0 Киев
В Гайсинском доме культуры на почетном месте висит стенд с фотографиями людей, прославивших эту землю: поэта Василя Стуса, певца Эмиля Горовца, мастеров народных промыслов... Мне кажется, там со временем вполне мог бы появиться и портрет Станислава Менюка, но... Он уже не станет чемпионом Украины по армрестлингу, не вырастит детей, таких же бескомпромиссных и чистых помыслами. Этот 23-летний парень ушел добровольцем в штурмовой, как здесь говорят, батальон "Айдар" 15 июля, а 30-го его привезли из зоны АТО, из-под Луганска, в закрытом гробу. Соседки, вытирая слезы, вздыхали: "Это и лучше. Пусть его запомнят таким, каким он был", – красивым, спортивным и свято верящим в патриотические лозунги...
Отпевали Стаса вместе с другом семьи – 52-летним Сергеем Коврыгой. Подполковник запаса, воевавший в Ливане, обещал родителям необстрелянного парня присмотреть за ним, но, увы, не уберег ни его, ни себя. Их обоих накрыл фугас, когда они обследовали помещение, заминированное отступившими сепаратистами.
О том, что надо сделать, чтобы наши соотечественники не возвращались домой в гробах, мы говорили с мамой Стаса Людмилой Менюк, ожидая во дворе ее дома машину с грузом "200" из харьковского морга. Как председатель Совета солдатских матерей "Мальва" она не раз бывала в зоне АТО – возила бойцам гуманитарную помощь от земляков. И не единожды, собрав в кулак все свое мужество, приносила черную весть в дома погибших. А теперь ей самой доводится хоронить сына...
Девушкам сына сказала: "Простите, что ни на ком из вас не женился. Зато ни одну из вас он не сделал вдовой"
– Людмила Анатольевна, понимаю, как трудно вам говорить...
– Мне действительно очень больно, и все-таки я готова ответить на ваши вопросы. Сыну это уже не поможет, но так жизнь сложилась – я мама всех солдат, которые служат, и теперь должна заботиться о них.
– Вижу у подъезда свадебное деревце в цветах национального флага, каравай – с ними, по народному обычаю, хоронят неженатого. А невеста у Станислава была?
– Как у каждого мальчика, были девушки в какие-то периоды жизни. Сегодня ко мне приехали три невесты: Светочка, они с сыном в медучилище учились и семь лет встречались, Катенька из Харькова и подруга детства Юлечка, с которой у Стаса потом завязался роман. Я говорю: "Нас такая беда свела... Простите сыну, что ни на ком из вас не женился. Зато ни одну из вас он не сделал вдовой". Мой старший сын сыграл свадьбу молодежную, в стиле вестерн. Это было еще до Майдана. Станислав говорил: "Ты, Толя, сглупил! Вот у меня весілля будет в украинском стиле, и на нем будет гулять вся родня". Мы представить не могли, что вместо свадьбы будут похороны...
Людмила Менюк: "Сын говорил: "Вот у меня весілля будет в украинском стиле, и на нем будет гулять вся родня". Мы представить не могли, что вместо свадьбы будут похороны". Свадебное деревце на похоронах Станислава Менюка. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Как вы узнали, что младшего сына нет в живых? Вам принесли "похоронку"?
– О его смерти не мог сообщить военкомат, потому что Стаса не мобилизовали – он поехал добровольцем и не был официально оформлен участником АТО. Мне позвонили оттуда напрямую, так как меня там знают. Сказали, что есть список убитых 27 июля, но мой сын в нем не значится, правда, имеется еще неопознанное тело.
Я знаю, что на войне погибают не только от пулевых ранений, но и от фугасов, минометных обстрелов, поэтому когда спросили, как бы я могла опознать своего Станислава, поняла: головы там уже... В общем, когда взрыв рядом, от человека ничего не остается. У него не было никаких татуировок, не было и медальона – я заказала, но сын воевал всего 12 дней и получить его не успел. Медальон у солдата должен быть обязательно. Не только, чтобы доставить родным "груз 200", то есть убитого, но и чтобы определить группу крови при ранении. Из-за того, что в полевых условиях это невозможно, 95 процентов раненых умирают.
– И как же вы поняли, что это он? Сердце подсказало?
– На моем мальчике было два редких креста. Большой серебряный Станислав купил себе в монастыре Святой Матронушки Московской, когда мы с ним были на заработках в Москве, а золотой – мой. Я с ним не раз свободно въезжала в зону АТО и возвращалась живой, хотя потом узнавала, что дорога была заминирована, что кого-то обстреляли. И когда сын уходил на войну, отдала ему свой крест в надежде, что это его спасет...
– ...но ангел-хранитель против сепаратистского фугаса оказался бессилен...
– Спасение божье пришло в другом: мой подарок позволил установить, что это мой сын. И бронежилет ему помог. Не тем, что сохранил жизнь, а тем, что уберег то место на груди, где были кресты. Я их описала. И в ответ услышала: да, это Станислав. Он ушел на войну с паспортом, идентификационным кодом и дипломом медика.
– То есть, как человек сугубо гражданский... Но почему?
– У него не было военного билета – он не служил в армии из-за проблем со здоровьем. Когда началась война, Станислав сразу пришел в военкомат и написал заявление с просьбой считать его добровольцем. Военком собрал всех призывников и трех добровольцев, их красиво и торжественно провели к Дому культуры, как бы в армию. А потом велели расходиться и ждать приказа о мобилизации, после которого – краткосрочная подготовка и на фронт.
Станислав пробыл в зоне АТО меньше двух недель. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
Снайперы не убивают человека сразу, а ранят. Потом ждут, когда к нему подбегут, и тогда уже косят всех
– Где мечтал служить ваш сын?
– В 95-й аэромобильной бригаде. Он был очень высоким и крепким парнем: чемпион Винницкой области по армрестлингу, чемпион Москвы... По виду не скажешь, что у него четыре грыжи межпозвоночные. При этом заболевании один неудачный прыжок с парашютом – и человек будет парализован. Я говорю: "Сынок, ну какой из тебя десантник?". А он: "Знаешь, мама, наверное, есть судьба. На все воля Божья". Стас у нас в семье был больше всех верующим. Не фанатом, но единственным, кто причащался и исповедовался. Он рассчитался с работы – думал, что его вот-вот призовут, а приказа все не было. Ждал, ждал...
– Президент Порошенко подписал закон о третьей волне мобилизации 23 июля, когда ваш сын уже неделю воевал в составе "Айдара"...
– Через 40 дней сын сказал: "Что я буду здесь сидеть, если косят наших хлопцев? Пойду в добровольческий батальон" – и по электронной почте отослал по всем адресам заявления. Но его никуда не взяли, ведь он не служил в армии, у него нет военного билета. "Ты в любом батальоне будешь головной болью, потому что не умеешь воевать", – говорю. А сын: "Неправда, я могу принести пользу как медик".
– В интернете пишут, что санинструкторы в зоне АТО – самые отстреливаемые...
– Да. И ребята, которые приезжали с фронта, говорили: "Главное, чтобы на тебе красного креста не было" – война-то ведется очень подлая. Снайперы работают по такой схеме: не убивают человека сразу, а ранят. Потом ждут, когда к нему подбегут оттащить, и тогда уже косят всех.
У Станислава Менюка было множество медалей по армрестлингу. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Вижу, многие гайсинские ребята служат именно в "Айдаре". Почему он так популярен?
– Это батальон патриотов, где все построено на доверии. Туда человек просто так не может попасть – только по рекомендации. Сергей Коврыга, который погиб вместе с моим сыном, – офицер из нашей бывшей военной части (мой муж тоже отставник, и я там была председателем женсовета). Это легендарный человек...
– Я слышала, жена подполковника Коврыги даже не знала, что он воюет...
– Сережа, когда был на Майдане, говорил ей, что где-то на заработках... А когда приезжал в Гайсин последний раз, сказал, что в учебке под Черниговом приобщает новобранцев к саперному делу. Не хотел своих волновать. Мой сын его так просил взять с собой! А он: "Стас, ну неделю мы тебя поохраняем. Но ты за неделю должен научиться хотя бы себя защищать. Медики нам очень нужны, потому что больше двух недель – и их нет... Но война – это не то, что показывают по телевизору. Там все гораздо жестче. Я был на двух войнах, но эта самая подлая, потому что на ней нет правил, не соблюдается военная этика. Если ты вовремя не забрал труп, будут отрезаны уши, выколоты глаза – за эти "трофеи" наемник получит к своей оплате плюс 500 долларов. Ты готов?"... И услышал в ответ: "Готов!".
