Стронгмен Новиков: Что бы я сделал, если бы оказался в одной комнате с Путиным? Я бы на голове долго прыгал G

Когда я выиграл в 17 лет у мужчин 30+, которые уже 10 лет посвятили этому спорту, понял, что нужно в этом направлении работать

– Алексей, добрый вечер! Я вас приветствую. Мне очень интересно с вами пообщаться, потому что не каждый день выпадает возможность общаться с самым сильным человеком мира. Я горд тем, что именно украинец в 2020 году стал самым сильным человеком мира. Как вы до этого дошли? Что вы для этого делали? Как жили? Так что начнем с начала. Вы родились в Киеве в 1996 году?

– Добрый вечер! Да, все верно. В Киеве родился и, по сути, всю жизнь живу в Киеве.

– Чем занимались ваши родители? Кто они по специальности?

– Мама была финансисткой в МВД, а отец – частным предпринимателем.

– У вас в семье были когда-нибудь люди такой богатырской силы?

– Может, не такой, как у меня, но дедушка был достаточно крепок. И в целом он меня влюбил в этот спорт. Он с детства меня брал на состязания. Он являлся главным техническим инженером "Богатырских игр" с 2002 года. И все, что из металла, он делал. Его приглашали как главного специалиста на соревнования. И он нас, конечно, с братом брал.

– Когда вы в детстве поняли, что вам нравится железо и что вообще нравится быть сильным? Вы помните, сколько вам было лет?

– С шести лет, потому что первое соревнование я увидел в шесть лет. Все оборудование было у дедушки во дворе. И у меня была возможность…

– У вас частный дом?

– Частный дом и территория. Там дедушка все это и делал. И богатыри того времени как раз там тренировались. Я мог следить за этим. Когда они все уезжали, я там немного что-то поднимал. Ведра с водой носил, еще какие-то штуки. Интересно было в детстве.

– Что вы поднимали?  

– Да что я мог поднимать в шесть – восемь лет? Это гриф, какие-то 20 кг – и это было супертяжело.

– В шесть лет – 20 кг?  

– Так это же мало, в сущности. Но в то время для меня это было тяжело. У нас была компания. Все смотрели "Богатырские игры", все фанатели. Мы посмотрим телевизор – и пошли тренироваться. Ребята постарше, я самый младший был – и старался, тянулся за ними.

– Когда вы поняли окончательно, что хотите посвятить себя стронгменству?

– Это было в 17 лет, после третьих соревнований в моей карьере. Я сначала пришел к своему первому тренеру Михаилу Гераскевичу и хотел сделать какой-то документ, что я спортсмен. Я уже был велик, но сверстники и друзья спрашивали: "А кто ты в спорте?" А я, в сущности, никто. И меня это задело. Думаю, нужно какого-нибудь кандидата в мастера спорта сделать. Я уже тогда жал мастера спорта. И думал, что нужно сделать. Когда я выиграл в 17 лет у мужчин 30+, которые уже 10 лет посвятили этому спорту, понял, что здесь что-то есть, нужно в этом направлении работать – и будет гораздо лучше.

– Вы сказали: "Я уже был большим". А сейчас какой у вас рост и вес?

– 186 см и 140 кг.

– Трудно с таким весом? Это сплошные мускулы?

– Нет, конечно, как и у всех людей: кости, жир, мясо – все есть. В основном да. Но действительно мышцы. По сравнению с обычными людьми и вообще со спортсменами моего спорта мышцы у меня достаточно плотные. Я не выгляжу на 140 кг. Многие ошибаются, когда видят меня. Думают, что я маленький, а на самом деле есть 140 кг.

– Понятно, что вы безумно тренируетесь, чтобы были такие мышцы. Но вы что-то колете себе или нет? Добавки едите?  

– Добавки, конечно, мы все едим, потому что это здоровье спортсмена, это нормально. Что колем? На этот вопрос отвечу так: все, что не нашли, – это витамины. А у нас никто ничего не проверяет. В нашем спорте нет никакого допинга – проверяют только на наркотические препараты. Потому что были случаи в нашей истории.

– Украинское сало едите?  

– Ем, конечно. Но редко...  

– Так и говорите: на сале мышцы такие у меня!  

– Сало – сила, спорт – могила.  

– Хорошо. Что вы вообще едите?  

– В целом – как обычные люди, только гораздо больше. И стараюсь есть больше мяса.

– Какое мясо?

– Что жена даст, то и мое. Обычно это курятина, она самая простая для пищеварения. Но, конечно, и свинину, и говядину люблю. Как приготовит, так и ем.

– Вы сказали, что едите больше, чем другие. На завтрак что едите?

– Сегодня у меня было семь яиц и 140 г сухой овсянки. Овощи мы не считаем.

– На обед?  

– У меня второй завтрак еще есть.  

– А то и третий!  

– Было такое у меня, что до 12 раз в день ел.

– Второй завтрак.  

– Граммов 200 мяса, 200 г гарнира, это может быть рис, гречка, граммов 200 овощей. Сейчас овощей, слава богу, хватает.

– Вам жена готовит?

– Да, сейчас жена готовит. Я ей очень благодарен, все супер.

– Я думаю, она вас очень любит. Готовить каждый день – это нужно любить мужчину сильно.

– Так и есть.  

– Обед.  

– Все то же самое, но мяса больше. То есть завтрак я условно считаю по коэффициенту 1, а обед – уже х2. То есть ем по 400 г мяса и 400 г гарнира.

– Борщ?  

– Я люблю борщ. Но это для удовольствия. Много полезного для спорта там нет. Лучше съесть мясо с гарниром.  

– Второй обед у вас есть?

– Сейчас уже нет. Раньше был. Сейчас немного тяжелее есть становится.

– Что дальше?

– Рыба перед тренировкой, гарнира граммов 150–200, овощи и некий гейнер, то есть углеводно-белковый коктейль. Тренировка идет часа три-четыре. После этого – снова протеин, гейнер. Домой приезжаешь – и уже обед: граммов 400 мяса. А к вечеру уже чисто белок, салат и немного гарнира. То есть 8–10 белков, немного желтков, потому что на ночь уже не очень хорошо это есть. Вот так.  

– И уже прямо перед сном вы едите еще?  

– Бывает. Я творог люблю. Бывает, запеканки какие-нибудь жена готовит. В твороге есть казеин. Это белок, который долго усваивается и расщепляется. Это ночной протеин.

– Александр Усик говорил мне, что, когда он тренируется перед боями, каждый день выпивает 6 л воды. Сколько воды каждый день выпиваете вы?

– С водным балансом у меня не супер, но пять. Я думаю, в тренировочные дни пять точно есть.

– 5 литров?  

– 5 литров.  

– Вы тренируетесь каждый день или нет?

– Раньше тренировался каждый день. А теперь уже пришел к тому, что организм за 10 лет без отдыха нуждается в меньшей нагрузке.  

– Нужно отдыхать между тренировками.  

– Отдыхать, конечно. Психологически уже тяжело. Я сбавляю объемы тренировки и отдых добавляю. Потому что раньше тренировалось очень много: до 12 тренировок в неделю, до трех в день. И это было действительно тяжело. Сейчас уже я на эти видео смотрю в YouTube и думаю: "Ого, парень, ну ты давал, конечно! Молодчинка". Сейчас это тяжелее.

– Сколько раз в день вы тренируетесь?  

– В неделю я тренируюсь где-то в среднем пять-шесть раз.

– Ваша тренировка – три часа?  

– Они разные. Есть со стронгменовским оборудованием. Это три-четыре часа, по-разному. Мой рекорд – это восемь с половиной. Это было очень тяжело, я такого больше не хочу повторять. Но бывает так, что полтора-два часа. Я в обычном зале могу потренироваться – это у меня релакс-тренировка.

– Сколько вы отжимаетесь от пола?  

– Месяц-полтора назад делал 65 раз.

Возможно, будете смеяться, но сейчас езжу на Hyundai Sonata. Я могу себе позволить другую машину, но лучше я сделаю стабильный доход этими деньгами, чем буду кататься на какой-нибудь классной машине

– 65? А сколько вы подтягиваетесь?  

– Лучший мой результат – 33.  

– С таким весом 33 раза?  

