Беленюк: Мама говорит: "Правильная женщина из тебя сделает президента, а неправильная умножит на ноль"
Скепсиса и хейта было очень много накануне Олимпиады. После того как я травмировался, даже тренеры, которые были со мной рядом, в меня не верили
– Жан, добрый вечер.
– Здравствуйте.
– Я рада вас видеть. И тем более рада вас видеть с этой золотой медалью, которая прославляет Украину. Вы единственный украинский спортсмен, который привез золотую медаль с Олимпиады 2020. И я вас, конечно же, с этим поздравляю. И поздравляю нас всех с вашей победой. Давайте покажем золотую медаль. Боже, она такая тяжелая... Я впервые держу в руках золотую медаль Олимпиады... Она золотая на самом деле?
– Она сделана из переработанных плат мобильных телефонов. Как-то японцы заморочились. Она суперэкологичная.
– Потрясающе.
– Это моя вторая медаль. В прошлый раз я привез серебро [с Олимпиады в Рио-де-Жанейро]. Серебряная медаль была серебряной. Золотая медаль на тех Олимпийских играх тоже была серебряная, просто покрыта позолотой; бронзовая – бронзовой. А в Токио они все переиначили. Я даже не знаю, какое тут покрытие. Но здесь, на самом деле, ценность не в том, из чего она сделана. Это просто символ того, сколько было положено труда и усилий для того, чтобы ее завоевать.
– Конечно.
– Я ее рассматриваю только с этого ракурса. А вам спасибо за поздравления. Очень приятно. И вообще очень приятно, что сейчас, в первые дни после Олимпиады, когда я перехожу улицу на пешеходном переходе, автомобилисты сигналят, чтобы помахать и поздравить с победой. К сожалению, это единственная золотая медаль. Всего 19 медалей. Соответственно, всех олимпийцев поздравляю с их результатами и тем, что они все сделали, чтобы прославить нашу страну.
– Сколько она весит?
– Порядка 450 г.
– Тяжелая. Когда вы привезли ее домой и маме показали, какая реакция у нее была? Я думаю, что она – тот человек, который максимально вложился и сделал все для того, чтобы вы ее привезли.
– Да, это мой главный болельщик, моя главная опора. Дни моих соревнований она провела в храмах, молясь и прося у Бога, чтобы он помог мне ее добыть. И, соответственно, она мной гордится. Я единственный сын. Поэтому...
– Она расплакалась?
– Она, наверное, плакала до того. Мы приехали через пару дней после выступления… Ее поздравляли, звонили соседи, какие-то дальние знакомые... Она такая эмоциональная… Ей на самом деле расплакаться вообще ничего не стоит. Соответственно, я думаю, было море слез. Что говорить о ней, если я сам плакал, придя с соревнований? На меня так нахлынули эмоции... Потому что у меня был последний этап подготовки очень тяжелый. Ввиду того, что я травмировался – у меня вылетело плечо. И никто, даже те люди, которые до этого еще сохраняли какую-то надежду на хороший результат... Потому что скепсиса и хейта было очень много накануне соревнований. После того как я травмировался, даже тренеры, которые были со мной рядом...
– Не верили?
– Это было видно по глазам. И, знаете, этот неловкий момент: ты выходишь на построение утром... У нас собираются отдельно тренеры, отдельно спортсмены. Когда ты подходил до этого, это повод улыбнуться, пожелать хорошего дня, с улыбкой рассказать какой-то анекдот, то в момент, когда я травмировался, в следующие пару дней я выходил с лонгетом на построение. И все опускали глаза, и переставали общаться между собой в этот момент. И я – единственный человек, который пытался о чем-то заговорить с ними в этот момент, чтобы поддержать разговор, чтобы нивелировать этот неловкий момент.
– А кто первый позвонил после победы?
– Сложно сказать. Допустим, я вчера общался с друзьями; они говорили, что начали звонить и отправлять смс еще за 30 секунд до конца схватки.
– То есть они верили и понимали, что уже все – победа?
– Да. Они понимали, что 5:1 за 30 секунд очень тяжело будет отыграть. И они уже звонили, чтобы самыми первыми оказаться. Тем более что у меня вещей с собой не было. Когда спортсмен выигрывает Олимпиаду или [занимает призовое место], он попадает в определенную круговую поруку. Вначале – общение с прессой, потом отдельная пресс-конференция у чемпионов, потом углубленный допинг-контроль. И, соответственно, я ушел за полночь из зала.
– Только телефон свой взяли?
– Нет, я не брал. Телефон был у тренера. Точнее, в сумке, которую тренер забрал. То есть я как был на награждении, так и ехал домой.
– Хорошо. Президент когда позвонил?
– Я не знаю. Я до сих пор не смотрел… Потому что огромное количество поздравлений...
– То есть вы до сих пор не ответили Зеленскому?
– Я не знаю, звонил ли он или нет. Я знаю, что он поздравил в соцсетях. И непосредственно при личной встрече он тоже меня поздравил. Сказал, что многие ему говорили, что я травмировался, что я депутат, занимаюсь совсем другим. "Какие там медали могут быть?" Но он до последнего верил. И я ему очень благодарен. Потому что изначально у нас была с ним договоренность, что будет у меня возможность подготовиться. То есть мне шли навстречу по всем вопросам моей депутатской деятельности. Плюс ко всему Давид Арахамия... Я сказал, что буду ехать на окончательные сборы. Одни проходили за пределами Украины, в Польше, а вторые – в Конча-Заспе. И на следующий день я еще пришел: сказал, что уже уезжаю, а на следующий день пришел. Он говорит: "Ты еще тут? Иди тренируйся. Нам нужна медаль золотая".
– Вы родились в Киеве. Фамилия вашего папы – Ндагиджимана. Что она означает?
– В Руанде нет такого понятия как "фамилия". Они дают имя при рождении и еще церковное. Имя моего отца Ндагиджимана. Это значит "первый ребенок". Он был католиком, и при крещении ему дали имя Винсент. Поэтому – Винсент Ндагиджимана.
– А почему вы не взяли его фамилию, а взяли фамилию мамы?
– Это не было моим решением. Я так понимаю: бабушка с мамой решили, что я буду под фамилией Беленюк. Я просто не менял ее, уже когда пришел возраст. Я никогда не поднимал такой вопрос, если честно.
– Ваш отец умер, когда вам было три года, насколько я понимаю?
– На самом деле он погиб, когда мне было 10 лет, в 2001 году.
– Ого.
– Да. Потому что есть, скажем так, официальная история про геноцид, но вспышки различных столкновений были еще после 1994-го.
– Вы имеете в виду гражданскую войну в Руанде.
– Да. И, соответственно, он был задействован в политических процессах в Руанде. Потому что они были, по руандийским критериям, достаточно известной и в свое время достаточно зажиточной семьей.
– Чем он занимался?
– Здесь он учился на конструктора военных самолетов. Трое из шести детей учились за границей.
Мой отец погиб, насколько мне дядя объяснял, по политическим мотивам… Они ехали с группой единомышленников в один из районов Руанды, выехал грузовик, который просто снес их машину. И никаких разбирательств не было, никого не посадили за это…
– Это его братья?
– Да, с которыми я знаком. Один из них учился в Риме, второй – в Нидерландах. Мы с ними поддерживаем отношения. Трое остальных – сестра и два брата-близнеца – погибли во время гражданской войны, геноцида. Соответственно, я так понял, [отец] не успел доучиться – его призвали в армию.
– В каком году он уехал?
– Он уехал, по сути, до моего рождения.
– То есть вы в 1991 году родились, а он уехал.
– Ну, может, еще в конце 1990 года. Потому что я 24 января родился. Там очень сложные моменты были. Я в 2017 году поехал [в Руанду], чтобы познакомиться со своими родственниками, пообщаться... Бабушка еще до сих пор жива, дяди, племянники. Соответственно, я там узнал больше о реалиях. Потому что изначально я непосредственно с участниками событий не общался. Мне просто объяснили, что отец умер. Это было чуть ли не на уровне слухов, пересказов и всего остального.
– На каком языке вы говорили с вашей бабушкой, с дядей?
– Бабушка владеет только местным языком – киньяруанда. Старшее поколение общается на французском. Более молодые – на английском. Потому что у них разворот произошел после геноцида. И сейчас они проамериканские.
– То есть с переводчиком с бабушкой общались?
– Дядя переводил. Я с ним на английском, а он уже переводил.
– В итоге кем работал папа и почему он погиб?
– Он погиб, насколько мне дядя объяснял, по политическим мотивам. Потому что была инсценировка... Точнее, не инсценировка… Они ехали с группой единомышленников в один из районов Руанды, выехал грузовик, который просто снес их машину на ровном месте. И никаких разборов не было, никого не посадили за это…
– То есть он был военным?
– Он был вначале военным, а потом...
– А потом в политике?
– Я же начал с этого: семья была известная. Чтобы всем было понятно: в Руанде был этнический конфликт – тутси против хуту. В тот момент, когда тутси вернули власть, пошла обратка. Потому что до этого хуту угнетали тутси. Началась кровная месть… За три месяца было уничтожено порядка миллиона человек. Притом что население Руанды на данный момент составляет 12 млн. То есть там реки были просто багрового цвета.
– Понятно.
– И, соответственно, когда начались подобные вспышки... Это уже, условно, ближе к началу 2000-х… До сих пор там были какие-то суды Линча и все остальное. То есть просто из-за того, что там кто-то чей-то родственник, его сжигали живьем… Очень все было серьезно, жестоко. И, соответственно, отец хотел на своей Родине хотя бы взять под контроль данную ситуацию, чтобы не было подобных проявлений жестокости и убийств.
– То есть он был руководителем одной из группировок от тутси?
– Он представитель хуту. Не то чтобы группировки – он был, как сейчас бы его назвали, лидером общественного мнения, человеком, которого знают и за которым могли бы пойти. Соответственно, он пытался таким образом проявить себя и наладить ситуацию.
– Сколько ему было лет?
– Ой, сейчас я вам скажу... Он на пять лет старше мамы. Значит, тогда ему было 35–36.
– Дети у него еще есть?
– Да, есть.
– То есть у вас есть братья или сестры?
– Да, я знаком с ними.
– Много?
– Брат и сестра.
– То есть у него была семья в Руанде после вашей мамы?
– Да-да.
– Что ваша мама о нем рассказывала? Как она его описывала? Что вы о нем знаете?
– Во-первых, что она его очень сильно любила. Во-вторых, что был неглупым и пользовался авторитетом.
– Они не поженились. Не захотели связывать свою жизнь.
– Официально – нет.
– Почему у них не сложилось, как вы думаете? Она не захотела уезжать?
– Затрудняюсь сказать.
– Никогда у нее не спрашивали?
– Она мне постоянно говорит: "Надо было тебя туда отправлять". Когда я что-то делаю не так, как ей хочется.
– Сейчас уже поздно.
– Да. Она говорит: "Я посмотрела бы на тебя, если бы тебя отправила к папе. Как бы ты там умничал".
– А он какие-то весточки передавал? Пытался какие-то посылки присылать? Он не приезжал сюда, правильно я понимаю?
– Не приезжал. Но у него был близкий друг, который женился на украинке. И он общался плотно с нашей семьей, помогал. Дядя Ламбе.
– То есть помогал финансово?
– Да. К сожалению, он тоже погиб в начале 2000-х. Не погиб, точнее, а умер от сердечного приступа… У него был определенный бизнес, и это позволяло ему время от времени помогать нашей семье и передавать информацию из далекой Руанды. Он туда летал периодически и рассказывал, какая там ситуация.
– Деньги вам можно было какие-то передавать? Маме, вам, чтобы помогать вам жить. Мама кем работает вообще?
– На данный момент домохозяйка.
– А работала?
– И вещи шила, и официанткой работала, когда я совсем был маленький.
– Крутилась как могла.
– Да. Потому что работы не было на тот момент. Бабушка еще пенсию получала.
– Вы жили с бабушкой втроем?
– Мы жили втроем, да.
– В гостинке на Подоле?
– На Подоле, да. Улица Мостицкая.
– Матриархат в семье был, я так понимаю? Воспитали вас две женщины.
– Вы знаете, я горжусь своей бабушкой и своей мамой ввиду того, что у бабушки была просто феноменальная сила характера. Кремень. Если она решила, значит, будет так. И у нее была очень сложная жизнь, если честно. Она пережила и голод, и войну. Ее привезли из Западной Украины. Раньше брали сирот. Она просто там прислуживала одной семье, и ее растили как свою дочку. Она следила за детьми. И потом она устроилась на шелковый комбинат на Подоле. Проработала. И, кстати, достаточно поздно родила мою маму. Ей было уже, по-моему, около 40 лет. Поэтому бабушка...
Бабушка никогда не видела темнокожих людей – она приехала из глубокой деревни. И в первое время, если она видела, что в троллейбус заходит темнокожий человек, выходила. Она боялась с ними в троллейбусе ездить. Представляете ее реакцию, когда мама привела моего отца?
– Она одна воспитывала маму?
– Да, одна воспитывала. Кстати, тоже показатель ее характера: ее гражданский муж очень сильно, скажем так, на радостях позволил себе лишнего выпить, когда мама родилась, и бабушке очень не понравилось, что он выпивший пришел ее поздравлять. И она сказала: "Я тебя больше не хочу видеть". И все.
– Ого.
– И после этого он много раз приходил – и она не уступила.
– То есть вы в бабушку по характеру?
– Ой, я, наверное, более дипломатичный, если честно.
– Чтобы побеждать, нужно иметь такой характер, как у бабушки.
– Иногда, когда нужно проявить характер, действительно, без этого никак. Ну просто у меня бабушка ассоциируется прямо... Я не знаю.
– А когда ее не стало?
– Во время Олимпийских игр 2004 года. Я как раз смотрел Олимпиаду.
– Жалко, не дождалась вашей золотой медали сейчас.
– Ой, она много чего не дождалась на самом деле. Я тогда только начал заниматься. Я начал заниматься в 2000 году, а она умерла в 2004-м. У нее был инсульт, и она еще две недели лежала. Я ездил в больницу, кормил ее. И, знаете, она была очень религиозным, верующим человеком. И мы видели с мамой, что что-то ее не отпускает. Она не могла разговаривать... И при этом не умирала. Что-то не отпускает. И отношение наших медиков, медсестер... Они говорили, условно, что ей становится хуже. И они ее вывозили для того, чтобы она умерла, в коридор. Мы приехали, а она в коридоре лежит. И мама сказала: "Давай ее заберем домой".
– Какая медицина, Боже...
– Да, 2004 год. И мы ее забрали домой. И после того, как пришел батюшка и все эти религиозные мероприятия провел, – буквально через полчаса-час она ушла. И мы поняли тогда, в чем была загвоздка.
– Как бабушку звали?
– Надежда.
– А как бабушка с таким характером отреагировала на такого экзотичного зятя, когда мама сказала: "Мама, знакомься"?
– Ой, я вам просто расскажу предысторию. Бабушка никогда не видела темнокожих людей – она приехала из глубокой деревни. И она первое время, если видела, что в троллейбус заходит темнокожий человек, выходила. Она боялась с ними в троллейбусе ездить. Представляете ее реакцию, когда мама приводит моего отца?
– Мне интересно, как это происходило.
– Ну вот так вот... Сказала "люблю" – и все. У меня мама тоже с характером.
– Ну понятно.
– Она просто могла уйти из дома, условно. И бабушка не могла уже повлиять на ее какой-то выбор... Я не знаю, была она против или не была, но она приняла.
– Но вы же единственный внук. Правильно я понимаю?
– Она меня обожала.
– Да, я понимаю.
– Она меня обожала просто. Бабушка в детстве занималась мной намного больше, чем мама, из-за того, что мама больше была работе.
– Переходим ближе к политической повестке дня. За что Россия ввела против вас санкции?
– Я, честно говоря, без понятия. Возможно, какие-то голосования были.
– Ну вы же знаете об этом?
– Какое-то голосование было.
– А что эти санкции предусматривают?
– В 2013 году в Казани была универсиада, я там занял третье место. Это последний раз, когда я был в России.
– А что вы почувствовали, когда узнали, что Россия против вас санкции ввела?
– Ничего, если честно. Для меня это не принципиально. Ну ввела – и ввела.
– В 2013 году тогдашний президент Янукович, как раз после этих соревнований, наградил вас медалью "За труд и победу".
– Да. Если честно, я никогда не видел Януковича живьем. По-моему, у меня такая медаль есть, но мне, возможно, ее просто передали.
– Когда начался Майдан и произошли все эти события: расстрел Небесной сотни, позорный побег Януковича, – вам не хотелось бросить ему эту медаль? Учитывая, что он вам ее вручил.
– Я же говорю, он мне лично ее не вручал. Я вообще, честно говоря, не сильно помню, как она выглядит. То есть этого я точно не ощущал: желания что-то кому-то вернуть.
Представители Крыма в олимпийской сборной после Майдана начали носить георгиевские ленты и все остальное. Они были, мне кажется, просто одурачены пропагандой... Сейчас я с ними общаюсь – они живут, кстати, в Украине
– Вы на Майдан ходили?
– Нет, не ходил.
– Вообще? Почему?
– У нас были сборы в этот момент. Мы тренировались. И мы вплоть до "референдума" были на сборах. "Референдум" был 14 [марта 2014 года], если я не ошибаюсь. Где-то 12 марта я покинул Крым. И с тех пор меня там не было (так называемый "референдум" в Крыму прошел 16 марта 2014 года, после оккупации полуострова российскими военными. – "ГОРДОН").
– Накануне так называемого "референдума" вы же общались с местными жителями? Что вы чувствовали? Вы понимали, к чему это идет? Вы понимали, что Россия заберет Крым? И что Украина его прямо сейчас теряет.
– Честно говоря, на тот момент я этого не понимал. Я вообще не понимал, как Украина может быть без Крыма. С местным населением мы не общались. Единственное, что мы видели, – то, что там проходили постоянно какие-то митинги и какие-то русские флаги поднимались. Но я тогда, честно говоря, не мог представить, к чему это может привести.
– А между собой вы это обсуждали?
– Понимаете, у нас представлена абсолютно вся Украина: из Западной Украины борцы, из восточной, из Крыма. Соответственно, взгляды были абсолютно разные. Я лично поддерживал [Майдан]. Я понимал, почему это спровоцировано и чем это было спровоцировано. Ребята из западного региона вообще рвали на себе рубашку. Некоторые – наоборот.
– А поехал кто-то на Майдан?
– Из спортсменов?
– Да.
– Нет. Мы тренировались – нас бы никто не отпустил. Потому что наша задача по контракту – тренироваться. Если мы захотим и уедем на Майдан…
– Нарушите контракт. Понятно.
– ...Скажут: "Хорошо, но ты тогда не в сборной". У нас сразу после этого стартовал чемпионат Европы, если не ошибаюсь… И другие мнения тоже были. Представители Крыма начали носить георгиевские ленты и все остальное. То есть у нас были полярные мнения.
– То есть они хотели в Россию?
– Ну, они были, мне кажется, просто одурачены пропагандой. Потому что сейчас я с ними общаюсь – они живут, кстати, в Украине.
– То есть они все-таки разобрались, где правда, а где пропаганда?
– Ну, они просто понимают, что где-то на эмоциях… Эту эмоцию использовали. И да, они признают, что в чем-то заблуждались.
– Сегодня, по прошествии семи лет и уже имея политический опыт, вы бы вышли на Майдан? Как вы считаете, такие люди, как вы, нужны были там? Вы бы сейчас рванули рубаху, нарушив контракты, но тем не менее сказав: "Сейчас Родина в опасности. Я понимаю, что я нужен там"? Или нет?
– Сложный вопрос на самом деле. Мне просто нужно окунуться в те ощущения, которые я тогда переносил. Сейчас, учитывая, что я политик, думаю, я был бы причастен к этому. На тот момент мне было сколько? 23 года. Я об этом не думал. Я думал о том, как мне показать результат, каким образом мне подготовиться. Но мы постоянно были в информационном пространстве и следили за новостями. И внутри нашей сборной постоянно обсуждались эти темы, была постоянная ругань.
– То есть вы спорили друг с другом?
– Некоторые спортсмены спорили. Чуть даже не до рукоприкладства доходило.
– Вот так.
– Да, было и такое.
– Вы участвовали в таких разборках?
– Нет, я не участвовал. Ну как… У нас это осуждается, в принципе. Потому что мы все одна команда, и все-таки нас тренеры учат словесно доносить свою точку зрения. Но бывало такое, что некоторые ребята в силу нехватки аргументов решили силовым способом показать правильность своей точки зрения.
В "Слуге народа", условно, 250 депутатов. Я думаю, что позорят фракцию человек, может, 10
– Сейчас часто говорят о досрочных парламентских выборах. Как вы считаете, нужны они?
– Ну а какие критерии? Я так понимаю, чтобы провести досрочные выборы, нужно, чтобы не было коалиции, чтобы не было голосов. Сейчас монобольшинство. Оно справляется со своими задачами, голосует. И я не вижу причин для того, чтобы проводить досрочные выборы. Это с моей точки зрения. Возможно, кто-то считает иначе.
– В качестве возможной причины досрочных выборов называют низкое доверие в обществе к парламенту. Говорят, что парламент не оправдал надежд избирателей, что многие нардепы от "Слуги народа" часто попадают в странные и позорные истории (мы помним эти истории с проститутками и так далее). Плюс разговоры и журналистские расследования о зарплатах в конвертах для депутатов. Все это в комплексе дает информационный фон, когда постоянно говорят о досрочных выборах. На ваш взгляд, парламентарии справляются? Давайте сейчас будем говорить о вашей фракции. Или все-таки есть какие-то недостатки, которые вы видите?
– Ну конечно вижу. Я же не слепой и слежу за всеми скандалами, которые происходили внутри нашей фракции. Естественно, это не может радовать. Естественно, это очень плохо и иногда даже позорно. Но какие гарантии, что по результатам перевыборов зайдут люди, которые ценностно, ментально будут абсолютной противоположностью тем, кто проявил себя как-то неправильно в парламенте?
– Сколько, по-вашему, процентов депутатов из вашей политической силы (сейчас не спрашиваю имена, чтобы вас не подставлять) действительно позорит фракцию? И какая часть нормально работает?
– Вы понимаете, есть такие зашкварные истории, в которые человек попал единожды, а вообще он адекватный. Есть, скажем, такие моменты, от которых тяжело отмыться. А есть люди, которые постоянно попадают в различные скандалы. По сути, они их ничему не учат. И, условно, когда ему говорят, что можно было сделать так, а сюда можно было не лезть, то все это переворачивается и начинается "лучшая защита – атака"…
– Серьезно?
– Конечно.
– Вы сейчас это рассказываете, а у меня перед глазами стоит Николай Тищенко. Вы как будто о нем говорите.
– Мы же договорились – без фамилий…
– Такую фамилию не грех озвучить. Знаменитая фамилия.
– Как вам объяснить?.. Разные люди есть, которые в силу различных причин…
– Ну какой процент?
– Ну смотрите. У нас, условно, 250 депутатов. Я думаю, [позорят фракцию] человек, может, 10. И что самое интересное: есть люди, которые по картинке молодцы, а на самом деле слышишь, что они занимаются чем-то не тем.
– Коррупцией. Понятно.
– Либо же наоборот: все считают его каким-то чумным, непонятным, а реально человек делает дело.
– Давайте о таких депутатах расскажем.
– Вот я, допустим, очень уважаю Гетманцева. Он красавец. Мне он очень нравится. И он работает, его во фракции уважают. Хотя если мы почитаем СМИ…
– Потому что среднему и малому бизнесу хотелось бы снижения налогов… В предвыборных программах именно это озвучивалось. А не повышение…
– Я думаю, он лучше объяснит мотивацию, но как человек и профессионал он у меня вызывает только положительные эмоции.
– Вы приводили условный диалог с одним из ваших депутатов. Это происходило с вами?
– Нет. Я просто говорю, что вижу. Я не особо активен в чате нашей фракции, но читаю, что там различные баталии, выяснение отношений. Я вижу, как те или иные депутаты отвечают на какие-то наезды со стороны коллег.
– То есть это не с вашей стороны?
– Нет. Мне никто ничего не говорит.
– Ну, попробовали бы они сказать…
– Ну, я такой человек…
– А в драках парламентских участие принимать не хочется?
– Конечно же нет.
– Почему? Иногда очень неприятный человек и говорит очень неприятные вещи – руки не чешутся?
– Ну, можно пригласить, к примеру, в зал его, в ринг…
– Никого не приглашали?
– Я еще пока никого не приглашал.
– А хочется кого-то из депутатов в ринг?
– Вы знаете…
– И научить чуть-чуть жизни, как Родину любить.
– Меня, кстати, позитивно воспринимают представители абсолютно любых фракций.
У меня был очень неприятный инцидент в школе: я на эмоциях ударил одного парня. И его забрала "скорая". Меня выгнали из школы, была детская комната милиции...
– Попробовали бы они вас воспринимать по-другому…
– Наверное, потому что спорт – это отдельная сфера, которая хоть и не без коррупции, но ее воспринимают позитивно и понимают, что это та сфера, которой нужно помочь. Соответственно, я со всеми могу общаться на темы спорта. И в большинстве случаев я нахожу понимание и одобрение инициатив или взглядов. То есть у меня таких конфликтов не было…
– То есть морду лица никому набить не хотелось?
– Я об этом, честно говоря, не думал. Знаете, у меня был очень неприятный инцидент в школе: я на эмоциях ударил одного парня. И его забрала "скорая". Это, наверное, стоило седых волос и моим близким, и я сам перенервничал, потому что не знал, чем это все в итоге обернется.
– В каком классе это было?
– 10-й класс.
– То есть вы уже на борьбу ходили?
– Я уже был мастером спорта, я уже был призером чемпионата Европы.
– Понятно.
– И меня выгнали из школы из-за этого инцидента. Детская комната милиции была. Кстати, на Подоле, тут неподалеку. И я понимаю, что подготовленный спортсмен наравне с человеком с холодным оружием. То есть он должен максимально контролировать свои эмоции ввиду того, что его удар – это удар подготовленного человека, который может нанести существенный вред.
– Вообще смертельный удар можно нанести.
– Да. Сколько мы видели таких примеров, когда спортсмены на дискотеках били неподготовленного человека, тот падал, с высоты своего роста ударялся головой, затылком о пол… Потом все – кровоизлияние в мозг и все остальное.
– Но с этим одноклассником вашим все нормально?
– Да, с ним все нормально. Он жив-здоров, слава богу. Но он тоже был подготовленный. Он каратист.
– Ага. То есть у вас, в принципе, достаточно равная схватка была.
– Ну… По заявлениям должна была быть равная, но, оказалось, нет.
– А почему вы с ним дрались? Он какие-то расистские высказывания позволил по отношению к вам? Или девочка замешана?
– Ну, это комплекс. Я его недолюбливал, а он меня. И мы искали повода подраться. В один момент мы его нашли.
– Дуэль назначили?
– Нет. Это буквально во время урока произошло.
– Ого. То есть вы встали и началась драка в классе?
– Кто-то кого-то спровоцировал, кто-то не смог устоять. И началось.
– Я представляю, какая у учителя реакция была.
– Учительница. Ну это было на самом деле очень быстро. Я один раз ударил, попал ему в переносицу – и у него сразу гематома пошла под глазами, сразу полилась струей кровь из носу. Соответственно, зрелище очень неприятное. И после этого я стараюсь не лезть ни в какие драки. Потому что люди часто переоценивают себя. Они думают, что, если они подтягиваются на турнике 10 раз, значит, могут на что-то претендовать. Я понимаю, научен горьким опытом и шишками, которые набили другие люди, другие спортсмены. Соответственно, я стараюсь обходить стороной подобные ситуации.
– Как и когда вы познакомились с Владимиром Зеленским?
– С Владимиром Зеленским я познакомился в 2017 году. Мы ехали на фестиваль "Весело". Он проводится ежегодно в различных локациях. Тогда была Турция. И мы по прилете в Турцию встретились на приеме багажа. И пока ждали багаж, начали общаться. Он меня узнал. Я, естественно, его тоже.
– То есть случайно совершенно?
– Нет, мы ехали одной группой. То есть мы позже все равно бы познакомились. Могли и раньше познакомиться.
– Но вас пригласил туда "Квартал 95"?
–"Квартал 95" совместно с одной турфирмой…
– То есть вас пригласил "Квартал 95"?
– Да. Я отвечал за спортивное направление. Фестиваль предполагает, что участники будут целый день чем-то заняты. Вечером проходят концерты. Различные звезды приезжают: Монатик, Тина Кароль и так далее. Днем у них разные квесты или игры "Что? Где? Когда?", по предпочтениям. Утреннее время было наше. Там и Вася Вирастюк был, и еще ряд спортсменов известных: Анна Бессонова, Олег Лисогор.
– И что вы делали?
– Мы отвечали за спортивную составляющую. У нас было четыре команды, и мы проводили конкурсы. У нас один день – день борьбы, потом день гимнастики, день плавания.
– Ну весело, слушайте.
– Так и называется фестиваль – "Весело".
– Хорошо. Вспомните какие-то прикольные истории, связанные с Владимиром Зеленским. Что-то смешное.
– Дело в том, что я плотно с ним не общался. И, соответственно, сложно мне что-то вспомнить. Мы общались…
– А в команде? Он не участвовал в этих веселых стартах?
– Нет, в этом не участвовал. На нем, я так понимаю, было выступление "Квартала". Они репетиции проводили постоянно. Кстати, они меня привлекали тоже. Я там выходил на сцену, какие-то свои миниатюры… Мы вот так с ним пересекались.
– Хорошо. Из звезд тогда кто был самый заводной? О ком можно рассказать какую-то классную историю?
– Очень смешной, допустим, Олег Лисогор. Я с ним жил в одном номере. Я, честно говоря, не вспомню каких-то шуток сейчас, но он постоянно шутит. Он, что называется, душа компании – постоянно что-то говорит, что-то рассказывает.
– Охарактеризуйте несколькими словами президента Зеленского.
– Мне кажется, если честно, что он искренний. Вот это слово, которое у меня ассоциируется с ним… Я лично не привык доверять: даже до своей политической истории… А Зеленскому сразу захотелось поверить. Возможно… Я не знаю, с чем это связано, но на каком-то подсознательном уровне у меня сразу образовалось определенное доверие к человеку.
Зеленский мне сказал: "Я вижу в тебе классного министра спорта". Я говорю: "Владимир Александрович, увольте, но у меня Олимпийские игры впереди. Я не смогу быть министром и готовиться к Олимпиаде"
– Когда вам предложили идти со "Слугой народа" на выборы? И кто это был? Это Владимир Александрович предложил?
– Вы знаете, не было предложения идти со "Слугой народа", если честно. Он захотел меня увидеть, я так понимаю, по поводу списка своей партии…
– То есть он уже был президентом?
– Да. Я сижу дома, вообще ни сном ни духом, не жду ничего, тренируюсь. Звонок: "Вас хочет видеть Владимир Александрович Зеленский. Можете подъехать на такое-то время?" Я говорю: "Хорошо". Приехал. Он говорит: "Слушай, очень хочу тебя видеть в своей команде". Я не понимал, что означает "видеть тебя в команде". Он говорит: "Я вообще вижу в тебе классного министра спорта". Я говорю: "Владимир Александрович, увольте, но у меня Олимпийские игры впереди. Я не смогу быть министром и готовиться к Олимпиаде". Он говорит: "Ну в любом случае я вижу в тебе члена своей команды. Я хочу тебя видеть в своей команде". Я говорю: "Я и голосовал за вас. Если я чем-то могу быть полезен, всегда обращайтесь".
– Вас еще уговаривать пришлось (смеется).
– Не то чтобы уговаривать – я просто не знал, чем это все закончится. И через пару дней после этого было оглашение первой десятки списка.
– Вы – 10-й номер?
– Да. И меня пригласили на это оглашение. Я тоже, честно говоря, не понимал, что будет, как это будет выглядеть. А еще до этого он спросил меня: "Ты знаешь еще каких-то хороших спортсменов, порядочных людей? Посоветуй, с кем можно пообщаться". Я набросал вариантов ему. Они созванивались, общались, наверное. И, соответственно, уже придя на это оглашение…
– То есть вы шли туда – и не знали, что вы кандидат в народные депутаты под №10?
– Не знал.
– Потрясающе.
– И озвучивают мое имя. Я такой: "Блин, надо выходить на сцену".
– Очень приятно.
– С одной стороны, очень приятно, но это для меня было большим потрясением.
– Но там было много таких, как вы. Я тоже знаю, что люди так же были потрясены тем, что их пригласили на сцену.
– Получается, я выхожу со сцены – и сразу все СМИ: а что, а как…
– Комментарии?
– Да. "А что вы планируете?" А я не готов. Я из спортзала приехал – и тут такие новые вводные… Соответственно, уже начал набирать себе команду, общаться с людьми, проводить встречи…
– Мама одобрила поход в политику?
– Да. Если бы она была политиком или хотя бы человеком, который каким-то образом соприкасается с политикой (например, журналистом), она могла бы больше посоветовать… А поскольку она человек, который абсолютно далек от политики, она даже не хочет, чтобы в ее личное пространство журналисты вмешивались. Она не дает никаких комментариев.
– Понимаю. Но какой была ее реакция, когда вы сказали: "Мне Зеленский предложил идти в народные депутаты".
– Я же к этому и подвожу. Она сказала следующее: "Жан, я не знаю, что там тебя ждет, но в любом случае я тебя поддерживаю". Вот ее слова.
– Прекрасно. Владимир Зеленский будет встречаться с Джо Байденом очень скоро. Произошел ряд очень важных событий в геополитике накануне этой встречи: и благословение США запуска "Северного потока – 2", ужасного для Украины, и вывод войск из Афганистана… Наверное, будет непростой разговор у двух президентов. На месте Зеленского что вы бы сказали Джо Байдену, чтобы эта встреча была максимально полезной для Украины?
– Это очень сложный вопрос. Я думаю, президенту советуют светлейшие головы Администрации президента, что и как ему говорить, чтобы добиться результата. Там и психологи работают, и люди, которые определяют по жестам настроение людей, и нумерологи. Тем более, учитывая, что Джо Байден – это опытнейший политик, человек, которого, условно говоря, на эмоцию не возьмешь. Поэтому я думаю, что будет очень сложный разговор…
– Все равно есть человеческий фактор. Владимир Зеленский – чертовски обаятельный человек, он умеет очаровать и расположить к себе любого, даже самого опытного политика. Вы думаете, это не сработает с Байденом?
– Ну это же политика. Мне кажется, такие вещи, может, и работают, но как-то ограниченно. Я думаю, что политики много чего видели. Тем более опытные политики, такие, как Джо Байден.
– Что, по вашему мнению, в идеале Украина должна получить на этих переговорах?
– Если надеть розовые очки, "Северный поток – 2" не запускается.
– Прекрасно.
– Дополнительные санкции против России в связи с ее агрессией. Крым возвращается Украине.
– Вообще идеально.
– Да. И Россия…
– Путин уходит с Донбасса.
– Да, Путин уходит с Донбасса.
– А вы думаете, что в силах Америки надавить на какие-то рычаги, чтобы заставить Россию вернуть Украине Крым и уйти из Донбасса? Может она это сделать, если захочет?
– Честно говоря, думаю, что это может быть какая-то долгосрочная перспектива. При нынешнем руководстве Российской Федерации – я думаю – они на это не пойдут.
– А вы лично осенью ждете масштабного наступления на Украину, как говорят многие военные аналитики? Они боятся, что Путин пойдет против Украины открытой войной. Вы как считаете? Он на это решится? Или все-таки не будет обострять?
– Вы знаете, это очень сложный вопрос. Потому что слухи ходят вокруг всего и всегда. О перевыборах я слышу начиная с первого дня нашей каденции: "Через месяц вас переизберут". О наступлении России я тоже постоянно слышу. Я верю только в реальную ситуацию либо реальным документам. Слухами, возможно, пытаются завуалировать какие-то другие события либо отвлечь внимание. То есть, соответственно, опасность в этом абсолютно ясна и видна. Хочешь мира – готовься к войне. Нужно делать все, чтобы наши Вооруженные силы могли дать адекватный ответ. Но будет это или не будет… Вы знаете, некоторые решения принимаются молниеносно.
– Да.
– Условно, час назад еще никто об этом не думал, а сейчас уже все запущено. Поэтому может быть все, что угодно.
– Жан, ваше личное отношение к Ангеле Меркель поменялось после всех этих историй, которые, по сути, играют на руку путинской России?
– Вы знаете, я вообще не склонен завышать ожидания и кем-то очаровываться. Тем более в политике. Я даже в обычной жизни особо этого не практикую. Вчерашние союзники и друзья могут сегодня стать врагами. Потому что какая-то конъюнктура изменилась: уже новые вводные, новые реалии. Соответственно, все преследуют интересы своих государств в первую очередь. И это нужно понимать. И понимать, что Ангела Меркель в первую очередь руководствуется интересами Германии. Украина с ее проблемами – это, конечно, хорошо, но в первую очередь она заботится вопросами, естественно, своего государства. Как и мы должны… Не ждать от кого-то чего-то, а делать все, чтобы самим делать шаги к наступлению мира, к наступлению победы. Не ожидая от кого-то, условно, с барского плеча подачек.
– А вы бы хотели вызвать на ковер Путина и побороть его? Хоть виды борьбы у вас разные, но тем не менее.
– Ой, ну это такой вопрос… Если бы это помогло моей стране, я бы боролся с ним днями напролет. И я уверен, победил бы.
– Что бы вы ему сказали, если бы увидели?
– Это уже вопрос Юрия Дудя.
– Не знаю. Сейчас это вопрос Алеси Бацман.
– А что я могу ему сказать?
– Вот представьте себе ситуацию. Вы можете с ним оказаться в одной комнате в какой-то делегации, на каком-то мероприятии. Вот что вы ему скажете?
– Понимаете, если я скажу: "Убирайся из Крыма, убирайся из Донбасса", это же не значит, что завтра он примет решение оттуда уйти.
Убийца ли Путин? В Украине все точно знают, что он – убийца, что его политика убивает
– Но вам будет легче от этого? Потому что вы дали эмоцию и это сказали. Нет?
– Ну я все-таки получаю удовольствие от решений каких-то проблем, того, что можно пощупать, что реально. Это вряд ли даст какой-то результат. И поэтому я не вижу смысла вообще в подобном общении.
– Ничего бы не сказали? Просто промолчали?
– Нужно понимать, в каком амплуа я окажусь рядом с ним.
– А неважно. Это вопрос о том, что у тебя на душе накопилось и что ты хочешь сказать.
– По сути, из-за этого человека мы не имеем возможности тренироваться в лучшем месте подготовки украинских спортсменов. У нас в Евпатории отличная база для паралимпийцев. У нас огромное количество различных баз в Алуште, в Ялте. Мы все это потеряли. Мы не имеем возможности там тренироваться. Мы потеряли огромное количество военнослужащих… Это слезы и горе огромного количества матерей и отцов. То есть мы много потеряли из-за политики Кремля. Нам нужно делать все, чтобы все-таки в итоге мы оказались победителями…
– Вы могли бы повторить слова президента Байдена о том, что Путин – убийца?
– Это, наверное, все знают. В Украине все точно знают, что он – убийца, что его политика убивает. Как с одной, так и с другой стороны. Не только в Украине. Байден прямо в лицо сказал ему это?
– Он давал интервью журналисту.
– А когда они встретились, он говорил ему при встрече, когда пожимал руку: "Вы убийца"?
– Надо у них спросить. На камеру такого не было.
– Я думаю, что они все-таки подкованы в дипломатии и понимают, что, если ты начнешь общение со слов "вы убийца", общение не задастся.
– Вы неоднократно рассказывали в интервью, еще до того, как стали народным депутатом, что украинский спорт находится не в лучшем состоянии и что наши олимпийцы тренируются в очень плохих условиях. Вы уже два года народный депутат от правящей партии. Вам лично удалось каким-то образом улучшить условия для олимпийцев?
– Если мы будем брать бюджет на текущий год на спортивную сферу, он является рекордным: более 7 млрд грн для подготовки к Олимпийским играм, для реконструкции и построения новых инфраструктурных объектов. Соответственно, то, что я говорил, как правило, касалось именно каких-то материальных вещей, связанных с материально-технической базой, связанных с…
– Выплатой зарплаты олимпийцам и тренерам.
– Да. Кстати, я всегда говорил: по выплатам премий за Олимпийские игры вопросов нету. Потому что Украина входит в десятку стран, у которых самые высокие выплаты за Олимпийские игры.
– Сколько, кстати?
– За первое место – $125 тыс., за второе – $80 тыс., за третье – $55 тыс.
– То есть вам заплатили или заплатят $125 тыс.?
– Да, уже заплатили.
– Прекрасно.
– Единственное, что эти выплаты очень сильно отличаются от выплат за чемпионат мира, к примеру. За первое место на чемпионате мира спортсмен получает 100 тыс. грн.
– Такие выплаты проводят только в этом году в Украине?
– Нет, и до этого они были. Это уже третий олимпийский цикл. Единственное, сейчас паралимпийцам увеличили выплаты и сравняли. В прошлом олимпийском цикле они получали за первое место $40 тыс.
– Это несправедливо, конечно.
– Это несправедливо.
– Люди с еще большими трудностями сталкиваются.
– Они показали феноменальный результат: Украина заняла третье место в командном зачете. Мы буквально недавно с Владимиром Александровичем были на проводах паралимпийцев. И я думаю, что они тоже сейчас на уровне…
– Господин Сушкевич очень часто поднимает эти темы. Я с ним делала интервью, где он подробно рассказывал, какие проблемы у паралимпийцев есть.
– Проблемы есть у всех. Есть над чем работать. Если говорить о том, что получилось… Увеличили президентскую стипендию. Если, допустим, еще год назад за первое место на Олимпиаде на протяжении двух лет платили 15 тыс. грн, то сейчас это порядка 32 тыс.
– То есть если человек привозит золотую медаль с Олимпиады, то два года ежемесячно ему платят 30 тысяч.
– 30 с копейками. Да.
– Хорошо.
– Кстати, при нашей каденции было принято решение о поднятии заработных плат для тренеров детско-юношеских спортивных школ. Мы тоже делали аналитику с моими помощниками касаемо того, какие заработные платы у тех или иных тренеров по Украине.
– Сколько сейчас получают?
– Понимаете, в условиях децентрализации все зависит от возможностей местного бюджета. В Киеве показатель доходил, если я не ошибаюсь, до 30 тыс. грн. Но это максимальные показатели. А есть и минимальные, естественно. И я уверен, что их еще больше и они более проблемные. И мы должны показывать и объяснять представителям объединенных территориальных общин, что это сфера, которая нуждается в особом внимании. Потому что это здоровье и правильный пример для подрастающего поколения: когда они ходят на секции, когда занимаются спортом, когда видят, что тренер ездит на машине, а не на троллейбусе. Знаете, я давал интервью о том, как ребенку воспринимать, что он общается с чемпионом? Когда он общается с чемпионом, он рисует определенную картину у себя в голове, что это человек успешный…
– Конечно. Должны быть атрибуты у этого человека.
– Человек должен быть успешен. На него равняются, им восхищаются. Но при этом если он сядет в троллейбус, то ребенок скажет: "Папа, классно. Он молодец, чемпион. А я хочу быть прокурором. Потому что дядя Вася ездит на крутой машине. Его, может, никто не знает, но я лучше выберу этот путь".
– Конечно.
– Соответственно, заработная плата и тренерам, и спортсменам – это тот материальный ресурс, который позволит им достойно одеваться, достойно готовиться к соревнованиям и иметь хотя бы небольшой перечень атрибутов, которые…
– В том, что вы перечисляете, есть лично ваш вклад?
– Я за это голосовал и это поддерживал. И мы ходили и в бюджетный комитет, чтобы выделить эти средства.
– Есть вопросы к распределению денег. Деньги большие выделили, а как их распределили и до кого они дошли – большой вопрос к Министерству спорта, насколько я понимаю.