– "Як добре те, що смерті не боюсь я і не питаю, чи тяжкий мій хрест", – писал ваш земляк Василь Стус...
– Так же думал мой сын. "Я, – сказал он, – буду помогать раненым, дай Бог, чтобы их было поменьше, а убитых вообще не было. Обещаю, что за неделю научусь воевать, я же спортсмен и все схватываю на лету". И Сергей согласился: "Мы подумаем. Если что, получишь команду".
– Вы стоически приняли такое решение?
– А что я могла сделать? Только обеспечить Станиславу все средства защиты, которые должны быть у солдата. Сейчас же на войну надо идти со всем своим. Денег у нас не было, потому что я волонтер – работаю бесплатно. Выручили крупные винницкие предприниматели, в прошлом спонсоры Стаса по спорту, они его полностью экипировали. Он шел в батальон с большим "приданым": со спальным мешком и карематом, с бушлатом и бронежилетом, со своими подушкой и одеялом... Плюс вез два огромных ящика медикаментов, которые стали дефицитом в Украине: кровеостанавливающие, препараты, которые используются при огнестрельных и осколочных ранениях...
– Другие матери под машины ложатся, чтобы не пустить сыновей в зону АТО, блокируют военкоматы, а вы еще и помогали в сборах...
– Пыталась отговаривать: "Сынок, не такой ты профессиональный медик". А он: "Мама, я по вражеским фильмам сепаратистским изучал полевую медицину" – на этих учебных лентах лучше всего видно, как надо оказывать помощь после осколочных и огнестрельных ранений. Я опять: "Ты подумай! На войне убивают". – "Мама, ты что, сейчас выбросишь все медали мои?". Я удивилась: "Зачем их выбрасывать?". – "А вот представь, что я женюсь, будут у меня дети. Они спросят: "Папа, ты такой сильный, чемпион, медик. А где ты был, когда в Украине шла война?". И что я отвечу? "Дома сидел, на руках боролся". А потом улыбнулся: "Я люблю неньку-Україну більше, ніж нашу родину". И ушел.
Людмила Менюк: "Cын мне сказал: "Я люблю неньку-Україну більше, ніж нашу родину". И ушел на войну". Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Вы не каетесь, что слишком хорошо его воспитали, неподходяще для нашего прагматичного и жестокого мира?
– Наша психика так устроена – нам проще переносить невзгоды и несчастья, обвинив в них кого-то. Но мне некого винить. Сына никто на войну не посылал, он пошел туда сам, а я была вынуждена как мама его благословить.
– Не секрет, что так думают далеко не все – многие сбегают от повесток, откупаются от мобилизации...
– Знаю, что кто-то и предает, и продается, и покупается. Это их выбор. Может, мои слова грубо прозвучат, но повторю за Фаиной Раневской: "Деньги прожрутся, а стыд останется". Я считаю, это грех, причем двойной: и того, кто откупается, и того, кто берет деньги. Хотя понимаю: если человек чувствует, что психически слаб и не сможет пережить ужасы войны, брать его в зону АТО не надо. Слом психики может плохо кончиться.
Люди есть разные. Но, например, по Гайсинскому району я не знаю ни одного случая, чтобы дали взятку, откупились. Напротив, мне известно много других примеров, когда ребятам, имеющим серьезные заболевания и даже группу инвалидности, в военкомате отказали: "Мы не можем тебя взять. Это противозаконно", – а они воюют.
А где те деньги, что вся Украина сдавала, отправляя sms по пять гривен? Почему государство не отчиталось перед нами?
– Командир батальона "Айдар" Сергей Мельничук в программе "Свобода слова" на ICTV заявил: он уверен, что в руководстве АТО есть предатели. Вы об этом слышали от сына?
– Он никогда не говорил мне, что творится там. На связь выходил редко, потому что выезжал на передовую. Звонил, только когда выдавалась свободная минутка. Я спрашивала: "Как дела, Стас?". – "Все нормально, мама. Все о’кей". Но я, конечно, знаю случаи предательства, и не только по "Айдару" – в других батальонах тоже. Во все времена так: кто-то работает на врага за идею, но большинство, мне кажется, за деньги.
– Вам как председателю Совета солдатских матерей "Мальва" приходилось уже кого-то хоронить?
– За последнее время – троих гайсинцев. Сегодня еще две могилы добавятся, будет пять. Но мне так не хочется делать этот подсчет!
...О том, что сына больше нет, я узнала в Виннице. Ездила туда как представитель правозащитной организации хлопотать за другого айдаровца – 20-летнего Владимира Мухи. Он погиб 21 июля, и мне пришлось его маме объявить эту страшную новость. Со мной были военком, наш глава администрации, представители Майдана, самообороны... Я пообещала сделать все, чтобы Володю признали участником АТО. Сейчас уже практически все документы оформлены, осталось приложить выписку из батальона. А вот такой боец, как мой сын, – а их же уехали в Донбасс сотни! – абсолютно социально не защищен. Если бы не помощь моих друзей, жителей нашего города и района, мне не на что было бы похоронить Станислава: ничего не оставалось, как поставить в комнате гроб и сидеть с ним рядом. Потому что по закону, действующему сегодня, я не могу получить даже две пенсии на захоронение.
Церемония прощания со Станиславом Менюком и Сергеем Коврыгой прошла на центральной площади Гайсина. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Увы, в таком положении оказались очень многие...
– Поэтому мы с другими солдатскими матерями начали борьбу за легализацию батальона "Айдар". Еще до того, как сын попал туда, наша правозащитная организация написала письмо президенту Порошенко с просьбой считать айдаровцев полноправными участниками АТО (хотя я знаю: это не антитеррористическая операция, а настоящая война). То, что ребятам-добровольцам в этом пока отказывают, неправильно. Меня многое бесит...
– Например?
– После похорон Володи Мухи работники лесхоза привезли мне почти 23 тысячи гривен – деньги, которые они собрали из своих зарплат. На эти средства закуплена военная амуниция. Я обязательно соберу этих людей и отчитаюсь за каждую копейку, предъявлю документы, что столько-то бронежилетов и разгрузок отправлено, например, в девятый территориальный батальон. Внизу подпись командира и печать. Тогда это правильно. А где те деньги, что вся Украина сдавала, отправляя sms по пять гривен? Почему государство не отчиталось перед нами? Из-за этого у людей разочарование.
Мне хотелось бы посмотреть в глаза нашим олигархам: неужели они не в состоянии обеспечить ребят хотя бы тепловизорами? Моего сына уже нет, но этот прибор сохранит жизнь других сыновей. Увы, силами такого городка, как Гайсин, очень тяжело его купить, ведь самый примитивный стоит 20 тысяч. Может, я безграмотна в каких-то политических и экономических вопросах, но у меня складывается впечатление, что эта война кому-то интересна.
– Готовы назвать, кому?
– Правящей верхушке, правительству. Я не имею в виду президента – ни в коем случае! Петра Порошенко я уважаю, голосовала за него и верю, что он человек честный и мужественный. Но правительство – это же команда, а я ее не вижу. Может, из-за того, что у меня зрение плохое. Ну, не понимаю я, почему нельзя сделать элементарное: одеть детей, защитить бронежилетами!
Министерство обороны выдало форму, которая расползается после второй стирки. Я сейчас не говорю об "Айдаре", потому что у них все от громады, то есть более качественное покупалось. Если посмотреть по всем батальонам, то детей защищали мамы, папы, бабушки, дедушки, которые вносили по пять гривен, по 20, по тысяче... А со стороны чиновников были какие-то показательные выступления – я же не только в "Айдар" езжу, у меня в подшефных и другие батальоны – например, девятый территориальный, где тоже воюют винницкие хлопцы.
Представьте: привозятся бронежилеты, пригоняется техника, все это снимают телеоператоры. А как только съемочная группа свернулась, техника уехала. Она стоит на складах под Киевом, а бойцы ездят на "жигулях" без двери, передают нам сюда списки на запчасти. И бронежилеты хорошие снимаются, а взамен выдаются попроще. Действительно, зачем солдату дорогой? Им же надо, чтобы его убили.
Станислав Менюк отправился в зону АТО вместе с отставным офицером Сергеем Коврыгой. Они погибли и были похоронены в один день. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Это страшное обвинение – вы действительно так думаете?
– Кто сейчас на передовой? Патриоты и добровольцы. Только эти ребята могут самоорганизоваться, видеть цель и идти к ней, как это было зимой на баррикадах. Именно благодаря им Майдан устоял, но он пока достиг выполнения только первого пункта своих требований, а есть еще второй, третий, четвертый... Чем больше активных майдановцев убьют, тем меньше их останется. Тогда из массы проще что-то послушное и безропотное лепить.
