Историк Салливан о дочери Сталина: В конце жизни Светлана говорила, что никогда не простит отца за то, что он сломал ей жизнь

В Великобритании книга канадского историка, почетного профессора университета Торонто Розмари Салливан "Дочь Сталина. Необычайная и бурная жизнь Светланы Аллилуевой" стала бестселлером. Автор опиралась на неизвестные прежде документы, беседовала с родственниками и друзьями Светланы Аллилуевой. В интервью "Радио Свобода" Салливан рассказала об отношении дочери Сталина к отцу и к созданному им режиму, о ее романах с мужчинами, а также о ее импульсивных передвижениях по миру, религиозности и духовном мировоззрении.

Дочь Сталина считала, что необходимы мучительные и честные осуждения сталинских преступлений, так как неосужденное прошлое воскресает в будущем 

– Светлане было семь лет, когда ее мать Надежда Аллилуева покончила жизнь самоубийством в 1932 году. От нее это скрыли. О самоубийстве матери она узнала уже взрослым человеком, и это наложило печать на всю ее последующую жизнь. В одной из своих книг Светлана Аллилуева пишет: "Я жалею, что моя мать не вышла замуж за плотника. Куда бы я ни поехала – в Швейцарию, Индию, Австралию, на какой-нибудь остров – я всюду буду политическим заключенным имени моего отца". Каким же было отношение Светланы к отцу? Что их связывало? 

– Это были парадоксальные отношения. С одной стороны, частью воспоминаний Аллилуевой о счастливом детстве была память об отношении к ней отца: его проникнутые любовью письма из Сочи, посылки с мандаринами и апельсинами, а с другой – постепенное осознание того, что отец был ответственным за обрушившуюся на страну волну террора. В конце жизни Светлана говорила, что никогда не простит отца. "Вы должны понять, – сказала она, – что он сломал мне жизнь". Она часто говорила, что русские должны, наконец, определиться с тем, кем был Сталин. В одном письме к подруге она писала: "Быть русским – значит никогда не произносить слова "простите". Она отмечала, что необходимы мучительные и честные осуждения сталинских преступлений и что неосужденное прошлое воскресает в будущем. В то время она называла Сталина не "отец", а "наш родственник Сталин". Но даже тогда Светлана вспоминала, как рада была в детстве прогулке с отцом в его машине и как была счастлива, когда он хвалил ее. Так что память об отце, отношение к нему были противоречивыми и неоднозначными. Если вы дочь Сталина и храните счастливые детские воспоминания и одновременно осознаете совершенные им преступления, то неизбежно пытаетесь это как-то сбалансировать. Она осуждала сталинский режим и одновременно понимала, что отец по-своему любил ее.

– В своей книге вы цитируете историка Роберта Такера, писавшего о Светлане: "Несмотря ни на что, в каком-то смысле она была похожа на отца". Какой вам представляется личность Светланы Аллилуевой после изучения ее жизни?

– Слова Такера были одним мнением, а другим было мнение ее племянника, сына Василия Сталина Александра Бурдонского, которого я интервьюировала в Москве и который называл Светлану "трагической фигурой". Бурдонский также отмечал, что Светлана была дочерью своего отца: "Она заимствовала у отца его волю, его интеллект, но не заимствовала его мстительность и безжалостность", – говорил он. Мое личное мнение о ней складывалось из бесед с ее родственниками, друзьями и знакомыми. В Америке у многих сложилось мнение о ее неуравновешенности. Во многом это объясняется тем, что американская жизнь Аллилуевой началась в Принстоне – маленьком университетском городке, где на нее оказывалось давление. Ее уговаривали стать биографом отца, чего Аллилуева не хотела. В Англии о ней возникло другое мнение. "Светлана была тверда как скала", – в один голос заверяли меня знавшие ее там дамы. Они отрицали ветреность и непостоянство Аллилуевой и восхищались ее благородством. Как биограф Светланы Аллилуевой я должна была анализировать мнения знавших ее людей и ее собственные суждения. В результате у меня возник образ женщины, в огромной мере совпадавший с мнением Крис Эванс – дочери Светланы, которую в детстве звали Ольга. Крис горячо любила мать, у нее были с ней близкие отношения. Временами она даже чувствовала себя матерью своей матери. Для нее смерть матери была трагедией. На мой взгляд, способность Светланы на глубокую и беззаветную любовь и привязанность гораздо больше говорят о ней, чем пересуды ее критиков, они перевешивают ее недостатки.

Светлана Аллилуева с дочерью Ольгой
Фото из архива Ребекки Сэдлер, 1998 год / svoboda.org

– В подзаголовке своей книги вы называете жизнь Светланы Аллилуевой необычайной и бурной. Вам не кажется, что эта жизнь была еще и авантюрной? Подсчитано, что за свою жизнь она 39 раз меняла место жительства...

– Самой заметной чертой характера Светланы была импульсивность. Временами она выглядела уравновешенной и спокойной, а временами – очень импульсивной, порывистой, даже своевольной. Ее первое замужество, когда она вышла замуж за Григория Морозова в 1944 году, во многом было импульсивным. Сталин отказался встречаться с ее мужем, а ее сына от этого брака видел всего четыре раза. Светлана всегда объясняла это тем, что Морозов был евреем. Она вышла замуж против воли отца. Следующим ее мужем стал Юрий Жданов, и это было явно сделано в угоду отцу. В своей книге я пишу о том, что ее порыв обратиться в 1967 году в Нью-Дели в американское посольство за предоставлением политического убежища тоже был импульсивным. И ее брак с Уэсли Питерсом тоже был импульсивным. Рефлексия не была свойственна Аллилуевой. Слово "бурная", на мой взгляд, все же больше подходит для описания ее жизни, чем слово "авантюрная". С другой стороны, эта жизнь также была очень необычной, экстраординарной – ведь она проходила на фоне бурных событий ХХ века, значительно повлиявших на ее жизнь. Когда Светлана перебралась в США, выяснилось, что она не понимает двух основополагающих факторов американской жизни: роли в ней денег и общественного мнения. Она спустила огромное состояние, а роль общественного мнения была за пределами ее понимания. О ней писали в Америке абсолютно противоположные вещи – от самых негативных до самых позитивных, при этом не позволяли быть просто Светланой, а только дочерью Сталина. В Лондоне я познакомилась с мексиканским дипломатом Раулем Ортизом, другом Светланы. Он сказал мне интересную вещь: "Светлана не стремилась к оседлости и стабильности. Она чувствовала себя странницей, паломницей в воображаемом мире, где искала прежде всего умиротворения". Думаю, что эта тяга к духовности впечатляет прежде всего.

– Была ли она человеком верующим?

– Она крестилась в 1962 году в Москве, стала православной. В советское время это не одобрялось властями и противоречило коммунистической доктрине. Подозреваю, что этот акт привлек ее своим диссидентским, бунтарским характером. Случилось это не без влияния Андрея Синявского, с которым у нее тогда был роман. А в конце 1962 года она венчалась в московской церкви со своим двоюродным братом Иваном Сванидзе – это был ее третий брак, продлившийся всего год. На протяжении жизни Светлана интересовалась разными религиями: индуизмом, интерес к которому возник под влиянием Браджеша Сингха, затем буддизмом, католицизмом. Правда, она так и не смогла найти для себя подходящую конфессию, хотя всегда считала, что за мирозданием стоит некая высшая сила.

Конечно, ее жизнь обладала определенным духовным измерением. Вспоминаю ее последнее письмо к младшей дочери Ольге. В нем она писала, что после смерти она, а также ее мать Надежда и бабка Ольга будут наблюдать за жизнью дочери и что человеческая жизнь не ограничивается земной жизнью. В ее религиозных исканиях был духовный момент, но начисто отсутствовал интерес к церкви как институции.

– Светлану Аллилуеву упрекали в том, что она была плохой матерью, что, бежав на Запад в 1967 году, она бросила в Москве двоих детей. Справедливы ли эти упреки?

– Когда Светлана оказалась в Индии, у нее первоначально не было намерения просить убежища на Западе. В то время ее сыну Иосифу было 22 года, он собирался стать врачом. Дочери Кате было 16 лет – она еще училась в школе и впоследствии стала вулканологом. Дети поддерживали добрые отношения с отцами: Иосиф – с Морозовым, Катя – со Ждановым. Светлана была уверена, что правительство не станет репрессировать детей. Однако их заставили выступить с осуждением матери. Здесь важную роль сыграл пресловутый Виктор Луи, который по заданию КГБ попытался предотвратить публикацию в Америке книги Аллилуевой "Двадцать писем к другу", передав ее английскому издательству в сокращенном и цензурированном виде. Есть любопытная фотография известного провокатора в обществе Иосифа и Кати. Это Луи заставил их осудить мать и рассказывать в интервью о ее неуравновешенном характере.

В Москве я говорила с Леонидом Аллилуевым, и он подтвердил, что поначалу Иосиф отказался комментировать бегство матери, но он якобы был выслан из Москвы и возвращен лишь тогда, когда согласился на это. Все это довольно трудно понять. Когда в 1984 году Светлана возвратилась в Советский Союз, она говорила, что боялась писать детям, чтобы не скомпрометировать их. Всякий раз, когда кто-то из ее знакомых посещал Советский Союз, она просила навести справки о детях. Во всем этом можно винить только жестокую и бесчеловечную политическую систему, делающую невозможным воссоединение матери с детьми.

– Аллилуева настаивала, что ее роман с кинодраматургом Алексеем Каплером, который так рассердил Сталина, был платоническим. Так ли это?

– Отношения Аллилуевой с Алексеем Каплером, без сомнения, были платоническими. Когда они встретились, Светлане было 16 лет, а ему – 39. Это было романтическое увлечение, ничего общего не имеющее с сексом. Они ходили в оперу, в театры, в кино. Правда, много целовались. Этот невинный флирт дочери разъярил Сталина, и он отправил Каплера в ГУЛАГ. "Твой еврей – английский шпион", – сказал он дочери. Но когда они вновь встретились после смерти Сталина и освобождения Каплера из ГУЛАГа, у них возникла физическая связь.

Знаете, вряд ли можно с уверенностью говорить о платонических и неплатонических отношениях Светланы с мужчинами, которых она любила. Ее родственники говорили о ее многочисленных связях. Вдова архитектора Чарлза Ллойда Райта, которую я интервьюировала в Америке, утверждала, что физические отношения Светланы и Уэйсли Питерса, который был членом ее фонда, были очень интенсивными. И хотя у нее не было недостатка в любовниках, для нее более важное значение имели интеллектуальные, эмоциональные и духовные отношения с любимыми мужчинами. Нетрудно заметить, что многие из них были намного старше Аллилуевой. В письме дипломату и историку Джорджу Кеннану Светлана отмечала: когда она влюбляется, проходит довольно много времени, прежде чем она понимает, что большая часть этой любви была иллюзией.

Светлана Аллилуева и Уэсли Питерс
Фото из архива Джона Амарантидеса, 1970 год / svoboda.org

– Чем вы объясняете, что Светлана вышла замуж за Уэсли Питерса – ее последнего мужа, который ее явно не любил и для которого этот брак был браком по расчету?

– Светлану пригласили в Taliesin Foundation, основанный архитектором Фрэнком Ллойдом Райтом. Пригласила ее вдова Райта Олгиванна Райт под надуманным предлогом: сказала, что ее погибшую в автомобильной катастрофе 25 лет назад дочь тоже звали Светлана и что, по ее мнению, Светлана Аллилуева является реинкарнацией дочери. В то время Светлана хотела уехать из Принстона, где у нее был неудачный роман с журналистом Луисом Фишером. Ей показалось, что могут возникнуть искренние эмоциональные отношения с женщиной, которая была в возрасте ее матери, и она приняла приглашение.

Когда она приехала в Талиесин, это загородное поместье знаменитого архитектора показалось ей очень любопытным эзотерическим местом, поскольку Олгиванна была ученицей мистика Георгия Гурджиева. Однако из разговоров и интервью с людьми, которые были в то время в Талиесине, я выяснила, что на самом деле у Олгиванны был хитрый план относительно Светланы: она хотела, чтобы дочь Сталина вышла замуж за ее бывшего зятя и одного из ведущих архитекторов фонда Уэсли Питерса, чтобы тот смог распорядиться ее состоянием, которое стало бы частью капитала фонда. Олгиванна верила бредовым слухам о том, что Сталин в свое время поместил в швейцарский банк огромное состояние на случай, если война с Гитлером будет проиграна. Она считала, что Светлана могла это состояние унаследовать, а значит, Питерс имел бы право им распорядиться. Когда Питерс встретился со Светланой, он показался ей привлекательным, умным и талантливым человеком. Когда он сделал ей предложение, согласилась выйти за него замуж, поскольку прежние ее любовники обычно были заинтересованы лишь в мимолетных связях. Питерсу Светлана также приглянулась.

И вновь Светлана действовала импульсивно и необдуманно. Она согласилась на брак с Питерсом через три недели после знакомства с ним, не подозревая, что стала жертвой циничного сговора. Когда родилась дочь Ольга, ей показалось, что наконец-то она обрела дом и покой. Однако очень скоро Аллилуева поняла, что стала чем-то вроде экспоната "дочь Сталина" в Талиесинском фонде и что фонд прибрал к рукам ее немалые деньги, – полтора миллиона долларов, полученные за публикацию "Двадцати писем к другу". Вновь Аллилуева оказалась жертвой собственных иллюзий.

– Почему Государственный департамент первоначально отказал Светлане Аллилуевой в политическом убежище в США, когда она обратилась в американское посольство в Дели в 1967 году, и в результате ей пришлось уехать в Швейцарию?

– Первое, что Светлана сказала тогда в американском посольстве в Нью-Дели, – что она дочь Сталина. Консул Джордж Хью ей не поверил. Она могла быть авантюристкой, советским агентом или попросту психически больной. Он запросил в ЦРУ информацию о Светлане Аллилуевой, и выяснилось, что ни в ЦРУ, ни в ФБР, ни в Госдепартаменте о ней ничего нет, там даже не знали, что у Сталина была дочь. Когда второй секретарь американского посольства в Индии Роберт Рейл попытался получить инструкции на этот счет в Вашингтоне, он получил письмо от заместителя госсекретаря Фоя Колера с указанием, запрещавшим ей въезд в Америку.

Это было время детанта – разрядки в американо-советских отношениях. Брежнев собирался в Вену для подписания договора о сокращении вооружений и других соглашений. В администрации президента Джонсона посчитали, что скандал с дочерью Сталина может помешать наладить отношения с Советским Союзом. Вот почему американцы попытались сбыть Светлану в другую страну и запросили несколько правительств на этот счет. Откликнулась, в частности, Швейцария, которая предложила ей временное убежище, и Светлана в сопровождении Роберта Рейла отправилась туда. Бывший посол США в Москве Джордж Кеннан побывал в Швейцарии, чтобы встретиться со Светланой, и она, по его словам, произвела на него огромное впечатление. Он нашел ее умной, уравновешенной и образованной женщиной. Она ему рассказала о рукописи "Двадцати писем к другу", которую хотела опубликовать на Западе. Через некоторое время американцы дали ей туристическую визу для встречи с издателем.

