"Спасибо тебе, Дима, за то, что отстаиваешь свободу распространения информации и позволяешь высказаться собеседникам независимо от того, каково твое личное мнение о них и о том, что они говорят"

Господа, в новой книге Дмитрия Гордона вы найдете мое интервью, которое наверняка вызовет у вас много вопросов, – дело в том, что с Дмитрием мы встретились в Лондоне накануне президентских выборов, которые прошли в России в марте 2012-го. Не скрою: я возлагал на них большие надежды, более того – обещал, что Путин до инаугурации не доживет (эта фраза была даже вынесена в заголовок), однако, как видите, пророком оказался плохим.

Вы спросите: верил ли я в то, что говорил, или хотел подхлестнуть электорат? И то, и другое. Увы, должен признать правоту Путина (говорю об этом впервые) в том смысле, что он значительно лучше меня понимает, в какой степени русские – рабы: я все-таки считал, что тот беспредел, который творит путинская банда, чашу терпения народа переполнил.

Отбросив в сторону лицемерие и неуклюжие попытки выдать себя за интеллигентного и умного человека, Путин продемонстрировал: он недалекий, отвратительный узурпатор. Путин переступил Конституцию Российской Федерации, поскольку права идти на третий президентский срок не имел, и он хорошо это сознает: не случайно в кругу друзей абсолютно открыто говорил, – это мне известно доподлинно! – что ему на Конституцию наплевать.

Я все-таки считал, что это чересчур даже для терпеливого и покорного русского человека, что электорат взбунтуется, ситуация взорвется, но сегодняшнее российское общество, из которого на генетическом уровне вытравлено все лучшее, переоценил – самые достойные его представители уничтожены сталинскими репрессиями и Второй мировой войной, разбросаны по миру несколькими волнами эмиграции, а в России действительно остались рабы.

Даже лучшие, те, кого сегодня чуть ли не лидерами оппозиции называют, рабской психологией просто пронизаны – известный блогер, создатель антикоррупционного проекта "РосПил" Алексей Навальный, например. Я с ужасом слушал его интервью, которое прозвучало по украинскому телевидению в рамках программы "Большая политика" Жени Киселева, и когда Навального спросили, что думает он об отношении российской власти к Украине и о взаимоотношениях русского и украинского великих народов, он начал нести такое, что одна из ваших журналисток не выдержала и воскликнула: "Российская демократия заканчивается там, где начинается Украина".

Как видим, великодержавным шовинизмом заражены даже лучшие из тех, кто сегодня в рядах оппозиции, а в ней нынче вся интеллектуальная часть общества, потому что во власти одни уроды, умственно, можно сказать, отсталые. Лишь люди с дефектами, причем, я считаю, генетическими, – просто глупые вурдалаки, бешеные собаки! – способны такую власть поддерживать, но даже та вменяемая часть общества, что еще в России осталась, проявляет свою интеллектуальную несостоятельность, то есть совершенно не понимает законов жанра, законов политической борьбы.

Мне не дано уразуметь, как тот же Навальный мог согласиться войти в совет директоров "Аэрофлота", считая себя (я это знаю) идейным лидером оппозиции, на мой взгляд, он таковым не является, хотя на эту роль претендует.

Вот такое, к сожалению, печальное признание я вынужден сделать: я признаю, что Путин лучше понимает этих рабов, потому что он сам раб и пребывает с ними на одной волне. Видимо, поэтому они согласны его еще терпеть, так что, давая интервью Дмитрию Гордону, я ошибался, собственно, не в Путине, а в русском народе, который теперь, безусловно, великим назвать невозможно.

В этой книге моими соседями оказались еще два беглеца из России: эксперт по Второй мировой войне писатель Виктор Суворов и диссидент Владимир Буковский, который "прелести" брежневского застоя испытал на себе, и хотя мы очень разные, объединяет нас то, что высказываемся о событиях, происходящих на постсоветском пространстве, глядя на них издалека. Тенденция, однако, – вернее, русская традиция, начало которой положено еще при русских царях: говорить правду легко и приятно только вдалеке от России, а в ее пределах – наоборот, потому что за каждое нелживое, искреннее слово ты подвергаешься давлению со стороны власти.

Кремль традиционно, исторически терпеть правду не может, и тем приятнее сознавать, что мои открытые письма и обращения к российскому обществу, которые ангажированные российские СМИ сравнивали с холостыми выстрелами "Авроры", по назначению все же дошли. Разве не об этом свидетельствуют все новые иски и судебные процессы, которые российская власть против меня инспирирует, а также попытки арестовать мое имущество то там, то сям? Впрочем, я даже не знаю, сколько там против меня уголовных дел и кто меня преследует, – мне такие подробности не интересны. В этом смысле я нахожусь в значительно лучшей ситуации, чем Навальный, – ему в России куда тяжелее переносить судебный прессинг, чем мне здесь, потому что я защищен великой страной Великобританией.

Честно говоря, все, кто борются в России за свои права и свободу, находятся в значительно более сложной ситуации, и давление на них значительно сильнее, чем на меня: я это понимаю, несмотря даже на то, что российские спецслужбы пытались меня здесь несколько раз убить – английскими властями это зафиксировано официально.

Под давлением Кремля радиостанция "Это Москвы" закрыла мой блог, но я перешел в Facebook, поэтому обойденным вниманием со стороны средств массовой информации себя не чувствую: так, чтобы обменяться впечатлениями от интервью, которое взял у меня Дмитрий Гордон, несколько моих знакомых звонили мне даже из Москвы – видимо, в интернете посмотрели.

