Дочь Березовского: Мне кажется, папу отравили так, чтобы всем казалось – он в депрессии, а в итоге убили, чтобы все поверили в самоубийство
Пять лет назад в особняке в 40 километрах от Лондона был найден мертвым 67-летний бывший российский олигарх и медиамагнат, один из ярчайших и активных критиков путинского режима Борис Березовский. Следствие склонялось к версии самоубийства. В марте 2014-го английский суд, исследовавший обстоятельства гибели бизнесмена, вынес открытый вердикт о невозможности достоверно установить обстоятельства смерти беглого олигарха. В эксклюзивном интервью основателю издания "ГОРДОН" Дмитрию Гордону старшая дочь Березовского Елизавета рассказала историю жизни своего отца, о том, каким он был с родными и близкими, о нестыковках в следствии, а также объяснила, почему категорически не верит в версию о самоубийстве.
Мама была невероятной красавицей, а папа красивых женщин всегда любил
– Лиза, я с большим уважением относился к твоему отцу Борису Абрамовичу Березовскому. Мне дважды посчастливилось видеться с ним в Лондоне, долго и подробно общаться. Это были незабываемые встречи, во многом пророческие: то, что он говорил и о России, и о Путине, и о себе, странным образом сбывается...
– Спасибо! Когда ты обратился ко мне с предложением встретиться и побеседовать, это единственный раз, когда я согласилась: именно потому, что ты у моего отца брал интервью. Я так рада, что эти две программы были сняты, благодаря им я снова могу видеть папу живым! И сделаны они потрясающе естественно, я больше не видела передач, где папа был бы настоящим. У тебя он абсолютно такой, как есть, и мне кажется, люди должны судить о нем именно по таким программам.
– Твоя мама Нина Васильевна и твой отец познакомились, будучи студентами Московского лесотехнического института. Каким же образом их в не самый престижный в Москве вуз занесло?
– Мама пошла учиться в этот институт, насколько я понимаю, потому что он находился в подмосковных Мытищах, недалеко от того места, где она тогда жила, а папу не приняли в МГУ на мехмат: с такой национальностью, как у него, туда тогда никого особо не брали. Хотя папа и хорошо сдавал вступительные экзамены, на последнем его все равно зарубили, поставив двойку по математике.
В итоге папа учился в довольно странном месте. Таких студентов, как он, которых никуда не брали, нужно же было куда-то девать, да и преподавателей таких же...
Лесотехнический институт был тогда одним из таких пристанищ, и папа в результате получил там прекрасное образование. На мехмат в МГУ он все же потом поступил, но уже в аспирантуру.
– Родители рассказывали тебе, как, при каких обстоятельствах познакомились?
– Подробностей я не знаю. Знаю только, что они встретились в институте. Мама была невероятной красавицей, а папа красивых женщин всегда любил...
– ...да и сам чертовски харизматичен был...
– (Улыбается). Да, поэтому не удивительно, что вскоре они поженились.
– У папы уже в ту пору, по воспоминаниям мамы, задатки делового человека, который знает, как семью содержать, были?
– Я родилась через два года после их свадьбы, и в нашей семье было достаточно четкое распределение обязанностей: дом лежал на маме, а основное зарабатывание денег – на папе. Если же родители брали на себя несвойственные им обязанности, то это обычно достаточно печально заканчивалось.
К примеру, если мама посылала папу со списком за продуктами, то папа возвращался, потратив все деньги в булочной (это был ближайший к нам магазин). Папа очаровывал продавщицу и очень довольный приносил кучу дефицитных пастилы и зефира, но затем целую неделю мы были вынуждены питаться только сладостями.
Переосмысление всего, что для меня делал мой папа, началось со случайного разговора с одноклассницей
– Первое свое ощущение отца ты помнишь? Каким он тебе с самого раннего детства запомнился?
– Совсем первое – нет, не помню. Ну, во-первых, папа был очень кудрявый, у него были густые кудрявые волосы, а во-вторых, он очень увлекался наукой, и у нас дома было всегда много каких-то молодых ребят, которые до утра сидели и что-то обсуждали, спорили. Еще папа был очень увлечен большим теннисом, а если он чем-то увлекался, то это было серьезно.
Рядом с нашей дачей находилась спортивная база клубa "Спартак" с хорошими кортами, и папа проводил там почти все время, когда мы были на даче. Мама выдавала ему с коляской меня, потом еще сестру, и он нас на целый день забирал. И мое первое воспоминание, наверное, как моя маленькая сестра сидит в коляске, а я гуляю рядом с кортом. Этой теннисной страстью папа и соседа нашего заразил, который потом стал тренером по теннису, но так, как папа теннис любил... Я больше такого среди непрофессионалов не встречала.
– Борис Абрамович теплым, семейным, домашним был человеком?
– Да, других вариантов даже не представляю.
– Как он тебя воспитывал?
– На самом деле мне в то время казалось, что он очень мало нам с сестрой внимания уделяет и вообще нашим воспитанием не занимается. Я достаточно долго так думала и по-другому на это начала смотреть только лет шесть назад.
Встретила случайно на Шри-Ланке одноклассницу: 31 декабря, на закате, на берегу океана. Ну и мы, конечно же, тут же сели в ближайшем кафе и стали с ней обо всем на свете разговаривать, потому что друг друга лет 15 не видели.
Сидим, болтаем, и вдруг она выдает: "Ну так, как тобой и Катей ваш отец занимался, больше никто своими детьми не занимался".
Я так удивилась! Мне-то, наоборот, казалось, что всеми занимаются, а нам очень мало времени уделяют, а она говорит: "Это был единственный папа, который посещал родительские собрания". И это действительно правда: все школьные дела лежали на папе. "Я помню эти потрясающие дни рождения, которые вам папа организовывал", – и только тогда я вспомнила, что папа этим занимался...
– Это дома происходило?
– Да, но я вообще не помню, какие у меня дни рождения были! Затем она еще одну историю напомнила: однажды все девятые и десятые классы, то есть четыре старших класса нашей средней школы, послали зачем-то летом в колхоз. Это был чудовищный колхоз, миллионер по задолженности, мы жили в каких-то свинарниках, в нечеловеческих условиях. То, чем кормили, есть было невозможно, это не шло ни в какое сравнение даже с едой в пионерлагере. Ко всему прочему этот колхоз находился далеко от Москвы, но не в Подмосковье, а в нескольких часах езды на машине, и папа обзвонил всех родителей, собрал посылки для всех детей и привез нам. При том, что он никогда ни в каких родительских комитетах не состоял...
– ...и наверняка был постоянно занят...
– Да, но вот когда уже SOS, на первый план выходил именно он. Весь этот разговор происходил, когда папа был еще жив, и я, если честно, только тогда вдруг поняла, какую огромную роль он в моей жизни играл, и всегда, когда было нужно, появлялся...
– ...и реагировал...
– Да. Какое-то переосмысление всего, что для меня делал мой папа, началось именно вот с того случайного разговора с одноклассницей.
Путин очень хотел, чтобы папу звания членкора лишили, но Российская академия наук на это не пошла
А еще вспоминается, как папа любил брать нас с сестрой на прогулки и рассказывать разные истории. Даже не истории, а притчи, и я до сих пор многие из них помню. Например, однажды мы пошли гулять вдоль речки на даче, и он рассказывал об Иисусе Христе – всю его историю, как настоящую.
– Сколько вам лет тогда было?
– Мне, наверное, где-то семь, а Кате, соответственно, лет пять, во всяком случае про христианство я тогда еще ничего не знала. Причем папа не сказал, что это религия, что теперь в Христа верят, просто рассказал, как он родился, какие чудеса творил и как все это печально закончилось... До сих пор помню, как я тогда плакала, долго потом эта грустная история из головы не выходила. Я считаю, что это потрясающе: так рассказать библейскую историю, что ты просто плачешь.
A если папа видел какой-нибудь интересный хороший фильм, то потом он его нам с сестрой пересказывал. Приходил по вечерам к нам в комнату, когда мы уже в кроватях лежали, и несколько вечеров подряд очень подробно картину пересказывал.
Например, после поездки в США он нам пересказал "Однажды в Америке", причем в таких подробностях, что когда много лет спустя я эту ленту увидела, это было абсолютно...
– ...узнаваемо...
– ...то, что я себе представляла! Часто бывает, что сначала ты книжку читаешь, а потом фильм по ней видишь, и тебя либо картина, либо книга разочаровывает, ты все по-другому себе представлял, а тут на экране все было абсолютно точно, как папа рассказывал.
– Тебе, кстати, не кажется, что Борис Абрамович мог абсолютно спокойно и органично одним из героев "Однажды в Америке" стать?
– (Улыбается). Ну это, безусловно, ему очень близко...
– ...его история...
– ...и я на самом деле очень эту картину люблю...
– Прекрасное кино!
– Шикарное и совершенно вне времени.
– Мало того – абсолютно российский фильм!
– Ну да, если у них это про 30-е годы Америки...
– ...то в России – про 90-е...
– Еще когда папа из-за границы приезжал, он очень подробно рассказывал и показывал нам, что там происходит. Помню, например, как он однажды привез из поездки в ФРГ меню, похожее на старинный свиток, из какого-то немецкого ресторана и подробно описывал старинный полуподвал, какую музыку там играли, какое пили вино, то есть даже какие-то такие мелочи…
Вообще, в течение жизни он очень любил короткие интересные истории рассказывать. Про Сахарова, например, как его из Академии наук исключить пытались...
– ...когда академики голосовать отказались...
– Ты знаешь об этом, да?
– Ну да...
– А почему отказались тоже знаешь? В общем, если коротко, когда вопрос об исключении встал, один из академиков сказал: "В принципе, мы можем, конечно, Сахарова исключить, и истории такие случаи известны..."
– В Германии это уже было...
– Ну да, Эйнштейна же из немецкой академии наук исключили. После этого вопрос был снят. Мне это папа еще в школе рассказывал и, разумеется, не знал, что следующий такой прецедент произойдет с ним через много лет. Папа был членкором, а академики и членкоры – это пожизненные звания. И вот следующим после Сахарова был как раз папа – лет через 20, получается. Путин очень хотел, чтобы папу звания членкора лишили, но Российская академия наук на это не пошла, что тоже, я считаю, поступок.
Родители считали, что есть вещи поважнее телевизора. Поэтому у нас с сестрой совершенно отсутствует привычкa к телевизору
– Скажи, а достаток в вашей семье был? Вы в отдельной квартире жили или все-таки, как многие тогда, в коммуналке?
– Нам, в принципе, наверное, повезло, потому что с самого начала, когда родители поженились, у них была своя квартира. Потом, когда я появилась, они съехались с дедушкой и бабушкой – папиными родителями, затем сестра родилась, и мы, шесть человек, жили в четырехкомнатной квартире на Ленинском проспекте, в прекрасном зеленом районе, недалеко от бабушкиной и папиной работы...
– Таким образом, богатым Борис Абрамович стал рано...
– Ну я бы не сказала, что это богатство...
– По тем временам?
– У нас просто хорошие, нормальные условия были. Я училась в английской спецшколе и, поскольку это район Академии наук, там было много детей, у которых папы или дедушки академики, и я чем-то средним себя ощущала: у кого-то было меньше достатка, но у многих гораздо больше, чем у нас.
– Какие подарки Борис Абрамович детям, тебе, в частности, дарил? Ты их запомнила?
– Если папа что-то доставал или за границей покупал, сразу же это все дарил...
– ...повода не ждал?
– Не мог ждать и, например, на дни рождения и Новый год мы не так много подарков получали, больше, когда он из поездок возвращался. Все подарки кучей сваливались на нас с Катей. Кроме одежды, он обычно привозил какое-то невероятное количество книг. Я, например, помню, как мы однажды вернулись с мамой с дачи, папа из Болгарии должен был приехать, я захожу в комнату и вижу, что вся моя кровать книжками усыпана. Вся! Множество книг и одно платье (улыбается).
– Но здорово, кстати, приоритеты так расставлялись, да?
– С платьями не всегда, конечно, так было, но и вот так, жестко, бывало. Правда, я очень любила читать, поэтому не расстраивалась. С книгами вообще отдельная история. Папа никогда, даже будучи уже состоятельным человеком, ничего не коллекционировал. Но всю жизнь обожал читать, покупать и дарить книги. И очень многие знали об этом папином увлечении.
Например, однажды, еще в советские времена, папин друг Леня Богуславский случайно оказался в Будапеште в то же самое время, что и папа. Совершенно не зная, где папа остановился, просто пошел его искать в самый крупный книжный магазин и действительно там его нашел. Разумеется, у нас в доме была хорошая библиотека с массой запрещенной литературы и, конечно же, все произведения папиного любимого писателя Набокова.
– Итак, детство твое с книжками прошло. Я даже слышал, что у вас, в обеспеченной семье, телевизора не было...
– Не было, но по другой причине. Вначале, когда мы жили с бабушкой и дедушкой, он был, но когда мне было шесть лет, они купили кооперативную квартиру недалеко от нас и забрали его с собой. После этого родители считали, что есть вещи поважнее телевизора. Ну то есть, когда деньги появлялись, они принимали решение, что лучше, к примеру, купить новую, хорошую мебель, а телевизор подождет. И мне, наверное, лет 14 было, когда какой-то маленький телевизор мы наконец купили, поэтому у нас совершенно отсутствует привычкa к телевизору – и у меня, и у моей сестры.
По поводу покушений не помню, чтобы папа унывал. У него были ожоги лица, руки были обожжены, во время взрыва осколок стекла попал в глаз, но папа пребывал в прекраснейшем настроении!
– Удивительный парадокс: человек, который спустя годы фактически ОРТ, нынешний "Первый канал", создал, подспудно, подсознательно одурманивать своих детей телепродуктом, наверное, не хотел...
– Ну, во-первых, когда у нас телевизора не было, еще советская власть была...
– ...но мозги она промывала тоже по-взрослому...
– ...и тогда, мне кажется, особо и смотреть было нечего, а по поводу ОРТ я с ним разговаривала. Я, конечно же, его не смотрела. Правда, я никакое телевидение не смотрю...
– У тебя до сих пор зомбоящика нет?
– Есть, но к антенне он не подключен (смеется). Я последний раз по телевизору открытие Олимпиады в Лондоне смотрела, и только потому, что ко мне английские друзья приходили, и вот для этих гостей какой-то специалист специально антенну налаживал.
– О чем же вы с отцом по поводу ОРТ говорили?
– У меня был вопрос: почему так мало использует телевидение в просветительских целях? Папа ответил, что сначала необходимо было завладеть аудиторией, и когда уже все наладится...
– ...воспитывать начинать...
– ...да. Кстати, когда телевизор у нас наконец появился и видеомагнитофон в придачу, папа привез из США кучу видеокассет, на которые записал американские телепрограммы. Там было много часов MTV, целые сезоны различных передач. Он просто хотел, чтобы мы сели и посмотрели, как выглядит телевидение, что смотрят люди...
– ...на загнивающем Западе...
– ...да. Что-то было интересным, что-то нет, но он хотел показать разное и как можно больше, чтобы сложилось общее впечатление.
– Каким человеком Борис Абрамович был? Вот в нескольких словах: чем выделялся, чем от других отличался?
– Во-первых, он был невероятно позитивный всегда.
– Не унывал, да?
– Вообще никогда! Были моменты, когда просто молчалив бывал, если кто-то близкий умирал, например...
– ...или после покушений...
– ...вот по поводу покушений даже не помню, чтобы он унывал. Например, когда было первое...
– ...когда его Mercedes взорвали...
– ...да, мы с сестрой в тот момент были в Англии и папу где-то месяц тогда не видели, с ним было невозможно выйти на связь. Мобильных телефонов тогда еще не было, и он старался, чтобы никто не знал, где он находится, и только где-то месяц спустя его помощник сказал, куда мы можем прилететь.
Летели какими-то мудреными путями и попали в итоге в Италию. Нас встретили в маленьком аэропорту и отвезли на набережную в какой-то деревушке, где в кафе за столиком нас ждал папа, и выглядел он как настоящий Кот Базилио. Поскольку у него были ожоги лица и ему нельзя было бриться, у него была щетина, а поскольку руки тоже были обожжены, на нем были белые медицинские тряпичные перчатки с обрезанными кончиками. Образ гармонично дополняли маленькие круглые солнцезащитные очки, которые он вынужден был тогда после операции постоянно носить: во время взрыва осколок стекла попал в глаз, но папа пребывал в прекраснейшем настроении!
– Выжил!..
– Вполне вероятно, в день покушения все по-другому было, но мы-то его тогда не видели...
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону, 2012 год.
– Еще в 94-м с этой историей, которая называется страх, я навсегда расстался. Напомню: тогда, 7 июня, на меня покушение было совершено, в результате которого сидевшему в 15 сантиметрах от меня водителю голову оторвало...
– На ваших глазах?
– Ну, нет, я этого не видел, потому что был просто в шоке... Все произошло мгновенно: рядом автомобиль с управляемой противотанковой кумулятивной гранатой взорвался, тепловой удар последовал, температура резко повысилась, и я начал гореть. Соображал, между прочим, несмотря на шок, стремительно. "Останусь в машине, – подумал, – сгорю наверняка, выйду – начнут стрелять", но все-таки мой водитель сам погиб, а меня спас, потому что забыл в очередной раз дверь на замок закрыть – я ее просто открыл и вышел.
Когда сестре было лет пять, папа у нее спросил, кого она любит больше всего на свете, и моя сестра, не задумываясь, сказала: "Дедушку Ленина!" Папа не разговаривал с ней неделю
– Итак, он неунывающим был – раз, позитивным – два...
– ...а еще очень харизматичным: им абсолютно все увлекались, очаровывались – всегда и везде. В гостинице, в ресторане, где угодно он мог расположить к себе незнакомых людей, сразу какую-то солнечную, яркую атмосферу создавал. Ну и потом, с ним всегда было интересно разговаривать на совершенно разные темы.
– Каким же ваше общение было: отца и дочери или двоих друзей? Он с тобой с позиции опыта, прожитых лет или просто на равных беседовал, а может, тоже у тебя чему-то учился?
– Не знаю... По-разному... Многие говорили, что только я и бабушка могли сказать ему все, что думают, и он выслушивал... Конечно же, он был достаточно строгим, и если какие-то нехорошие поступки я совершала, очень его боялась (улыбается).
