Попытки заставить Украину пойти на пересмотр своих границ – позорнее, чем Мюнхенское соглашение. Инициаторы этого заслужат лишь презрение потомков

Ситуации 2022-го и 1938 года фундаментально различны. Западу противостоит совершенно иной противник (да и сам Запад серьезно отличается от прежнего).

По мере того, как агрессия России против Украины становится все более обыденной, отношение к происходящему в мире начинает меняться.

Западные политики и эксперты все чаще высказывают мнения о том, что конфликт нужно закончить – неважно на каких условиях. Этот сдвиг обусловлен даже не столько ощущениями грядущего экономического кризиса или опасением начала ядерной войны, просто современная международная система не привыкла функционировать в условиях постоянного и наглого нарушения основополагающих правовых принципов. Продолжительное существование провозглашенного путинскими идеологами "мира без правил" даже в региональном измерении чревато дезорганизацией существующего порядка, что не может не тревожить тех, кто считает себя ответственным за судьбы
"свободного мира". И чем дольше будет продолжаться война в Украине, тем чаще мир будет считаться более ценным, чем право и порядок.

В последние недели число выступлений, авторы которых требуют от Киева территориальных уступок Москве, растет чуть ли не в геометрической прогрессии. На форуме в Давосе бывший госсекретарь Генри Киссинджер заявил, что Украине стоит расстаться с частью территорий, так как "продолжение войны за выход на рубежи, существовавшие до 24 февраля, будет не войной за свободу Украины, а войной против самой России". Вскоре после этого бывший итальянский премьер Сильвио Берлускони призвал "объединенную Европу надавить на Киев для принуждения Украины к принятию территориальных притязаний Путина". Президент Франции Эммануэль Макрон также дал понять, что мир для Украины сейчас важнее территорий, а перспективы вступления страны в ЕС выглядят очень неопределенными. Наконец, в Вашингтоне и Нью-Йорке известные политологи Эдварт Люттвак и Ричард Хаасс отметили, что "Россию нельзя победить" и поэтому стоило бы провести "честные плебисциты" в "спорных" регионах Украины ради того, чтобы прекратить открытое вооруженное противостояние и определить новые геополитические контуры в Восточной Европе.

Как правило, такие заявления сопровождаются ритуальными заклинаниями о том, что новые самоуправляющиеся территории должны оставаться под суверенитетом Украины, но главная идея остается неизменной: за теми территориями, которые российским агрессорам удалось захватить, должен быть закреплен особый статус. Характерно, что, судя по многочисленным сообщениям прессы, западные страны уже ведут консультации о возможных параметрах будущих соглашений, явно нарушая провозглашенный президентом Байденом принцип "не обсуждать [проблемы] Украины без ее участия".

Когда Генри Киссинждер впервые озвучил свои предложения и тем самым открыл плотину на пути бурного потока сознания сторонников "новой Ялты", президент Владимир Зеленский заявил, что Нобелевский лауреат попутал эпохи, подумав, что он находится не в Давосе в 2022 году, а в Мюнхене в 1938-м. Между тем, мне кажется, что даже это замечание главы Украинского государства не дает полного представления о масштабе того предательства, к которому, судя по всему, уже начали готовиться на Западе. На мой взгляд, любая договоренность о прекращении огня в Украине, предполагающая территориальные уступки со стороны Киева, будет чем-то намного более позорным и унизительным, чем Мюнхенское соглашение. Для такого утверждения есть как минимум три причины.

Почему 2022-й – это не 1938-й. Три различия

Первая касается природы и характера тех границ, которые, начиная, по крайней мере, с 2014 года, с применением военной силы пересматривает Россия. В 1938 году западноевропейские державы пошли навстречу Германии в хорошо известных обстоятельствах: границы той же Чехословакии (а также всех государств, возникших от Балтики до Адриатики между Францией и Советским Союзом) были установлены странами-победителями в Первой мировой войне на конференциях в Версале и Сен-Жермене и потому считались многими правительствами проигравших стран несправедливыми.

В 2000-е годы на постсоветском пространстве установились границы, которые не были нарисованы какой-либо внешней силой: демократически избранные руководители 15-ти государств договорились о них между собой добровольно. Кроме того, нужно отметить, что в 1919 году главной идеей собравшихся в Версале был концепт "самоопределения наций", и поэтому основанием для проведения разделительных линий во многом стали представления о доминировании того или иного этноса на той или иной территории.

В 1991 году такой подход отсутствовал: та же Россия обладала суверенитетом над Чечней, несмотря на полную этническую и религиозную чуждость чеченского народа славянскому титульному большинству. Никто в мире, уважая новые границы, не возражал против российской "антитеррористической" операции в Чеченской республике. Поэтому заявления Берлина в 1938 года с претензиями на Судетскую область были более обоснованными, чем претензии Москвы на Крым и Донбасс в 2014-м или 2022 году. Согласиться со справедливостью последних – значит радикально перечеркнуть все достижения международного права за последние десятилетия и вернуться во времена этнической геополитики (мне кажется, что и в самой России опасность такого поворота сейчас не осознают ровно так же, как советские коммунисты не осознавали опасности поддержки мирового антиколониального движения).

Второе обстоятельство также довольно примечательно. По состоянию на лето 1938 года фюрер и рейхсканцлер Третьего рейха был не самой ненапряжной фигурой в европейской политике: позади были и ремилитаризация Рурской области, и гражданская война в Испании, и аншлюс Австрии. Однако в отношении той же Чехословакии ситуация была более специфической: граница между Германией и Чехословакией была определена Версальским договором лишь в небольшой ее части, тогда как в большей степени она была унаследована от довоенного рубежа между Германской и Австро-Венгерской империями. Гитлер не подписывал никаких соглашений о границе, и требования германских властей относительно Судет могли рассматриваться как единоразовые (к тому же, пересмотра границ требовали Польша и Венгрия).

Основываясь на принципе bona fidе, Чемберлен и Даладье могли (хотя бы теоретически) допустить, что Гитлер будет удовлетворен уступкой и не пойдет на дальнейшее обострение ситуации (именно поэтому британский премьер и заявил по итогам встречи, что "привез мир нашему поколению").

Между тем нынешняя ситуация существенно отличается: российско-украинская граница не только добровольно установлена обеими странами – договор о ней в 2003 году подписал лично президент Путин. Он же внес его на ратификацию в Государственную думу и подписал федеральный закон, закрепляющий его вступление в силу. Как известно, тот же самый человек, находясь на том же самом посту, нарушил подписанный им документ четыре раза: в 2014 году при оккупации Крыма, чуть позже в том же году, направив на Донбасс российские войска, 22 февраля 2022 года, признав "суверенитет ДНР и ЛНР", и 24 февраля, инициировав полномасштабное вторжение в Украину. С учетом этих обстоятельств Путин выглядит политиком, любые переговоры и тем более соглашения с которым могут вести и заключать только те, кто очень стремится быть обманутым или авансом получил достойное вознаграждение за выступление в роли высокопоставленных эксклюзивных шутов.

Третье обстоятельство касается вопроса об угрозе новой мировой войны. В 1938 году руководители Франции и Великобритании прилетели в Баварию не потому, что были великими пацифистами. У Парижа существовал договор о дружбе и военной помощи с Прагой, подписанный еще в январе 1924 года, по которому Франция должна была выступить на стороне Чехословакии в случае нападения на нее другой державы. У Великобритании таких обязательств не было, но она была связана серией соглашений с Францией, которые в 1939 году были дополнены большим договором о коллективной безопасности.

Таким образом, в случае недостижения соглашения в Мюнхене глобальная война в Европе могла начаться на год раньше, чем это в итоге произошло, и Мюнхенский сговор был попыткой обеспечить мир. В нынешней ситуации следует учитывать, во-первых, что война уже идет (а после 1 сентября 1939 года, как и после 1 августа 1914-го, ни одна из великих держав не призывала воюющие стороны прекратить сопротивление ради удовлетворения желания Германии расширить свой Lebensraum), и о ее предотвращении нет и речи (в такой ситуации единственной задачей ответственных политиков может быть наказание агрессора); и, во-вторых, что эта война не имеет шансов перерасти в глобальный конфликт, так как у Украины нет соглашения ни с одной из великих держав, которое бы требовало от последних вступить в столь тревожащую Киссинджера войну с Россией (а поставки оружия подвергшейся нападению стране со стороны других государств не противоречат никаким принципам международного права).

Иначе говоря, "коллективный Запад" сегодня может не опасаться втягивания себя в глобальный конфликт, даже если он поставит Украине все мыслимые оборонительные системы (за исключением тактического ядерного оружия). Я считаю, что пасование в таких условиях – недостойная вождей "свободного мира" пораженческая политика, обнуляющая их претензии на мировое моральное лидерство.

Что, если бы Польша сопротивлялась, как Украина?

Ситуации 2022-го и 1938 года фундаментально различны. За исключением тех относительно формальных моментов, которые были отмечены выше, Западу противостоит совершенно иной противник (да и сам Запад серьезно отличается от прежнего). В 1930-е годы Германия была самой быстроразвивающейся в экономическом отношении страной Европы, обладавшей самыми передовыми технологиями и имевшей достаточно надежный "тыл" в лице Советского Союза, способствовавшего ее ремилитаризации. В 2010–2020-е годы Россия находится в упадке, крайне зависима в технологическом аспекте от того же "коллективного Запада" и фактически не может обеспечивать себя всем необходимым для ведения продолжительной войны даже с относительно слабым противником, не говоря про страны НАТО.

Запад, который накануне Второй мировой войны был фактически ограничен Великобританией и Францией, сегодня намного более консолидирован, а Соединенные Штаты пока еще далеки от занятия нейтральной позиции. Наконец, Россия в новом противостоянии находится в полном стратегическом одиночестве и не может рассчитывать на военно-техническую поддержку даже со стороны своего единственного значимого союзника Китая. Чтобы описать нынешнюю ситуацию в категориях исторических аналогий, нужно вообразить, что поляки остановили германские войска на линии Познань – Вроцлав – Катовице и который месяц ведут там упорные оборонительные бои, перемалывая одну за другой пехотные и танковые дивизии вермахта. Вряд ли стоит сомневаться, что если бы события осенью и зимой 1939 года развивались именно таким образом, вся история Второй мировой войны была бы совершенно иной.

Вооруженные силы Украины сегодня уже продемонстрировали предел возможностей российской армии, и ничто не препятствует западным державам помочь Киеву изгнать агрессора, не переходя на его территорию и не вовлекая армии западных стран в военные действия. Восстановление status quo, на мой взгляд, действительно стало бы событием, приносящим "мир нашему поколению", в то время как любые договоренности с Путиным могут принести их инициаторам только заслуженное презрение потомков.

Попытки заставить Украину пойти на пересмотр своих границ, признать существование на формально своей территории каких-то "автономий" или "народных республик" – это мера, которая не может принести устойчивого мира. Мюнхен показал, что диктатора, бредящего мечтами о мировом господстве или о восстановлении давно почившей империи, умиротворить невозможно. Однако, слава богу, сегодня мир не находится в "мюнхенской" ситуации – он куда более готов к отражению атаки гораздо менее грозного агрессора. Поэтому попытки поиска компромисса выглядят не "новым "Мюнхеном", а чем-то намного более позорным, чем "Мюнхен".

Источник: republic.ru