Россия, возможно, проиграла войну за независимость Украины, но Украине еще предстоит победить – журналист Дикинсон

Когда кремлевские доверенные лица на востоке Украины объявили в середине июля о создании "Малороссии", большинство людей смеялись. Эта странная попытка заменить Украину "малоросским" вассальным государством стала еще одним показателем того, насколько безнадежно  российские политики потеряли связь с украинским общественным мнением. Однако по крайней мере один человек в Москве не увидел в этом ничего смешного. Ключевой помощник Путина и куратор Украины Владислав Сурков назвал произошедшее поводом для дискуссии внутри Украины, подчеркнув, что Донбасс борется не за независимость от Украины, а за будущее страны. "Киев хочет проевропейской утопии, – прокомментировал он. – Донбасс отвечает Малороссией".

Аналогичные оптимистические настроения президент России Владимир Путин выразил на июльском саммите ”Большой двадцатки" в Гамбурге, где обвинил украинское руководство в "торговле русофобией” и упрекнул нескольких киевских политиков в том, что они вбили искусственный клин между Россией и Украиной. "Я абсолютно убежден, что интересы Украины и России, украинского и русского народов полностью совпадают", – заявил он и обвинил Запад в противодействии сближению Украины и России "любой ценой".

Эти события дают представление о явных заблуждениях Москвы в связи с катастрофической потерей российского влияния в Украине с 2014 года. Кремль уцепился за идею, что молчаливое большинство пророссийских украинцев замерли в ожидании момента, когда можно будет взять в свои руки бразды правления в Киеве и вернуть Украину в орбиту Кремля.

Такое принятие желаемого за действительное не является чем-то новым. Напротив, это согласуется с тем, что исторически Москва характеризовала движение за независимость Украины как усилия экстремистского меньшинства и его зарубежных покровителей. Однако события последних нескольких лет сделали кремлевские представления о славянской солидарности еще более анахроничными, чем когда-либо. Хотя Путин и отказывается признавать это, над многовековым превосходством России в Украине солнце уже зашло, и ему некого в этом обвинять, кроме себя. 

Когда историки будут описывать крах российско-украинских отношений, они, вероятно, точно укажут на вторжение в Крым как на решающий момент. Военный захват украинского южного полуострова в 2014 году и последующая возглавляемая Кремлем гибридная война на востоке заставили украинцев фундаментально переоценить свое отношение к России. Она отравила двусторонние связи и превратила то, что было главным образом торговым спором, в геополитический развод века.

На личном уровне воздействие было особенно болезненным. Тысячи отдалившихся семей, живущих по обе стороны границы, больше не разговаривают друг с другом. Дружба, длившаяся всю жизнь, стала жертвой поляризующей пропаганды. По мере того как конфликт затягивается, реки ненависти создают совершенно новую топографию, уничтожающие тонкую грань и привычное чувство общности, которое однажды объединило русских и украинцев как родственные души в большом мире.

На национальном уровне проведенные друг за другом исследования отразили массовый сдвиг в украинском общественном мнении. Прежняя твердая поддержка тесных связей с Россией испарилась, а членство в Европейском союзе и НАТО становится все более привлекательным. Война оказалась переломным моментом в опыте национального строительства в Украине, заставляя украинцев решать проблемы национальной идентичности после десятилетий постсоветской неопределенности. Рекордное число тех, кто теперь самоидентифицируется как украинец, рост количества тех, кто определяет себя как русскоязычных украинцев, – это основные социальные прорывы с 2014 года. Никто больше не говорит о русском братстве, разве что подразумевая горький сарказм. 

Многие в Москве, без сомнения, надеются, что этот насильственный поворот в общественном мнении обратим. В конце концов, в истории полно воюющих стран, которые восстановили связи, как только кровопролитие прекратилось. Франция и Германия сражались в 20-м веке в двух мировых войнах, прежде чем стать двойным двигателем объединенной Европы. В конце 18-го века Великобритания и Америка воевали, а затем вернулись на ту общую почву, которая когда-то их объединяла. Время также в конечном итоге исцелит раны нынешнего российско-украинского конфликта, но когда отношения наконец восстановятся, это, вероятно, произойдет на совершенно другой основе.

Одной из ключевых проблем, стоящих перед Кремлем в Украине, является потеря пророссийского электората. Бывший президент Украины Виктор Янукович, опираясь на Москву, в значительной степени полагался на избирателей из Крыма, Донецкой и Луганской областей. Этот электорат теперь оказался бесправным в результате гибридной войны Путина. Даже если будет доказана возможность реинтеграции Донецка и Луганска в украинскую политическую систему, эти регионы вряд ли останутся такими же пророссийскими, какими они были когда-то. С почти двумя миллионами внутренне перемещенных лиц, которые в настоящее время впервые осваивают различные регионы Украины, послевоенный политический ландшафт на Донбассе, вероятно, будет гораздо более плюралистичным.

В плане поколений время тоже работает против любого будущего украинского возвращения на российскую орбиту. В бизнесе и политике Украина в настоящее время находится в руках последнего советского поколения, многие его представители родились в России, учились в Москве или служили в армии вместе с россиянами. Этот общий советский опыт чужд новой генерации молодых украинцев. Для них нынешний конфликт будет служить окончательной точкой отсчета для всего русского. 

Помимо политических Россия потеряла многие другие рычаги, которые она традиционно использовала для сохранения своих позиций в Украине. Способность украинского правительства избавить страну от газовой зависимости лишила Кремль любимого оружия, в то время как собственная политика России в отношении эмбарго оставила Москву без стимулов, необходимых для процветания двусторонней торговли. Потеря доступа к российским рынкам была болезненным и дорогим опытом для украинской экономики, но есть признаки, что худшее позади. Украинские экспортеры находят новых партнеров в ЕС и за его пределами. По мере расширения экономических горизонтов они не спешат возвращаться к российским партнерам, которые действуют как бизнес-крыло Кремля.

Российские политика и экономика в Украине находятся в состоянии свободного падения, но наибольшая неудача постигла Кремль в сфере мягкой силы. До начала войны в 2014 году Россия пользовалась в Украине огромным влиянием при помощи политики мягкой силы. Украинцы смотрели российские телеканалы и сериалы российского производства. Они перемещались между русскими и украинскими веб-сайтами, предпочитая российские социальные сети и электронную почту. Миры знаменитостей России и Украины функционировали как единое целое. Звезды поп-музыки из обеих стран выступали на одних концертных площадках, а потом вместе участвовали в новогодних гала-концертах. В этом смысле, больше чем в каком-либо другом, утверждения Кремля, что Украина является частью большого "русского мира", были в основном верными.

За последние три года эта ситуация резко изменилась. Украина запретила российские телеканалы и социальные сети, а украинские каналы столкнулись с серьезными ограничениями на российский контент, который они могут транслировать. Многие кремлевские звезды российской эстрады больше не приветствуются в Украине, а украинские, предпочитающие продолжать гастроли по городам России, рискуют стать изгоями у себя дома. Конечно, ни один из этих запретов не является абсолютным. Например, многие украинцы продолжают пользоваться российскими социальными сетями и смотреть российское телевидение через интернет-ресурсы. Однако граница между российским и украинским медиаландшафтами стала четче, чем когда-либо, тогда как преобладающее настроение в Украине побуждает все больше людей выбирать местные СМИ.

Нетрудно представить, почему Москва так неохотно признает решительную потерю позиций России в Украине. С тех пор, как в 1999 году Путин вступил в должность президента, он пытается вернуть России статус сверхдержавы и восстановить региональное господство, утраченное в 1990-х годах. Потеря контроля над важнейшим имперским форпостом России не вписывается в эту картину. Тем не менее шансы на какое-либо российское возрождение в Украине невелики. В краткосрочной перспективе это будет означать продолжение вялотекущей борьбы на востоке Украины. В более долгосрочной перспективе закат российского господства открывает перед Украиной возможность реализовать свой истинный потенциал как суверенной нации. Россия, возможно, проиграла войну за независимость Украины, но Украине еще предстоит победить.