Режиссер Резникович: Талант всегда независим, неугоден чиновнику. А значит, его необходимо уничтожить, хотя бы оболгать

Зло! Всем, кому это интересно в Театре имени Леси Украинки и вне его. Есть старинная притча.  Высоко пролетая в небе, Орел внезапно разглядел Гусеницу на вершине дуба. Очень удивившись, он спросил: "Скажи мне, Гусеница, каким чудом ты взобралась так высоко? Как тебе это удалось?" Ответ Гусеницы был прост: "Пресмыкаясь, Орел, пресмыкаясь". 

В начале 1950-х годов один из самых талантливых украинских писателей – Павел Архипович Загребельный – назвал пьесу (я, как мог, помогал ему) об омертвевшей уже тогда бюрократической системе и в Киеве, и в стране, о фантастической приспособляемости многочисленной армии чиновников и просто всяческой бездари во всех явлениях социальной и культурной жизни – "Зло". Назвал коротко и точно. Сам он, участник Великой Отечественной войны, уже тогда предвидел, предчувствовал, что именно это зло может развалить страну.

Конечно, партийная цензура запретила это название. И тогда мы вместе с Павлом Архиповичем придумали иное – "Кто за? Кто против?". Спектакль по этой пьесе в Театре имени Леси Украинки имел бешеный успех у зрителей, собрав более 100 аншлагов. Пьесу эту запросили у нас многие театры страны. И мой друг и сокурсник по театральному институту Юрий Ефимович Аксенов поставил ее в Ленинграде, в Театре имени Комиссаржевской.

Название изменили, но зло никуда не делось и далее победно шествовало по стране. Разновидностей этого зла великое множество.

Зло абсолютное

Есть зло абсолютное, когда намертво оно въелось в кровь, когда приспособляемость человека зашкаливает, когда он ради любой выгоды и наживы, во имя своего материального благополучия, топчет вокруг себя все живое, прикрываясь высокими моральными и идеологическими лозунгами, уничтожает талант в любой сфере человеческих отношений.

Талант ведь почти всегда независим, мало управляем, от него можно ожидать всего, чего угодно, его трудно, а иногда просто невозможно дергать за ниточки. Он всегда неугоден чиновнику во власти, в науке, в искусстве. А значит, его необходимо уничтожить, растоптать или хотя бы унизить, оболгать.

Абсолютное зло побеждает, когда человек во власти подчиняет ему и совершает все свои поступки только во имя личной выгоды, чтобы удержаться на вершине судьбы или даже продвинуться еще выше, предает дело, которому служит, и всегда берет себе в сообщники всех, кто переступил через все чистое и честное в себе, становится проводником, исполнителем решений этого зла. Ими жонглировать легче, сподручнее, удобнее.

Я сознательно не называю фамилий. Любая конкретная фамилия – лишь минимальная, гомеопатическая, частица этого зла.

Когда-то в театре я ставил спектакль по пьесе "Кафедра" об абсолютном зле советской бюрократической системы. Однажды на выездном спектакле в клубе "Большевик" в конце спектакля, уже на аплодисментах зрителей, на сцену выбежал взволнованный мужчина средних лет и закричал, обращаясь к артистам: "Текст! Дайте текст! У нас такой же мерзавец правит", – и указал на Николая Николаевича Рушковского – исполнителя роли главного героя Брызгалова, руководителя кафедры.

Советская система исчезла, а мерзавцы остались, и если хватит сил, постарайтесь противодействовать им, хотя бы презирайте, не общайтесь с ними.

Зло относительное

Есть зло относительное. Относительное хотя бы потому, что само по себе оно не во власти и в масштабах отрасли может принести гораздо меньше беды, чем зло абсолютное. Но оно всегда около власти, стремится попасть во власть, стремится влиять, выторговывая себе место под солнцем – ну, хотя бы приличное, с соответствующим окладом в самых разных институтах общества, не брезгуя ради этого никакой ложью, клеветой, как оно умеет вовремя поставить себе на службу всю мощь социальной, идеологической демагогии.

Вреда от него никак не меньше, чем от зла абсолютного. Оно более элементарно, примитивно, до ужаса пошло, но, случается, все же отхватывает свой кусок жизненного пирога, беря на вооружение все сегодняшние лозунги власти, бессовестно жонглируя ими, облекая, клевеща, пресмыкаясь. Это зло мелкое, но отнюдь не менее страшное. Тартюфы местного разлива. Они торжествуют сегодня! Калифы на час! Кто они? Оглянитесь вокруг, догадайтесь.

Неужели вы их не замечаете? Может быть, вы недостаточно зорки? Если их вовремя не остановить, не изобличить, от них можно ждать любой беды. Их отличает животная ненависть к любому таланту, к любой одаренности. Вам крупно повезло, если вы не встретили их на своем пути.

Зло по обстоятельствам

Есть еще одна разновидность зла – зло по обстоятельствам! Когда человек, приспосабливаясь, превозмогает в себе остатки совести и чести и совершает поступки, мало совместимые и с совестью, и с честью, предает и себя, и своих близких, друзей, коллег, учеников, учителей – иначе как добраться до вершины дуба!

Лучше всего о таких людях сказано в классике: "Сегодня староста Яков – в ножки Якову! Завтра староста Сидор – в ухо Якову, в ножки Сидору!" Конечно, не очень хочется – в ухо Якову, как-то стыдновато, в чем-то неловко. Но обстоятельства – по Брехту – не таковы! Ах, эти обстоятельства, обстоятельства!.. Они всегда не таковы!.. Выжить как-то надо. Ну, один разочек, только один, а в принципе я ведь и честный, и принципиальный. Это зло по обстоятельствам – предательство порядочности в себе – самых честных и чистых человеческих порывов. С обязательным убеждением, что я прав.

Еще в начале ХІХ века очень пожилой тогда поэт Державин – тот, который благословил Пушкина и его музу, – написал: "Река времен в своем движенье уносит все дела людей и топит в пропастях забвенья народы, царства и царей". Топит-то топит, но зло – ни абсолютное, ни относительное, ни по обстоятельствам – никуда не делось.

Не хочу сейчас рассматривать мое незаконное и незаслуженное увольнение из Театра имени Леси Украинки (а оно, безусловно, приведет к постепенному угасанию в театре творческого начала) как зло – ни абсолютное, ни относительное, ни даже по обстоятельствам. Я оставлю это для себя. Каждый слышит, как он дышит.

Я хотел бы только вспомнить реальное название пьесы (мы написали ее вместе – Павел Архипович и я – "Кто за? Кто против?" – под этим названием она шла в театре и доставляла так много положительных эмоций всем, кто пришел в зрительный зал) – вспомнить и задать ну хотя бы один полуриторический вопрос: "Кто за, а кто против моего увольнения – в театре, в Киеве? Кто убежден, что мое увольнение – беда для театра, ну, может быть, и для многих зрителей – тех, кто театр наш знают, любят, а кто, наоборот, считает, что это благо?"

Я был бы искренне признателен за обратную связь всем, кто откликнется!