Потом я его где-то встретила, и он мне начинает рассказывать, что будет писать про Russian tea-room. Говорю: "Зачем писать про это, когда Россия убивает моих людей?" Дима, меня как понесло... И он говорит: "Да, но это же интересно". Я ему потом написала в директ: "Не прославляй. Я понимаю, что это людям интересно, но пресса и новости тоже промывают нам мозги".

– Конечно.

– Они все время об этом говорят. Если перестанут об этом, про русских, и все... Чем больше хорошей информации будут давать людям, тем больше они будут привыкать к тому, что нужно делать хорошо…

– Про Путина вот сейчас что вы думаете? 

– Я хочу, чтобы он умер. Можно так сказать? Я реально никогда не желала никому плохого, а ему желаю. Ему нужно уйти.

– Слушайте, я тоже желаю, чтобы он умер. Если мы вдвоем уже этого желаем, может, он умрет в конце концов?

– Мне кажется, блин, уже даже русские ему желают умереть. Но если Путин уйдет... У них же система… Он уйдет, а его пешки, Песков, вся его команда…

– Побегут на Запад договариваться, чтобы их простили. И сделают все, что Запад скажет. 

– Они в тюрьму сядут, их не простят. По-любому судить их будут, по-любому они будут сидеть. Поэтому не факт, что, если Путин умрет, эти люди не будут продолжать то, что он начал. Я не думаю, что система сразу закончится и мы заживем хорошо. 

– А что вы думаете, Алина, о русском народе? 

– Раньше я, конечно, как и все, думала, что мы одинаковые. А сейчас я понимаю, что нет. Но мне раньше тоже говорили, что украинцы намного добрее, чем русские. Я когда нагрублю кому-то или неправильно себя поведу – они такие: "Ты откуда?" Я говорю: "Русская". А когда я такая хорошая, я всегда говорила, что я украинка. Всегда так делала. А сейчас я понимаю, что я ни с кем не общаюсь. У меня украинских друзей вообще не было. Я дружила с русскими моделями, я дружила с русскими людьми, с русскими звездами. Все комьюнити было русское. У меня украинцев в принципе не было. Но украинцы меня и не любили. Я пыталась с ними дружить – никогда не получалось. 

– Трошечки заздрили?

– Трошечки что-то было не так. Я не понимаю что, но что-то было не так. Я не дружила с украинскими девочками. А русских – много. Поэтому я много потеряла друзей. Но мне не то что не жаль с ними не общаться – вообще неинтересно. Ничтожный народ. Особенно те, которые имеют голос и его не используют. "Ой, мы боимся, нам так страшно". А я, блин, не боюсь? У меня семьи в Украине нет? Я не боюсь, а они боятся. Ни фига не делают. Например, вся русская "элита", у которых есть подписчики… Они же смотрят, что эти молчат: "А, значит, нормально". В новостях же пропаганда полная, такой бред несут. Эти живут здесь, понимают правду. Они понимают, как люди говорят, что здесь новости показывают. Если бы они коммуницировали с народом, давали информацию, что на самом деле происходит... Если вы русская модель и у вас столько подписчиков – они же на вас молятся, они прислушиваются. Все, что вы скажете, они будут слушать. Если вы скажете, что русские атакуют, что русские не правы... Это была бы большая помощь и им, и тем же русским, которые просто пропадают сейчас.

– Да. 

– Они не используют этот голос. Меня это с ума сводит. И те, кто поначалу типа говорили, вообще сейчас уже ничего не говорят.

Раньше я и российские новости смотрела, а сейчас не могу. Меня отвернуло полностью... Для меня с "русским миром" покончено

– Вы знаете, что меня потрясло? Я видел кадры, как вы вышли на красную дорожку Канского кинофестиваля в футболке Fuck You Putin… Сразу столько секьюрити вас окружило, пыталось выдавить. С каким достоинством вы держались! Молча, красиво, достойно стояли, показывали всем эту футболку. Этому не учат, это генетика! Взгляд, осанка! Красиво. Это достойно, браво. 

– Спасибо. Но я так волновалась! Я остановилась у друзей. Сижу, пью вино... А я не пью. Мне надо было для храбрости немножко выпить. Я нереально волновалась. У меня стилистка пропала сразу. Я не могу выходить так, не говоря людям, что делаю. Я не хочу подставлять людей, которые не хотят с этим иметь дело. Стилистка аннулировалась, другой бренд аннулировался. Я написала "Шопард": "Ребята, я иду с сообщением на красную дорожку. Это будет необычная красная дорожка". Они мне дали украшения и охранника. "Шопард" не знали… Они думали, что сообщение – как в прошлом году. Я с флажком вышла такая вся красивая… Я не знаю, как вам передать мое волнение. 

Я стою на дорожке… Я уже здесь, уже по барабану. И я начинаю высматривать всех секьюрити. Когда они меня окружили, я говорю им: "Вы понимаете, что они убивают мой народ каждый день?" – "Да, но здесь мы не хотим быть political". – "Это не политика. У меня люди умирают". – "Нет, ты должна все равно закрыть или уйти". Я закрыла, ушла. Да. И потом эта девочка, которая... Я забыла, как ее зовут. С краской дорожки… Она большая молодец, что это сделала. Но как ее выкинули оттуда! Охранница ее схватила… Вот сука просто! Понимаете? Она, наверное, там стоит и ненавидит эту работу. Здесь все такие красивые, а она секьюрити. И у нее была возможность использовать силу против нашей девочки... Дима, я была готова ее и за себя, и за ту девочку разорвать… 

– У вас взгляд был такой, что она, видно, прочитала это.

– Да, она даже не подошла. Они меня даже вообще не трогали. Я говорю: "Меня руками не трогать. Я сама уйду". И все. 

– Но эти кадры весь мир увидел. 

– Ну, я думаю, да. И вы меня репостнули. Спасибо за поддержку, это важно.

– Это фантастика была, конечно. 

– Да, фантастика. Но мне, поверьте, вообще не прикольно было.

– Пока идет эта война, пока русские убивают украинцев, разрушают наши города, можно быть счастливым в это время? 

– Я не могу. Я реально не могу. Я проходила терапию. Сейчас на антидепрессантах. Хотя наши ВСУ борются за то, чтобы мы счастливы были… Я понимаю, что нужно продолжать жизнь, а я не могу. Я пытаюсь наслаждаться, на Instagram красоту выставлять. Но это не то наслаждение, которое мы заслужили. Это все равно через боль. Я все равно себя чувствую неправильно как-то. У меня семья-то в Украине... Папа не выезжает. Мамин брат – на фронте, папин брат там. Маминого брата два раза ранили – и он возвращается. Папа мой не идет, потому что, я знаю, его убьют сразу. 

Если когда-то [Путин] проснется, использует эту ядерную бомбу... Я все время в стрессе. Я не могу ни кайфовать ни от чего. Я везунчик по жизни, у меня все красиво, у меня дримлайф – все равно наслаждения нет. Я так кайфую от жизни, я так люблю жизнь! А сейчас понимаю, что как будто и смысла больше нет. Пока это все не прекратится. 

– От чего вы получаете удовольствие в жизни больше всего? 

– Я получаю удовольствие от всего. Но это очень странная тема, но я получаю удовольствие, когда делаю счастливыми других людей.

– Это очень понятно. 

– Мне кажется, я очень много благотворительностью занимаюсь. Потому что когда я вижу счастье других людей, меня это делает счастливой. Я бегаю. Я могу выпить. Алкоголь меня делает счастливой. Хорошая погода – счастливая. Плохая погода – счастливая. Я, в принципе, счастливый человек. Я сильная, счастливая. Но эта война меня срубила. Мне кажется, что у нас 43 миллиона человек так же думает. 

– Вы не замужем, да? 

– Никто не зовет, Дима. 

– Да вы что? 

