Мага: Когда читаю комментарии больных людей: "Ющ-дрыщ привел за руку Януковича", хочу добавить: "Да, и за вас, за шесть миллионов, бюллетени в ящики положил"
Петр Мага: Украина вечно наступает на одни и те же грабли, потому что всегда таскает их с собой
Нужны ли государству Украина украинские артисты, необходимо ли сейчас не впускать в страну российских гастролеров, зачем понадобились квоты на украиноязычную продукцию на отечественных радиостанциях и телеканалах, существует ли на самом деле угроза закарпатского сепаратизма и чем сегодня занят ведущий некогда популярнейшего политического ток-шоу страны "Шустер LIVЕ" Савик Шустер, об этом и многом другом в авторской программе Дмитрия Гордона на канале "112 Украина" рассказал поэт, телеведущий, режиссер и сценарист Петр Мага. Издание "ГОРДОН" эксклюзивно публикует текстовую версию интервью.
В советских магазинах не было практически ничего, и мы в Венгрию, как в капитализм, ходили
– Добрый вечер, Петр, рад тебя видеть…
– …и я тебя.
– Ты родился в Закарпатье – скажи, пожалуйста, по малой родине своей тоскуешь? И что для тебя вообще Закарпатье?
– Закарпатье для меня – это 37 хат, сейчас объясню. Когда в те края пришла советская власть, она сделала село Соломоново и хутор Страж – через железную дорогу. Венгерская часть была большая, русинская – совсем маленькая, 37 хат. Вот там я и вырос. Там ближе к Словакии, чем к Чопу, ближе к Венгрии, нежели к любому украинскому населенному пункту. Поэтому когда было свободное пересечение границы и люди ходили туда-сюда по таким розовым бумажечкам, я мог по 12 раз в день бегать в другое государство за маслом, за молоком… В советских магазинах не было практически ничего, и мы в Венгрию, как в капитализм, ходили.
– О русинах спрошу.
– Ой, упаси нас Господь начать на эту тему говорить, я так устал с идиотами бороться! Мне часто какие-то претензии предъявляют: мол, вот, у вас там сепаратизм… Люди добрые, давайте начнем с того, что вокруг Закарпатья всегда вранье было. И в свое время, когда Закарпатью давали возможность выбирать, быть с советской Украиной или нет, люди голосовали за то, чтобы остаться в составе Чехословакии, потому что при чехах они лучше всего жили. Я не просто сумасшедший, я бешеный патриот Украины: обожаю это страну, построил в ней свою жизнь, карьеру…
– …сделал себя…
– …да, здесь выросли мои дети, и когда один идиот, спортивный журналист, начал писать в соцсетях о том, что все венгры закарпатские – сепаратисты, все словаки закарпатские и русины тоже хотят отделиться и к кому-то присоединиться... Ну, это ни в какие ворота. Люди добрые, давайте скажем тогда о том, что у нас очень нехороший край в отношении работы. Я внук богатого человека, потому что мой дед 17 лет проработал в Детройте, дед моего брата двоюродного 22 года проработал в Баффало, и первыми украинскими переселенцами в Чикаго были именно закарпатцы – переехали туда, потому что в Закарпатье никогда работы не было. Немного леса, а сейчас уже и того нет. Вот ты спросил, что для меня Закарпатье. В первую очередь, боль. Раньше я любил туда на поезде ездить: смотришь в окно на горы, а там такая красота! А сейчас смотришь – вырублено все! Я не понимаю: кому-нибудь в конце концов придет в голову остановить это? Остальное – туфта. С теми двумя, которые называют себя поводырями русинского народа, по-моему, все понятно. Один – мне это так понравилось (смеется) – поехал в Москву, вынул флаг "ДНР", наклеил на него фотку Пушилина и устроил единоличный пикет. Россияне не поняли души прекрасные порывы, пришли, набуцкали, он кричал: "Я свой, я свой!", – не помогло. Не стоило, наверное…
– Оглядываясь на все тобой сейчас сказанное, что такое, по-твоему, патриотизм и что – национализм?
– Ну, если посмотреть "дружественные" нам каналы НТВ, ОРТ, "Россия 24", то они четко определяют: разговаривать по-русски – это патриотизм, а пытаться в своей стране приучить людей разговаривать на языке местного населения – национализм. (Улыбается). На самом деле, я хорошо помню слова Фаины Раневской о том, что жизнь – это затяжной прыжок из одного места в могилу. Мы все в этот мир из одной утробы вышли и в одну яму в итоге пойдем – этот закон еще никто не отменял. И считать, что ты чем-то лучше представителя другой нации или другой веры… Я, например, никогда не скажу, что я лучше буддиста, мусульманина или иудея: это глупость полная. То же самое о народах – не стану я их делить на достойные и недостойные. В моем родном селе процентов 70 семей были смешанные. Если я шел и венгра видел, я сначала ему "добрый день" говорил, а потом на его языке повторял и радовался, что этот язык знаю. Я ведь и на венгерском могу стихи писать, и на словацком.
– Да?..
– Без проблем! Я учился на венгерском театральном факультете.
Сергей Михалков спросил: "Поступать собираешься?". Я сказал: "Да, следователем хочу быть". Он сказал: "Дурак! В театральный надо!"
– Так вот за что тебе Сергей Михалков грамоту вручал.
– Не-е-ет! О-о-ой, это такая давняя история... Я очень рано начал заниматься самодеятельностью: выперся на сцену в пять лет, потому что услышал плохую песню. Такую, о которой моя бабушка, если слышала по радио, говорила: "Выключите это говно, чтоб оно не звучало!". Слова там были такие (напевает): "О труде, о счастье, о советской власти эта песня сложена, об Отчизне, что навеки славой партии сильна... Украина и Россия породнились навсегда" – и так далее, в том же духе. В общем, бабушка командовала выключить, я запомнил, а потом на концерте услышал, что хор это поет, выперся на сцену и сказал, что это плохая песня. Меня попробовали со сцены стащить...
– Не получилось?
– …и Катерина Марковна Хризман, которая играла на баяне, предложила: "А может, ты нам хорошую споешь?". Ну, я и спел – переделанный гимн Словакии, после чего у всех дар речи пропал, потому что там были слова (говорит по-словацки): "Заставме же коммунисти здехнут, словаци ожию". В переводе: "Поклянемся, что коммунисты сдохнут, а словаки оживут". А если принять во внимание, что это 76-й год, мама-коммунистка… (Резюмирует). Непросто все, да!
– Но Сергей Михалков все-таки за что награждал?
– Мы с агитбригадой "Ровесник" заняли второе место в Советском Союзе среди агитаторов. Ой, какие там программы были! Борьба с алкоголизмом, с бюрократией… Я вечно играл каких-то оболтусов. Мне было 14, и меня вперед пихали, как красное знамя. Помню, во Львове это было, в ДК железнодорожников. Туда со всего Союза команды съехались, и мы, по-моему, лишь москвичам проиграли. Меня отправили на сцену за грамотой. Ну, Михалков такой здоровый, двухметровый дядька…
– …дядя Степа…
– …да, я смотрю на него: интересно же. Он спросил: "Поступать собираешься?". Я сказал: "Да, следователем хочу быть". И он меня дураком обозвал, так прямо и сказал: "Дурак! В театральный надо!". С тех пор во мне этот червячок поселился, и ни о чем другом я уже думать не мог.
– То есть своей актерской карьерой ты обязан Сергею Владимировичу Михалкову?
– (Смеется). Дважды гимнописцу.
– Забавно, правда?
– Да. Кстати, ты знаешь, есть одна хорошая байка о том, что когда Михалков написал текст гимна Советского Союза, Никита Богословский, гениальный и великий, пришел к нему и прямым текстом влепил: "Сергей, что за говно ты сочинил?".
– На что Михалков ответил: "Говно, не говно…
– …а заиграют – встанешь". Так и вышло.
– Ты учился на актерском факультете Киевского театрального университета имени Карпенко-Карого, затем работал в Черновицком театре имени Ольги Кобылянской…
– Не только. Я и в Театре на Левом берегу играл, и у Олега Примогенова, который в Театре на Подоле ставил "Кто боится Вирджинии Вулф?"…
– Но в Черновцах ты актерствовал семь лет…
– …да, это фантастический театр…
– …с традициями…
– …(кивает) я застал еще тех выдающихся людей старшего поколения, а потом настали самые сложные времена, когда зарплату зарезанными свиньями выдавали – в лучшем случае. Приезжали на гастроли, я помню: мы играем на сцене, а за кулисами стол накрыт, и запах на сцену сквозняком заносит. А мы голодные, как собаки, чуть в обморок не падали... После спектакля садимся в автобус, а там свинья лежит, туша: внутренности вынули из нее и отдали нам в качестве гонорара. Балерине одной стало плохо, и завхоз, отставной военный, не очень умный, замечание сделал: "О Боже, какие мы нежные!". Страшные времена были.
– Если бы не эти времена, тяжелые не только для актеров – для всех вообще, ты остался бы в театре или все равно ушел бы?
– Как тебе сказать… В театр пришел молодой режиссер, мы начали какие-то хорошие вещи играть. Но люди, у власти находившиеся, решили изменить ситуацию, потому что человек, который, по их мнению, должен был роли получать, не получал их. И в результате того парня, режиссера, просто съели, прислали другого. Решили сыграть в какое-то подобие демократии, собрали весь коллектив – 114 человек, там же и хор, и оркестр… И, по-моему, три человека только были за приход другого режиссера. Я встал и спросил у него: "А вам не страшно идти в коллектив, где вас не хотят?". Он ответил: "Нет. Я очень хорошо знаю этих людей". И вот когда я увидел, что он действительно хорошо знает этих людей, что они его надежды оправдывают, я понял, что здесь не останусь. Я очень этот театр любил, и людей этих люблю, ни в чем не обвиняю, понимаю, что я-то там всего семь лет прослужил, ну что такое семь лет? Это так, тьфу. А они прожили там целую жизнь и до сих пор играют, дай им Бог здоровья. Уважаю их как актеров, но оставаться с ними не мог.
Зибров для меня удивительные вещи делал: брал за руку, тащил на всякие тусни и всем представлял: "Здравствуй, Тая! Это Петя, он может написать тебе песню"...
– Парню из небольшого закарпатского села, талантливому, имевшему все задатки, сложно было наверх пробиваться?
– Ты знаешь, для меня город Киев – это что-то родное, мягкое, теплое, которое легло рядом, и я его гладить начал. А случилось это благодаря одному-единственному человеку – Павлу Николаевичу Зиброву, кланяюсь ему и радуюсь, что у меня есть такой кум, наш общий друг с тобой. Когда я к нему пришел, он взял меня к себе, поселил в офисе: мне ведь некуда было идти…
– …как долго ты жил там – месяцев семь?
– Девять – можно родить за этот срок. Через девять месяцев я купил убитую квартиру на Левом берегу, на улице Шолом-Алейхема, возле рынка "Юность". А Зибров для меня удивительные вещи делал: брал за руку и тащил на всякие тусни. Я их терпеть не могу, но он водил меня и всем представлял: "Здравствуй, Тая! Это Петя, он может написать тебе песню"…
– Такой добрый человек!..
– …"Привет, Иво! Это Петр, у которого очень хорошие песни". С Сашей Пономаревым знакомил, с Ирой Билык – да со всеми. И благодаря Паше я перескочил период так называемого стряхивания провинциальности, очень быстро понял, как и чем живет Киев. В принципе, чем круче люди, тем проще они в жизни. Да простит меня мама Ада…
– Ада Николаевна Роговцева?..
– Да, я о ней историю расскажу. Однажды какой-то стих свой читал, когда вез ее домой. Дочитал – она говорит: "Стань". Я остановил машину, а она начала платье вверх поднимать. Думаю: что такое? А она: "Смотри: шерсть дыбом встала!". С одной стороны, вроде смешно, а с другой… Знаешь, когда меня спрашивают: "Какой самый большой комплимент тебе в жизни сделали?", я Богдана Сильвестровича Ступку вспоминаю. Вел я какой-то вечер, он получился такой теплый, как белый хлеб, добрый, светлый… В театре "Сузір'я" это было, помню. Подошел Богдан Сильвестрович и сказал: "Сынок, я хотел бы тебе трепанацию черепа сделать". "За что?" – удивился я. – "Чтобы мозг твой поцеловать!". Рассказываю об этом – и, видишь, у меня слезы в глазах... Последний раз я видел Богдана Сильвестровича в гробу, худеньким. В 12 часов ночи ехал с концерта и зашел попрощаться. Назавтра уже был форменный цирк: заезжали автоматчики, охрана, расталкивали всех, потому что Янукович попрощаться приехали…
– …специально из отпуска, из Крыма…
– …ну, то, что отпуск ради этого прервал, в принципе, делает человеку честь, но людей вот так двигать – это неправильно. Ты пришел прощаться точно так же, как тысячи поклонников таланта Ступки. Чем ты лучше их?
Приехал бы сейчас этот Стасопреображенский монастырь, Стас "Храни вас Господь!" Михайлов, Дворец "Украина" был бы забит
– Ты автор многих песен для Павла Зиброва и других украинских исполнителей. Скажи, пожалуйста, украинская культура, по-твоему, провинциальна или нет?
– Не-е-ет, ни в коем случае! Во-первых, если на российскую культуру посмотреть, там все сделали наши. Мало кто знает, что, в принципе, над всеми передовыми аранжировками песен Аллы Борисовны Пугачевой работали "Брати Гадюкіни", которых она в Москву настоятельно перетаскивала. Украинская культура не провинциальная, она просто другая, и слава богу. Когда наши начинают читать рэп, петь соул и блюз, они не понимают, что это музыка негритянских кварталов. Почему французы ни на кого не похожи? Они националисты в очень хорошем смысле этого слова…
– …да-да…
– …и поинтересуйтесь, какие у них квоты на радио и телевидении! Вот для тех, кто возмущается, что у нас квоты ввели, расскажу: как только у нас на радио зазвучали песни украинские, мне стали звонить и говорить: "Ты знаешь, столько хорошей украинской музыки появилось!". Но она же не появилась сейчас, она всегда была, просто ты ведь знаешь сам, как трудно было украинскому артисту в эфир пробиться. Оплатил песню или клип – хорошо. А если нечем, будут крутить Анжелику Варум, Преснякова… Хотя эти еще куда ни шло, а Натали!
– "Ветер с моря дул"…
– Да! Вот есть песни-террористы: "О боже, какой мужчина!", "Снова курю, мама, снова", "Муси-пуси"… Кошмар! А сейчас я никаких российских шлягеров не знаю, потому что они остались там…
– …по ту сторону…
– …и сюда не проникают. Посмотри, как наши вперед пошли – семимильными шагами! Мне безумно нравятся вещи, которые делает тот же Мирзоян, потому что я не субтильного мальчика, а мужика на экране вижу. Смотрю на него и думаю: Арсен Мирзоян – армянские имя-фамилия и качественная украинская музыка. Послушал Мирослава Кувалдина с девочкой (солистка группы "Парадуш". – "ГОРДОН"). Их песня "Ліліями білими" – фантастика! Море удовольствия получил. Все движется вперед, и сейчас у нас много интересных людей. Вот говорят: "Украинская культура не дотягивает до мировых стандартов". А кто устанавливает мировые стандарты? Почему мы должны быть такими, как Соединенные Штаты или Британия? Давайте свое развивать.
– То, что российских певцов не пускают в Украину, стало стимулом для развития украинской эстрады?
– Я думаю, что стало, только мне все это не нравится. Я считаю, что российские певцы должны были исчезнуть с наших площадок вследствие голосования ногами.
– А люди ходили бы.
– В том-то и дело! Я тебя уверяю: приехал бы сейчас этот Стасопреображенский монастырь, Стас "Храни вас Господь!" Михайлов, Дворец "Украина" был бы забит...
– ...и не единожды...
– Но появился Олег Винник, молодой, симпатичный, воспитанный Германией, хорошо одетый, с песнями хорошими. Да, на любителя, но женщинам нравится. Мужчины, наверное, не будут это слушать, у них немного другая музыка, однако зал набивается, дамы с ума сходят. И слава Богу! Пустующая ниша занята нашим артистом – я только рад, правда.
– Но ты пускал бы российских артистов в Украину или нет? Тех, которые в Крым ездили, письма против Украины подписывали…
– Нет, нет. Но я бы сперва, честно говоря, разобрался, кто как подписывал, потому что мне обидно, например, за Юру Башмета. Я знаю, что его импресарио по этому поводу рассказывал. Были они на гастролях, по-моему, на Сахалине, посреди ночи им позвонили и спросили: "Вы за мирные инициативы Путина или нет? Подпишете соответствующее письмо?". Они: "Ну да, мы за мир". Так Юра попал в число подписантов.
От фотографии, где Путин за пианинкой сидит, а артисты на него влюбленными глазами смотрят, меня коробит
– Львовянин.
– Да. Который теперь тоже, кажется, не имеет права в Украину въезжать. А что касается открыто выступавших против Украины, то меня поразила Лолита Милявская: где она увидела бандеровцев, которые побили маму в центре Киева? Мне прямо стыдно: не надо перегибать палку! Игорь Скляр – талантливый, задиристый парень, который за всю жизнь сделал одну песню…
– …"На недельку, до второго, я уеду в Комарово"…
– …которую перепели все, кто мог, в различных вариантах. В Закарпатье пели: "На нєдєльку, до второго, я поїду в Старбічово", и про Чернобыль, помнишь, было: "Ускоренье – важный фактор, но не выдержал реактор"? И вдруг – ну кто его просил? – Игорь Скляр делает заявление о том, что самые пацанские пацаны и настоящие государства захватывают территории, а остальные – лохи и чмо…
– …голова больная просто…
– …наверное. И еще в этом плане поразил великий киевлянин Леонид Броневой. Ты, по-моему, с ним интервью делал…
– …и не одно!
– И вот этот человек, который способен был признать: "Мой отец был преступник…
– …это он мне и сказал: его отец в НКВД служил…
– …да, людей на эшафот приводил, и Броневой признал это, все четко понимал, а потом... Эти люди, Дима, я считаю, несут ответственность за происходящее у нас наравне с Владимиром Владимировичем Путиным. От фотографии, где Путин за пианинкой сидит, а артисты на него влюбленными глазами смотрят, меня коробит, и знаешь, почему? Я никогда не лез за стол с власть имущими. Я дружу с одним президентом…
– …Виктором Андреевичем Ющенко…
– …да, и считаю, что он был очень даже на своем месте, по крайней мере, в том смысле, что он пока еще единственный президент Украины, который формировал нацию.
– Хороший человек?
– Очень хороший, невероятный просто! И когда читаю комментарии больных людей: "Ющ-дрыщ привел за руку Януковича", хочу добавить: "Ну да, и за вас, за шесть миллионов, бюллетени в каждый ящик положил".
– Ты знаешь, когда у него день рождения был, я его поздравил, постоял с ним сколько-то минут, выпил рюмку-другую – и опубликовал в фейсбуке фото. Боже, чего я начитался потом!
– Верю. Мне на таких комментаторов давно наплевать...
– ...да мне тоже...
– Люди, которые подобные вещи пишут, за свою жизнь не сделали ничего. Вот реально: ни-че-го! Мне говорят: "Назови хоть одну великую заслугу Ющенко – и мы отстанем". Я отвечаю: "То, что вы обзывали его последними словами и за вами не приходил чувак с пистолетом, и есть его самая большая заслуга". И то, что сейчас у нас люди в большинстве своем чувствуют себя свободными, началось именно с Виктора Андреевича Ющенко, уже за это ему при жизни можно ставить памятник. Когда он был президентом, я ни разу рядом с ним не был. Когда перестал им быть – начал общаться. Мне говорят: "Нафига тебе клуб сбитых летчиков? С него уже ничего не поимеешь...". Я отвечаю: "Ребята, я общаюсь, потому что общаюсь. Как сказал Портос: "Я дерусь, потому что дерусь". Я же не иду к нему в надежде, что он мне еще одну квартиру выбегает или земельный участок, я у него никогда ничего не просил!
– Ты о Леониде Броневом заговорил – он родился в Киеве, потом вместе с мамой был выслан...
– ...помню эту историю...
– ...а несколько лет назад приехал на гастроли с театром "Ленком", у него случился инфаркт, и спасал его киевский кардиохирург Борис Тодуров – в Институте сердца. Но спросить я не о российских – об украинских артистах хочу: есть ли у государства Украина патриотизм по отношению к ним, нужны наши артисты государству?
– Как тебе сказать... Частично есть, но общегосударственный культурный уровень очень низкий, паскудный, потому что все равно у нас слушают шансончик, я даже знаю парня, который маме "Владимирский централ" на день рождения заказал. Зря смеешься, это серьезно! Помню инициативу человека одного: в день памяти Лобановского должен был состояться матч, и хотели запустить песню "Дякую тобі". Я спросил: "Ребята, у вас все с головой в порядке? Вы текст песни слышали Вакарчука? "Дякую тобі за те, що ти завжди зі мною, і навіть так, як я хотів, і не без бою, але й без непотрібних слів...". Короче говоря, спасибо тебе за то, что отдалась и не сильно выпендривалась. Ради двух слов "дякую тобі" эту песню Валерию Васильевичу Лобановскому ну никак нельзя посвящать...
– Нужны ли, как ты считаешь, языковые квоты на украинскую музыкальную продукцию?
– Нужны обязательно, и я объясню почему. Я уже ненавижу фразу: "Надо подождать, пускай все произойдет органично". 25 лет прождали.
– Уже выросло поколение детей, которые своих детей родили. Сколько еще ждать? И потом, как человек, учившийся в русской школе, как патологически грамотный человек, не могу я слышать, как Киев по-русски говорит. А Луганск и Донецк – вообще отдельная тема (копирует донецкий говор), они гаварят: "Кучма нам обещал, шо мы будем разгаваривать на русском как на государственном". И что? Антон Палыч Чехов, слыша это, я думаю, брык в гробу – и забился в истерике... Нужны, Дима, квоты. А артисты наши, к сожалению, не нужны пока народу нашему. Для меня личное оскорбление, кинжал в сердце то, что к Тарасу Петриненко не пришли люди на первый концерт – во Дворец "Украина". Потому что тембр голоса Тараса можно сравнить с тембром Андреа Бочелли, я думаю. Он невероятно талантливый человек и много сделал в свое время для украинской песни. А зал не собирается.
Я работал в Москве, летал бизнес-классом, жил в шикарном люксе, и гонорар мой был в два с половиной раза выше, чем в Украине. Но как только все началось – баста!
– Как ты относишься к украинским певцам, гастролирующим в России?
– Ты знаешь, когда-то думал: бог им судья...
– ...а сейчас?
– А потом видел, как в село привезли пацаненка, разорванного по диагонали фугасом. Я ведь бывал в Москве, и не раз – работал. Потому что в такой "малоизвестной" структуре, как "Газпром", в первой десятке человек пять – наши. И меня часто приглашали, я вел вечера на Якиманке в ресторане "The Сад", Цекало и Ургант его держали. Говорил по-украински, был в вышиванке, анекдоты про москалей рассказывал, украинские музыканты со мной ездили. Летал бизнес-классом, жил в шикарном люксе, и гонорар мой был в два с половиной раза выше, чем в Украине. Но, Дима, как только все началось – баста! Меня и в Крым не раз звали, ведь там остались друзья, в России, которые на юбилеи приглашают. Но я не катаюсь на ворованной машине...
– ...хорошо сказал!
– Для меня Крым – это ворованная машина, не могу я.
– Но среди тех, кто ездит в Россию, много парней и девчат, с которыми годами ты работал. Вот встретишь Ани Лорак – что ты ей скажешь?
– Я никогда не общался с Ани Лорак, мне не о чем с ней говорить, честно. Бог дал ей сильный голос, хорошие внешние данные – об остальном промолчу. Мне из-за Таи больно, потому что и я знаю, и ты в курсе, что она нормальный человек, правда?
– Да, хорошая.
– Но в свое время они с Игорем попали...
– ...в западню...
– ...в сладенькое окружение людей, которые показали им, что можно жить совсем по-другому. Но снимать с себя ответственность за то, что раньше Таино выступление стоило столько-то, а потом она с Басковым спела – и намного дороже стала... Ну, люди добрые, разве не мы такие правила установили, не мы прогибались перед Москвой? Я в свое время с одним очень известным телеведущим российским вел мероприятие в Донецке. И телеведущий тот делал так (копошится в бумагах на столе): "Добрый вечер, добрый вечер, добрый вечер... Сейчас мне надо разобраться, что у меня здесь...". Словом, в конце организаторы подошли и мне сказали: "Лучше бы мы вам больше заплатили, чем приглашать ЭТО".
Если каждый уберет у себя в подъезде, у нас будет Канада
– Как человеку, который действительно любит Украину, а не напоказ, задам тебе вопрос: со страной нашей все нормально сейчас?
– (С горечью). Не-а.
– Что тебя волнует, отчего тебе больно?
– Вчера прочел в фейсбуке, что коррупции стало меньше, потому что даже в тех видеозаписях, которые нам показывают, суммы какие-то смешные, раньше, мол, круче были. Как по мне, коррупции меньше не стало, она просто стремительными потоками в одни руки потекла, больше ничего по этому поводу говорить не хочу. Украина вечно наступает на одни и те же грабли, потому что всегда таскает их с собой, не выбрасывает. Я ездил по Канаде, и у меня был шок от того, как сильно Канада на Украину похожа. Как сказал Вася Попадюк, "то же самое, только с евроремонтом". Если каждый уберет у себя в подъезде...
– ...у нас будет Канада...
– ...вот именно! В моей пьесе "Задунаец за порогом", в которой играют...
– ...Бенюк и Хостикоев...
– ...да, казаки спрашивают: "Кому тепер служити будемо?". Вот нам по жизни зачем-то нужен поводырь, который вел бы нас куда-то. Скажи, тебе нужен поводырь?
– Нет.
– И мне не нужен! Завалился у меня забор – я его ремонтирую, огород надо полить – значит, поливаю. Я привел в порядок пространство вокруг себя и построил свою жизнь, пускай каждый построит свою – и случится чудо!
– Что ты об украинском политикуме думаешь?
– Я так боялся этого вопроса... Всегда вспоминаю Верховную Раду первого созыва, лица этих людей, воевавших со старой партийной номенклатурой, стонавших от восторга, когда впервые в сессионный зал вносили украинский флаг... Кто был там? Академики, бывшие политзаключенные, преподаватели. А сейчас там что? Точно так же идем мы с тобой по улице Шелковичной, бывшей Карла Либкнехта, и смотрим, кто там жил: в одном доме – медик, в другом – командарм, в третьем – ученый... А сейчас кто эти квартиры скупил, что после него напишут? "Здесь жил Вася Кривой"? "Тут братва хоронила такого-то"?
– Но хоть кто-то из украинских политиков тебе нравится?
– О-о-о, сколько шишек я себе на голову накличу, если скажу! Прагматизмом своим, жесткостью, умением систематизировать мне нравится Балога Виктор Иванович. Даже не потому, что он тоже закарпатец. А те, кто рассказывает, что он "хозяин Закарпатья", пускай сперва посмотрят, что он сделал там, где руководил. Я очень люблю людей, которые приходят туда, где нагажено, и сразу же вокруг себя цветы садить начинают. Вот куда бы Балога ни пришел, он начинает с того, что все вокруг ремонтирует: ну, перфекционист такой. Есть еще Николай Николаевич Логвиненко, есть в Верховной Раде Игорь Лысов. Недавно Украина стала первой в Европе по прыжкам в воду, но даже не этим надо хвастаться, а тем, что чемпионат провели здесь, в Киеве, и что Лысов под это дело спорткомплекс построил, который европейцы увидели – и ошалели!
– Хозяин!
– Да! Вот мне очень хочется, чтобы наша страна стала страной закона и чтобы хозяева ушли нафиг из Верховной Рады и занялись хозяйствованием. Потому что сейчас все идут в Верховную Раду тупо защищать свой бизнес, иначе его отожмут, отберут.
Однажды Шустер, мягко говоря, выпил и купил у меня кота за 50 гривен, а потом наутро не мог взять в толк, откуда у него кот взялся...
– Ты долгое время работал с Савиком Шустером в "Шустер LIVE", и многие люди узнали тебя именно по этой программе. К моему большому сожалению, Савика в Украине больше нет.
– Ну, он прилетает, улетает...
– Ты скучаешь по нему и передаче?
– Я тебе так скажу: может, благодаря тебе и этой программе твоей, в которой я участие принимаю, перестанут писать: "Куда дел Шустера, как ты мог его предать?". Шустер уехал домой, он пишет книгу в Италии. Продакшн разошелся: у людей другого выхода не было. Ты ведь знаешь, я был последним, кто оставался в продакшне...
– Это правда.
– ...не писал никаких заявлений, до последнего момента ждал, что у нас что-то возобновится. А когда еще и третьим уголовным делом стали пугать... Я скучаю по Шустеру, потому что он, по сути своей, очень интересный человек. В чем-то несчастный, в чем-то счастливый. Иногда слишком жесткий, чего признать не может из-за вредности характера, но с ним никогда не скучно. 11 лет я пробыл рядом. Менялись все, бессменными оставались мы с Лехой здоровым – гостевым редактором Алексеем Стукало. Не могу сказать, что мы с Шустером друзьями были и друг к другу в гости ходили... Хотя да, ходили. И каждый раз, когда он у меня бывал, что-то смешное происходило. Однажды он, мягко говоря, выпил и купил у меня кота за 50 гривен, а потом наутро не мог взять в толк, откуда у него кот взялся, накупил ему всего самого дорогого, в том числе кошачий туалет – песок гранулированный. Котик туда сходил, Савик высыпал песок в унитаз, он там разбух, забил стояк, и новоиспеченный хозяин кота платил сумасшедшие деньги, чтобы все это дело отремонтировать: ну, неприспособленный немного к жизни человек. Но по сути своей очень добрый, и сам этого боится.
– Ты часто ездишь с киевским "Динамо" за границу. Скажи, пожалуйста, "Динамо" – это любовь навсегда?
– Конечно! Я об этом и Ринату Леонидовичу Ахметову сказал, когда "Шахтер" выиграл кубок.
– УЕФА?
– Да, и всю студию переодели в форму этого клуба, а я пришел в форме киевского "Динамо".
– Это на "Шустер LIVE" было?
– Ага. Помню, нескольких людей из Донецка перекосило, и я спросил: "Господа, вы идиоты, скажите мне? Я, болельщик 100-процентного соперника "Шахтера", пришел поздравить ваш клуб". "Ринат Леонидович, – говорю, – я никогда не буду болеть против "Шахтера" в международных матчах. Но если "Динамо" будет играть с "Шахтером" 800 раз, я 800 раз буду за "Динамо". (Улыбается).
– Он тебя понял?
– Да!
– Петя, я благодарен тебе за беседу и хочу, чтобы мы экспромтом сделали три вещи...
– ...ну, давай...
– ...во-первых, я знаю, что ты бесподобно анекдоты рассказываешь, не раз их от тебя слышал...
– ...(смеется) угу...
– ...во-вторых, хотел бы, чтобы ты что-то напел, на стихи твои. Ну и, наконец, хотел бы, чтобы ты стихи свои почитал, потому что я тоже твой поклонник и знаю, что у тебя очень много светлых и умных стихов. Давай с анекдота начнем...
– Есть один, уже не новый, но безумно мне нравится. Советский круизный лайнер потерпел крушение, и на необитаемый остров выбросило гуцула. Прошло 25 лет, яхта с украинскими олигархами заблудилась в тумане, из тумана вдруг появился остров, которого нет на карте. Олигархи думают: "Боже, открыли остров необитаемый!". Причалили, глядят – а там порт, резьба гуцульская всюду, брусчатка камешек к камешку лежит... Выходит навстречу гуцул в вышиванке, несет хлеб-соль: "Welcome, гості дорогі!". Они: "Так мы ж свои!". Он: "Хорошо, тогда идемте, я покажу, как хозяйство на острове веду. Вон там свиньи пасутся, там – овцы, а тут у меня Майдан и сельсовет, где я сижу и дела важные решаю. А вон, смотрите, я две церкви построил. Вот в эту, греко-католическую хожу, молюсь, поклоны бью, а вон та, курва ее мама, Московского патриархата. Я туда ни ногой!". Вот в этом вся наша натура украинская: мы, конечно, против коррупции, но хотим, чтобы дядя работал в прокуратуре. (Улыбается).
Большинство из наших политиков можно назвать шикарным украинским словом "полова"
– А теперь – песня!
– Из того, что самого по голове влупило, – наши работы с Оксаной Билозир. "Чорна квітка", посвященная вдовам солдатским, и вторая песня, которую один из телеканалов в свое время не пустил в эфир из-за этих слов:
...Чотири долі обірвав фугас –
І покалічив усмішки дівочі.
А десь в автомобілях "контрабас"
За лінію повзе посеред ночі.
Хтось у грошах, неначе у багні,
А в інтерв'ю обожнює Вітчизну...
Не заробляйте, хлопці, на війні!
Нема на світі більшого цинізму.
– Спасибо, Петр! И – стих напоследок.
– Вспомнил твой провокационный вопрос о политиках – большинство из них можно назвать шикарным украинским словом "полова"...
– ...я думал, ты скажешь "падлюки"...
– ...нет, зачем? Итак, дорогие друзья, если выдержите мое чтение, то об этом, собственно, и стихотворение.
У кожного окрема доля,
Як мовив батько наш Тарас.
Коли пшениченька у полі
Зерном могутнім налилась,
Коли схиляється доземно
І золотиться ще здаля,
Коли сухі вітри таємно
Колоссю шепчуть про моря,
Коли спадають чисті роси
І рано-вранці, до зорі,
Виходять дзвінко на покоси
В сорочках чистих косарі,
Снопи цвітуть посеред поля,
У небі жайвір задзвенів...
Така навколо дивна воля,
Степ український без країв!
І щоб негоди не діждати
І не нашкодити собі,
Потрібно те зерно дістати
У дружній щирій молотьбі.
На тік, руками і возами,
Щоб не втрачати ані мить!
Вже під співучими ціпами
Зерно очищене блищить...
І непомітно, випадково,
Так, ніби хоче насолить,
У всі щілини пре полова,
За комір лізе і свербить,
До лоба липне, заважає,
Страждають всі: чужі, свої...
Мале, противне, а кусає
Від непотребності її.
Така красива і художня,
І зовні схожа на зерно,
Та легковажна і порожня,
І їй насправді все одно.
У всіх земних частинах світу
Її нічого не болить:
Куди подує буйний вітер,
Туди полова і летить.
Летить яскраво, гонорово,
У хату любить за поріг,
Завжди лягає поверхово
І зверху дивиться на всіх.
Якщо ж немає перепони,
А є палац, тоді – вперед!
Полова рветься так до трону,
Влипає, як оса у мед!
...Зерно вже люди посушили,
Щасливо закінчили рік,
Вже хліб спекли і теплим з'їли –
В полови значно довший вік.
Вона пишається собою,
Куди і з ким, їй все одно.
Коли народ не з головою,
Полова схожа на зерно.
А потім скаржаться: “Дожились!
Як розгубили все за мить!
Куди ж ми, братчики, дивились?”.
А вже навколо шелестить...
І ніби в світі не останні,
Та тільки обіймає жах,
Бо вже полова на екрані,
В умах, а ще, на жаль, в серцях.
І проклинаю кожне слово,
Яке б під каменем загріб:
Покірне стадо жре полову,
Забувши, що буває хліб...
Записала Анна Шестак