+11 Киев
"Где-то в середине января на баррикады на Европейской площади принесли два трупа. Оба были убиты при неизвестных обстоятельствах из охотничьего ружья выстрелами в спину. Один – гражданин Беларуси из местной национальной политической организации, второй – прибывший из Нагорного Карабаха"
Из изданной в России новой книги Николая Азарова.
– Не - е - е - т, не - е - е - т! Агрессоры, янки проклятые, отпустите меня!
Николай Янович Азаров застонал во сне, облаченное в полосатую пижаму тело часто-часто задергалось под пуховым одеялом. Седые волосы растрепались по строгому лицу. Обескровленные губы бормотали:
– Отпустите меня, пиндосы проклятые! Все равно я вам ничего не скажу!
Часы над кроватью показывали половину первого ночи. За окном по дороге ездили туда-сюда транспортные средства. В просторной палате было тихо, безмятежно.
Внезапно притих и Николай Янович, лицо его сделалось важным, а голос – значительным. Теперь он степенно кивал, будто принимая доклад от заместителя. Видимо, в калейдоскопе сновидений провернулась новая шестеренка.
Так оно и было. Азарову снилось, что он стоит у окна в своем премьерском кабинете на Грушевского, 12/2. Рядом в струнку вытянулся помощник, его голос дрожит:
– Это началось в 8 утра, Николай Янович. Включает моя жена Первый Национальный, прогноз погоды послушать – а там какие-то панки кривляются, и бабы голые пляшут! Она на "Интер" переключает – там то же самое! И на "плюсах", и на ICTV!
– Информацийное вторгновение Центрального Развидывательного Управлиния – бормочет Николай Янович.
– Что вы сказали?
– Н-ничего. Продолжайте.
– Затем сообщения стали поступать отовсюду. Лукаш Елена Леонидовна обнаружила у себя в постели американский флаг и вызвала милицию. У Рыбака Владимира Васильевича за ночь выросли бакенбарды, как у Элвиса Пресли! А у Чечетова Михаила Васильевича обе собачки залаяли не по-нашему! Вызвали экспертов, те говорят: акцент штата Южная Дакота!
– Зразумила – тяжело выдавливает из себя Азаров. – Началося, значить. Захарченко павидомили?
Помошник краснеет.
– Да он…
– Что он? – вскидывается Азаров – Зник?
– Нет, просто…ну, в общем, он на патрульной машине ездит вокруг своего дома и поет "Америка, Америка!". И жену с прислугой почему-то напарниками называет.
– Пракляти пиндосы! – Николай Янович порывисто подходит к столу. – А что Виктор Федорович?
– Мы его час ждали, – тихо говорит помощник – Он сначала по пенькам прыгал, потом фазана кормил…
– Ну, ну – и что он сказал?
– Ничего такого, – мямлит помощник. – Только "О'кей" и "Камон, гет реди".
Зрачки Николая Яновича расширяются.
– Дак це ж фактично папитка державного струсу! – изумленно произносит он. – Неприхованое нападение!
– Вот и я так думаю, Николай Янович, – твердо говорит помощник. – И знаете, что СБУ докладывает? В наших "Макдональдсах" в меню появилось новое блюдо – American Pie. И песню такую крутят. Я думаю – это сигнал к перевороту.
Лицо Николая Яновича окаменевает.
– Михаил, – говорит он внезапно красивым, звучным баритоном, – теперь вся надежда на нас. Мы должны спасти братство наших народов, всю нашу панславянскую цивилизацию. Соедините меня с главой ФСБ Бортниковым Александром Васильевичем…
…Главврач психиатрической больницы внимательно посмотрел на шевелящего во сне губами Азарова и спросил заведующего отделением:
– И когда он у вас успел целую книгу наваять?
– Так мы ему и не мешали, Генрих Викторович, – ответил тот. – Считали, что в качестве терапевтического эффекта может помочь…
– Помогло, да не очень, – мрачно резюмировал Генрих Викторович. – Галоперидол на него уже не действует.
– Только в комбинации с Тазусельфоналом. И то ненадолго…
– Так стоит ли тогда отпускать его на презентацию этой книжки? – тихо спросил главврач.
– У нас нет выхода – еще тише ответил завотделения. – Из ФСБ дважды звонили. И из Кремля. Говорят: чтобы был, и притом в лучшем виде!
Внезапно Николай Янович открыл глаза и, глядя перед собой невидящим взглядом, громко сказал:
– Воротилы с Уолл-Стрита! Пентагоновские ястребы! Дапашливы!
Оба медика крякнули.
– Но только смотрите, голубчик, – сказал Генрих Викторович. – как только это мероприятие закончится – сразу его в смирительную рубашку – и к нам!
Заведующий отделением кивнул.
– Непременно – сказал он. – Только бы автограф-сессия не затянулась…
