Данилко: Вакарчук – президент Украины? Не смешите меня. Если ты певец, пой. Давайте тогда Зеленского в президенты отправим G

– Андрей, вы, как большой эксперт конкурса "Евровидение" в этом году входите в состав жюри в национальном отборе. Не дождавшись второго тура голосования, почти все сошлись во мнении, что Джамала уже пакует чемоданы и едет в мае представлять Украину в Швеции. Вы тоже придерживаетесь этого мнения?

– Джамала – это пока только лидер первого отборочного дня. Я жду второго. Вообще у меня было три восприятия этого отбора: одно концертное, которое было в зале, когда я смотрел, другое в машине, когда слушал записи, и третье, когда пришел домой и включил выступления, выложенные на Facebook. И я не могу сказать, что оно было восторженным. Я даже расстроился: было слышно, что нечисто поют. Понимаю, очень сложно в такой солянке технически это сделать. Надо все учитывать. И у меня поменялось мнение о некоторых артистах, которые там были.

К примеру, Верка Сердючка не могла участвовать в конкурсе "Новая волна" – это было бы как "здрасьте, моя радость". А в "Евровидении" может, потому что играет звезду. Если бы в Юрмалу поехала группа NikitA, все бы сказали: "Вы что, с ума сошли?", но если они едут в Америку на годовщину Playboy – это их место. На "Евровидении" будет много нудных композиций. Оно всегда славилось эффектом снотворного, которое вырубает.

Песня хороша для репертуара Джамалы. Наверное, интересна для своей публики. Я – не поклонник ее творчества, смотрю объективно. В первом отборочном туре она была лучшая по энергетике в зале, но не нужно говорить, что "все, мы уже туда едем". Подождите секундочку, давайте посмотрим финал, где будут и другие коллективы.

Смешная была Тоня Матвиенко. Она перевела свою этническую песню на английский и говорит: "Я тільки десять днів як почала вчить англійську". И куда ты собралась? Тоня, ты поешь маминым голосом. Не надо думать, что на "Евровидении" нужно петь про Украину. Это может быть красивый номер во Дворце "Украина" или на День независимости. Но кто это будет слушать там?

– Многие артисты, может, и не планируют ехать, выступают как технические кандидаты, чтобы показаться, "засветить" песню...

– Да, с другой стороны, я понимаю Приходько, Тарабарову… Заполонили экраны шоу людьми с улицы, а где им показывать свой материал? На М1? Там своя коррупция, свои отношения, где выступают такие группы, которых я даже не знаю.

Помогали на "Евровидении" всем. У Русланы были какие-то средства от Януковича. И у Ани Лорак

"Я не понимаю, когда говорят, что на "Евровидение" нужен миллион. Видимо, там происходит какой-то свой внутренний дележ этих денег". Фото из личного архива Андрея Данилко

– В кулуарах, тем не менее, уже открыто говорят, что финансировать Джамалу на "Евровидении" будет Виктор Пинчук, которому, как известно, принадлежит канал СТБ.

– Всем помогали. И у Русланы были какие-то средства от Януковича. И у Ани Лорак. Это правильно, что канал, который проводит конкурс, помогает артисту дальше. Странная история была, когда отбор проводил "Первый национальный". Вся их помощь заключалась в том, что они делали ручки и флажки со своим логотипом. Зачем они мне? Где я буду ими махать?

Если не делать туры, то расходы на "Евровидении" небольшие. Расход идет на поселение в гостинице и переезды. У нас были небольшие траты. Танец я сам поставил, костюмы тоже были свои. Я не понимаю этих цифр, когда говорят, что нужен миллион на поездку. Видимо, там происходит какой-то свой внутренний дележ этих денег.

– А как думаете, "Евровидение" вообще что-то даст нашим артистам?

– "Евровидение" повлияло на судьбу всего трех людей – Русланы, мою и Ани Лорак. И никак не повлияло на судьбу Тины Кароль, Мики Ньютон, Саши Пономарева.

У Ани Лорак сейчас огромнейший рынок в Прибалтике, Беларуси – то, чего не было раньше. Она стала гастролером. Это я заставил ее спеть песню "Shady lady". Она пыталась взять что-то про рок, про мир, а я ей говорил: "Ты будешь Дивой, и Филипп полностью поможет, организует пресс-конференции, тур. У тебя будет человек, который знает, как там существовать, будет контролировать весь продакшен".

– А сейчас общаетесь с Каролиной?

– Конечно. Я знаю Каролину тысячу лет. Кто мне может запретить с ней общаться, если она моя подруга? Я удивляюсь, когда у нас не ставят ее в номинации, как будто ее нет. Это травля, заказуха. Я не вижу преступления, которое она совершила. Лорак выступает в России – это ужасно, а Порошенко имеет свою фабрику в Липецке – этого никто не видит. Она – артист, а не политик. У нее сейчас лучший период, куча предложений в России, ее награждают за песни, у нее есть своя публика. Ей что, отказаться и красить заборы?

– Пишут, что она купила квартиру в Москве и переезжает туда жить...

– Может быть. Если к ней тут такое отношение, что ей делать? Когда Каролина сделала успешный концерт во Дворце спорта, люди, которые к ней относились спокойно, отметили, что это был европейский уровень, что было круто сделано. Успех не прощают. Я не удивлюсь, если это делали ее конкуренты тут, какие-то певицы или певцы, которые могли очень поспособствовать этой травле.

– Ваше появление в судейском кресле на отборе "Евровидения" вызвало неоднозначную реакцию в кругах шоубизнеса. В частности, режиссер Олег Боднарчук в своем Facebook написал, что после эфира на СТБ есть шанс, что вас "подберет" канал "1+1". Мне кажется, что если бы вы так стремились туда попасть, можно было бы решить этот вопрос иначе, сразу после "СВ-шоу", которое, кстати, почти четыре года выходило на этом канале, с помощью нескольких звонков нужным людям.

– Что значит "подобрали"? Как будто я валяюсь… Я вообще нигде не хочу быть и никогда никуда не лезу. Я – отдельная территория. В жюри появился, потому что понимаю: имею какое-то отношение к "Евровидению" и высказываю свою точку зрения. А зачем мне сидеть в "X-факторе" или в "Голосе"? Я появляюсь в фильме "Шпионка" в Голливуде, и меня это устраивает. Если я не снимаюсь в бездарных передачах – это не значит, что я ничем не занимаюсь. Там артисты зависимы от денег, а я оттого, что много работал, могу себе позволить выбирать: хочу – участвую, хочу – не участвую.

Олег пусть думает о себе. Восхищаться постановкой украденных номеров Beyonce и других западных звезд… Это не режиссура. Надо поставить что-то свое. А делать выводы и обливать грязью Аллу Пугачеву и Филиппа Киркорова... Филипп дал тебе возможность работать, заткнись и молчи, делай свою работу, а свое мнение засунь себе в одно место. Человек должен быть адекватным и помнить, что эти люди тебе помогли.

– Когда в Украине был наплыв российских артистов, наши кричали, что те мешали им работать, а сейчас, когда их нет, почему-то далеко не все собирают залы...

– Выступают, но это такое разовое явление... Проехались, а дальше что им делать? Сами себе награды вручают. Я смотрю на эту Yuna, Music Awards… Вот сказать Боднарчуку, который ставил премию Music Awards на М1: "Это же колхоз!" Но об этом никто не говорит. Как можно певицу Ирину Билык, которой уже не 15 лет, посадить на колесницу? Ты же режиссер, должен показать, что она без возраста, с красивыми ребятами-музыкантами, стильная, а ты берешь номер Мадонны, переставляешь, ставишь Ирину Билык, которая выглядит там смешно. Или номер группы NikitA с полностью скопированным номером Джастина Бибера в Америке... Разве это режиссура? Вот потому меня там и нет. Сердючка – это мировая звезда, а мировая звезда в этом участвовать не может.

– Но многим понравился номер Билык…

– Потому что у людей нет вкуса. Они же не знают, что это украдено. Думают, что это постановка, а это подделка еще и с плохим звуком, где песни не соответствуют номеру. При чем тут колесница к песне Ирины Билык? Я не видел у Боднарчука никакой работы, чтобы сказать, что это новый Виктюк или Любимов.

– А в России вы сейчас работаете? Где вообще гастролируете?

– Да, я все время езжу. Германия, Америка… В основном это закрытые концерты, афишные сейчас не работаю. И мы выступаем таким составом – Rammstein, мы, Кэти Пэрри. Они там все шифруются, что они не выступают на закрытых вечеринках, не разрешают снимать себя, хотя все подрабатывают на этих мероприятиях, в том числе и Beyonce. В России тоже бываем. Питер или Москва. Заказывают нас люди, которые скучают по Украине. В основном еврейские общины, где много украинцев. А я выступаю в национальном костюме.  

– Негатива не чувствуете по отношению к себе, когда туда едете?

– Я не общаюсь там с политиками и не выступаю у них, но общаюсь с людьми, которые там живут. Не услышал от них ни одного кривого слова. В машине едем, водитель: "Ребята, как вы там? А у меня мама в Житомире". В гостиницу заходим: "Здравствуйте! Что там у вас?" Все в режиме переживаний. Я ни одного человека не встретил с каким-то негативом. Хотя дебилы там есть, как и у нас. Но не надо обобщать. Идет война не народов, а кланов, которые используют национальные интересы. Чтобы отвлечь народ, начинают придумывать какие-то законы, красить заборы. Разве это патриотично, когда на бульваре Шевченко покрасили забор в желтый и синий цвет, и он напоминает теперь провинциальную психбольницу?

Знаете, почему на ЦУМе висел огромный желто-синий флаг с надписью "Україна – це єдина країна". Знают это только те, кто повесил этот флаг, и я, потому что в окне вижу. Он там оказался не из патриотических соображений. Там висела обычная строительная сетка и на всю стену кто-то написал: "Путин х…ло, а Ахметов п…с, продал Донбасс". Они поняли: для того, чтобы не писали ничего, нужно повесить флаг Украины, на котором, естественно, никто писать не будет. А сейчас этот флаг сняли.

Андрей Данилко и Инна Белоконь. Фото из архива Андрея Данилко

Что устроили с переименованием улиц! Люди за свет не могут заплатить, а они улицы переименовывают. Неужели это сейчас – самая большая проблема? Как-то пошли на студию с моим музыкантом, и мне надо было купить футболку, сказали, что они есть на улице Красноармейской, которую переименовали в Васильковскую. Мы подходим, а там огромными буквами написано: "Красноармейская" и от руки маленьким шрифтом (как пишут в объявлениях "Продам пылесос") "Васильковская". Если вы принимаете решение о переименовании улиц, так подготовьте надписи, поменяйте.

А о запрете на въезд к нам российских артистов вообще не говорю. Захотят – въедут. А памятники Ленину убирают… Кстати, на месте Ленина, который стоял в центре города, во время войны была виселица. Я интересуюсь оккупацией Киева, Полтавы. Мне даже хотелось создать документальный цикл, как на самом деле это было. Есть кадры, где Гитлер выходит в Полтаве из пединститута, в котором я бывал тысячу раз и в эту дверь заходил. Как он поменял теорию по поводу расы, этого же никто не знает! Нам подают все с одной стороны, а есть еще кадры, как он раздавал детям конфеты. Никто не говорит, что он хороший, но есть то, чего вы не знаете. И про оккупацию Киева, как немцы, наоборот, помогали, а советские люди взрывали Крещатик, травили воду. Бросили этих людей.

Это то же самое, что сейчас происходит на Донбассе. Какие "ДНР", "ЛНР"? Так смешно, когда это слышу. Как-то звонят: "Здравствуйте, это Новороссия!" Я говорю: "Девушка, с ума не сходите, пожалуйста". Она смеется. Сама из Донецка. Их там научили так говорить. Противное это слово. Я вообще не воспринимаю это, и люди этого не хотят, но что им делать? Куда им переезжать? Кто имел деньги, переехал в Киев. А у кого нет, что им делать?

– Сейчас времена тяжелые, вы как-то на себе испытали экономический кризис? Стали себя в чем-то ограничивать?

– Я никогда не разбрасывался деньгами, есть своя база. Авторские какие-то приходят, и я могу кому-то помогать. У меня тоже семья большая, но я не представляю, как другие живут. Знаю пару артистов, так они говорят: "Натягиваем шапку и едем в метро. А бывает, не выходим из квартиры, потому что экономим. Осталось 200 грн, неудобно, что не можешь на встрече заплатить за кофе". Это не первый эшелон, но артисты, которые раньше зарабатывали, а сейчас соглашаются выступить за $100. Другого выхода нет, больше не платят. Правильно сказала Гурченко: "Звезда – это финансовая независимость". А если ты унижаешься, выступаешь в сомнительных проектах, тогда ты – не звезда. Звезда – это когда ты можешь отказаться, сказать: "Ребята, мне это не подходит", и ты обойдешься без этих предложений.

Мы в Германии выступали с концертами, там было много людей, которые на фоне сегодняшних отношений перестали друг с другом общаться. Я говорю: "Ребята, не занимайтесь ерундой. Забыли, проехали". Фото из архива Андрея Данилко

– Сейчас в Украине часто критикуют тех, кто уезжает работать в Россию. Вы сталкивались с таким?

– Да, тот же Ваня Дорн. Мы с ним говорили на эту тему. Где ему выступать? У них есть большая популярность у фанатов в России, и он мне сказал: "Знаешь, я просто забил на мнение псевдопатриотов". Если посмотреть, то кто это говорит? Александр Ягольник – человек, который сейчас не производит ничего и, кроме того, что обливает грязью артистов, которые где-то там выступают, ничего не делает. Он просто о себе по-другому заявить не может.

– Многие ваши коллеги, которые гастролируют в России, говорят, что при встрече здороваются с коллегами, но просят не говорить, что видели друг друга.

– Я такого никогда не слышал, когда мы выступали в России, часто видел там Потапа и Настю. Артист должен иметь большую аудиторию. А что ему делать? И мы выступаем там перед публикой – это не враги никакие. Меня раздражает, когда говорят: "А вы представьте, если бы во время войны в оккупированный Минск приехала выступать Клавдия Шульженко". Что вы сравниваете ту войну и эту? Там был понятен враг – немцы, которые напали на Советский Союз. А при чем тут эта ситуация? Мы когда в Германии выступали с концертами, там было много людей, которые на фоне сегодняшних отношений перестали друг с другом общаться. Я говорю: "Ребята, не занимайтесь ерундой. Сердючка сближает. Забыли, проехали. Происходит манипуляция, вас накручивают друг против друга".

– Как вы относитесь к тому, что артисты идут в политику? Как, например, Таисия Повалий, Злата Огневич.

– Да тебя или выкинут, или убьют, или предложат те условия, от которых не сможешь отказаться. Это я мог отказаться от 3 миллионов долларов, а есть люди слабые. Услышав эту цифру, думают: "Я обеспечу детей". И соглашаются.

Что касается Повалий, то Тая была депутатом, но никто же не знает, что ее одним звонком заставили стать депутатом. Просто приказали: "Ты должна там быть".

Когда мне давали 50 тысяч долларов вне зависимости от моего решения, просто пообщаться, я сказал: "Я вам дам больше, чтобы вы ко мне даже не подходили. Или фраза такая, какие-то люди приезжают ко мне на встреч и говорят: "Надо, чтобы в списке были вот эти и те". А потом: "Скажите, Андрей, ваша машина тут?" – "Ну да". "Мы можем переложить вам туда три миллиона". Я говорю: "Вы что, с ума сошли?" Они были в таком шоке, что я отказываюсь! Я Инне (сценическая "мама" Верки Сердючки Инна Белоконь. – "ГОРДОН") говорю: "Мы с тобой заигрались, давай я принимаю решение в этом не участвовать". Лучше мы понемногу больше заработаем, но никому не будем обязаны.

– Очень многие говорят, что Святослав Вакарчук может сделать серьезную политическую карьеру,  даже стать президентом Украины. Он учился в Америке, выступает сейчас с докладами... Как думаете, есть у него  шансы?

– Не смешите меня. Если ты певец, то пой. Давайте тогда Зеленского в президенты отправим. Вы что, с ума сошли? Если он так думает, то пусть попробует. Но для меня это странно. Люди всерьез это обсуждают… Надо быть реалистами и к себе критичнее относиться. Каждый должен заниматься своим делом. Есть исключения из правил, но если говорить о наших артистах, мне кажется, это должен быть подготовленный человек, который понимает законы, экономику. Это другой склад ума, профессия. Бывает же, что людей заносит, они не очень адекватно себя воспринимают, заигрываются и думают, что они мессии. Если это так, то тогда им надо провериться в клинике на Фрунзе.

– В Украине хотят обложить налогом на роскошь недвижимость, автомобили. Вас этот закон не затронул? Писали, что у вас три квартиры и дом под Киевом…

– Роскошь – это когда ты имеешь дворцы, а квартира 100 метров – это роскошь? А если семья большая? Где надо жить? В бараках? А если я живу в будке, вы что, мне будете доплачивать? Это люди думают, что у меня какие-то дворцы. На самом деле все нормально, без излишеств. Большая часть информации обо мне выдумана. Нет у меня никакого дома, есть несколько квартир. Я там не живу. Одну сдаю, а в другой живут родственники, когда приезжают. Есть  база, где мы репетируем. Для чего мне дом? Его надо содержать, нанимать какой-то штат людей… Вырисовываются сумасшедшие цифры. Если мне надо, я могу поехать в советский санаторий "Жовтень". Условия там жутчайшие – кровати, паркет, стены... Но я себя там чувствую, как в пионерском лагере. Это как машина времени. Я хожу, они мне улыбаются, смешные вещи рассказывают, привыкли ко мне. И у меня прошел испуг узнаваемости, когда я не знал, как себя вести, – узнали и узнали, так что, теперь сидеть дома и не выходить?

– Все знают, что вы живете на главной улице столицы. Когда на Крещатике происходили страшные события, вы часто там бывали?

– Нет, я где-то год там не гулял. А когда все закончилось, вечером со своим товарищем вышли, говорю: "Давай пойдем по Крещатику". Его тогда еще не восстановили, и у меня испортилось настроение. Было темно, стояли палатки, и чувствовалась атмосфера смерти. Я потом долго после этого не ходил, пока не убрали мусор, не повыгоняли всех, кто там сидел. Из-за того, что это заканчивалось на ЦУМе, меня это не коснулось, но слышал выстрелы. Помню, когда даже в эти исторические события люди ходили туда фотографироваться на память, улыбались, мне было непонятно, что это за экскурсия такая…

– Вы объездили много стран. Точно можете сказать, нужна ли Украина Европе?

– Абсолютно не нужна никому триста лет. Они там обижаются, что это непатриотично. Но, ребята, наши проблемы никого там не интересуют, у них есть свои.

– Раньше вы много выступали в Крыму. Как восприняли новость об аннексии территории?

– Крым – это Украина. Если вы так договорились, когда был этот раздел, то нельзя этого нарушать. Отдавайте тогда Кенигсберг, Калининград – и пошла жара. У меня в Крыму есть знакомый, у них в семье был раскол из-за политики. Отец имел работу при Украине, при России ее потерял, сидит дома, пьет. Мама голосовала за Россию, а теперь говорит: "Жалею, стало хуже по бизнесу". Цены выросли, свет выключают. Чувствуется упадок и разруха.

– А вы были там после этого?

– Нет. Я не был ни в Донецке, ни в Луганске. Меня и не приглашали. Они понимают, что я не поеду. Я говорю: "Ребята, передаю привет всем, кто нас там любит, но я не считаю, что так надо делать". Это была реальная аннексия. Стопроцентный договорняк с нашими политиками. Если нет, почему не подняли армию? А теперь говорят: "Ой, мы вернем". А люди при чем? Куча людей, что им делать? Я себя представляю на их месте, когда твой голос там ничего не решает. Конечно, они озлоблены на Украину, что она бросила часть людей. У меня в голове это не укладывается. Но внутри такое хорошее ощущение, кажется, что люди отрезвеют, что-то поменяется, должно как-то наладиться.

– С другой властью?

– Или эти начнут думать головой, а не карманом. Но я уже это чувствую. Должен быть момент сравнения. Когда люди опьянены, без толку говорить с пьяным человеком. Пусть он проспится, и мы поговорим. Нет смысла спорить. Все накручено. Играют на чувствах людей. Вот успокоятся с покраской заборов, псевдопатриотизм пройдет, потом можно будет об этом говорить. Сейчас нет смысла, что бы ты ни сказал, не будешь услышан. Тебя будут воспринимать как пророссийского.

Иметь такие сумасшедшие деньги и собирать по 5 гривен на мобилизацию армии... У вас есть совесть? Или она полностью атрофировалась? Вы не представляете, какое количество людей звонит мне за финансовой помощью. Должны же быть какие-то фонды! Вот Игорь Коломойский, сделай фонд и помогай детям. Может, он это делает, я не знаю, но когда вижу, что нужно собрать 20 тысяч гривен, думаю: "Не позорьтесь!" Я же не могу всем помочь, но когда помогаю, спасибо не жду. Я даже не встречаюсь с этими людьми, передаю через моих представителей. Они плачут, им неудобно, что они ходят с протянутой рукой. А бывают и наглые аферисты. У меня был случай: приходит письмо, а на бумаге от слез чернила потекли. Нужно было на операцию 3 тысячи долларов. По тем временам – большая сумма. Я настолько проникся этой историей, попросил проверить письмо, адрес. Подключили людей, и оказалось, что это была работница Главпочтамта, которая такие письма рассылала многим артистам в надежде, что кто-то переведет на счет.

А сколько раз домой звонили, настроение портили… Слава Богу, я избавился от домашнего телефона, а то: "Здравствуйте, хочу жениться! Нам негде жить, помогите купить квартиру, не хватает". "А я при чем? – говорю. – Я – родственник ваш? Устраивайся на работу, зарабатывай на квартиру или снимайте, а потом женись". А он: "Ну, понятно, вы такой же, как все эти депутаты". И трубку бросает.

– Олег Ляшко недавно сказал, что глава Нацбанка Валерия Гонтарева зарабатывает ежедневно на скачках гривны столько, сколько средний украинец не заработает за всю жизнь…

– И как она спит? Что ей снится?

– Думаю, так же хорошо, как Янукович.

– Не знаю, как он. Кстати, он мне недавно снился. Бывает, что и Путин снится. А про Януковича приснилось, что он был у меня дома в гостях. Он сидит, а я накрываю на стол, как официант. Я пытался как-то по-человечески уделить ему внимание. Он сидел расстроенный, напомнил мне старика у разбитого корыта. Как будто он был выпивший, но выпивший из-за ситуации, в которую попал, и человек не видит выхода, понимает, что он презираем. У меня такое было в пионерских лагерях. Дети ведь жестокие по натуре, у меня были друзья – отряд глухонемых, к ним относились неприязненно, но я с ними дружил. Я не мог за них заступиться физически, но какой-то хитростью, шуточкой мог увести их. А потом, когда родители к ним приезжали, они меня звали, мы заходили за клуб и они делились со мной шоколадкой. Могли ведь съесть сами. В то время шоколадка "Чайка" – это было что-то несусветное, не так, как сейчас. Но я это делал не из-за шоколадки, мне жалко было этих ребят – несправедливо...

– А Путин по каким поводам к вам во сне приходит?

– Он мне много раз снился, не могу вспомнить конкретную ситуацию, но это была не плохая ситуация. С Януковичем я никогда в жизни не общался, а с Путиным виделся один раз. У меня осталось приятное ощущение. Это был 2004 год. Какой-то саммит. Кучма и Путин. Я так понимаю, что они замучились от нудных песен, мы как-то повеселили их, и они ко мне подошли и Путин сказал: "Андрей, спасибо, что вы нас порадовали". Я заметил тогда, что он стесняется. Меня поразило, что он очень невысокого роста. По телевизору не скажешь, что он маленький. Но обаятельный в жизни человек. Он мне очень напомнил меня самого, я тоже так стесняюсь. И когда он пригласил нас за стол: "Выступите, снимите свои доспехи и подходите, пообщаемся", я сразу сказал: "Спасибо". И, конечно, не пошел. Но он понял субординацию. Нам накрыли отдельный столик. Самое интересное, что артисты, которые со мной раньше даже не здоровались, после этого общения с Путиным подходили со словами: "Ребята, какие вы молодцы, какие талантливые!" А я умираю просто: понимаю, что это только потому, что к нам подошел Путин.

"До конца эту историю с рождением ребенка у Иры я не знаю. Она так захотела. Не вижу тут ничего плохого". Фото: newsmax.com.ua

– Вы много лет дружите с Ириной Билык. В одном интервью она рассказывала, что с вашей помощью построила дом, что вы ей одалживали приличную сумму. Видели ее новорожденного сына?

– Я редко бываю дома. Приехали – уехали. До конца эту историю я не знаю. Ира так захотела. Не вижу тут ничего плохого. Если люди счастливы. Как Алла Пугачева после рождения детей почувствовала себя моложе. Но нет, все равно все обсуждают. Это – ее личное дело. Если у людей отношения и хочется их продлить, появляются дети, какая-то объединяющая связь. Я считаю, что, наоборот, это хорошо.

– А вы себя одиноким не считаете?

– Если я один – это не значит, что я одинок. Когда тебе лет двадцать, ты думаешь о каких-то отношениях, совместном проживании. Сейчас такой вопрос у меня не стоит. Я принимаю это так, как есть. Это не трагедия. Я не думаю, что из-за этого нужно как-то переживать: есть вещи, которые тебе не даны, и я это чувствую. Все зависит от того, как ты к этому относишься. Конечно, я хотел бы как-то по-другому… Приезжаю с гастролей домой, а там дети: Миша, Петя, садись, покушай. Почему нет? Когда ко мне приезжают родичи, мне нужно некоторое время, чтобы привыкнуть. Но я быстро осваиваюсь. Бегает маленькая племянница Рита, я с ней сюсюкаюсь, песню ставлю, она танцует, мне это не мешает. Но у меня не сложилось. Верю в судьбу, понимаю, что у кого-то это получается. У меня – нет. Значит, почему-то так.