– Вопросы есть всегда. Никогда не бывает серьезных мероприятий, как Олимпиада, знаете, без ложки дегтя.
– Размер этой ложки имеет значение…
– Я как представитель спортивного сообщества (спортсменов в первую очередь, а не функционеров), который был на этих Олимпийских играх, видел людей, которые там были, и задавал себе вопрос, насколько они здесь необходимы… Но это уже отдельная история. Потому что, условно, если все проходит без сучка-задоринки, то никто не задаст вопрос, почему ездил какой-то функционер. И наоборот: видишь слезы спортсменки, которая говорит: "Я была без тренера. Некому мне подсказать. Я выступала абсолютно одна. То есть я попала в пятерку, но я могла, условно, претендовать на медаль".
– Конечно.
– Соответственно, ты после этого задаешь вопрос: "Блин, как так?.."
– То есть есть вопросы к министру спорта?
– Конечно, есть вопросы.
– Вы не очень довольны им?
– Мое мнение – это такое дело…
– Это важно.
– Для меня главное – мнение спортсменов. И мы задали вопрос.
– Спортсмены недовольны министром Гутцайтом?
– Нет. Мы задали [спортсменам] вопрос, какие были нюансы подготовки к Олимпийским играм, чтобы у нас был весь необходимый материал, чтобы уже предметно общаться.
С тем, что я один из самых больших прогульщиков в Верховной Раде, я абсолютно не согласен. Если мы возьмем выборку за два года, то я вам отвечаю, что я точно не на последних ролях
– Не будут бояться рассказать, чтобы потом им по голове не попало?
– Я обещаю полную анонимность.
– То есть вам можно писать?
– Уже пишут. Уже много кто написал. И я уверен: напишут еще. И будем с этими по результатам…
– Вы с этим пойдете к президенту?
– Мы, во-первых, направляем запросы. 10 дней есть у [Министерства спорта], чтобы дать ответ. Мы направили запрос в министерство касаемо перечня людей, которые были в делегации, их функционала.
– А вообще вам нравится министр Гутцайт? Как вы его оцениваете?
– Я традиционной ориентации.
– А я вас не об этом спрашиваю. Я понимаю, что вы хотели перевести в шутку, но тем не менее.
– Ну, главное – чтобы он нравился нашим спортсменам.
– Ну вы спортсмен – не только политик.
– Ну я один. Мнение одного спортсмена – это такое дело. У нас же демократия. Если он устраивает 99% спортсменов, а одного какого-то…
– Но интервью же я с вами делаю, поэтому я ваше мнение спрашиваю. Мне действительно интересно. Как вы оцениваете его работу?
– Ну… Как вам сказать? Есть над чем работать. И эта Олимпиада показала это.
– Вы знакомы с ним лично?
– Да, знаком.
– Впечатление какое?
– Ну, министр как министр.
– Хорошо. За два года вашей работы в парламенте сколько законопроектов вы зарегистрировали? И сколько из них стали законами?
– 30 законопроектов было подано, 11–12 были приняты как законы. Единственное, не все законопроекты связаны со спортом. Если есть хороший законопроект, наша команда анализирует. Если мне предлагают подписать законопроект, если он действительно хороший, я его подписываю.
– Понятно. Я вам сейчас сложный вопрос задам. Скорее вопрос от ваших хейтеров, который часто поднимают в соцсетях. Потому что вы являетесь одним из самых больших прогульщиков в парламенте.
– Не согласен.
– По понятным причинам. Сейчас вы готовились к Олимпиаде и занимались другим очень-очень важным делом. Тем не менее я не могу не спросить. Вы реально великий спортсмен, который прославляет Украину. Не считаете ли, что когда вы пошли в политику, вы, может быть, занялись не своим делом или заняли место другого человека, который профессионально занимался бы только законотворческой деятельностью?
– Не считаю. Во-первых, еще до избрания я начал интересоваться политикой. Я хотел увидеть себя в роли политика. Соответственно, да, у меня был такой уговор с президентом. Единственное, что он был на один год. Но в связи с переносом…
– Ну понятно. Пандемия.
– Да. Эта история затянулась. В принципе, если бы Олимпийские игры прошли в прошлом году… По сути, я выиграл чемпионат мира в сентябре – октябре. Все остальное время я мог заниматься политической деятельностью и показывать результат. И потом осталось выступление непосредственно на Олимпиаде. Из-за [переноса Олимпийских игр] тема с совмещением, мне кажется, чуть-чуть забуксовала.
С тем, что я один из самых больших прогульщиков, я абсолютно не согласен. Если мы проанализируем даже с учетом сегодняшних реалий, моей подготовки к Олимпиаде… Я знаю много представителей различных фракций, которые намного чаще прогуливают.
– СМИ составляют рейтинги. И в летний рейтинг, естественно, вы попали.
– Это один месяц. Возможно, и в июле я тоже попаду…
– Ну понятно.
– Два месяца – это хорошо, но у нас уже два года прошло. Если мы возьмем выборку именно за эти два года, то я вам отвечаю, что я точно не на последних ролях. Я действительно хожу на парламентские заседания.
– Принимается. После этой Олимпиады, после завоеванного золота, вы уходите из большого спорта? Вы полностью погружаетесь в политику? Или, наоборот, хотите посвящать себя спорту и дальше?
– В данный момент я не ухожу, но я беру паузу в выступлениях. Я беру, можно сказать, отпуск, который позволит мне полностью углубиться в политическую деятельность. Как будет со спортом, в данный момент я не могу говорить. У меня есть незакрытые вопросы с плечом, которое, скажем так, беспокоило меня на протяжении последних трех недель до выступления. Есть вопросы с перезагрузкой. И даже у меня есть вопросы с мотивацией, понимаете?
После прошлой Олимпиады я говорил, что моя мотивация – это золотая медаль. Я говорил, что это стимул, который заставляет меня каждое утро просыпаться и собираться на тренировку, хотя не всегда хочется… Соответственно, сейчас мне нужно нарисовать перед собой новые цели. Они точно политические. Но, возможно, я соскучусь и ближе к следующим Олимпийским играм мне захочется опять себя проявить… Это же как наркотик.
– Конечно.
– Я пока не ощутил потребность в этом, но, возможно, она придет…
Я сталкивался с проявлениями расизма на протяжении всей жизни
– Жан, недавно в центре Киева на вас попытались напасть расисты. Президент взял эту ситуацию под личный контроль. Уже есть какие-то результаты? Понятно, кто это был?
– Ну я, честно говоря, не знаю, какие там результаты на данный момент. Но думаю, что сейчас идет проработка по камерам. Там такое место, что оно не совсем хорошо просматривается.
Что случилось? Я до сих пор не понял, что это было. Возможно, это была провокация специально для того, чтобы я ввязался в какое-то противостояние. Потому что это было действительно странно. Я с подобными высказываниями и с подобными проявлениями расизма сталкивался на протяжении всей жизни, если честно. Единственное, что, пока я оставался неизвестным, ко мне чаще подходили для того, чтобы указать на неправильный, по мнению этих людей, цвет кожи, а сейчас ко мне подходят, чтобы сфотографироваться…
Было неожиданно и очень неприятно в центре города услышать такие вещи. Соответственно, я этим поделился.
– Вы упомянули, что на протяжении всей жизни сталкиваетесь с расизмом. Хочу вас спросить о детстве. Киев, лихие 90-е, ваши школьные годы… Что тогда было? Были какие-то неприятные ситуации? Или вы мимо них проходили?
– Ну, смотря что вы подразумеваете под словом "плохие ситуации". То есть когда просто берут меня и избивают на улице… Дело в том, что проблемы начались…
– Было такое, что нападали и избивали?
– Ну, бывало, просто вещи забирали там, шапку сняли.
– Это в школе еще?
– Это в школьном возрасте, да. Но это на улице, не в самой школе. В самой школе, понятно, этого человека нашли бы.
– Толпой собирались?
– Даже не толпой. Я еще был подростком, лет 13… Подходит дядька здоровый, с которым я ничего не смогу сделать. И он начинает рассказывать, куда мне нужно ехать и кто я такой. И, соответственно, я с такими моментами сталкивался…
– Как вы на это реагировали? Какие ощущения, эмоции?
– Это неприятно. Очень неприятно.
– Вы плакали в детстве? Можно по-разному реагировать. Кто-то замыкается, кто-то травму на всю жизнь получает, кто-то вообще абстрагируется. Как у вас было?
– Знаете, я старался по каждому эпизоду эмоцию не проявлять. Но бывали моменты какой-то меланхолии, когда депрессия нахлынет, тогда, действительно, я и маме говорил, что тяжело морально… Знаете, когда хочется, чтобы тебя пожалели.
– Пожалели, защитили. А что мама? Какие она слова находила?
– Мама говорила: "Жан, если бы я могла, я бы так открыла свою грудь, разорвала ее, посадила бы тебя сюда – и закрыла бы. Чтобы ты не соприкасался с подобными вещами".
– Хорошая мама.
