Харьков. Шесть утра. Шесть ракет. Ноль эмоций. Обыкновенная привычка. Буду варить борщ

Харьков. Шесть утра. Шесть ракет. Ноль эмоций.

Первый взрыв прогремел одновременно с первым лучом солнца. Я заметила, потому что с вечера не закрыла балкон. Люблю рассветы. На моем, 17-м, этаже они особенно красивы.

Бабах. Панорамные окна привычно вздрогнули.

"Доброго рааааночку", – как всегда, забормотала Кирюха на своей жердочке.

С тех пор, как птица научилась выговаривать это приветствие, каждое утро в нашем доме начинается одинаково.

Традиционно через 20 секунд после взрыва завопила тревога.

Я открыла Telegram-каналы.

"Вторая летит!"

Бабах. Гектор лениво зевнул и вытянул из лежанки передние лапы.

Год назад эта собака бежала в ванную, даже когда по нашей улице ехала пожарная машина с сиреной.

"Третья в воздухе!"

Бабах. Я, не умываясь, пошла на кухню и включила кофеварку.

Весной 2022-го в такие моменты я постоянно думала: если погибну, а животные выживут, кто их спасет?! И держала ключи под ковриком. Смешно.

"Внимание, Харьков, четвертая!"

Бабах. Насыпала корм в аквариум. Скалярии, расталкивая гупешек, ринулись к еде.

Летом 2022-го после прилета я начинала судорожно листать паблики, выясняя, куда на этот раз попали. А после писала друзьям в тот район: "Живы?!"

"Осторожно! Пятая!"

Бабах. Поменяла Кирюше водичку. Она не пьет вчерашнюю.

Зимой, когда орки прицельно бомбили инфраструктуру, первые мысли после взрыва: "Ой, а телефон заряжен?", "А вода в баклажках осталась?".

"Шестая!"

Вышла на балкон с чашкой кофе. Закурила.

Думаю: куда я сунула красный поводок? Через час у собаки тренировка, нужен именно красный, он самый короткий.

"Горизонт чист. Не расслабляйтесь до отбоя".

Подъехали с Гектором на заправку.

"Доброе утро! Вам – как всегда?" – с улыбкой встретила нас приветливая барышня.

Я обычно беру капучино и косичку с кленовым сиропом, а потом мы с доберманом идем в заброшенный парк.

"Ну, не такое уж оно и доброе", – говорю кассиру.

"Да?! – меняется она в лице. – А что случалось?"

С момента обстрела города прошло 15 минут…

Мужик на собачьем выгуле буднично интересуется, не в курсе ли я, куда прилетело. Говорит: "У меня сестра возле танкоремонтного живет, на звонки не отвечает". Потом смотрит на часы и добавляет: "Спит, наверное".

Раньше я называла это харьковским фатализмом. Ну, потому что нет времени бежать, да и некуда.

А сегодня поняла: это не фатализм, не героизм, не усталость, не бравада. Обыкновенная привычка.

Это так же, как жить возле аэропорта и не слышать самолеты. Я знала парня, у которого дом стоял чуть ли не на взлетно-посадочной полосе. В гостях у него невозможно было находиться, казалось, лопнет голова. А парень просто прикрепил на скотч стеклянную посуду в серванте и автоматически делал звук в ноутбуке громче, когда летел лайнер. И все.

Мы точно так же привыкли к войне, к взрывам, к смерти.

Вернулись с Гектором домой после тренировки. Открыла новости. "Троє поранених. Пожежа. Внаслідок одного з ударів утворилася вирва розміром сім на сім метрів та глибиною у три метри".

Буду варить борщ.

Источник: Анна Гин / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора