Коротич: Янукович не то чтоб очаровал, но вызвал доверие рассказами о тюрьме, где у него был свой угол как у лучшего картежника
Виталий Коротич родился и вырос в Киеве, с отличием окончил медицинский институт, работал врачом-кардиологом, позже поступил в Киевский институт иностранных языков, возглавлял литературные журналы "Ранок" и "Всесвіт", занимался переводами. В середине 1980-х по воле ЦК КПСС киевлянин Коротич переехал в Москву и вступил в должность главного редактора "Огонька" – типичного советского журнала, державшегося на плаву только потому, что на него обязаны были подписаться все воинские части и библиотеки СССР.
В течение двух лет тираж журнала, возглавляемого Коротичем, вырос с полутора до почти пяти миллионов экземпляров. С началом Перестройки в новом "Огоньке" освещались кровавые страницы советской истории, публиковались стихи запрещенных поэтов и громкие журналистские расследования, оказавшие сильнейшее влияние на общественные настроения и политическую жизнь СССР. В 1989 году американский журнал World Press Review присвоил Виталию Коротичу звание "Зарубежный редактор года" – титул, ежегодно присуждаемый за смелость в деле углубления свободы и ответственности прессы, в утверждении прав человека и за правдивую журналистику.
Коротич больше 30 лет живет в Москве, в начале 1990-х семь лет преподавал в Бостонском университете США, читал лекции в Австралии, Мексике, Канаде. Последние два года 79-летний Виталий Алексеевич особенно пристально следит за событиями в родной Украине, высказывая довольно спорные и неоднозначные суждения.
Янукович подвел меня к накрытому столу в "Межигорье": вот, мол, это украинское сало, это – керченская селедка. В застольном общении он не производит отталкивающего впечатления
– Вы общались с Виктором Януковичем после того, как он сбежал в Россию?
– Нет, хотя интересно было бы с ним увидеться. Понятия не имею, где он живет или скрывается, у меня нет возможностей выяснить это, но действительно хочется узнать, как он относится к происходящему, "разговорить" его. Но как сделать это?
– В 2011 году вы записали несколько видеоинтервью с Януковичем. Многие в Украине восприняли это с недоумением: Коротич – символ Перестройки, слишком образован и умен, чтобы не понимать – его пригласили для улучшения имиджа Виктора Федоровича.
– Я смотрю много телеканалов разных стран и мне казалось ненормальным, что Янукович не общается с гражданами хотя бы через ТВ. И тогда, и сейчас у украинского народа вопросов к нему накопилось достаточно, он обязан был отвечать хоть на некоторые. В то время Дмитрий Гордон наладил хорошую систему интервью, я предложил, чтобы ему дали записать передачу с Януковичем. Ответа долго не было, а затем сказали, что Виктор Федорович готов дать интервью, но говорить будет только со мной.
– Что бы вы ответили людям, которые уверены: Коротичу хорошо заплатили за цикл видеобесед с Януковичем?
– Мне не платили ни-че-го, оплатили только гостиницу и железнодорожные билеты. Перед записью интервью Янукович пригласил меня в "Межигорье". Мне было интересно. Видимо, и ему интересно было поглядеть на собеседника, вполне профессиональный шаг.
– Какое впечатление произвело на вас поместье беглого экс-президента?
– Я не был допущен к золотым унитазам и прочим благодатям "Межигорья". Приехал, меня отвели в трехэтажную гостиницу, показали мой номер, сказали, что на первом этаже в такое-то время могу поесть – все. Вечером приехала машина, которая отвезла меня уже в другой дом на территории "Межигорья", там меня ждал Янукович. Он подвел меня к накрытому столу: вот, мол, это украинское сало, это – керченская селедка и так далее. Выпили, поговорили.
– Виктор Федорович "поэта Чехова" и "писателя Бебеля" наизусть не цитировал?
– В застольном общении Янукович не производит отталкивающего впечатления. Ющенко и Кучма, кстати, тоже, Кравчук вообще обволакивает. Все прекрасно и умело ведут себя на уровне бытовой беседы, но на уровне управления государством не все так просто...
Мы поели и Янукович сказал: "Пойдем постреляем!", дал мне арбалет, я шуганул дорогую стрелу куда-то в мировое пространство, сказал, что почти не вижу из-за катаракты. Наутро меня увезли в киевскую глазную клинику, где убрали в правом глазе хрусталик и поставили новый. Правда, в мае этого года хрусталик внезапно оторвался по причине плохой установки. Пришлось пройти сложную операцию с вылавливанием сбежавшего хрусталика и вшиванием нового. Обошлось.
Сами видеоинтервью, от первого до последнего, снимали в Киеве, в Доме с химерами напротив Администрации Президента. Я приходил туда своими ногами, поднимался в студию, оборудованную на последнем этаже. А позже, неведомо откуда, появлялся Янукович с охраной. Личное общение вне интервью не предполагалось.
– Я все-таки не поняла фразы "в общении Янукович не производит отталкивающего впечатления".
– В моих передачах у Януковича не было оговорок, я задавал очень простые вопросы. Поверьте, трудно держаться на уровне, когда вопросы не провоцируют рассуждения о том, является ли Чехов поэтом или прозаиком. Мне хотелось от руководителя страны простого разговора о жизненных проблемах, хотя бы о части из них. Такой стиль был у Хрущева и Ельцина. Интервью шли только в записи, все мои избыточные умничанья были бы впустую, их все равно бы вырезали.
Время от времени Янукович на простые жизненные темы старался отвечать как дипломат с оксфордским образованием. Никакого протеста у меня это не вызывало, это свойственно большинству наших начальников, и прежних и нынешних. Я прекрасно понимал пределы, в которых стоило вести беседу.
Мне Янукович кажется трагичной фигурой, хотя понимаю, что добивать его одно удовольствие
– О чем бы вы сейчас спросили беглого экс-президента?
– Сегодня мне Янукович кажется трагичной фигурой, понимаю, что добивать его одно удовольствие, но… После всех событий у него несколько раз вырывалось, что он за территориальную целостность Украины. Да и не мог иначе говорить человек, который был президентом страны.
– Простите, но на первой пресс-конференции в Ростове-на-Дону эта "трагичная фигура" звала российские войска в Украину.
– Уже шаг к ясности. Не надо делать легенд из всех, кого отдаляют от микрофонов, не получив ответов на все вопросы. Честно признаюсь: была б возможность, я бы взял интервью у Ленина, Троцкого, Сталина, Гитлера. Когда факт самого интервью считают приобщенностью к тому, у кого берут интервью, – это неправильно. Это часть нашей с вами журналистской профессии, это интересно, в конце концов.
Киев, июнь 2011 года. Президент Украины Виктор Янукович вручает орден Князя Ярослава Мудрого V степени Виталию Коротичу. Фото: Михаил Маркив / УНИАН
Я бы спросил Януковича, как себя ощущает человек, изгнанный из своего Отечества. У него же всякое бывало… В 2011-м он не то чтобы меня очаровал, но вызвал доверие своими рассказами о жизни в тюрьме. У него, оказывается, был там свой угол как у лучшего картежника в бараке. За плечами Януковича непростая биография, а жизнь президента, в которую он вошел и из которой был вытолкнут, – это совсем другая история. Не король Лир, конечно, но интересную беседу можно было бы записать.
– А у Порошенко, Яценюка, Тимошенко и Саакашвили, на ваш взгляд, тоже "непростая биография" за плечами?
– К Порошенко как политику и человеку отношусь с уважением, он интересно и умно говорит в очень непростых обстоятельствах, сумел достичь успеха в любимом бизнесе, врастает в большую политику. Я общался со всеми предыдущими президентами Украины, жаль, что с Порошенко пока не удалось.
Яценюк мне не симпатичен после истеричных выступлений на Майдане, после монолога про "кулю в лоб". Не симпатичен и потому, что, судя по опубликованной телефонной беседе с послом США в Киеве, его назначила на должность премьер-министра Украины Виктория Нуланд (7 февраля 2014 года в интернете появилась запись телефонного разговора между заместителем Госсекретаря США Викторией Нуланд и послом США в Украине Джеффри Пайеттом. В записи голоса, похожие на Нуланд и Пайетта, обсуждают ситуацию в Украине, в частности, говорят, что "Яценюк – это подходящий человек. У него есть опыт в экономических вопросах, в вопросах управления". По утверждению официального Вашингтона, перехват телефонной беседы был сделан российскими спецслужбами. – "ГОРДОН").
Тимошенко – митинговая дама, ее время ушло. А вот Саакашвили мне очень нравится, он яркий, современно мыслящий политик. Я общался с ним еще в Тбилиси, когда он был президентом Грузии. Знаете, что больше всего поразило? Что средний возраст его министров был 30–35 лет, они окончили оксфорды и кембриджи! Конечно, правительство – это не футбольная команда, где возраст имеет значение, но важно, чтобы во власти были люди постсоветского поколения.
За последние 24 года в Украине выросло целое поколение, которое было устранено от всего. Во власть шли люди, тянувшие за собой советские вериги. Нигде, ни в одной стране Восточной Европы такого не было. Ничего путного из травмированных советской жизнью людей с битыми, как у меня и многих моих сверстников, мозгами родиться не может, не в обиду нынешним лидерам и моему поколению будь сказано.
– Но после Майдана количество молодежи в украинской власти увеличилось, правда, не настолько, чтобы кардинально сменить систему.
– Я жду появления нового лидера уровня Вацлава Гавела, Наполеона, который вытащил Францию из кровавого революционного болота, де Голля, возрождавшего Францию после войны (кстати, он вывел Францию из НАТО и запретил употреблять в рекламе иностранные слова). Лидера такого размаха у нас еще не было, мы по-прежнему расплачиваемся за годы советской цензуры и беззакония. Может, даже хорошо, что сейчас Украина находится под сильным международным контролем, иначе, возможно, по всей стране носились бы тачанки Махно или атамана Зеленого. Я боюсь, что кончится этим, потому что до сих пор нет единого мощного лидера, который бы возглавил реформы в стране и пользовался безусловным авторитетом в народе.
Мы обманули то молодое постсоветское поколение, которое могло вытащить страну, чуть не потеряли его на Майдане. Может, еще есть шанс, но куда девать потерянные годы? Народный артист СССР Георгий Жженов мне когда-то говорил: "Конечно, теперь я популярный актер, но куда девать те 23 года, что просидел на Колыме? Я ведь уже никогда не сыграю ролей, о которых мечтал".
Как режиссер Олег Табаков стоит на восемь ступенек ниже украинского режиссера Романа Виктюка
– Как вы отреагировали, когда наше Министерство культуры не внесло вас в "белый список" деятелей культуры, которые высказывались в поддержку Украины и против российской агрессии?
– Если меня не включили ни в "белый", ни в "черный" список – уже хорошо. Ужасно, когда всех распихивают по спискам, это дефекты нашего советского мышления. Когда я многие годы редактировал в Киеве журнал "Всесвiт", надо мной висела цензура с "белыми" и "черными" списками, у нас изъяли из чтения множество великих писателей, а с экранов смыли почти всю киноклассику. Не надо сортировать деятелей культуры. В конце концов, в самые лютые советские годы Поль Робсон пел у нас "Широка страна моя родная" и никто в Америке его не казнил...
– Высказывание Табакова, что украинцы "в каком-то смысле убогие. Их лучшие представители всегда были на второй или третьей позиции после русских" – тоже дефекты советского мышления?
– Как режиссер Олег Табаков стоит на восемь ступенек ниже украинского режиссера Романа Виктюка, много лет работающего в Москве и, похоже, не нужного на родине.
Провинциализм насаждался украинской советской культуре, но при этом поддерживался некоторыми деятелями украинской же культуры, потому что только в провинциальной среде они могли выжить. Украинская культура – великая, древняя, и для меня, бесспорно, честь принадлежать к ней.