– Да. Она меня очень любит. "Это твоя жизнь, твоя школа жизни. И ты должен понимать, должен это все пройти, чтобы потом быть сильным". В принципе, это нереально.
– На борьбу в девять лет вы пошли именно из-за того, что нужно было себя защищать? Порыв такой был изначально?
– Нет. Я просто был активным ребенком. И мне друг предложил. Я ходил на разные секции. Друг предложил пойти на греко-римскую борьбу. И мне она понравилась. То есть не было задачи [учиться борьбе] для самообороны. Это было дело случая абсолютно.
– Вы сегодня рассказали, как Владимир Зеленский приглашал вас в политику. По моим сведениям, сейчас в кулуарах активно обсуждается, что вас должны в скором времени назначить министром спорта. Это действительно красивая история: первый темнокожий министр спорта, олимпийский чемпион. Это очень европейская, правильная история.
– Ой, вы такое говорите… Я об этом не слышал. Когда я стал народным депутатом, я тоже был первым темнокожим нардепом, первым темнокожим золотым медалистом. То есть все, что с приставкой "темнокожий", часто делаю первым в нашей стране.
– Да.
– Соответственно, все об этом говорили. Касаемо ваших слов о том, что меня планируют назначить министром, первый раз слышу. И, честно говоря, вы меня ввели даже в замешательство.
– Но теоретически вы бы потянули эту должность? Учитывая, что у вас уже два года политического опыта.
– Я пока об этом не думал. Но я человек, который уверен в своих силах. И если будет поставлена задача потянуть, то я потяну.
– И через три года Украина сможет подготовиться к Олимпиаде еще лучше.
– Давайте пофантазируем…
Если Зеленский предложит должность министра спорта, я обязательно подумаю над этим предложением
– Знаете, часто сбывается то, что проговариваешь. Давайте представим: вы министр спорта, у вас есть три года до следующей Олимпиады. Вы бы для себя поставили задачу подготовить сборную Украину так, чтобы максимально обеспечить все необходимые условия, чтобы ни одна копейка не ушла налево, все досталось спортсменам – и Украина показала бы результат?
– Во-первых, три года – это не такой большой срок. Потому что в спорте все очень переменчиво. Возьмем пример той же Дарьи Белодед, которая выиграла два чемпионата мира (в 2018-м и 2019-м). На прошлых Олимпийских играх она была еще совсем ребенком, а на эти ехала в качестве главного фаворита.
Естественно, я бы сделал все, чтобы не ударить в грязь лицом. Это однозначно. Я думаю, каждый министр хочет себя проявить на своей должности. Что касается результатов… Вы знаете, спорт – такая штука: очень сложно загадывать о тех или иных результатах. Вспомните Александра Хижняка, который в третьем раунде, ведя по результатам двух раундов 2:0, пропустил один удар – и лишился золотой медали…
– Хорошо. Завершая эту тему: если Владимир Зеленский предложит вам стать министром спорта, вы согласитесь?
– Я обязательно поговорю с ним и обязательно подумаю над этим предложением.
– Какой ответ… С многоточием.
– А вы хотите, чтобы я прямо все карты раскрыл…
– После того как вы посвятили свою победу на чемпионате Европы Виталию Кличко, вам киевская власть дала квартиру. Притом что до этого вы уже, несмотря на ряд побед, жили в гостинке с мамой и бабушкой. Скажите, пожалуйста, что это за квартира, большая ли она и где находится?
– Эта квартира находится на Харьковском массиве, 39 м&³2;. На 23-м этаже. Тогда три квартиры выдали: мне, Олегу Верняеву и Игорю Радивилову – за наши достижения. Мне, в частности, дали за чемпионат мира 2015 года.
– То есть вы живете с мамой в однокомнатной квартире?
– Ни в коем случае. Я после Олимпийских игр приобрел загородный дом, мы живем там. Но есть и эта квартира.
– Для мамы сделали условия. Мама довольна.
– Да, мама довольна. Я всегда имею возможность жить в этой квартире. Если она будет создавать свою семью, к чему я, думаю, уже морально готов…
– Хорошо. Победу в Токио вы не хотели посвятить мэру Киева Виталию Кличко?
– Чтобы еще одну дал? (Улыбается.)
– Да, конечно. Хорошая практика, согласитесь. Грех не продолжить.
– Ну такими темпами я скоро буду с вашим супругом конкурировать.
– Боюсь, еще придется на нескольких Олимпиадах победить. Тогда из спорта вы не уйдете никогда (смеются).
– Вы знаете, я благодарен за эту квартиру. А то у нас людям часто не угодишь.
– Ну конечно.
– "А чего однокомнатная?" "Надо, чтобы трешку дали". "А почему, блин, на Позняках? Надо было в центре". Я говорю: "Ребята, дали – и хорошо. Могли не дать". И я благодарен и мэру, и [президенту НОК Украины] Сергею Назаровичу Бубке, который тоже приложил к этому руку. Я думаю, что местная власть должна подумать, каким образом обеспечить жильем призеров прошедших Олимпийских игр.
– 100%.
– Потому что многие живут в общежитиях, на съемных квартирах. И я думаю, что это неправильно.
– А как вы сейчас к Виталию Кличко относитесь?
– Как к мэру города Киева, которого поддержало 50% избирателей.
– У вас личные отношения хорошие? Или вы близко не знакомы?
– Естественно, мы знакомы. Мы поздравляем друг друга с праздниками: с Новым годом, с днем рождения. Но отношения не близкие – каждый день не созваниваемся.
– Накануне Олимпийских игр вы получили травму плеча. В одном из интервью вы сказали, что получили эту травму, по сути, от посланника свыше: на тренировку пришел человек, который мог с вами отработать специальный захват, который другие не могли, и ровно в этот момент вы получили такую, не знаю, нелепую, но серьезную травму.
– Да, неожиданную.
– Вы тогда сказали, что после этого даже в храме поставили свечку…
– Постился пару дней специально, да.
– Вы верующий человек?
– Да.
Мне предлагали выступать за "сборную Крыма", представляете?! Уже после аннексии
– А в какой храм вы ходите?
– Храм, который находится возле моего дома на Мостицкой. Покровский храм.
– Ваш отец – католик, а вы православный?
– Я православный, да.
– Это Киевский патриархат?
– Ой, начинаются подобные вопросы…
– Ну, слушайте, вы же политик. Я не могу не спросить.
– Да. Это церковь Московского патриархата. Но дело в том, что это церковь, в которую ходила моя бабушка. Она была очень религиозная. Я же не так часто хожу… Она находится в пяти шагах от моего дома на Мостицкой, но я теперь живу за городом… Но все равно хожу в нее…
– Там священник, которого вы знаете.
– Там все меня знают. Я сейчас пришел – все меня поздравляли. Там чуть ли не службу остановили, чтобы меня поздравить. Когда я травмировал плечо, я приехал и меня благословили, отправили на соревнования. И это мое место силы. Я в последнюю очередь задумываюсь, чей патриархат и все остальное…
– Извините. Вы не слышали московских "русскомирских" нарративов, распространяемых через церковь, которую, по сути, возглавляет патриарх РПЦ Кирилл? Или в случае с этой церковью, с этими священнослужителями это к ним абсолютно не имеет отношения?
– Я, честно говоря, не слышал. Потому что я, во-первых, не так часто там бываю. И даже когда бываю, я могу зайти непосредственно во время службы. Я не остаюсь на проповедь, когда священник начинает рассказывать… Может, какие-то месседжи в этот момент и могут проходить. Соответственно, я прихожу туда точно не за этим. Я прихожу подзарядиться в том месте, в которое меня водили, буквально когда я только начал ходить…
– Ну, вы верный человек.
– Да.
– Вам предлагали поменять гражданство. Сколько это лет назад было? Российское гражданство вам предлагали?
– За Крым предлагали выступать, представляете?
– За Крым?
– За "сборную Крыма", да.
– Это уже после аннексии?
– Да.
– Какая наглость!
– Вообще.
– И как вы ответили?
– Да никак не ответил. Мне это просто передали через одного борца…
– Но финансовые условия хорошие предлагали?
– Что-то предлагали, но для того, чтобы финансовые условия обсуждать, нужно…
– Заинтересоваться.
– Клюнуть на это предложение, да.
– Вы его вообще не рассматривали?
– Я вам скажу больше. Буквально недавно одни ребята из России… Я тоже делился этой информацией в соцсетях, потому что она меня реально возмутила, я просто был удивлен их наглостью… Они, значит, взяли мою фотографию и наклеили на футболку, которую они продают. И нарисовали Украину без Крыма при этом. Они написали мне: "Мы занимаемся реализацией…" То есть они написали без задней мысли, что там Украина без Крыма…
– Они из России? То есть вы в России тоже популярный человек?
– Ну, в борцовском сообществе меня знают, конечно. И, наверное, по всему миру. И говорят: "Не хотите такую футболку, может, друзьям подарить, тренеру? Мы вам доставить не можем – сделаем скидку". Я просто потерял дар речи. Думаю, блин, как…
– "Верните Крым – тогда про футболки поговорим".