Вот и сейчас украинские СМИ гудят: обсуждают слух о готовящемся побеге Юлии Тимошенко из заключения, который я якобы финансировать взялся. Сразу замечу: не хотелось бы комментировать идиотов – это просто бессмысленно, пустая трата времени, а с другой стороны... Я, конечно, Юлии Владимировне очень сочувствую и понимаю, как ей тяжело, но все, что по этому поводу думаю, в "Обращении к Окраинному народу" высказал: когда своим президентом вы выбрали бандюка – это был выбор вашего народа и ваш, панове, в том числе.

Я, впрочем, тоже, наверное, за это ответствен, поскольку и Юлию Владимировну, и Виктора Андреевича в борьбе с преступным кланом поддерживал – душой болел за исход "оранжевой революции", которую так ненавидели жулики и воры как в Украине, так и в России. Вся эта мразь, которая сегодня управляет в обеих соседних странах, смертельно боится Тимошенко на свободе – это абсолютно бесспорный факт, и именно поэтому ее упекли.

В свое время мне вопрос задали: "Борис Абрамович, а как вы считаете, может ли Тимошенко стать украинским Ходорковским?", и я тогда по наивности сказал: "Не думаю, что ее все-таки посадят"... Часто, как видите, заблуждаюсь, потому что не могу думать о людях так плохо, как они того заслуживают: эта наивность, которая на седьмом десятке лет не прошла, – мой большой изъян как политика, тем не менее хочу заверить всех, кто сомневается: мы еще увидим за решеткой и Януковича, и Путина, который смертельно боится повторить судьбу Муаммара Каддафи. Я помню, с каким ужасом он отнесся к расправе над свергнутым ливийским лидером, когда ему кол кое-куда забили, – безусловно, ВВП представил на его месте себя.

Я размышлял над тем, почему именно мое имя вдохновляет журналистов на сочинение всяческих баек и "уток". Во-первых, они знают: в России и в Украине судиться с ними абсолютно бессмысленно, а во-вторых, уверены, что я на такое способен, потому что называю себя экстремистом (в этом я опираюсь на русского философа Бердяева. "Русские – максималисты, – писал он, – и именно то, что представляется утопией, в России наиболее реалистично"). Так вот, попытка приписать мне какие-то поступки и выдать желаемое за действительное может исходить как от тех, кто хотел, чтобы Юля на свободе осталась, так и от тех, кто, провоцируя, возможность такого детского шага предотвращают. Они считают, что я действительно потенциально на такое способен, но в данном случае я это не планирую.

Не исключено, что по мере приближения парламентских выборов в Украине мое имя будут вспоминать все чаще, в частности, не раз прозвучит вопрос: а не поддерживаю ли я морально и финансово оппозицию? – но я не могу финансово подпитывать политические партии, не нарушая украинских законов. В этом смысле моя поддержка, например, "оранжевой революции" была совершенно корректной: деньги я гражданским институтам давал, а не революции как таковой, так что какого-то материального участия в парламентских выборах в Украине принимать не собираюсь, а что касается не только морального, но и идеологического, идейного, буду рад помочь любому, кто ко мне обратится за помощью с тем, чтобы сокрушить этот воровской – не менее, чем в России! – режим во главе с Януковичем.

С Дмитрием Гордоном мы записали уже два больших, солидных интервью, которые имели успех и наделали много шуму, но, как говорят, Бог любит троицу, и хотя, как человек верующий, в разные приметы не верю, буду рад встретиться с Дмитрием снова.

Сам я, замечу, трибуну никогда не искал, никому себя в комментаторы или аналитики не предлагал. Более того, в последнее время сосредоточился на различных судебных процессах и поэтому имел меньше времени, чтобы политические события комментировать, но, как правило, в интервью тем, кто ко мне обращаются, не отказываю, поскольку считаю, что человеку важно обрести свою независимую ни от кого: ни от российских властей, ни от израильских, ни от русской православной церкви, – точку зрения на те или иные события, а уж насколько это интересно – судить не мне: в конечном счете, оценку каждому из нас дает аудитория.

Борис Березовский и Дмитрий Гордон. "Дима, ты выполняешь самую главную в современной украинской истории роль". Фото: Феликс Розенштейн / "ГОРДОН"

Напоследок хочу предложить читателям свой тезис борьбы с отживающими авторитарными, мракобесными режимами: преодолеть или сокрушить их можно только путем революции, только через силовое давление – тут ни у кого не должно быть иллюзий. Авторитарный режим никогда не отдает добровольно власть никому, цепляется за нее изо всех сил, потому что не только за деньги сражается и влияние, но и, как показывает новейшая история, за жизнь тех людей, которые на вершине этой пирамиды находятся. Имею в виду Каддафи, свергнутого президента Египта Хосни Мубарака, который в преклонном возрасте тюремное заключение отбывает, предвижу судьбу, которая постигнет вскоре сирийского лидера Асада.

Бисмарк в свое время сказал, что "политика — искусство возможного", а я его перефразировал: "Революция — искусство невозможного", поскольку ей удается совершить то, во что вначале никто, кроме "безумцев", каковыми они кажутся остальным, не верит.

Ну и, наконец, автору этой книги скажу: Дима, ты выполняешь самую главную в современной украинской истории роль, без которой не может состояться революция и не может функционировать ни одно демократическое государство. К счастью, ты не один, но вас немного, поэтому спасибо тебе за то, что отстаиваешь свободу распространения информации и позволяешь высказаться собеседникам независимо от того, каково твое личное мнение о них и о том, что они говорят.