– Пытался ли КГБ как-то повлиять на Светлану Аллилуеву, чтобы заставить ее вернуться, скомпрометировать или даже устранить физически, как об этом писали в Америке?

– Работая в архиве Гуверовского института в Калифорнии, я обнаружила два документа, имевшие отношение к Светлане. Один из них представлял собой план агентурных мероприятий по предотвращению публикации "Двадцати писем к другу", который обсуждался в КГБ в 1967 году. Для этого был подключен осведомитель КГБ Виктор Луи. Он предложил опередить американское издание, предложив одному из западных издательств сфальсифицированный и сокращенный вариант книги, копия которой была изъята у детей Светланы.

Другой документ был докладной запиской, адресованной в 1969 году в Политбюро ЦК КПСС и подписанной тогдашним главой КГБ Юрием Андроповым. В ней предлагались меры по дискредитации Светланы. Андропов предлагал использовать детей Светланы для ее компрометации. Предлагалось заставить их выразить возмущение "предательским поступком" матери. Там же предлагалось вбросить в западную печать информацию, что вторая книга Светланы "Только один год" написана якобы не ею, а была совместной компиляцией Кеннана, Фишера, Аркадия Белинкова, Милована Джиласа и других недругов советского режима.

В архиве ФБР я обнаружила документ, подписанный Эдгаром Гувером, в котором глава ФБР предупреждал Госдепартамент о том, что, по агентурным сведениям, в США был направлен агент КГБ для организации похищения Светланы Аллилуевой. В документе говорится, что ФБР считает эту угрозу вполне реалистичной. Так что КГБ активно интересовался Светланой Аллилуевой и постоянно держал ее в поле зрения. Советские власти можно понять: бегство дочери Сталина на Запад было ощутимым ударом по престижу Советского Союза.

Историк Розмари Салливан. Фото: svoboda.org

22 ноября 2011 года в больнице американского городка Ричмонд в штате Висконсин скончалась от рака 85-летняя обитательница местного дома престарелых по имени Лана Питерс. Тело было кремировано, а прах, согласно завещанию, рассеян дочерью покойной Крис Эванс над Тихим океаном. Так завершился бурный земной путь дочери Сталина Светланы Аллилуевой, по последнему (пятому) браку – Ланы Питерс. Смерть ее осталась практически незамеченной, хотя почти за полвека до этого Аллилуева вызвала мировую сенсацию, когда в марте 1967 года бежала из Советского Союза на Запад. Тогда ей шел 42-й год, бежала Аллилуева уже из Индии, куда привезла из Москвы для захоронения прах своего гражданского мужа, индийского коммуниста Браджеша Сингха. Незадолго до этого посол Индии в СССР Трилоки Каул, близкий друг Сингха, переправил в Индию рукопись ее книги "Двадцать писем к другу".

Побег Аллилуевой стал тяжелым ударом по престижу СССР. Еще больше сделали для развенчания советского режима опубликованные на Западе четыре книги дочери "вождя всего прогрессивного человечества": "Двадцать писем к другу", "Только один год", "Далекая музыка", "Книга для внучек". Талантливый литератор, кандидат филологических наук, бывший научный сотрудник московского Института мировой литературы покинула родину, оставив в Москве двоих детей. Ее метания по свету отразились и на ее характере, и на ее книгах. Из США Светлана перебралась в Англию. В 1984 году вернулась на родину с дочерью от очередного брака. Жила в Грузии, через два года запросилась обратно в Америку. Всю жизнь ее преследовал страх: зная советскую систему изнутри, она боялась возмездия КГБ. Страх этот был обоснованным. В 1992 газета Washington Times опубликовала показания бежавшего на Запад сотрудника КГБ, утверждавшего, что в его ведомстве одно время обсуждался план устранения Светланы Аллилуевой. План не был реализован лишь из опасения, что могла произойти утечка в ФБР.