Я офигел, сколько "славян" из Крыма написало мне, чтобы помочь украинским морякам. А я считал, что, кроме крымских татар, никто там Украину не поддерживает

Про правду и мифы. Правда в том, что крымские татары даже в условиях запрета Меджлиса, "Хизб-ут-Тахрир" и общественных организаций, не вписавшихся в путинскую Россию, живут как сетевой организм. Доказательство – люди под "судом" над украинскими моряками в Симферополе.

Миф. Почти пять лет я считал, что, за редким исключением, кроме крымских татар, никого, кто поддерживает Украину, там уже нет. Исключение – архиепископ КП Климент и его паства. Когда возникла необходимость срочной помощи, мне написало такое количество людей со славянскими (некрымскотатарскими) именами и фамилиями из Крыма, что я офигел. Столько "славян" из Крыма не писало с тех пор, как я был репортером рейтинговых киевских телеканалов.

Украинцы, русские – граждане Украины некрымскотатарского этнического происхождения в Крыму. Они неорганизованы, у них нет разветвленных горизонтальных связей, они боятся больше, чем многие крымские татары. У них нет наследственного опыта борьбы с режимом, истории возвращения из депортации и противостояния властям. Для многих российская оккупация – первый опыт несогласия. Скорее всего, они не будут ходить на суды, стримить и подставляться под репрессивную машину. Они не будут говорить публично. Но наступают моменты, когда они преодолевают свой страх и пишут в личку в Facebook, понимая, что нет гарантии безопасности такого общения. Они хотят помогать без героизма. И они заслуживают поддержки и признания того, что существуют.

Я видел пост, как в очередной раз житель Севастополя посыпал голову пеплом за то, что не обращал внимания на унижения крымских татар в дооккупационное время: не гражданское, а коллективное. Не надо ничем посыпать голову. Жить с чувством вины перед крымскими татарами тоже не нужно. И бросаться в эйфорию, называя нас "настоящими братьями" на контрасте с "ненастоящими", не надо. Нужны решения. Прежде всего, по восстановлению коллективных политических прав – национальной автономии. В условиях оккупации – это мечта. Но мы живем мечтой и для нас она главный мотиватор. Простите, редко использую это дурацкое "мы", но сейчас тот случай.

А из реально выполнимого – спасение крымскотатарского языка. Без специальных тепличных условий с вложениями денег ему осталось жить недолго. Мне кажется, производство конкурентоспособного контента на крымскотатарском и адаптация на нем лучшего мирового контента – единственный путь реанимации. Это дорого, но делать это нужно нашей стране – Украине. У крымских татар денег на это нет.

Не потому что крымские татары голосовали за Чорновила и независимость, противостояли Мешкову, встали в позу во время первой путинской провокации на Тузле, носили еду в украинские воинские части в 2014-м, выходили на митинги, игнорировали "референдум", сели в тюрьмы или первыми вчера бросились на помощь и украинским морякам... Хотя, наверное, и поэтому тоже.

Источник: Осман Пашаев / Facebook

Опубликовано с личного разрешения автора