– Уже немного набрал после того. Сейчас, думаю, 15 точно сделаю. До 20 могу постараться...  

– Что вы делаете на тренировке? Вы работаете с железом или со своим весом?

– Обязательно с железом. Мы потом не будем ничего поднимать, если работаем со своим весом. Разминаемся – и по программе. Например, логлифт – это бревно. Я возьму классические упражнения...

– У вас тренер есть?  

– Уже тренируюсь сам, есть опыт. Настолько его хватает, что достаточно самому тренироваться. Условно, у меня есть логлифт. Рабочих подходов у меня три-четыре, но дойти до рабочего веса – это достаточно долгое время. Потому что первый вес – 80 кг, и по 20 кг шагаешь. Пока дойдешь до 180, пять подходов нужно сделать. Затем еще три рабочих. Туда же прибавляем эту группу мышц. Это может быть жим, лежа под углом. Затем беговое упражнение. Коромысло или фермер. Берем коромысло, 100 кг – и туда прикидываешь понемногу. Шаг может быть, например, 50 кг. И так подбираешься к 400 кг. Требуется три подхода хотя бы сделать по 10–20 метров. И это нормальная тренировка. После этого немного попрыгал, позапрыгивал на козла или еще что-то придумал. Можно побегать, растягиваться. И возьмем третье классическое упражнение. Это шары. Обмазываем полностью здесь клеем ладони, чтобы его можно было захватить. Он называется "Таки". Он как воск для депиляции. Когда я мало зарабатывал и было мало денег, мы использовали как раз воск для депиляции. И подходил нормально. Сейчас использую клей. Самый легкий шар – 100 кг. Последняя тренировка была – 220. И каждый шар по 20 кг шаг. Два-три подхода с 220-килограммовым шаром сделал – и можно отдыхать.

– Самый сильный человек мира. Какие нормативы нужно для этого сделать?

– Нет нормативов вообще. Это соревнование. Нужно набрать наибольшее количество баллов на соревнованиях. А что ты будешь делать – это уже зависит от упражнений. Они меняются каждый год. Каждый год нужно адаптироваться под новые упражнения, новых соперников. И в этом самый большой для меня интерес этого спорта. Ты не делаешь все равно ничего: всегда что-то меняют. Если спортсмены немного застоялись, они придумывают новое упражнение. И мы мучимся с ним.

– Когда вы стали самым сильным человеком мира в 2020 году, что вы делали? Где проходил чемпионат?  

– В Америке. Четыре дня соревнований. Первые два дня – квалификация по три упражнения. Эстафета погрузки каких-либо предметов. Это могут быть мешки, бочки, наковальня, якорь, колесо и тому подобное. Пять предметов грузим. Супертяжело! Надо очень быстро ориентироваться в пространстве, быстро поднимать, быстро бегать с тяжестью. Многие люди на этом упражнении падают, потому что вес перед собой, спешишь, не успеваешь за тем весом и падаешь на живот. Такое тоже бывает. Эстафета была, дамбл. Это гантель 100 кг на количество раз. Я тоже выиграл.  

– И вы подняли 100 кг гантель?  

– Мне для победы было достаточно семь раз поднять. В моей группе лучший результат был пять раз. Я поднял семь, потому что я это упражнение люблю, и мне легко его делать. У меня есть несколько рекордов мира по этому упражнению. Мне несложно его делать. Так что я, на радость фанатам, сделал немного больше.

– Да, гантели. Дальше?  

– Упражнение следующее – это фермерская прогулка. В руку по 150 кг – и несешь как чемоданы.  

– В каждую руку?  

– В каждую руку по 150 кг. Отрезок 20 м – несешь как можно дальше. Пронес 20 м, развернулся, поднял, понес снова. И можно ставить только на линии. Если поставил в промежутке, где нельзя ставить, – выбываешь.  

– То есть 300 кг в руках – и вы идете себе?

– Да. Результат был около 50 м. Этого тоже было достаточно, чтобы выиграть. Но я помню, что с этим результатом выиграл среди 30 участников. Далее – приседания. Было 320 кг или 315 кг.

– Сколько вы присели?

– 11 раз. 12-й нужно было присесть, но я не услышал, что мне кричали, потому что уши заложило. Но мог сделать. Но мне, в сущности, оно не играло роли. Присел 11 раз.  

