Юрий Голик: Нация, читающая книги, победит нацию, смотрящую зомбоящик
Советник главы Днепропетровской облгосадминистрации Юрий Голик рассказал, почему не хочет быть народным депутатом, занимается ли областная власть заменой канализационных люков и окон в амбулаториях, хорошо ли, что из буккроссингов в школах пропадают книги, зачем в области нужны стадионы мирового уровня и есть ли в областном совете оппозиция губернатору.
– Кто в Днепропетровской облгосадминистрации генерирует идеи – вы, облсовет, общины, активисты и общественники? Или вам как-то удачно спускают указания "сверху"?
– Я думаю, что больше генерируем, наверное, мы, то есть ОГА, а также наши друзья и коллеги в облсовете. Мы, в принципе, единое целое, что вообще редкость для нынешних времен. Почти все проекты – плод нашей каждодневной работы. Но так и должно быть.
Мы с первого дня, когда Валентина Резниченко назначили главой администрации, начали решать первоочередные задачи, например, ремонт водоводов, потому что их до нас никто не делал. А в позапрошлом году мы собрались с депутатами и сказали им: "Слушайте, давайте перестанем страдать ерундой, давайте признаем, что мы не можем заниматься лифтами, потому что лифтами должны заниматься сами города области, а города не могут заниматься межобластными дорогами, потому что этим должна заниматься ОГА". И мы разделили свои обязанности по величине проектов.
Так, школу реконструируем мы, а если кто-то из депутатов хочет заменить окна в амбулатории, то мы говорим, что нет, это не к нам. Почему? Потому что стоимость управления проектом не должна превышать стоимость самого проекта. Не могут губернатор и его команда менеджировать замену окон в амбулатории в селе. Построить новую амбулаторию? Мы это сделали уже и делаем еще. Но не окна, извините.
– Но ведь есть у вас какая-то система, какой-то план работ?
– В позапрошлом году мы создали так называемый банк проектов. Мы разделились на несколько групп с депутатами территорий, проехались по всем территориям и задали себе простой вопрос: что будет строить администрация?
В итоге администрация строит школы, детские садики, бассейны, стадионы, больницы, амбулатории, парки, дороги. Всего около 20 направлений. Мы приезжаем на любую территорию и говорим: "Покажите нам, что вы хотите, чтобы было сделано в эту каденцию областного совета". И у нас каждый депутат на своей территории точно знает, что все запланированное будет сделано.
Вот пример одного из районов: в этом году мы делаем Анновскую школу, Верховцевскую скоро закончим. Реконструировали здесь садик. Начали строительство стадиона им. Федоровского в прошлом году, а в этом закончим. Это крупнейший Верхнеднепровский стадион, сейчас начинаем реконструкцию второго стадиона здесь же. Просто местный депутат поговорил с людьми, и они сами решили, что у них в приоритете и в какой последовательности что нужно делать.
Или пгт Софиевка. Несколько дорог сделали. Школьный стадион построили. В этом году заканчиваем реконструкцию двух корпусов опорной школы – один из них построен в 1934 году, второй – в 1973-м, так что можете представить себе их состояние до реконструкции. И через забор от школы строим огромный стадион местной ДЮСШ с полноразмерным футбольным полем с искусственным покрытием, профессиональными легкоатлетическими дорожками и новым зданием самой ДЮСШ. Рядом за счет инвестора построена новая альтернативная котельная, от которой отапливается более десятка зданий. В них теперь тепло, а тариф ниже.
И вот таких примеров я могу привести десятки по каждому району.
– То есть это не вы сами себе решаете что-то вроде "а не сделать ли им стадион?", и неважно, нужен он кому-то или нет?
– Депутат вносит предложение, пишет письмо на имя губернатора, мол, я хочу вот это и это, потому что так хотят избиратели. Мы общаемся с громадой, анализируем и его поддерживаем, как правило. Мы изначально договорились про правила игры, и у нас по каждой территории есть банк проектов.
Условно говоря, приходит к нам депутат от Синельниково и говорит: "Ребята, вы мне школу построили, ДЮСШ построили, 15 дорог сделали, у меня из крупных объектов остался один – центральный стадион". Мы звоним мэру Синельниково: "Ты такой проект поддержишь?" – "Да, – говорит, – плюс, если можно, две-три дороги, чтобы уже все сделать".
Мы говорим мэру или депутатам от Покрова: "Парк мы вам сделали, школу сделали, садик достроим уже летом, 12 дорог сделали за три года – что еще у вас по банку проектов?" У них еще две улицы, до которых мы не дошли, еще две школы со стадионом – и все.
И мы точно понимаем, что мы делаем. У нас каждая территория четко понимает, что делать. Да, есть, конечно такие, которые приходят и просят сделать уличное освещение. Но мы не делаем уличное освещение. Мы – не горсовет. Мы канализационные люки не меняем, мы водоводы тянем только до села, а внутреннюю разводку делает само село. Мы не заходим внутрь. То, что внутри, что на балансе местных общин, объединенных территориальных общин (ОТО), советов, горсоветов, – это их работа, у них есть на это деньги. Когда ОГА исчезнут и все будет передано на баланс, например, облсовета, исполкома облсовета или на места – в ОТО, это все будут делать сами ОТО.
– Может, рано об этом говорить, но вы сами не планируете стать депутатом? А Резниченко?
– Резниченко – не политик, он – менеджер, и я – менеджер. Мы с ним вместе 20 лет и понимаем друг друга, даже ничего не говоря. У нас одинаковый менталитет и одинаковые ценности в жизни. Надеюсь, что меня не захватит мечта каждого чиновника стать народным депутатом. Я никуда избираться не хочу. Я не хочу быть политиком. Хотя зачастую, глядя на нынешних политиков, понимаю, что я бы точно был в разы полезнее, чем они, и то, что они творят, – это безумие. Но не хочу.
Мы хотим все время проработать или в исполнительной власти, где мы можем делать что-то осязаемое, как сейчас, или в бизнесе, где нам все было понятно, и у нас был успешный бизнес.
Сейчас мы понимаем, что за следующие пять лет в ОГА мы область изменим до неузнаваемости, и к нам будут ездить экскурсии и писать книги о нашем сверхуспешном кейсе.
– Вернемся к банку проектов. Не раз в новостях звучали сообщения, что Днепропетровская ОГА делает не только школы, но и стадионы возле них – такие, на которых можно проводить чемпионаты, то есть они рассчитаны на профессиональных спортсменов. Это так? Зачем?
– Представьте, что у детей в какой-нибудь области появляется современный стадион рядом со школой. Представили? Думаю, что с трудом. А мы на самом деле их строим.
Что такое стадион? Стадион – это футбольное поле 105 на 68 метров, полноразмерное, с шестисантиметровой искусственной травой, и да – здесь можно проводить чемпионаты. Здесь профессиональное покрытие, такое же покрытие лежит на базах ведущих клубов мира. В Барселоне есть такое же искусственное поле.
– Так зачем? И не дорого ли это все обходится налогоплательщикам? Где мы и где Барселона?
– Можно было, конечно, сэкономить, можно было положить траву 4 см, но я сам футболист, я понимаю, что это не то. Мы хотим, чтобы дети в каждом пгт играли на лучших футбольных полях. В принципе, на это поле может приехать "Динамо Киев" или "Шахтер Донецк" и играть.
Поймите, Лига чемпионов играется на лучших полях. И чемпионат мира тоже. Если мы хотим, чтобы наши дети становились лучшими футболистами мира, то на точно таких же полях они должны и тренироваться. Таких полей в нашей области должны быть сотни.
А если государство 20 лет не строило полей и дети играли в футбол на полянах для выпаса коров, то давайте тогда и заявляться в чемпионат по игре на таких полях.
Какова была вероятность, что кто-то из детей Петриковки станет футболистом сборной Украины? Она была равна нулю. Потому что ребенку негде тренироваться. По футболу в грязи мы лучшая нация в мире: дайте нам болото, мы в болоте будем номером один. На нормальных полях мы играть не можем. Ну, нет у нас вторых Коноплянок, Шевченко и так далее. Потому что нет системы подготовки. А мы хотим, чтобы дети в каждом районном центре могли тренироваться.
Профессиональный спорт – это пирамида, где наверху чемпионы, а внизу сотни тысяч детей и подростков, с детства занимающихся спортом в современных условиях. Кто-то останется на любительском уровне. Кто-то занимается спортом для здоровья. Кто-то наиболее талантливый или упорный станет профессиональным спортсменом. Это так работает.
– Сколько стадионов вы строите?
– Мы построили стадионы в Юрьевке, Соленом, Синельниково, Каменском, в Межевой – заканчиваем. И таких стадионов мы строим более 20. В каждом районном центре будет стадион. В Верхнеднепровске мы строим два стадиона. Представьте, как изменится досуг людей там после их открытия. Представьте, сколько появится там команд.
Более того, вокруг футбольного поля лежат профессиональные беговые дорожки. Потому что нельзя бегать по асфальту. Такие же легкоатлетические дорожки лежат на стадионе Трудовые резервы, олимпийские резервы, там, где тренируются все легкоатлеты области. То есть ребенок в Юрьевке теперь бегает точно по таким же дорожкам, как участник сборной Украины по легкой атлетике.
На каждом стадионе – отдельное здание с раздевалками и душевыми, тренерскими кабинетами. Обязательно есть поле для минифутбола, обязательно есть зона для прыжков в длину, ведь это есть в школьной программе. Обязательна зона work out, детская площадка, куда самые маленькие дети могут приходить и играть.
– И все это – обновленная школа плюс стадион – вы называете современным образовательно-спортивным пространством. Сколько их будет?
– Полтора года назад в Петриковке не было ничего подобного, а тут – бах! – школа появилась, плиточка лежит, травка искусственная, да еще с поливом. Интерактивная доска в каждом классе, новая мебель, новые книжки, компьютерный класс, и кормят вкусно, потому что в столовой теперь можно готовить, а также есть спортзал и футбольное поле. То есть у жителей Петриковки, пап, мам и их детей появилось образовательное и спортивное пространство.
Вот таких образовательно-спортивных пространств мы сейчас делаем порядка 40 по области – Верховцево, Ганновка Верхнеднепровского района, Лиховка Пятихатского, Карповка Широковского, Апостоловская школа №1, Апостоловская школа №3, в Покрове одну уже сделали и начинаем делать вторую, в Марганце две школы делаем, в Межевой делаем, в Синельниково делаем, в Васильковке, в Покровском, в Томаковке, в Выводово.
– Начали мы с самых крупных школ, например, в Желтых Водах. Этот город – серый, унылый. Ну, понятно – какой еще он мог быть, если его построили при Советском Союзе? Когда мы сделали здесь самую яркую в стране школу, появилось ощущение, словно здесь приземлился НЛО. Она действительно яркая. И от этого хочется жить.
Мы создаем для обучения нормальные условия, достойные человека. Для нас важно, что дети в Желтых Водах, которые ходят в эту школу и в школу робототехники, будут совершенно по-другому относиться к жизни.
– А как меняются учителя, когда меняются школы?
– Когда мы открыли Солонянскую школу, у учителей загорелись глаза.
Сложно преподавать химию без микроскопа. О какой химии может вообще идти речь, когда через дырявую крышу тающий снег падает на голову, а через старые окна дует холодный ветер? В каком-то смысле это тоже химия, но это не та химия, которую дети хотят учить, а учителя – преподавать.
Ни у кого и никогда не будет настроения учить детей, когда в школе кривой пол, когда у ребенка на инвалидной коляске нет возможности в нее попасть.
– Согласитесь, что система образования у нас пока не очень прогрессировала. Не жалко ли вам, что вы даете достойные условия для обучения детей, но сами педагоги мыслят и работают по старым методам?
– Мы не вмешиваемся в учебный процесс. Это не в нашем праве.
Но я приведу один пример из жизни.
В Солонянской школе есть этаж начальной школы. И там есть бассейн с шариками, в которых можно валяться.
Однажды я приехал в эту школу. И я был в костюме. Дети меня не знают. Они дурачились в этом бассейне. А когда увидели меня, сразу вскочили и стали по стойке смирно. "Чего вы встали?" – спрашиваю. Но они боятся – дядя в костюме, значит, начальство приехало. А к тому времени у них уроки уже закончились, я их ругать не буду – как их можно ругать? Зачем мы тогда это все строили? Но они этого пока не понимают. Их так научили. И понадобится время, чтобы они избавились от этого. Условия для этого мы создали и продолжаем создавать.
– Вы лично очень увлечены таким движением как буккроссинг, поэтому за свои деньги покупаете книги для школ. Речь идет о тысячах книг. Это так?
– Да, мы за свои деньги устанавливаем буккроссинги в школах и больницах, дарим книжки. В любой школе, в каждой рекреации стоят полки креативного дизайна, и мы привозим и дарим тысячу книг, две тысячи книг. Президент Петр Порошенко тоже приезжал и дарил книги. Мы просто считаем, что нация, читающая книги, победит нацию, смотрящую зомбоящик соседа нашего за "поребриком".
В издательстве "Фолио" мы покупаем книги с большими скидками, специалисты их подбирают для детей, дети читают. Это хорошие детские книги, а также есть книги для взрослых – для учителей.
– Как вы оцениваете интерес детей и взрослых к книгам, особенно бесплатным? Их действительно читают?
– 25 мая прошлого года мы открыли Солонянскую школу. Приезжал замминистра образования. Он был "приголомшений", как он сказал, потому что никогда такого не видел. Но когда мы его только приглашали туда, он мне говорил: "Чего вы меня туда везете? Ну, сельская школа – что я там не видел?" Я говорю ему: "Посмотрите – и вы все поймете". И у него резко поменялось отношение, когда он эту школу увидел своими глазами.
Реконструкция школы продолжалась и после этого, и я регулярно в нее приезжал посмотреть на ход работ. В один из дней я решил заглянуть в буккроссинг. Стоит. Полки на месте. А книг нет.
В моем представлении это здорово, что книги исчезли: значит, дети их забрали, и это круто – пусть читают. Я тут же по телефону попросил приготовить мне еще 300 книг. Но мимо проходила директор школы. И я с ней поделился радостью, мол, как здорово, что книги теперь в руках детей, и что я привезу еще. А директор переминается с ноги на ногу. В чем дело?
И она говорит мне, что это не дети разобрали книги, а учителя решили их убрать, чтобы дети их не растащили. Но в том же и был смысл буккроссинга! Как это объяснить?! Я настолько опешил от этого, что посоветовал директору еще формуляры завести, как в библиотеке, может, так быстрее дойдет до безумия.
– То есть учителя боятся, чтобы что-то не пропало?
– Да, они так привыкли. Хотя иногда случаются реальные кражи. Вот, например, Петриковская школа, в ней мы сделали медиатеку, купили ноутбуки. Три дня до открытия школы после реконструкции, все бегают, идет клининг помещений, остались последние штрихи. Захожу в медиатеку – нет ноутбуков. Спрашиваю у главы райадминистрации: "Андрей, где ноутбуки?" – "Украли". – "Как, "украли"?" – "Не знаем". Так что мы срочно за свои деньги купили ноутбуки и привезли их в Петриковку. Но это касается не только школ и учителей. С сознанием многих людей есть определенные проблемы.
Нам пришлось приучить местные власти к тому, что если на воротах стадиона висит порванная сетка – значит, надо купить новую. За свой счет
Солонянская школа, 8 марта, 200 строителей на объекте, чтобы как можно быстрее закончить. Здесь работали в том числе и местные. Им платили белую зарплату, заключали трудовые соглашения. Приходят они на объект утром, а инструментов стоимостью 300 тысяч нет.
Генподрядчик начинает выяснять, кто украл инструменты. А село это маленькое, и он быстро выяснил, что их взял строитель Вася, который на стройке работает и живет тут же. Строители идут к Васе. Вася полупьяный после 8 Марта. И он говорит: "Это моя школа, для меня строили, там все мое". Возмущенные таким подходом рабочие дают Васе по голове. Разбивают нос, глаз и забирают инструменты. Вася возмущается, ему еще раз дают по голове. Вася идет к своему куму, заместителю начальника местной полиции, пишет заявление, и этих строителей начинают таскать на допросы.
История доходит до нас. Мы звоним туда, говорим: "Вы окститесь там, потому что вы с одной стороны закрутили, а мы с другой сейчас закрутим – и Вася сядет. Сейчас мы опишем, что он украл, найдем свидетелей, и Вася будет сидеть, мы это лично проконтролируем". Васю через неделю успокаивают, но Вася так и не понял, что был неправ.
Школа в Магдалиновке – такая же яркая, как в Соленом. В рамках реконструкции появилась котельная. Местная газовая котельная, маленькая, собственная, хорошая. Поставили новые насосы и фильтры. В один прекрасный день открываем котельную – ни насосов, ни фильтров.
Кому они нужны? Кому их в Магдалиновке можно продать – там же нет таких котлов? Подрядчик за свои деньги купил новое оборудование, но ждать его пришлось три недели. Хорошо, что успели до первых холодов.
Когда мы строим и реконструируем объекты, мы всегда думаем о том, что после этого кто-то будет их эксплуатировать. И это проблема.
– Почему? Из-за такого отношения людей, из-за воровства?
– Не только. В Соленом реконструкция школы продолжалась 11 месяцев, и местные жители сначала смотрели на это с недоверием. А когда они увидели, что получилось, они были очень удивлены: ох, ничего себе!
Но нам пришлось приучить местные власти к тому, что если на воротах стадиона висит порванная сетка – значит, надо купить новую. За свой счет.
По проекту, на каждом этаже детского садика, который мы строим или реконструируем, полы с подогревом. Вот у меня дома нет ковров. У меня маленький ребенок – почти три года. Я не хочу, чтобы он ползал по коврам. Во-первых, это пылесборник, во-вторых, это коммунистическое мракобесие. У меня дома полы с подогревом. Поэтому мы запроектировали садики с такими же полами.
Приезжаем на открытие садика в Обуховке, а там лежат ковры. Мы спрашиваем: "Зачем?" Они нам: "Отопление включите!" А мне с утра два человека написали, что директор садика сказала, что не включит отопление, пока родители детей не сдадут деньги.
Я говорю директору: "У вас водяные полы, правильно сделанные, у вас энергоэффективный садик, у вас солнечные панели на крыше! Минимум 30% энергии – за счет солнца, ее аккумуляторы накапливают. У вас собственная котельная на альтернативных видах топлива, вы не тратитесь на газ. У вас садик с точки зрения содержания стоит копейки по сравнению с обычным детским садиком! Так как тут могли появиться ковры?!"
Но что я могу сделать для возмущенных жителей Обуховки? У них есть запись, как директор требует сдавать деньги. В моем понимании, как человека, стремящегося в Европу, если у тебя вымогают деньги, надо писать заявление в прокуратуру или полицию. А мне говорят: "Ну, вы же советник губернатора, вы и разберитесь". Секундочку! Мы садик построили и передали его на баланс местного совета, этот местный совет избран лично вами, так что заставьте главу вашего местного совета работать.
– Вам пишут письма с претензиями и требованиями?
Нет, пишут не письма, а в Facebook. Я часто пишу посты о том, что мы делаем, и люди реагируют. Иногда меня упрекают, мол, "ваша задача построить непонятно что, фото в Facebook опубликовать, и вам потом хоть трава не расти". Я отвечаю: да, мне важно построить, мне важно фотографии в Facebook запостить, чтобы люди видели, что власть работает. Вы знали, чем [беглый экс-президент Украины Виктор] Янукович занимался? Он ведь на работу приезжал в два часа, а в три уезжал. А я хочу, чтобы все знали, что мы приезжаем на объекты, мы наматываем адские километражи на своих собственных машинах по области, а не на служебных, за свой личный счет заправляемся.
Мы хотим показывать изменения, чтобы все понимали, за кого надо голосовать: не за мифический новый экономический курс, который на самом деле старый и ущербный, а за продолжение тех изменений, которые уже есть.
Но я не могу женщинам из Обуховки объяснить, что у меня нет юридических полномочий дать по башке директору садика. Я не прокурор, я не генерал полиции, я не глава СБУ. Я не их учитель, я не могу их научить, что нужно просто включить кнопку обогрева пола.
А другая женщина пишет мне: "У нас ковры украли". У вас, а не у нас! Пишите заявление в полицию. Но я рад, что их украли, потому что тогда включат подогрев полов. Да, мы садик построили, но надо научить еще всем этим заниматься.
– Кажется, уйдет еще много времени, прежде чем все поймут, что правила изменились.
– Знаете, есть такая хорошая фраза: нет правил, только принципы. Это про нас.
Мы не догматики, у нас хорошо работает ассоциативное мышление. Мы когда смотрим на существующие нормы и государственные строительные нормы, хотим кричать. Как можно такой откровенный бред до сих пор держать за правила? Почему если в детском садике будет больше, чем 90 детей, он обязательно должен быть в два этажа? Что за маразм?!
Но у нас есть принципы. И они – основа всего. Например, у Резниченко очень простая позиция – строить такие детские садики, парки и школы, чтобы мы хотели привести в них своих собственных детей.
В Подгороднее я готов отдать своего ребенка, в Обуховку готов, в любой реконструированный нами садик я бы отдал. Потому что я понимаю, что ему там будет комфортно, мы ведь все предусмотрели.
– Но недовольные есть и их немало, верно?
– Многие хотят все и сразу. Проблема в том, что многие хотят, чтобы все было еще и бесплатно. Если сейчас сделать замер, какая партия победит на выборах, то появись там Коммунистическая партия – вы удивитесь результатам. Если добавить чуть-чуть коммунистической риторики, то 10-процентный барьер коммунисты преодолеют с большим запасом.
Но мы сами как государство на самом деле совершаем ошибку. Ведь когда мы, например, назначаем человеку субсидию, этим мы лишаем его мотивации платить. Представьте: я получаю субсидию, я знаю, что мне государство погасит часть суммы, но какова моя мотивация экономить на отоплении? Я открою окна и включу его на максимум, ведь мне все равно погасят долги. Мне же не выделяют какую-то определенную суму на монетизацию субсидий, я не решаю, как ею распорядиться. Может, на эти деньги я мог бы купить новые окна, утеплить квартиру и дом. Может, я мог бы начать экономить? Но нет. Популизм в нас засел очень глубоко.
Мы воюем, у нас новая армия, у нас строится 184 общаги для военных по всей стране, у нас начинают строить жилье для солдат, сержантов, у нас строят 612 новых сельских амбулаторий по всей стране, в нашей области – 18, у нас делается много дорог. Но когда мы смотрим иногда на рейтинги, мы просто охреневаем.
– А какие у ОГА отношения с облсоветом и его политическими фракциями? У вас там есть оппозиция – не в смысле, Оппоблок, а оппозиция в традиционном значении, такая, которая критикует вас?
– Это гений Резниченко – он за три с половиной года сумел наладить отношения со всеми фракциями облсовета. Даже с оппозицией. Но парадокс в том, что мы уверены, что чем меньше территория, тем меньше вероятность появления оппозиции. Ну вот к чему может быть оппозиция в областном совете? К новым дорогам в Кривом Роге?
Когда мы верстаем бюджет, мы распределяем деньги по приоритетам на этот год. Но по новому закону получается интересная ситуация.
У нас есть территории, которые голосовали плохо и в итоге не получили своих представителей в областном совете. Возьмем для примера Петропавловский район. Ну, вот нет депутатов от Петропавловского района, потому что там явка была низкая, никто из тех, кто баллотировался, не набрал голосов столько, чтобы пройти в областной совет. Что предлагаете? Забыть про Петропавловский район? Нет, конечно. Мы все равно им занимаемся напрямую. К чему тут становиться оппозиционером?