– И наказать мог?
– Во-первых, очень сильно. Если что-то плохо я делала, он на это реагировал, причем следующим образом: каким-то ужасно холодным становился, мог долго со мной не разговаривать, это было страшно.
– Кричал?
– Нет, но в доме сразу очень неприятная, холодная атмосфера...
– ...витала...
– ...да, причем из-за каких-то вещей он мог долго не разговаривать.
– Долго – это сколько?
– Неделю, например, и иногда это были действительно нехорошие поступки, а иногда – достаточно смешные. Помню, когда сестре было лет пять, папа у нее спросил, кого она любит больше всего на свете, и моя сестра, не задумываясь, сказала: "Дедушку Ленина!" Папа все-таки наводящий вопрос задал: "Ну а меня, маму?", – на что Катя ответила: "А вас после дедушки Ленина".
Папа не разговаривал с ней неделю, с сестрой пятилетней: она рыдала, мама тоже, но он был совершенно непреклонен. Обычно нас все-таки не за такие вещи наказывали, и я до сих пор не знаю, насколько он был прав или не прав тогда с Катей, но, видимо, таким образом хотел эту дурь раз и навсегда из головы вышибить...
– Он уже тогда все понимал, да?
– Конечно, и, мне кажется, многие понимали. У него была своя, очень четкая, позиция, как ко всему этому относиться.
Когда мне было 17 лет, родители, не вытерпев моего поведения, выгнали меня из дома, поэтому свидетелем их развода я не была
– Отец с мамой много лет прожили...
– Около 20 лет.
– А почему расстались? Они тебе когда-нибудь об этом рассказывали? Как это вообще происходило: отец просто сказал, что уходит?
– Ну, какие-то детали я знаю, но выносить их на публику, наверное, не нужно, тем более что это не на моих глазах происходило. Когда мне было 17 лет, родители, не вытерпев моего поведения, выгнали меня из дома, поэтому свидетелем их развода я не была. Мне было понятно, что они очень разные люди, с разными интересами...
– Юношеский брак просто ранний...
– Не поэтому, просто они очень разные. При этом у них всегда были и на всю жизнь остались очень вежливые...
– ...дружеские отношения...
– ...да.
– Развод болезненный был?
– Очень спокойный: разошлись и дружить продолжили. И часто такие праздники, как день рождения или Новый год, справляли вместе.
– Как же твои отношения с отцом дальше складывались? Спрашиваю об этом, потому что знаю: ты не просто старшей его дочерью была, а самой любимой...
– Я никогда так не думала. Слышала от кого-то, но сама этого не знала, а несколько лет назад папа сказал, что моя сестра Катя, которая на два года младше меня, по менталитету ему ближе всех. По тому, как они думают, они и вправду похожи. Сейчас я за сестрой наблюдаю, вижу, какая она рассудительная, правильная, прислушиваюсь к ее советам.
– Как отнеслась ты к тому, что твой папа большой политикой стал заниматься? Вроде ученый, доктор наук, серьезный, состоявшийся человек – и вдруг политика?
– Ну, еще до политики он занялся бизнесом, и в тот момент это было достаточно логично. Перестройка, открывались новые возможности, люди...
– ...колоссальные состояния начали делать...
– ...нет, прежде всего вещи, которые раньше были невозможны. Папа в какой-то момент начал говорить, что бизнес у него лучше, чем наука, получается (хотя в науке у него все было прекрасно) и что если бы он сразу жил при какой-то другой системе, не занимался бы наукой. Ну а затем весь бизнес ему в какой-то момент надоел и стала интересна политика, то есть это, безусловно, не из корыстных целей было, а именно для того, чтобы с идеями работать, с людьми, что-то в своей стране менять. Это его намного больше увлекло, и потом бизнес его вообще перестал интересовать, совсем.
Папа сказал: "Смотрел распечатки из банка, в этом месяце больше всех в семье потратила ты". Я за месяц $100 тысяч израсходовала
– Когда первые большие заработки пошли, дочерью очень богатого человека ты себя ощутила, в жизни твоей что-то от этого изменилось, приоритеты, может, сместились?
– Нет, приоритеты уж точно прежними остались. Конечно же, я была в курсе, что являюсь дочерью очень богатого человека, но как-то старалась своей жизнью жить, чтобы и положительные, и отрицательные вещи не очень на мне отражались. Жилье я много лет снимала, дорогих вещей у меня не особо много было. В какой-то момент папа наконец купил мне квартиру, одну из лучших в то время в Москве...
– ...300 квадратных метров...
– То ли 300, то ли 200, в первом в Москве кондоминиуме, с соседями типа Потанинa. Но где-то через полгода эта квартира сгорела, и долгое время опять у меня своего жилья не было. Вместе с тем у меня была кредитная карточка вообще без ограничений, охранник и водитель, что, признаюсь, было очень удобно.
– Хм, а что значит "вообще без ограничений"? Если бы ты миллион долларов захотела потратить, он там был?
– Наверное, не знаю... У меня по поводу этой карточки только один разговор с папой был. Однажды он сказал: "Я смотрел распечатки из банка, в этом месяце больше всех в семье потратила ты". А я тогда за месяц $100 тысяч израсходовала.
– На что?
– Некоторые покупки действительно глупые были. Например, в Нью-Йорке, в одном из самых дорогих магазинов, не могла выбрать между двух шуб, поэтому обе купила, хотя вообще не особо-то шубы и ношу.
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2012 года.
– Детям вы прежде всего в получении образования помогаете или финансами тоже? Если они просят, к примеру: мне нужно столько-то – сразу выкладываете или нет?
– Вообще-то, к деньгам и к проблеме "деньги – дети" я пережил разные стадии отношения.
– Интересная тема...
– Чрезвычайно, и я все больше и больше прихожу к выводу, что великие американские бизнесмены...
– ...которые чадам, как правило, не дают ничего...
– ...которые сейчас проводят кампанию за отмену наследства как института и фундаментально ограничивают своих детей, абсолютно правы. Дело в том, что человечество достигло такого уровня (по крайней мере, западная цивилизация), что все насущные проблемы (я имею в виду хлеб, крышу над головой и одежду) минимальными усилиями разрешимы, поэтому мне этот подход представляется правильным. Это не значит, что так поступаю и я, – просто все более склоняюсь к тому, что ребенку надо дать образование и пустить его в свободное плавание, потому что научить, как жить, невозможно – ну нереально! Сквозь стены проходить нужно самому научиться – ничто собственного опыта тут не заменит.
Папа и меня так воспитал, и сам имел такую установку: его вообще ничье мнение о себе, кроме собственного, не интересовало
– Начало политической карьеры твоего отца очень ярким было, он вообще человек яркий, с моментальной реакцией – постоянно идеи продуцировал: новые, свежие... Из начала его политической карьеры ты что-то запомнила: выступления по телевизору или, может, травлю, которую против него организовывали?
– Честно? Нет, не запомнила. Выступлений по телевизору никогда не видела, и этот конкретный момент не помню, потому что для меня его переход из бизнеса в политику был очень органичным, и я даже не могу вспомнить год, когда все это произошло. Например, приобретение ОРТ – что это, бизнес или политика?
– И то, и другое...
– Поэтому и ответить на твой вопрос я не могу.
– Политические события в России отец с тобой обсуждал?
– Иногда, но обязательно в какой-то такой очень естественной манере, то есть если я, например, к нему заезжала и ему было что интересное рассказать, но это обязательно должно было быть именно как история интересно, а не просто кто-то кому-то что-то сказал...
– Я совершенно уверен в том, что в мировой истории начала XXI века твой отец определенную роль сыграл, потому что именно он на трон российский, к власти, Владимира Путина привел, а это целый ряд важнейших событий предопределило. Журнал Forbes назвал в свое время Бориса Березовского крестным отцом Кремля, а мы знаем, что в России так называемая семибанкирщина существовала, и на вторых президентских выборах Ельцин победил неслучайно, имея вначале рейтинг 6%. Под руководством Бориса Абрамовича крупнейшие банкиры и олигархи собрались, на алтарь победы Ельцина огромные средства бросили, и эту победу в абсолютно проигрышной для Бориса Николаевича ситуации обеспечили. Ты понимала, что твой отец непосредственно на политику огромной ядерной державы влияет?
– Понимала и про эту конкретную ситуацию знала. Папа приложил огромные усилия, чтобы прекратить междоусобные распри, убедить непримиримых оппонентов: удастся что-то сделать, только если все объединятся.
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2007 года.
– ...Главным творцом победы в 1996-м был сам Ельцин. Да, безусловно, люди, которых он отбирал, на которых и сделал ставку, ему помогли... Обычно ведь как говорят: "Короля играет свита", – но при этом почему-то забывают, что свиту выбирает король, это от его воли зависит, какая она...
Ельцин собрал команду, где было много талантливых людей, и вместе с ними на демократических – я это подчеркиваю! – выборах победил Зюганова. Да, с массой оговорок относительно того, насколько демократические они были, но самое главное, против чего не может возразить никто: не танки решали вопрос о том, кто станет президентом, не прокурорские запросы и не политические убийства – все-таки это была борьба двух противоположных идей, которую общество обсуждало абсолютно открыто.
– Многие мои собеседники говорили, что Борис Абрамович, безусловно, велик, но ужасен, демонизировали его. Например, Александр Васильевич Коржаков, руководитель службы безопасности Ельцина, чуть ли не виновником всех российских бед его считал. Понимала ли ты, что твой отец демонизирован, и был ли он на самом деле великим и ужасным?
– Я слышала, что многие его таким вот демоном представляли, но мне казалось, папа сам хотел, чтобы некоторые его в таком образе видели, во всяком случае никогда против этого сильно не возражал. Мне как-то ни жалко не было, ни обидно. На самом деле он и меня так воспитал, и сам имел такую установку: его вообще ничье мнение о себе, кроме собственного, не интересовало.
– Любопытно...
– Да, но если у тебя такая установка, ты должен сам очень критично к себе относиться, а с другой стороны, тебя никто не может обидеть, особенно тот, кого ты не уважаешь, а если уважаешь – прислушиваешься...
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2007 года.
– Расхожее мнение существует, что с середины и до конца 90-х всеми интригами и политическим курсом Кремля именно Борис Березовский руководил – вы с этим согласны?
– Нет, никогда не плел я интриги, а (хотя на это имеется масса возражений со стороны моих недоброжелателей или врагов) занимался большой политикой. Именно эта последовательная позиция на протяжении без малого 15 лет вызывала с их стороны раздражение и даже бешенство, тем более что в стратегических оценках развития событий и в России, и на постсоветском пространстве в основном прав оказывался я – прогнозы мои реализовывались.
Совсем готовой к покушению быть нельзя, пребывала в каком-то нервозном состоянии. Иногда, если в Москве с папой куда-то шла, сознавала, что в большей опасности нахожусь
– Мне фильм Павла Лунгина "Олигарх" очень нравится, который, на мой взгляд, исключительно точно происходившее на территории бывшего СССР в "лихих 90-х" отражает. Считается, что прототипом главного героя Платона Маковского, которого блестяще Владимир Машков сыграл, был Борис Абрамович Березовский. Я разговаривал с ним об этом, даже спрашивал, не финансировал ли он эту картину, он сказал, что нет, но, в общем-то, мягко согласился с тем, что действительно прототипом был. Смотрела ли ты "Олигарх" и похожи ли, на твой взгляд, судьбы отца и Платона?
– Не могу ответить на этот вопрос, потому что видела фильм очень давно, и он, кстати, мне не понравился, поэтому смотрела его одним глазом.
– На твоего отца несколько покушений было, после которых он, в общем-то, выжить не должен был, но выжил. Ты понимала, что его в любую минуту убить могут?
– Понимала, но после первого покушения папа сам считал, что ему дана еще одна жизнь, и очень это ценил, к этому уже как к бонусу относился. Поэтому, видимо, был готов к тому, что жизнь может оборваться в любой момент.
– А ты к этому готова была?
– Ну, совсем готовой к этому быть нельзя, но, конечно, все время пребывала в каком-то таком нервозном состоянии. Иногда, если в Москве с папой куда-то шла, сознавала, что в большей опасности нахожусь...
– ...тоже мишенью являешься...
– ...в принципе, ощущала, что и моя жизнь уже немного больше в опасности, просто из-за того, что я его дочка. Но должна была это принять: другого выбора не было.
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2007 года.
– "Просто в одну секунду я отчетливо понял, что только один есть вариант – рискнуть и из автомобиля выскочить. Рывок наружу и... Слава богу, никто не стрелял... Первое, что я спросил: "Как остальные?" Сказали, что с водителем очень плохо (что ему голову оторвало и он на месте погиб, от меня тогда скрыли).
– Состояние испуга, шок – что испытали?
– Трудно ответить... (Пауза). Наверное, был шок. Возможно, испуг тоже, но после того, как из машины выбрался и под пули не угодил, он быстро прошел. Потом мутная медицинская история в Первой городской больнице была. Поначалу везти в ЦКБ хотели, но я-то знал, что лучшие врачи не в "кремлевке", а там, где приличную практику каждый день имеют. Позже, когда понимание того, что же случилось, пришло, я, как любой в такой ситуации человек, перед банальным выбором оказался: что делать дальше?
– Продолжать начатое или...
– Или в угол забиться и жизнь свою изменить, или спасение как подарок судьбы принять и прежним курсом следовать – просто жить, жить... В общем, я выбор сделал и нисколько о нем не жалею (несмотря на то, что и после этого уже много чего произошло)...
– Сколько всего на вас покушений совершено?
– Вообще-то я не считал, хотя... Серьезных – пять.
Несколько раз чувствовала, что за мной следят, после того, как папа из России уехал, ощущала, что мне опасно туда возвращаться
– Подобраться к такому человеку, как Борис Березовский, через его детей могли. За тобой следили?