– И не только присели, но и встали.  

– Даже не привстал, а полностью встал.

– Еще?

– Эстафета логлифтов. Мы поднимаем бревно весом от 120 кг до 180 кг, кто быстрее всего поднимет пять бревен, тот и выиграл. Дальше – шары. Первый шар – 120 кг, последний – 200 кг. Пять шаров – кто быстрее поднимает, тот выигрывает. Дальше был трекпул. Мы тянули два монстр-трака в жесткой сцепке. Было очень плохо после этого упражнения. Я не был адаптирован к таким упражнениям, такому весу. Когда так много и тяжело работаешь, часто после упражнения тошнота очень сильная.

– Сколько метров протащили?  

– Всю дистанцию. 20 м.  

– Вы сказали "тошнота". Иногда кружится голова и теряешь сознание?

– Бывает все белое, ничего не слышишь.

– Мухи какие-то перед глазами – бывает такое?

– Звездочки летают.  

– Спина болит у вас в жизни повседневной?  

– Первых пять минут, когда просыпаюсь, бывает, болит. А так, в целом, нет.  

– Вы думаете о том, что, когда уже не будете заниматься активным спортом, последствия могут мешать вам в повседневной жизни?  

– Я не всегда в таком весе. Я, конечно, очищаю свой организм, отдыхаю, сбрасываю нагрузку. Я себя чувствую, когда меньше тренируюсь, прекрасно. И у меня ничего не болит. Спина не болит, колени не болят. Сплю классно. И я бы с удовольствием гораздо меньше кушал. Это просто моя работа.  

– Снова о повседневности. Автомобиль. На каком автомобиле вы ездите?  

– Может, будете смеяться. Hyundai Sonata.  

– Да, буду смеяться. Как вы туда входите?  

– Это достаточно большая машина. У меня до войны был Mercedes. До полномасштабного также купил три машины в такси. Немножко зарабатывал, вкладывал деньги с соревнований, чтобы было проще жить и не думать о завтрашнем дне. Но началась война – и весь бизнес пошел коту под хвост. Продал Mercedes, продал две машины. И осталась одна. Я могу себе позволить другую машину, но лучше я сделаю себе стабильный доход этими деньгами, буду зарабатывать, чем кататься на какой-то классной машине.

– В самолете как вы помещались на сиденье?  

– Я всегда брал в середине места, чтобы можно было немного выпасть внутрь. Конечно, неловко. Ногам места мало, плечам места мало. Тебя тележки всегда толкают, стюардессы. Ну как? Такова работа. Еду на работу, на заработки. Все нормально.  

– Давайте попробую угадать. Жена у вас миниатюрная?  

– Да.  

– Был такой большой советский двукратный олимпийский чемпион в тяжелом весе в тяжелой атлетике Василий Иванович Алексеев. У него жена была Олимпиада Ивановна, и она была миниатюрной. Он – вот такой великан. Он при мне съедал две курицы на обед. Великан, а жена – маленькая, худенькая.

– Во всем на планете и в природе должен быть баланс.  

– Вы о деньгах заговорили. Чтобы заниматься таким видом спорта, нужно иметь деньги: на еду, на препараты, на восстановление. Где вы брали деньги, когда готовились к своим рекордам?

– До рекордов еще далеко. Сначала нужно потренироваться – и на это деньги тоже нужны. Мне повезло. Так как мой отец был частным предпринимателем, он занимался перевозкой леса, у нас в доме большой гараж. В 2008 году машина попала в аварию, бизнес закрылся. Гараж остался – его взял в аренду одноклассник моих родителей. Как раз я у него работал. Мы занимались оптовой продажей ткани из Китая. Мне очень повезло с тем, что с меня не требовали, чтобы я был с восьми до шести на работе. Я мог спокойно в 11.00 проснуться, поработать, в 18.00 пойти на тренировку. И у меня была приличная зарплата, чтобы я мог тренироваться и жить нормально.

– Со временем на спорте вы смогли заработать какие-то деньги?