– Да. Когда я публиковал этот скрин, они просто удалили все футболки со мной, понимая, что это, во-первых, неправильно… Ну, они без моего ведома вообще эксплуатируют мое лицо. И при этом еще такой нюанс, что Украина без Крыма и мне же они предлагают еще и купить ее. Со скидкой.
Я считаю себя патриотом и максимально прикладываю усилия, чтобы прославить нашу страну
– Это очень говорящая на самом деле история. Я вас даже не буду спрашивать сейчас о фотографии со Скабеевой, которую она выставила… Я понимаю, что вы человек известный и к вам подходят сотни, а сейчас, наверное, и тысячи людей, чтобы сфотографироваться. Я у вас хочу спросить о другом. В 2016-м вы в одном из интервью критиковали показной патриотизм. Я вас процитирую: "Надел вышиваночку, крикнул: "Слава Украине!" – иди, что хочешь, то и делай. Убивай, воруй, насилуй. Теперь все можно. А если ты делаешь нормальное дело и говоришь людям трезвые мысли, ты враг народа". Сейчас тоже так? Или ситуация поменялась?
– Ну, я очень надеюсь, что тенденция на изменение идет, а не на показной патриотизм. Я считаю себя патриотом и максимально прикладываю усилия, чтобы прославить нашу страну. Я сказал это на эмоциях, потому что я приехал с соревнований и меня это все действительно сильно гложет. Но я думаю, что эти, скажем, проявления все-таки будут обрастать каким-то конструктивом и люди будут не показывать, какие они патриоты, выставляя фотографию в вышиванке, а именно делами показывать, что они сделали для этой страны, для ее процветания и для того, чтобы она развивалась во всех сферах деятельности.
– После победы вы танцуете гопак прямо на ринге. Не знаю, как это к вам пришло, как получилось, но, если честно, с точки зрения пиара это просто потрясающий ход. Это очень эффективно, результативно, очень запоминающееся. Как это в первый раз произошло?
– Это впервые произошло на чемпионате Европы 2019 года, который я выиграл. И такой отклик был приятный от людей! Некоторые даже забывали поздравить меня с победой, но все начинали разговор о том, какой классный был гопак. И в этот момент я думаю, что это как раз таки классная возможность показать национальную традицию на международной арене. И это же не только наши СМИ разносят, а вообще все…
– Почему вы начали танцевать? Вы это заранее запланировали?
– Я ходил на украинские народные танцы в детстве.
– Так. Победили – и ноги сами понесли? Или заранее думали: "Если выиграю, станцую". Или кто-то посоветовал?
– Во-первых, я видел, как танцевал Александр Усик после его победы на Олимпийских играх.
– Так.
– Ну у меня уже на подкорке это было. И, честно говоря, затрудняюсь сказать, думал ли я до этих соревнований, что буду танцевать… Возможно, это произошло непосредственно в момент, когда уже я с флагом бежал. Кстати, на Олимпийских играх в Токио я чуть не забыл станцевать… Только-только флаг оказался в моих руках, я думаю: "Блин, я же всем обещал". А на чемпионате мира мне не понравилось, как сложился финал. Я победил, но там без баллов и такое… У меня не было настроения – и я не станцевал специально. И все в шоке: "А где гопак?"
– Да.
– "Ты же стал чемпионом мира. Почему без танца?" Я говорю: "Если я выиграю Олимпийские игры, обязательно станцую". И вот в момент, когда я выиграл, бежал с флагом, уже практически круг сделал, и думаю: "Блин, я же должен станцевать гопак". Сразу вернулся на центр и станцевал.
Я затрудняюсь сказать, каким образом и когда это у меня возникло в голове. Ну, наверное, где-то было от Усика…
– Я поняла. Сколько часов в сутки вы спите обычно?
– Ну по-разному. Если получается днем поспать, то семь-восемь часов ночью и час днем.
– То есть бывает такое, что днем тоже вы спите?
– В последнее время очень редко. Только если на сборах.
– Когда вы днем спите, это не тогда, когда вы в Раде уснули?
– В Раде я уснул только потому, что приехал с чемпионата мира…
– Так, расскажите.
– Чтобы не было прогула, я сразу после возвращения в Киев пошел на сессию. И меня просто…
– Вырубило.
– …Начало вырубать в один момент. Это был второй месяц работы Рады, я еще не знал некоторых нюансов. Я не знал, что так пристально смотрят за нами.
– Не только вы не знали. То, что вы уснули, – это вообще безобидная история по сравнению с коллегами.
– Да.
У меня нет проблем в общении с женским полом, но личную жизнь я вообще не комментирую. Обещаю: когда я женюсь, все об этом узнают
– Вам 30 лет. Вы имеете множество титулов, наград. Вы олимпийский чемпион, политик, народный депутат, очень перспективный молодой человек. И вы еще не женаты, у вас нет детей.
– Да.
– А девушка у вас есть?
– Ну, я вообще, честно говоря, не комментирую свою личную жизнь. Поэтому пускай это будет моей тайной. Но я вам обещаю: когда я женюсь, все об этом узнают.
– Я не сомневаюсь. В Instagram девушки пишут с предложением познакомиться, общаться?
– У меня нет проблем в общении с женским полом.
– Хорошо. Давайте я с другой стороны подойду. Какие девушки вам нравятся, кто вас может заинтересовать?
– Умные. Чтобы было о чем поговорить. К сожалению, особенно в некоторых, скажем, популярных местах знакомств очень редко можно встретить таких. Для меня главное, чтобы чувство юмора было… Потому что бывает, ты говоришь…
– А в ответ тишина.
– Да. Смотрит – не понимает. Надо объяснять…
– А если надо объяснять, то объяснять уже не надо.
– Ну да. Сейчас, к сожалению, с этими тенденциями "инстаграмовскими"… Instagram и реальность – очень разные вещи…
– (Смеется.) Случалось, что приходили на свидание с девушкой из Instagram, а фото на аватарке и реальный человек совершенно разные?
– Ну это даже не свидание… Просто, допустим, ты кого-то видишь живьем, а тебе говорят, что это такой-то человек… И ты понимаешь: в Instagram он – о-го-го, а вживую… ну здесь вопросы. Поэтому везде определенная манипуляция.
– Обман.
– Да, обман. Попытка показать себя не тем, кем ты являешься. Для меня, допустим, главное – реализация как личности именно в плоскости каких-то достижений. У меня, допустим, есть возможность ездить на дорогой машине. Мои друзья, которые привыкли ездить на дорогих машинах, говорят: "Блин, чего ты ездишь на Toyota Camry?" А я считаю, что Toyota Camry – это вообще лучший автомобиль.
– Очень практичный, очень красивый.
– Очень практичный, классный. Последняя версия – и внешне тоже симпатичная. Мне говорят: "Купи себе "бэху", Mercedes". Блин, ну для меня это вообще не показатель! Я даже на "копейке" себя чувствовал бы уверенно. Мне не нужно сублимировать, самоутверждаться за счет машины…
– С самооценкой все хорошо.
– Вообще. Машина мне никаким образом не поможет поднять самооценку.
– В Instagram девушки пишут что-то банальное и примитивное? Или были случаи, когда прям интересно? Я сейчас вас слушаю и вспомнила, как Илон Маск познакомился со своей женой Граймс: именно после того, как она прокомментировала что-то у него в Instagram. Его зацепило то, как она отреагировала, ее мозги его зацепили, общие интересы. И вот, собственно говоря, свадьба, ребенок и, судя по всему, счастливая семейная жизнь. А у вас были похожие случаи?
– Были. Есть хорошенькие девочки, достойные то есть. Я не говорю, что их нет. Но нужно, чтобы, знаете, все пазлы сошлись. И проблема еще в том, что бывает такое, что нет времени встретиться.
– Конечно. Но мама будет участвовать в процессе одобрения?
– Однозначно.
– Да?
– Вот видно, что вы мудрая женщина. Честно. Я сейчас думаю: "Задаст вопрос по поводу мамы?" – сразу следующий вопрос, будет ли участвовать мама…
– Ну а как без мамы?
– Конечно.
– Ну я же понимаю.
– Конечно, мама – это главный человек.
– Правильно. Мама знает всегда лучше. Тем более такая любящая.
– "Ты, – говорит, – лучше развейся. Брак – это самая серьезная сделка". (Смеется.)
– Правильно мама говорит. В плохие руки нельзя отдавать.
– Да. Она говорит: "Правильная женщина из тебя сделает прези... (осекся) ого-го".
– В том числе и президента!
– Да. "А неправильная, – говорит, – тебя умножит на ноль".
– Конечно, мама права. На этой ноте я хочу закончить и пожелать вашей маме крепкого здоровья и крепких нервов.
– Спасибо.
– Я понимаю, как она за вас болеет и переживает. Но, собственно говоря, вы радуете ее и всю страну. Спасибо вам еще раз за вашу победу и ваши медали!
– Спасибо большое. Очень приятно.