Война уничтожила довоенную модель украинской экономики. Но коллапс "трех сырьевых китов" – шанс для нас построить что-то, чем можно гордиться в современном мире
Очередная аналитика НБУ подтвердила один из моих системных прогнозов, сформулированных в начале войны. Война уничтожила довоенную модель украинской экономики, обострила внутренние противоречия и подсветила общую неэффективность.
Мой прогноз в 2022 году был следующий: стоит ожидать коллапсирования "трех основных китов", на которых, по мнению участников Всемирного экономического форума в Давосе, должна была опираться Украина:
- аграрно-сырьевая модель;
- IT-сектор;
- переводы трудовых мигрантов.
Для аграрно-сырьевой модели нужна надежная логистика и транспортные коридоры, желательно – морские порты. Даже в довоенном формате растущему сырьевому экспорту в Украине не хватало портов и железной дороги. А сейчас ситуация только ухудшилась: азовские порты оккупированы, николаевские и херсонские – заблокированы, одесские и дунайские находятся под риском воздушных ударов. Потенциал железной дороги, с одной стороны, сократился, с другой – занят военной логистикой.
IT любит тишину и комфорт, а также свободу передвижения. Ни первого, ни второго, ни третьего у нас уже нет.
Трудовые трансферты мигрантов тоже будут сокращаться.
"Три кита" оказались "бумажными" и сгорели в огне войны.
О чем написали в НБУ? Количество айтишников в Украине в 2023 году сократилось на 12%, до 82 тыс. человек. О нашем сырьевом экспорте в ЕС вы уже все и так знаете. По переводам трудовых мигрантов: они в прошлом году сократились до $11–12 млрд по сравнению с $15 млрд в 2021-м. С учетом инфляции доллара реальное падение превысит номинальное. В ближайшее время стоит ожидать сокращения переводов трудовых мигрантов ниже отметки в $10 млрд.
Как ни странно, но подобный коллапс, достойный отдельной главы, посвященной Украине, в одноименной книге Джареда Даймонда, является для нас шансом построить что-то действительно стоящее, чем можно гордиться в современном мире.
Согласитесь, нам больше нравилось говорить: "Я из Украины, страны, которая создала "Мрію" и космические ракеты", чем – "Я из Украины, которая является мировым лидером по производству кукурузы".
Понятно, что ни "Мрію", ни ракеты мы, скорее всего, производить не будем. Но это не значит, что нужно упорно цепляться за модель экономики, плоскую, как модель мира византийского географа Козьмы Индикоплова.
Модель "трех сырьевых китов" (аграрного, цифрового, человеческого) была глубоко порочной.
Чтобы экспортировать цифровое сырье, необходимо быть Индией (а Украина по уровню развития IT-сектора находится в пятом десятке стран между Марокко и Тунисом). Чтобы опираться на экспорт природного сырья, нужно экспортировать нефть, как Саудовская Аравия. А чтобы зарабатывать на трудовых мигрантах, нужно иметь рождаемость, как в Мексике.
Но Украина – не Мексика. Мы находимся в глубочайшем демографическом кризисе. Если в Мексике коэффициент фертильности 1,9, то у нас 0,7, или в 2,7 раза меньше. Украина – не Индия, и у нас не будет 4,5 млн айтишников (их у нас всего лишь 82 тыс., то есть в 53 раза меньше!). И мы – не Саудовская Аравия с совокупным экспортом под $450 млрд (на аграрном сырье мы даже при очень смелом прогнозе сможем зарабатывать не более $50 млрд в год).
В общем, изменись или умри.
Выживание нации зависит не только от результатов войны, но и от способности построить здесь более сложную экономику добавочной стоимости и технологий. Потому что даже при относительно приемлемом результате завершения войны через 10–15 лет при такой экономической динамике здесь останутся одни дети и пенсионеры, и тогда страна станет легкой добычей для очередной агрессии.
Это, так сказать, армянский сценарий, а нам нужен азербайджанский. Только, в отличие от Азербайджана, у нас нет нефти.
Значит, придется создавать более сложный национальный продукт. Другого выхода нет.
Источник: Алексей Кущ / Facebook