Возле моего дома в Харькове снова детвора верещит в песочнице – оказывается, это очень приятный звук. Но скотч с окон я еще не снимала, никто не снимал

Старинный друг Ромка приехал на пару дней в Харьков. Он уже лет девять живет с семьей в Братиславе, эмигрировал в Словакию сразу после аннексии Крыма. А тут вырвался. По делам, да и вообще – "родной город, как ты там?".

Едем по центру, Ромка тяжело вздыхает и с каждой улицей разговаривает:

– Что же они с тобой сделали, твари?!

А я верчу головой и не понимаю, о чем он. Глаз настолько привык к покореженным фасадам и забитым фанерой окнам, что я этого просто не вижу. Не замечаю бетонные блоки на проезжей части, не обращаю внимания на заклеенные крест-накрест витрины.

Напротив, всякий раз отмечаю, что включили очередной светофор на перекрестке или заработал еще один магазинчик во дворе. Вернулись дети, открыли парки, пробка на Сумской.

И такая у нас с Ромкой оказалась разная реальность, что он едет по городу со слезами, а я – с улыбкой. Так странно.

А тут еще Танечка позвонила, снова в печали. Они с малым уже больше года в Швейцарии, и она до сих пор не понимает, возвращаться ей или сидеть там.

– Дом вроде целый, но работы нет. Тут все не мое, все чужое, но за малого страшно, прилетает же еще у вас…

Прилетает, да. Но мне кажется, и это ни в коем случае не совет, просто ощущение, что вот эта жизнь на шпагате – она убивает больше, чем страх ракеты.

Я слушаю многих друзей и знакомых, которых война зашвырнула за тысячи километров, и в голосах большинства из них слышу ужасную боль. Потерянность, отчаяние, слезы.

Знаю девушку, которая до сих пор не распаковала харьковские чемоданы. 15 месяцев они стоят в углу ее социального жилья в Гамбурге.

Друзья, я понятия не имею, возвращаться вам или оставаться. Но хочу показать мой город таким, каким вижу его сегодня. Ромка увидел по-другому.

В гидропарке, где мы гуляем с собакой, вышли на воду байдарочники, очень красиво. На днях встретили там девушек-художниц, которые устроили на берегу небольшой пленэр –  стояли с мольбертами и рисовали пейзажи.

Сережина мама вчера отправилась на дачу в Старый Салтов, несмотря на угрозы сына привязать эту 80-летнюю женщину к батарее. Она все равно поехала, потому что там "малина пропадает, а у черешни ветки гнутся, так рясно уродила". И правда, видно по городским фруктовым деревьям – урожай отличный.

Утром ходила за кормом для Киры, там на втором этаже открыли несколько совершенно новых магазинчиков – ткани, фурнитура. Как мне пояснили, "швейка вернулась в Харьков".

Возле моего дома заработал частный детский сад. Детвора с утра верещит в песочнице – оказывается, это очень приятный звук.

P.S. Воздушная тревога – каждый день. Скотч с окон я еще не снимала. Никто не снимал.

Источник: Анна Гин / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора