Боец 40-го БТО: Нас в батальоне было 400, сколько осталось – не знаю. Люди погибали каждый день G

По словам Ирины Корогод, муж которой воюет в составе 40-го территориального батальона, в боях уничтожено 80% техники подразделения, катастрофически не хватает личного состава, бойцы измотаны физически и морально.

"В таком техническом и моральном состоянии грань жизни и смерти очень тонкая, – сказала Ирина – Без освещения этого вопиющего безобразия БТО может постичь участь уже известных уничтоженных батальонов".

Она говорит, что родственники бойцов пока безуспешно пытаются достучаться до командования АТО и других влиятельных инстанций, которые могли бы вмешаться в эту ситуацию. Завтра, 22 августа, у здания штаба Южного оперативного командования в Днепропетровске они соберутся на митинг в защиту 40-го БТО.

Журналист издания "ГОРДОН" дозвонился одному из бойцов батальона, назвавшемуся Василием, который подтвердил информацию Ирины.

"Какая ситуация? Война. Обстрелы минометами, "Градами". Много техники разбито, у нас остался только один танк и стрелковое оружие", – сказал он.

На вопрос, обещают ли батальону подкрепление, ответил:

"Командование говорит: "Держитесь, ребята, скоро". Но я уже взрослый, в сказки не верю. Вчера многих бойцов ранило, но насчет "двухсотых" не знаю. Я сейчас стою на блокпосту, на отшибе, до нас информация плохо доходит".

Боец 40-го батальона Сергей (имя по его просьбе изменено) находится в военном госпитале. У него ранение обеих рук – снайпер постарался.

– Вы в госпитале давно?

– Почти десять дней. Одна пуля навылет, на другой руке операцию делали, пулю удаляли.

– Долго помощи ждали?

– Меня из боя вынесли ребята из "Правого сектора". Не знаю, что о них там люди говорят, но это героические пацаны. Они серьезно рисковали, забирая наших раненых, когда прямо возле их машины мина взорвалась, и тоже погибали. Лично я за них двумя руками.

– Правда, что силы батальона на исходе, потери большие?

– Я связываюсь с ребятами по телефону. Рассказывали, что в бою 14 августа батальон много техники потерял, у БТРов колеса пробиты.

– А людей много погибло?

– Нас в батальоне было четыреста, сколько осталось – не знаю. Люди погибали каждый день. Очень трудно было подойти к Иловайску – там широкая посадка, в которой полно боевиков. Нас снайперы обстреливали на протяжении нескольких дней, и мы ничего не могли сделать.

– Как считаете, война закончится скоро?

– А как она закончится, если из России помощь все время идет, оружие крупнокалиберное? А что у нас есть? Оружие плохое, обмундирование плохое, даже каски не у всех есть. Бронежилеты, которые из пистолета простреливаются – нет смысла и надевать. Сколько у нас богатых людей, предприятий – им тяжело выделить деньги, чтобы купить хорошее оружие? И Россию придавить надо, ведь должны же быть политические договоренности. Все видят, что из России через границу стреляют, оружие перевозят, технику, которой потом самолеты сбивают... На границе давно уже должны стоять миротворческие войска и никого не пропускать – ни сюда, ни обратно. А вот если Россия миротворческие войска обстреляет, ее тогда вообще разнесут в пух и прах за две секунды. Не знаю, чем все это закончится. Пока – полный беспредел.

– Что теперь делать будете? После такого ранения не скоро сможете воевать, наверное.

- Мне сказали, чтобы я справки собирал. А как я справку возьму из зоны боевых действий? Больше некому этим заняться? Нас отправили туда как пушечное мясо и забыли. Всем наплевать на нас, только родители ходят, бьются. Сколько их уже в психушках, этих родителей, – нервы не выдерживают. Да и у самих ребят тоже. Я, когда на войну шел, не думал, что так все будет.