-2 Киев
Волонтеры из Вены столкнулись с неразберихой: как узнать, кому нужна помощь, где находятся раненые, какие у них диагнозы? Чтобы врачи получили ответы на эти вопросы и смогли принять решение, кому именно в первую очередь необходима их помощь, нужно как минимум создать единую базу пострадавших. Об этом в эксклюзивном интервью Gordonua.com рассказала доктор Татьяна Хоменко-Костив, которая работает в Центральном клиническом госпитале Вены.
Татьяна Хоменко-Костив – одна из четырех венских волонтеров
– Кто и как выбирал пациентов? Как принималось решение о том, что именно этих людей нужно везти в больницу в Вене?
– Главная проблема была в том, что мы вообще не знали, где искать пострадавших. Мы понимали, что они где-то там есть, лежат в больнице, но кому не напишешь – никто не знает ничего конкретного. Для меня это был сюрреализм какой-то. Мы договорились о финансировании, ведь день пребывания в Венской больнице стоит 800 евро.
Договорились с транспортом, потому что понимали, что могут быть тяжело раненые. И решили так: встретимся через три дня, а за это время каждый постарается найти контакты с теми, кому нужна помощь.
И несмотря на все наши контакты, на дружбу с журналистами, на мои старые знакомства в киевском медицинском университете, где я училась, нам сходу не удалось никого найти. Все знакомые обещали помочь, говорили, что в Киеве хаос, но уже начинают появляться первые списки, и там были даже известные фамилии. Но проходил день, другой – и мы не получали никакой информации.
Совершенно случайно нашли первых пациентов. Дядя одного из наших организаторов, Романа, был в киевской больнице. Он разговорился там на ступеньках с какой-то девочкой, и она сказала: я волонтер, мы этим занимаемся и уже отправили несколько человек в Чехию. Она начала присылать сотни имен с какими-то короткими пометками о диагнозах.
– Татьяна, что вы делали с первыми списками пациентов?
– Мы сразу начали писать официальные письма и звонить в клиники, чтобы выяснить, каких пациентов мы можем здесь принять. Не всех можно транспортировать, для некоторых это сейчас просто опасно. В итоге мы составили первый список из шести человек, которые должны были прилететь в Вену.
Мы в срочном режиме переводили истории болезней, и большой проблемой стало то, что на начальном этапе никто не предоставлял рентгеновские снимки. И я это считаю фатальной ошибкой.
Один из этих шестерых пациентов в итоге в Вену не приехал. Лучший австрийский хирург посмотрел его рентген и написал: "А что здесь лечить?" Все было сделано идеально. И никакие новые вмешательства пациенту не нужны, а могут только навредить. У него было огнестрельное ранение колена, и повторная операция может быть нужна только в случае осложнения, если что-то не так срастается. Но каждая дополнительная операция увеличивает риск воспаления.
Я лично звонила этому парню, объясняла, что через четыре недели нужно сделать повторный рентген, и тогда будет ясно – нужно что-то еще делать или нет. А через день, когда пять пациентов прилетели сюда, я узнала, что этого раненого везут на лечение в Израиль.
Столкновение с "Беркутом" 18 февраля на станции метро "Крещатик"
К разговору подключается Антон Ковалев, который был ранен в Киеве 18 февраля – Gordonua.com
– Антон, вы были среди этих пяти пациентов?
– Нет, меня и еще одного пострадавшего привезли в Вену раньше. Мы были по сути участниками пилотного проекта. Я прилетел из Львова, а туда попал из Киева. Ранение получил 18 февраля на Институтской, там, где верхний выход из метро "Крещатик". Видео нашего столкновения с силовиками есть в интернете.
У меня до сих пор между глазом и черепом находится маленькая резиновая пуля, на вторник назначена операция. Потом мне нужно будет 5 дней быть в больнице, и еще неделю врачи меня будут наблюдать амбулаторно. Меня уже долго готовят к этой операции, сделали три томограммы, доктора подозревают, что пуля может мигрировать. Меня будет лечить шеф отделения, профессор.
Это неправда, что мы хотим помогать только людям с Майдана!
– Татьяна, а что было со второй партией пострадавших?
– Этих пятерых пациентов прямо возле самолета встречали скорые. Многие из них не имели даже загранпаспорта – им в украинский паспорт вкладывали листик и ставили визу на нем. Мы через фейсбук нашли людей, которые согласились ночью приехать в аэропорт, чтобы встретить их и помочь с переводом. На следующий день врачи их обследовали, сделали рентген и сказали, что все сделано просто фантастически.
Украинским врачам нужно памятник ставить, они просто супермолодцы. Многим пациентам вполне можно помочь в Украине. Австрийцы сейчас качают головой и говорят: окей, но здесь нужно просто ждать, пока все срастется. Это кости, это же не за день заживает.
– Получается, что приехали совсем не те, кому нужно помочь?
– Не совсем так. Есть и люди с серьезными ранениями глаз. В понедельник будет операция по трансплантации роговицы, уже нашли донорскую ткань. Это сложнейшая операция на два с половиной часа. Поэтому в таких сложных случаях мы действительно видим, что можем быть полезны. И все, что можно, наши врачи стараются делать. Но просто жаль тех людей, которым приходится ехать сюда, терпеть боль и неудобства в дороге, а их просто нужно оставить в покое и дать выздороветь. Можно сделать рентген, передать сюда, и мы определимся – нужно везти пациента или нет. Это сейчас очень важно всем понять.
– Антон, а вы получили помощь в Украине?
– Венские врачи отметили очень высокий уровень помощи, которую мне оказали в больнице в Украине. Сказали, что лучшего состояния за это время при такой травме и они бы не смогли добиться. Это же они говорили и про других пациентов, так что медики наши были на высоте.
У меня до сих пор между глазом и черепом находится маленькая резиновая пуля
– Вы помните, что с вами было после ранения?
– Выстрел был с близкого расстояния, поэтому в меня попало много пуль: три в лицо и еще большая часть в плечо. Но вот из лица достали пули, а из глаза пока нет. Еще получил дубинкой по голове, но по сравнению с выстрелами это не так критично. Я спустился по эскалатору, там был волонтер – студент шестого курса медицинского университета. Он сразу меня потащил, за баррикадами посадил в автомайдановскую машину, и меня отвезли в Александровскую больницу. Там мне сделали маленькую операцию, зашили входное отверстие. На следующий день меня повезли во Львов на "бусике", в этом депутаты помогали.
Жене позвонили из милиции в ту же ночь, когда меня доставили в больницу: спрашивали, где меня ранили, где я сейчас. Но жена отказалась отвечать. Во Львов меня вывозили окольными путями, через какие-то села, потому что везде на дорогах были посты. Меня увезли во Львов, потому что я был в более-менее нормальном состоянии, а 19 февраля начался наплыв раненых в очень тяжелом состоянии, и нужно было просто уступить место другим, люди лежали уже в коридорах. Я не собирался в другую больницу, просто освободил койку для новых пострадавших.
– Татьяна, если к вам в госпиталь направили людей, которые могли лечиться в Украине, то вы не помогли другим, более тяжелым пациентам?
– Давайте относиться к этому правильно. Вся страна пережила величайшую травму, и все понимают, что сейчас нужно что-то делать. И поэтому иногда мы делаем, лишь бы делать. В этом заключается моя главная просьба: не нужно! Кого отправлять лечиться за границу, а кого нет, должны решать между собой врачи. То есть люди, которые понимают, что происходит с пациентом, какая ему нужна терапия. Всем волонтерам огромное спасибо, они предоставляют списки, работают с людьми. Но сейчас нужна более точная информация. И исходить она должна от врачей.
Сейчас в Австрии получают лечение семь пострадавших из Украины, клиники планируют принять еще 14
– Вы принимаете на лечение только пациентов со стороны Майдана?
– Сейчас украинские пациенты с Майдана лечатся в пяти больницах Австрии. Наш военный госпиталь готов принять 10 пациентов. Ко мне обратились из военного госпиталя в Киеве, там лежат пострадавшие военные из внутренних войск. У меня есть их имена, фамилии и даже личные мобильные телефоны. Мы сейчас решаем, кому из них мы можем помочь, кому лечение у нас действительно необходимо.
Но вот, например, одному из них, солдату срочной службы ВВ, нужно протезирование, ему ампутировали ногу. О протезе сейчас говорить еще слишком рано, пока ему нужно лечение в Украине. Это неправда, что мы хотим помогать только людям с Майдана. Я даю врачам список пациентов и правильно перевожу их истории болезней, чтобы медики видели реальную картину.
Мне все равно, откуда пострадавшие, из какого региона, по какую сторону стояли. Это люди в первую очередь. И не мне решать – судить их или нет. Мы сказали: чем мы можем, тем будем помогать.
Министерство внутренних дел Австрии направило медикаменты и оборудование на 60 тысяч евро во львовские больницы, где сейчас лечатся пострадавшие. Об этом Gordonua.com сообщила Александра Саенко, участник группы волонтеров в Вене, которая отвечает за связи с посольством Австрии в Украине. По ее словам, Чрезвычайный и полномочный посол Австрийской Республики в Украине Вольф Дитрих Хайм провел переговоры с представителями австрийских компаний, которые работают в Украине. И они выразили готовность выделить пятизначные суммы в евро на лечение пострадавших. Для того, чтобы эта помощь была адресной и максимально эффективной, нужно, чтобы спонсоры получили точную информацию о пациентах: какое лечение им необходимо, и сколько денег на это нужно.
– Получается, что помощь оказывает Центральный госпиталь Вены и военный госпиталь?
– Кристоф Шенборн, архиепископ Вены, пообещал нам обратиться к частным больницам, которые могут оказать помощь. Некоторые уже согласились, и в одной из них есть замечательный хирург, он специализируется на операциях на печени. Его помощь очень нужна украинскому пациенту, у которого много осколков в печени, и он более-менее стабилен, его можно привезти.
Есть еще один очень тяжелый пациент, которого не соглашается брать ни одна больница. Потому что он интубирован, его очень сложно транспортировать. Мы сейчас решаем, можно ли перевезти его поездом. Есть хирурги, готовые его оперировать, и есть спонсоры, готовые все это оплатить. Ведь это недели, а то и месяцы в больнице. Сейчас в Австрии получают лечение 7 пострадавших из Украины, мы планируем принять еще 14.
Но я хочу подчеркнуть сегодня главное: нужно принимать решение по каждому пациенту отдельно, по каждой больнице. Важно, чтобы это поняли в Министерстве здравоохранения в Украине, чтобы на это отреагировали волонтеры.