– Это началось, когда я вышел на уровень. Первые два соревнования, которые я выиграл, – это "Арнольд Бразилия" и "Арнольд Африка". Заработал $20 тыс., купил машину и очень радовался этому.

– Потом пошло больше?  

– Потом уже начинаем понимать, что я могу соперничать с суперсильными людьми на супервысоком уровне. До этого у меня такого представления не было. Для меня эти люди есть и были звездами того времени. А тут приезжаю – и у них выигрываю. Это, конечно, смена всего в голове. И я действительно начинаю ездить на соревнования, начинаю зарабатывать деньги – и немного меняется мое мировоззрение.

В Америке ты платишь деньги, и немалые, а тебе приносят воду в пластиковом стакане с отметинами зубов. Столы еще, вероятно, с 1980 года не менялись. Американская простота во всем мне немного непонятна. Всем на все по барабану

– О кумирах. До вас украинским стронгменом был Василий Вирастюк. Знакомы ли вы с ним, был ли он для вас кумиром?

– Конечно, знакомы. Мы дружим, общаемся, друг друга с днем рождения поздравляем. Когда я выступал в любительской лиге, всегда виделись, много смеялись, проводили время, было классно. Что касается кумира. В шесть-восемь лет, действительно, он был мой кумир. Мы все хотели походить на него. Это было интересно всем, потому что это был Вирастюк.

– Для вас ваш вид спорта – это любовь, хобби, то, без чего вы не можете жить?  

– Это в первую очередь любовь. Я люблю то, чем занимаюсь. Если бы мои базовые нужды закрывались, я занимался бы этим бесплатно. Мужчине нужна самореализация. И когда я с 2018 года соперничаю на высоких уровнях, когда состязаюсь с мужиками... В 2020 году мне было 24. Этот спорт более возрастной: 28–35 – это пик мужской силы. Когда я с ними состязаюсь, понимаю, что я мальчик среди них, но я у них выиграю. Конечно, это очень приятно. Это моя самореализация и огромный кайф.

– До скольких лет можно заниматься этим спортом на самом высоком уровне?  

– Мое субъективное мнение: 42 – потолок.  

– Девушки внимание уделяют вам?  

– Сейчас уже меньше. Сейчас уже знают, что я женат. Раньше было дело.

– Как вы чувствуете собственную популярность? Вы ведь и в YouTube представлены, ваши интервью набирают много просмотров.

– Нормально. Я отношусь ко всем людям всегда с уважением. Чувствую популярность просто как внимание, уважение. Люди благодарны за мою работу и уважают меня. Я им за это тоже благодарен, потому что для меня один из пунктов... Моя работа, мой успех, мой пример может давать людям мотивацию – и это меняет жизнь. Для меня это супермотивация. Ты влияешь на жизнь людей – это класс.

– Родители гордятся вами?  

– Конечно. Они уже привыкли к победам. Но гордятся, любят. Дедушку вспоминают… Был бы дедушка, хотел бы это увидеть. Он умер в день моего вылета на соревнования World Strongest Men, на которых я победил в 2020 году. Неделю не дождался, к сожалению.  

– А почему умер дедушка?  

– Рак.

– Когда вы победили, мама плакала?  

– Все плакали. Я не знаю, кто из семьи не плакал. Я плакал, как ребенок. Как только сказали, что я победитель, я сразу подумал о семье. Знаю, что они ждут сейчас, смотрят онлайн-трансляцию, ищут информацию, что у меня на соревнованиях. Испытал эту эмоцию – и сразу в слезы. Даже сейчас я говорю... Я могу поплакать от фильма, могу от чужого горя поплакать.

– А от радости?  

– Конечно. Лучше плакать от радости.

– Когда раздавался гимн Украины в честь вашей победы и флаг Украины поднялся, что вы чувствовали?  

– Я вошел в историю. Всего масштаба я не понимал… Где-то через месяц я начал понимать, что это реально значит для спортивного мира.

– Есть в YouTube много таких номеров, когда люди поезда зубами тянут. Вы по окончании спортивной карьеры будете это делать?  

– Я думаю, это порочит мой спорт. Если бы я начал делать что-то подобное, меня не поняли бы люди, которые со мной соревновались и соревнуются. Мы ведь понимаем, что там нет проявления силы...  

– Трюки.  

– По сути, трюки.  

– У вас дети есть?  

– Нет, детей нет.  

– Сколько вы хотите детей?  

– Сколько Бог даст. Чем больше, тем лучше.  

– Что бы вы передали своим детям, кроме, конечно, силы?  

– Я думаю, что принятие мира, видение мира и людей. Хотелось бы передать информацию, чтобы их меньше обманывали в жизни, чтобы они понимали, кто есть кто.

– Вы много поездили по миру до полномасштабной войны?  

– Да и во время войны тоже езжу. Скоро буду уезжать в Америку. Уже паспорт один поменял, и второй тоже уже на подходе. Это более 200 поездок самолетом.

– В какой стране мира вам больше всего нравится?

– Как спортсмену или как человеку?  

– Как человеку.  

– На Бали, в Индонезии.  

– Соединенные Штаты нравятся?  

– Там есть много плюсов, но очень много минусов… То, что для нас норма, – там это совсем иначе. И мне было бы некомфортно жить там.  

– Что есть в Украине такого, чего нет в других странах?  

– В некоторых странах такое есть, но то, что отличает нас, – это сервис в первую очередь. Ты приходишь в ресторан или куда-нибудь, где ты хочешь получить сервис, – тебе его предоставляют. Кроме государственных структур, конечно. Там свой прикол. В Америке ты платишь деньги, и немалые как бы, а тебе приносят воду в пластиковом стакане уже с отметками зубов. Столы еще, вероятно, с 1980 года не менялись. Американская простота во всем мне немного непонятна. Всем на все по барабану.  

– В какой стране, если не в Украине, вы бы жили? На Бали?

– Мне там лучше, но я бы не хотел жить там. Думаю, что это Великобритания. Там очень развито стронгменство. Там стронгмены введены в культ. Мне комфортен климат, есть возможность зарабатывать деньги, большая популярность у моего вида спорта. И моя узнаваемость там на достаточно высоком уровне. Думаю, что там я мог бы жить.

– Если произойдет какая-то потасовка: допустим, будете вы, борец и боксер – кто победит?  

– Я не вступаю в драки. Я стараюсь максимально их обходить. Мы же понимаем, что человек, всю жизнь боровшийся или бивший людям в голову в боксе, – это профессионалы своего дела. Конечно, кто из них победит, я не знаю, но я проиграю. Я не научен этому, естественно.

– То есть раздражать Усика вы не будете?  

– А зачем его раздражать? Мы ведь нормальные люди. Все все знают. Делить нечего. Кого-то о чем-то ругать нечего.  

– Как вы встретили полномасштабное вторжение России в нашу страну?

– Я уехал из страны 22 февраля. 23-го я подавался на американскую визу в Польше. 24-го просыпаюсь от того, что у меня куча сообщений, что началась война. Я не понял. "Что происходит? Это не какие-нибудь шутки?" Нет, действительно, война. Я был очень удивлен. Я хотел помочь максимально. Я использовал свой ресурс в Instagram максимально и работал в том направлении. Приглашения люди сами делали. Это время – это нечто особенное. Когда все люди на честном слове передают большие деньги, которые не спят очень много часов, чтобы сделать дело, чтобы спасти жизнь наших воинов. И это многого стоит. И я бы хотел, чтобы у нас люди оставались хотя бы наполовину такими.

– Уже более двух с половиной лет идет война, когда закончится – один Бог знает. Что вы думаете о том, что происходит с нами, с нашей Родиной?

– Это горе для нашей страны. Пошла Россия, которая почему-то подумала, что она имеет право на силу, и вошла в суверенное государство с желанием, с намерением захватить определенную территорию или всю Украину, если бы она смогла это сделать. Что я по этому поводу думаю? Не знаю. Их людьми, верящими в Бога, не назвать точно. Сейчас идентифицировать врагов становится тяжелее. Кто в российской форме – это одно дело, все это понимают. Но их становится больше, и иногда это очень сильно демотивирует. И конечно, люди не понимают, что происходит.

– Вы с российскими спортсменами когда-нибудь соревновались?  

– Конечно. Даже дружил до полномасштабной войны. Нас – условно русскоговорящих – было два спортсмена среди всех. И мы общались, все было нормально. Он понимал прекрасно, что Россия вошла на Донбасс. Также спорт открывает много дверей, и знакомства у него тоже были. Его знакомили с представителями "Единой России" с Донбасса. Он говорил: "Я прекрасно понимаю, что происходит. Я воевал в 1998 году".

Что бы я сделал, если бы очутился в одной комнате с Путиным? Я бы на голове долго прыгал

– В Чечне, наверное.  

– В Чечне... "Я против войны стопроцентно. Потому что насмотрелся, я этого не хочу". Но как люди меняются, когда время подходит и ситуация меняется? 22 числа, за два дня до войны, я вижу выступление у него в Instagram, где он судья в юмористическом шоу. А там – "омская молодежь поддерживает решение Владимира Владимировича Путина о присоединении Донбасса". И они там улыбаются, показывают "класс". Я написал ему: "Миша, вы там вообще головой ударились? Как вы можете поддерживать что-нибудь в моем государстве? Вы как себя чувствуете?" Он отмахнулся от этого. И когда война началась, конечно, я написал: "Вы по нам стреляете, вы наших людей убиваете". Конечно, это было с эмоциями. Конечно, это было со многими некрасивыми словами. Он мне сказал такую фразу: "Война пройдет. Нужно людьми оставаться". Я не сдержался. Я ему сказал: "Не приезжай на соревнование, где я буду, потому что будет большой конфликт. Оно тебе точно не нужно. Тебя с этих соревнований позже уберут. Я все сделаю, чтобы вы, русаки, не смогли приезжать". С тех пор россияне не выступают там, где выступаю я. А это самые топовые соревнования. Может, в каких-то дворах они и выступают, но там, где самый высокий уровень, – нет. Я постарался доказать, что они поддерживают Путина и вторжение. У меня были материалы, я их хранил. Я считаю, что на 90% моя заслуга в том, что российские спортсмены в моем спорте не приезжают на соревнования стронгменов.

– Вы крепкий, сильный человек. Если бы вы оказались с Путиным в одной комнате, вы смогли бы его придушить?

– Я бы на голове долго прыгал. Если бы я с ним попал в одну комнату, думаю, еще была бы его охрана. Но я бы героем остался в Украине и во всем мире. Я думаю, что успел бы сделать.

– Что такое счастье, на ваш взгляд?  

– Счастье как голод: оно приходит и идет быстро. И то, от чего мы были счастливы год назад, сейчас нам счастья может не приносить. Нужно прогрессировать, ставить новые цели, добиваться их. И конечно, чтобы все близкие были здоровы, у всех на все хватало, была возможность, силы, голова на плечах. И все делали то, чем хотят заниматься. Если у моих близких все будет в порядке, я смогу им помогать, в моей семье все будет хорошо – для меня это уже счастье.

– Подойдет определенный возраст – и большой спорт для вас закончится. Чем вы будете заниматься, уже знаете?

– Частично бизнесом, частично тренировкой, частично рекламой. Три направления основные. Какой вид этого и в какой пропорции будут те или иные дела идти – это уже позже увидим.

– Сколько вы будете весить, когда активные занятия спортом для вас останутся в прошлом, как вы думаете?  

– Я думаю, что килограммов 100–105. 

– И вам будет комфортно?  

– Будет комфортно, дольше проживу, будут налезать все вещи, буду одеваться красиво, смогу носить рубашки. Смогу долго гулять с детьми, с женой. Жару буду переносить гораздо легче. Сейчас есть действительно много неудобств от веса. Но это такой путь.

– Я вам благодарен за интервью. А еще больше я вам благодарен за то, что вы настоящий украинец, вы гордость Украины, что вы принесли Украине почетные звания. Я желаю вам счастья. Такого, о котором вы только что говорили.

– Благодарю вас! Взаимно. Очень приятно было пообщаться. Я смотрел много ваших интервью. И я понимал, что в определенное время у нас будет с вами интервью и мы с вами пообщаемся. Одна моя мечта сбылась сегодня. Я вам очень благодарен. Очень приятно было пообщаться. Рад знакомству.  

– Благодарю вас. Слава Украине!  

– Героям слава!