Мы должны научиться жить друг с другом, несмотря на то, какие воспоминания о войне у нас есть и какой путь прошел каждый из нас

Один мой знакомый ехал мимо Львова за границу и остановился в Superhumans Center. Пригласила зайти в центр, выпить кофе и познакомиться с ребятами. Он поник и сказал, что сделает фотки снаружи. Потом сделал паузу и ответил: "Оля, я не пойду. Там ребята воевали за меня, потеряли конечности, а я гражданский, еду за границу увидеть семью. Я не пойду".

Я могла бы взять его за руку и отвести в центр. Познакомить с пациентами и показать, как они держат кофе бионическими руками, но мы так и простояли на улице, наблюдая за тем, как центр наполнялся людьми на протезах и в колесных креслах, которые имели общие воспоминания, общие травмы и общие разговоры.

Недавно мне рассказали, что военный приехал на ротацию и за две недели не зашел домой. Ночевал у друзей, провел день на блокпосту, заехал к брату, а домой не отважился. Не знал, что будут спрашивать и как отвечать на эти вопросы. Не верил, что смогут найти общий язык, не хотел травмировать детей своим видом и хождением туда-сюда ночью. "Я не знаю, как с ними говорить. Я не знаю, как себя вести. Я вообще не знаю, принадлежу ли я до сих пор к этому миру".

У меня есть друзья, которые уехали. Они помогают, донатят, следят за новостями, но прервали все связи. Просто в какой-то момент исчезли с радаров. И я даже научилась злиться на них, а потом случайно завязался разговор с бывшей знакомой по институту, и она сказала, что ей некомфортно. Неудобно даже наблюдать за жизнью здесь. Люди каждый день пишут о воздушных, о выживании, о какой-то несокрушимости и отсутствии гарантий на завтра, а ты будто в безопасном месте, держишь небо над головой своего ребенка, и ощущение, что предал всех, спасая своих. "Я не знаю, с чего начать, – написала она, – и не знаю, объединяет ли нас до сих пор что-то".

Избегание. Слово, преследующее меня в последние дни.

Два мира. Концепция, о которую я все чаще спотыкаюсь в разговорах.

Неловкость. Состояние, которое как стена растет между людьми, имеющими общие мечты, общий язык и общую боль.

Но давайте откровенно: мы должны научиться жить друг с другом, несмотря на то, какие воспоминания о войне у нас есть и какой путь прошел каждый из нас.

Мы должны рано или поздно вернуться домой, и сесть за стол, и начать отвечать на вопросы, которые кому-то сложно даже выжать из себя.

Мы должны признать, что воздушная в телефоне за тысячи километров так же болит, как и воздушная за окном, под которую мы здесь научились засыпать.

Избегание – это откладывание. Откладывание – это накопление. А накопление имеет свои пределы. За пределами накопления – взрыв, а за взрывом разрушение.

А мы же вроде планируем восстанавливать. Не так ли?

Источник: Olga Rudneva / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора