Киевлянка Хорошунова в дневнике 1941 года: В шесть утра передача по радио началась с лозунга: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" на немецком
17 сентября 1941 г., среда
Весьма оживленно в городе. Кольцо сомкнулось, оно все сжимается. Войска все сдвигаются к Киеву. Начальники, которые хотели выехать, все вернулись назад. Всех раненых, направлявшихся в Полтаву, Прилуки, Лубны, всех привезли в Киев. Только в одной детской больнице возле Зоологического сада их 1,5 тыс. человек.
Все продукты свозят в Киев. Свозят и все снаряды. По городу носятся машины. Чувствуется возбуждение во всем.
Увеличились очереди за хлебом. Теперь работающие получают по 500 грамм, а остальные по 300. Вчера в районе вокзала и Красноармейской хлеб привезли лишь вечером. Сегодня по городу магазины продают сливочное масло.
Все еще строят заграждения перед витринами магазинов. Уже многие из них забиты снаружи досками доверху и засыпаны внутри песком. Свозят доски и во дворы. Говорят, что будут забивать окна нижних этажей. Киев превращается в крепость. Те, кто возвращается или приезжает в Киев, удивляются тому, что жизнь внешне идет нормально, несмотря на непрекращающуюся перестрелку. Вчера ночью снаряды попали в ТЭЦ, в мост, что идет к Соломенке, на улицу Саксаганского №2, на Степановскую и в другие места. Всех не знаю, да их и не перечислить. Пока никто не говорит о попаданиях в большие заводы "Арсенал", "Большевик", "Ленинская кузница". Надеюсь, что они целы, наши заводы.
Откуда-то пронесся слух, что немцы объявили нам ультиматум: сдать Киев или его будут бомбить
На Сталинке и Соломенке большие разрушения. Вчера днем меньше стреляли и далеко. И сразу же откуда-то пронесся слух, что немцы объявили нам ультиматум: сдать Киев или его будут бомбить. И на размышление якобы был дан целый вчерашний день. Но размышления, по-видимому, не было. Как стреляли позавчера, так и вчера, только дальше и меньше. А ночью вчера стреляли близко через равные получасовые промежутки. В школах вчера было по четыре-пять человек в классе. О том, что наша связь с внешним миром прекращается, свидетельствует отсутствие почты и, главное, газет. Вчера в городе была только "Пролетарская правда", клише которой, очевидно, готовится в Киеве.
Пишу в магазине. Против обыкновения уже больше часа никого из покупателей нет.
Фото: starkiev.com
Что-то произошло с радио. Вчера оно играло целый день, как обычно, а сегодня утренние передачи начались и окончились очень странно. В шесть часов утра обычная передача вдруг началась с лозунга: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" на немецком языке. И голосом другого диктора, не того, который обычно говорит. Затем заговорила Москва, опровергая немецкие сообщения о том, что еще 3 числа они заняли Брянск. Окончилось опровержение сообщением о больших потерях немцев под Брянском. Вдруг на полуслове радио замолчало. И молчит совсем до сих пор. Ни одного звука не доносится из репродукторов.
Сейчас 12 часов дня. Испортилось ли наше киевское радио или какие-нибудь другие причины заставили его умолкнуть?
Вчера на Сенном базаре будто бы подняли листовки, в которых немцы обращаются к красноармейцам с предложением сдать Киев, чтобы не губить жен и детей
Вчера на Сенном базаре будто бы подняли листовки, в которых немцы обращаются к красноармейцам с предложением сдать Киев, чтобы не губить жен и детей, потому что иначе они будут разбивать город. Но мы знаем, что Киев еще никто не собирается сдавать. И хотя готовятся, может быть, страшные события, сейчас радостное чувство, что мы не сдаемся. А стреляли утром страшно. В течение часа орудия громыхали ураганным огнем. Выстрелы сливались в один перекатывающийся гул. И трудно было разобрать, откуда стреляют. Казалось, отовсюду.
Ребята снова не пошли в школу, хотя эта упорная канонада окончилась к восьми часам утра, и теперь стреляют не очень часто, но близко.
Слышны разрывы в стороне Сталинки и Печерска. Но жизнь по-прежнему идет своим чередом. Мчатся машины и громко шумит очередь, которая заняла весь тротуар.
Сейчас потеплело, а ночью было холодно, морозно. Светит солнце, и пока выстрелы далеко, на них никто не обращает внимания.
Сегодня покупателей мало, но они все же приходят. Один сказал: "Пришел посмотреть на храбрую женщину, которая не боится сидеть в магазине в такое беспокойное время". Он же сообщил, что только что разорвался снаряд в ограде Софийского собора.
Фото: retrobazar.com
Снова готовим мешки №1. Очевидно, в любую минуту может наступить момент, когда надо будет засесть в подвал. И неизвестно, можно ли будет выйти из него. А что такое происходит вообще – определить невозможно. На что рассчитывают руководители армии?
Говорят, что Буденный был в Прилуках. Значит, теперь он, наверно, будет в Киеве. И что на помощь нам идет Тимошенко с полуторамиллионной армией. Вообще же мы, как и все время, ровно ничего не знаем. Не могу себе представить, чтобы допустили гибель такой большой армии, которая оказалась в кольце возле Киева. И думаю, что все-таки пробьются. И наше осадное положение не окончательно.
Ближе разрывы, и улица делается беспокойнее. Некоторые прохожие бегут. Но большинство идет медленно. А очередь за маслом стоит.
Радио молчит. Выстрелы все на одинаковом расстоянии, слышны с перерывами в полминуты или подряд.
Очень ли ощущается паника? Скорее, нет. Лица встревоженные, серьезные, и много веселых, смеющихся лиц. Где-то очень близко разорвался снаряд. Задребезжали стекла. Задрожали руки.
Тревожно в библиотеке. Там боятся снарядов оттого, что немцы будут нащупывать батареи в Николаевском парке и Ботаническом саду.
Через час пойду к ним.
Предыдущая запись в дневнике – от 16 сентября.
Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.
За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.