– Нормально, не волнуйтесь. Что там замужем делать? Ладно, у вас красивая семья, вы прикольные. Серьезно, я вас с Алесей обожаю. Вы на одной волне. Я вижу, как она вас поддерживает, как вы... Вы все время обсуждаете новости, серьезные вещи. И вы начинаете с ней флиртовать. Она держится, а вы с ней флиртуете. It's so cute, правда. Нужно просто найти правильного человека. Но у меня такого никогда не было...

– Но будет. 

– И не жалейте меня. Поверьте мне, все нормально.

– Надо же детей рожать. 

– Я хочу семью, а ребенка не хочу. Я хочу, чтобы была красивая, счастливая семья. А не будет – тоже нормально. Все хорошо.

– Я вам как человеку с хорошо развитой интуицией задам напоследок вопрос: когда мы уже победим? 

– Честно? Не знаю. Даже когда говорили в новостях, что Путин атакует Украину, я говорила: "Никогда этого не произойдет". Поэтому моя интуиция вообще... 

– Я тоже не верил. 

– Я до сих пор иногда просыпаюсь и думаю: неужели это реальность? И я очень надеюсь, что это не будет как Палестина и Израиль... Потому что это п…здец. 

Скриншот: Дмитрий Гордон / YouTube

– В день нашей победы что вы сделаете? 

– Я не знаю даже. Я бы хотела сразу в Украину прилететь. Потому что я скучаю по Украине, я очень хочу в Украину. В Одессу. Я хочу нашей победы. Но я хочу нашу полную победу. Крым хочу обратно. У меня крестница в Крыму… Я и с крестницей тоже не общаюсь. Поначалу, когда Крым забрали, я летала в Крым. И в Москву летала. У меня кредитные карточки не работали – они за меня платили. Я тут прилетаю такая вся из Нью-Йорка, а денег нет… Я помню эту всю перестройку Крыма… Помню, как мне больно было, что они получили российские паспорта. А потом подумала: кто я такая, чтобы судить их? А сейчас смотрю: у нас война, а они не парятся. Но я все равно хочу, чтобы Крым был наш. Даже с их мозгами. Но мне кажется, они необразованные люди... Почему они никогда не вкладываются в образование сильно? Потому что их легче контролировать.

– Конечно. 

– И они сидят, куда их посадишь. Молчат, ничего не делают. Хотя каждый имеет голос. И должен его использовать. И теперь у меня очень большой вопрос: русские правда жалеют, когда меня встречают? "Ой, мне так жаль!" Или они мне говорят одно, а между собой по-другому говорят? Если бы они были против войны, они бы по-другому говорили. Говорили бы открыто. А у этих русских уже отели в Крыму... Конечно, они не хотят Крым обратно отдавать. Так что... Дим, у меня столько всего в голове! У меня такая каша там! Я все анализирую, я все продумываю, я все изучаю. Раньше и российские новости смотрела, а сейчас не могу. Начинаю – и не могу даже закончить. Меня отвернуло полностью... Для меня с "русским миром" покончено. 

– Алина, спасибо вам большое за прекрасное интервью. С вами очень интересно. Не знаю, чего вас никто замуж не берет. Я думаю, что это временно... 

– Представляете? Столько болтать. 

– Сейчас посмотрят, что вы не только красивая, но и умная, – и будет масса предложений. 

– Дима, спасибо вам огромное за все, что вы делаете. За всю войну информационную, которую вы ведете. Я знаю, что вы говорите по делу. У меня запрос отдельный: говорите больше по-русски, чтобы они все понимали. Мы не донесем им информацию, говоря по-украински. Я тоже стараюсь по-русски говорить, чтобы они слышали. Если даже мы поменяем один миллион русских, поверьте мне, это большая... Они уже между собой разберутся. Мы к ним стучим. Говоря по-русски, они нас слышат. 

– Алина, спасибо вам большое. И слава Украине! 

– Спасибо вам большое. Героям слава! И Алесе передайте от меня спасибо. Я рада знакомству. 

– Спасибо. 

– На связи. 

– Спасибо! 

Видео: Дмитрий Гордон / YouTube