Бабий Яр сегодня – это территория забвения. Нацисты этого и хотели, чтобы о жертвах ничего не сохранилось

Говорил с Борисом Забарко о том, почему в Киеве до сих пор нет приличного мемориала жертвам Холокоста, хотя у нас здесь – Бабий Яр. И почему случился такой скандал из-за нынешней – уже третьей – попытки создать мемориальный комплекс в Бабьем Яру. [Кто такой Борис Забарко – погуглите, он очень крутой, реально стоит вашего внимания]. Так вот, повторю то, что сказал ему, хотя это и может прозвучать грубовато:

1) У нас здесь Холокост, в некотором смысле, продолжается. Посмотрите на Бабий Яр в его нынешнем состоянии: что там? Это территория забвения. Там фактически парк отдыха, какие-то шашлычные. Говорят, там есть даже тир – я когда об этом услышал, чуть челюсть не потерял. Это позорище.

Но за эмоциями можем увидеть и кое-что исторически значительное: нацисты хотели уничтожить часть человечества не просто как физические объекты, не просто как людей, но и как часть истории – о жертвах ничего не должно было сохраниться. И посмотрите на Бабий Яр сегодня – почти ничего и не сохранилось. Нельзя сказать, сколько вообще там людей было убито – есть приблизительное число. Нельзя сказать, кто эти люди, как их звали, где конкретно их кости и нет ли на их костях какой-то совершенно позорной деятельности типа стройки какого-то дома. И с этим как-то нормально почти всем жить, понимаете?

2) Инициаторы проекта мемориала, который реализовывается сейчас, столкнулись в нашем обществе с ничем не прикрытой ксенофобией. Все вот это умствование, какие-то письма, которыми сопровождается проект, это чисто наслоение над базовым неприятием того, что там – Хржановский и Фридман. А с чем там Хржановский? С чем там Фридман? И еще десятки людей, которых даже не хотят замечать, потому что критикам достаточно только двух этих фамилий. С чем конкретно они? По сути, ответа на этот вопрос пока быть не может. Ответ можно только придумать, чем и занимаются граждане разной степени вменяемости. Потому что ничего еще не утверждено – ни то, что будет строиться, ни то, как будет строиться. Этого ж нет.

Зато что ясно, так это стремление участников проекта мемориала таки понять, сколько же людей было убито в Бабьем Яру, и не приблизительно, а точно, кем были эти люди, где конкретно и кто был убит. Это правильное стремление. И уж точно нужно убрать всю эту сраную активность, которая есть сейчас в этом месте: шашлычные, тир, какое-то жилье – и сам подход к этому месту – просто как к парку для отдыха.

Вопреки всеобщему сомнению, я думаю и сказал об этом Борису Забарко, что как раз нынешний проект мемориала может быть реализован.

Похоже, он станет последним на континенте из отмечающих важнейшие места для памяти жертв Холокоста. Но первым в нынешнем веке – когда восприятие меняется, когда историю Холокоста и вообще войны двух тоталитаризмов на нашей земле против человеческого новым поколениям нужно рассказывать уже другими средствами – не так, как в XX веке. Школы и традиционного образования для этого мало, книги – уже почти не инструмент, старое кино, наверное, тоже. А вот мемориал, который через эмоцию, через некоторое присоединение может распространять смысл и обучать пониманию тех событий, как раз сработает. Ни один из его критиков не в состоянии предложить ничего в качестве альтернативы с такой же идеей в своей основе и возможностью такую идею реализовать, иначе бы уже реализовали за почти 30 лет независимости, и в этом их фундаментальная слабость.

Источник: Дмитро Литвин / Facebook