+2 Киев
1 февраля 1943 г., понедельник
Тридцатого числа немцы праздновали десятилетие фашистского режима Гитлера. Вчера, вместо последних известий, днем передали воззвание, или, вернее, обращение Гитлера к немецкому народу. При этом было сказано, что первый раз за десять лет Гитлер не может лично выступить перед народом, так как он лично руководит оборонными боями на Восточном фронте. Значит, не очень-то просты дела немцев. По советскому радио знаем, что наши идут вперед. Взяты Тихорецкая и Майкоп.
Четверо суток шли немецкие войска в сторону фронта. И от этого делалось совсем тошно. Сначала говорили – миллион человек, потом два, а вчера уже говорили, что четыре миллиона.
Бесчисленные войска, идущие на фронт, свидетельствуют о том, что легко сдаваться они не собираются. И сколько еще погибнет наших людей, и сколько еще нам ждать освобождения. Очень трудно сказать.
Пока что от управдома потребовали сведения о тех квартирах, где можно произвести уплотнение. Туда поселяют беженцев с Северного Кавказа, а кое-кто говорит о беженцах из Харькова и из Полтавы. Паника в городе понемногу утихает. Только спекулянты еще терроризируют население. Купить жиры невозможно. Хлеб, правда, в магазинах выдают регулярно.
Еще с утра по-немецки, а в шесть часов по-украински передали по радио, что южная часть группы немцев в Сталинграде, которая была заперта в помещении НКВД, выпустив последний патрон, сдалась. По всем признакам, немецкая общественность ждала, что последним патроном они убьют себя, но они предпочли сдаться.
Отрывочные сведения, которые удается с величайшим трудом услышать по радио, позволяют судить лишь о том, что перелом в войне уже наступил
Рассказывали мне сегодня, что слышно из Москвы. Там колхозники тыла отправляют всевозможные продукты для подкрепления оживающего Ленинграда. Москва живет полной жизнью. Вечерами передают концерты силами лауреатов. Играют Гилельс, Флиер, Зак, поет Козловский. Как это далеко от нас! И как невозможно постигнуть нам чудовищную разницу между той и этой стороной.
Здесь бы все Гилельсы, Флиеры и Заки в лучшем случае, как Мюнцер, чистили бы сапоги сердобольному итальянцу, а вернее всего, после мучительных издевательств их убили бы или недобитыми закопали. Знают ли они и поймут ли они когда-нибудь в полной мере, как нужно благодарить им Советскую власть за то, что именно она сделала их людьми. У нас здесь сейчас ничего не говорят о евреях. Их словно не было и нет совсем.
Тяжело слушать рассказы и думать о той стороне. Ничего мы не знаем. Отрывочные сведения, которые удается с величайшим трудом услышать по радио, позволяют судить лишь о том, что перелом в войне уже наступил. Но этого мало. Сколько еще ждать? Выдержим ли?
Как всегда, время сглаживает воспоминания о худшем, стирает остроту личного горя, и больше всего остается в памяти хорошее. Так и мы теперь. Вспоминаем нашу прежнюю жизнь, с тоской слушаем вести с той стороны. И мы знаем, наверное, что ничего лучше нашей Советской страны нет и не может быть. И очень многие пошли бы туда немедленно, несмотря ни на что.
Предыдущая запись в дневнике – от 30 января.
О личности автора мемуаров об оккупации Киева – Ирины Хорошуновой – и том, как сложилась ее жизнь после войны, а также о судьбе самого дневника читайте в расследованиях издания "ГОРДОН". Полный текст мемуаров публикуется в спецпроекте "Дневник киевлянки".
Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.
За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.