– Ваш Станислав тоже был на Майдане?
– В основном пропадал на винницком: охранял город от "титушек", был там, когда митинг в защиту Евромайдана перерос в штурм областной рады. В Киев ездил только 19 января. Я, конечно, чуть с ума не сошла, когда их поливали из брандспойта, потому что он был отличной мишенью – высокий и в красной лыжной куртке. У меня вообще дети с активной гражданской позицией.
– Это правда, что ваш старший сын Анатолий тоже собирается в зону АТО?
– И он, и муж записались добровольцами.
– Неужели вы готовы их отпустить? А если с ними что-то случится...
– Это как Господь распорядится. Но если не станет моих мужчин, в солдаты придется пойти мне. Я медик, но возьмусь за оружие.
Хоронили бойцов "Айдара" с воинскими почестями. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Вы упомянули Москву, где долго работали со Стасом. Наверное, ненавидите ее, вините в своей утрате?
– Я очень любила этот город. Он меня даже воспитал, я там выросла как личность, потому что в России Господь свел меня со многими правозащитниками: Ириной Ясиной, Людмилой Улицкой... Именно они пригласили меня в Киев на конференцию "Украина – Россия: диалог", которую проводил Михаил Ходорковский. Россияне тоже очень разные. Кстати, у нас семья русскоязычная, но это не мешает нам быть патриотами.
– Когда вы отвозили на Донбасс гуманитарную помощь, общались там с местными жителями?
– Я вам больше скажу: на похороны Станислава приехала моя свекровь из Ивано-Франковска. Она живет в Прикарпатье более 50 лет, но родом из Луганской области, с которой никогда связей не теряла. Это сильный род. У них отношения были очень близкие, постоянно ездили друг к другу в гости. А вы знаете, некоторых война разделила. И когда мой сын шел на войну, я спросила его: "А что ты будешь делать, если увидишь через прицел своего троюродного брата?". И Стас ответил: "Если он будет с оружием, выстрелю. Сейчас такое время, мама, когда каждый должен расставить приоритеты. Есть белое и черное. Ты или друг, или враг".
– Но жизнь не черно-белая, есть полутона, и не все проблемы решаются силой...
– Мой мальчик очень хотел, чтобы Украина была цивилизованной страной, чтобы мы жили не хуже, чем в его любимой Австрии. Но для этого, говорил он, надо очистить нашу землю от нечисти – от тех, кто пришел к нам с оружием.
А что касается местных жителей... Может, у меня синдром войны, но когда по телевизору мороженое рекламируют, меня передергивает. "Господи, – думаю, – а у пацанов в 72-й бригаде воды нет!". Вы понимаете, о чем я? Когда мы едем на восток, везем продукты, амуницию, воду (потому что колодцы могут быть отравлены), я вижу, как в 50 километрах от зоны АТО работают рестораны, люди веселятся, отдыхают в ночных клубах. Не знаю, это местные или нет... Но все мы – граждане Украины, поэтому должны вести себя как-то по-другому, мобилизоваться. Тот, кто остался дома, обязан помочь нашим хлопцам.
Поймите, больше всего в жизни мне бы хотелось, чтобы каждый сын пришел домой с этой войны, чтобы каждая невеста Украины дождалась своего жениха. И ради этого нужно не сидеть сложа руки, а работать.
Людмила Менюк: "Мне бы хотелось, чтобы каждый сын пришел домой с этой войны, чтобы каждая невеста дождалась своего жениха". На фото справа – подруга погибшего айдаровца Станислава Менюка. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
Если официально объявили, что в зоне АТО убито 350 человек, то реально – тысячи две
Весь Гайсин собрался проводить в последний путь земляков-героев. Перед домом культуры прошел митинг. Там, на центральной площади Мира – символичное название! – пели, плакали и говорили о войне, которая обязательно закончится нашей победой. И все гнали от себя мысль о том, сколько еще жизней ради этого придется положить.
Потом был прощальный салют. Несколько коротких автоматных очередей в небо дали бойцы "Айдара", которые привезли домой гроб с Володей Мухой, но задержались, чтобы отдать последние воинские почести Станиславу Менюку и Сергею Коврыге. Перед отъездом в зону АТО эти ребята согласились сказать несколько слов для издания "ГОРДОН".
Айдаровец с позывным "Дракон":
"Дракон": "Айдар" – большая кость в горле у Путина и его наемников, им гораздо проще воевать с регулярными войсками. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Жаль ребят погибших, но это война. От смерти там никто не застрахован. Мы все поехали туда добровольцами. Если поступил приказ выдвигаться, не скажешь, что не хочешь или не пойдешь. А уцелеешь или нет – дело случая. Пуля или мина не разбирают, кто перед ними.
Мы видели, как по российскому телевидению в 12-й раз объявили, что батальон "Айдар" разгромлен. Не дождетесь! Просто мы большая кость в горле у Путина и его наемников, им гораздо проще воевать с регулярными войсками. Против нас они боятся выйти, потому что мы сражаемся живой силой, пехота на пехоту, и они несут большие потери. Вот и придумывают какие-то вознаграждения за голову айдаровцев, запускают "утки" по телевидению...
Конечно, и наше государство не может признать истинные размеры потерь: они колоссальные, и с этим ничего нельзя сделать. Сообщают: погиб один человек, два. Брехня! Если официально объявили, что в зоне АТО убиты 350 человек, то реально – тысячи две. И раненых раз в пять больше. Послушать пресс-центр Минобороны, так мы "наступаем, наступаем, берем в кольцо, закрыли границы". Но техника, оружие, боеприпасы как шли из России, так и идут. Командование прекрасно знает, откуда и сколько, но не приказывает уничтожить, как только все это входит на нашу территорию. Наших ребят, пограничников превращают в мясо!
Айдаровец с позывным "Чиж":
"Чиж": "О том, что люди социально не защищены, на поле боя не вспоминаешь. Задумываешься об этом, только когда доставляешь родным "груз 200". Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Конечно, на войне без потерь нельзя, особенно когда наступаешь. Можно ли их сократить? Наверное. Взять патроны. У сепаратистов они в основном бронебойные и бронебойно-зажигательные – от таких закрывают лишь бронежилеты шестого класса. У нас же класса 4+, да и те куплены мамами, комитетами солдатских матерей, переданы волонтерами.
Большое спасибо всем, кто помогает. Благодаря этим людям у нас есть и вода, и продукты. А Минобороны выдало только оружие. Но если на той стороне новые автоматы Калашникова сотой серии, то у нас АКС-74У ментовские, предназначенные для ближнего боя (укороченные складные автоматы Калашникова, в армейских рядах за бесполезность прозванные "мухобойками". – "ГОРДОН"). С ними невозможно вести прицельный огонь на 100 метров, нужно несколько рожков выпустить, дать пять очередей, чтобы попасть, куда целишься.
Мы на самой передовой, и постоянно планы наемникам путаем, они не знают, что с нами делать. Но и самые большие потери – среди добровольцев, которые не только не оформлены, но и зачастую числятся волонтерами. Даже если собраны все документы, их под разными предлогами не переводят на контракт: мол, мобилизация закончилась, нет кого-то из офицеров, еще не время... Есть справка из Министерства обороны, что выдано оружие, – все! О том, что люди социально не защищены, на поле боя не вспоминаешь. Задумываешься об этом, только когда доставляешь родным "груз 200".
"Нам кажется, наверху заинтересованы в том, чтобы нас осталось как можно меньше, – уверены бойцы. – Они очень боятся, что мы, когда победим и вернемся с войны, сразу пойдем на Киев. Опять на Майдан...".
Проводить в последний путь земляков-героев собрался весь Гайсин. Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
P.S. В местном доме культуры висит объявление: "Помогите! Ребята с Гайсинщины попали служить под Славянск. Нет самого необходимого. Нужны: фонари, саперные лопаты (можно б/у), трусы и носки хлопчатобумажные, средство от комаров, медикаменты для оказания первой помощи при огнестрельных и осколочных ранениях"... Список очень внушительный, включающий много чего, вплоть до туалетной бумаги. Внизу приписка: "Можете помочь материально (купим все сами). Быстрее соберем – быстрее отправим". И подпись: "Мамы солдат".
Такие объявления Людмила Менюк расклеила задолго до того, как проводила на войну сына. Сейчас она срочно собирает средства на медикаменты для лечения тяжелораненого солдата в Одесском госпитале. Тем, кто хочет и может поддержать инициативу этой несгибаемой женщины, сообщаем номер карты "ПриватБанка": 5211 5374 3566 0621.
Полный фоторепортаж смотрите здесь.