– Несколько раз чувствовала, что следят, такие периоды были, и после того, как папа из России уехал, ощущала, что мне опасно туда возвращаться. Ну, это какая-то прикольная игра немного была (улыбается).
– Телефоны наверняка прослушивались...
– Да, но это всегда было, поскольку папа за границу ездил, нам с сестрой еще в детстве объяснили: ничего лишнего по телефону не говорить.
– Твои телефоны до сих пор слушают, как считаешь?
– Вполне вероятно, а после папиной смерти связь какое-то время была просто безобразной, и почту в компьютере до сих пор иногда подколбашивает.
– Борис Абрамович наверняка своим детям блестящее образование дал. Где ты училась?
– Вначале 10 лет в английской спецшколе в Москве, в четвертой, той же самой, где папа учился. Мы просто в том же районе жили, где папа в детстве, но меня в ту школу не хотели брать, потому что очень плохо читала. Только из-за папы и взяли, по блату: "Колобок" со слезами на глазах читала и все 10 лет вынуждена была выслушивать, каким хорошим был папа...
– ...и какая плохая ты...
– ...хотя папа был большим хулиганом, но все это почему-то забылось. Потом я училась два года во Втором медицинском институте. Всего два года, но я достаточно хорошо понимаю, как устроен человеческий организм. Ну а потом, когда папа начал зарабатывать первые хорошие деньги, предложил мне вместе с сестрой уехать в Германию – изучать немецкий язык в Гете-институте.
В общем, он нас отправил в маленький город Изерлон в центре Западной Германии. Как раз в тот момент рухнула стена, мы поехали на экскурсию в Берлин, и я поняла: все, хочу жить в этом городе! Сказала об этом папе: у меня новая любовь – Берлин... Папа отрезал: "Ни в коем случае!"
– Почему?
– "Опасный город, я не для того отправлял тебя из России, чтобы ты оказалась в Берлине..." После чего я записалась в берлинский Гете-институт и ждала, пока ни в одном другом филиале института не останется мест, ну и сообщила папе, что я должна либо вернуться в Москву, либо жить в Берлине. После полутора лет в Берлине мы с сестрой поступили в Кембридж и на три года уехали в Англию. Факультеты я опять меняла, вначале изучала экономику и поняла, что это ужасно, невыносимо скучно, а потом перешла на Classics – изучение древнего мира.
– Лиза, а Кембридж – это круто? Действительно выдающееся образование?
– Шикарное! Учиться там очень сложно, три года тебя держат на пределе человеческих возможностей, постоянно дают намного больше заданий, чем возможно выполнить: сколько бы ни делал, все равно недостаточно. Даже если 24 часа будешь учиться и не спать, все равно с полным объемом не справишься.
Вся работа – только с первоисточниками, никаких учебников. Огромное количество клубов на любой вкус (я, например, выбрала кинематограф, хоккей и греблю). Шикарные библиотеки при каждом факультете и колледже, а еще центральная библиотека, где, помимо огромного количества иностранной литературы, есть все книги и журналы, издававшиеся в Англии с XVI века, а любую книгу, начиная с XIX века, можно брать на дом.
Событий было много, члены делегации стали потихоньку выходить из строя. Первый не выдержал Сурков: сказал, что плохо себя чувствует, такой темп невыносим, и попросил в аэропорту его бросить
– Когда твой отец активно в большую политику вошел, у него много соратников, партнеров, друзей появилось. Наверняка с кем-то из них ты общалась, кто тебе из этих людей запомнился?
– Ну, я не так сильно с политиками общалась, чаще всего это были случайные знакомства. Например, как-то раз пересеклась с Виктором Степановичем Черномырдиным и его женой. Это было у папы в гостях на юге Франции. В тот период Виктор Степанович ушел со всех государственных постов и у него с папой завязались теплые, дружеские отношения, которые они оба не могли себе до этого позволить.
Виктор Степанович оказался совсем не тем человеком, что я себе представляла: очень легким и веселым в общении, ничего общего не имеющим с образом серьезного функционера. Но больше всего меня тогда поразило его владение русским языком. Если до этого я думала, что все те известные афоризмы – результат его какой-то необразованности, что ли, то на самом деле все обстояло ровным счетом наоборот: у него был широчайший словарный запас, и все общеизвестные фразы – результат, наоборот, мастерского владения языком и совершенно осознанные шутки.
В другой раз, когда мы с Катей учились в Англии, папа попросил срочно его выручить. В Лондоне, в Барбикане, должен был выступать Мстислав Ростропович с новым произведением Вячеслава Артемова, которое по просьбе Мстислава Леопольдовича оплатил папа. Папа оказался занят и попросил нас с Катей сходить вместо него. Мы с Катей целый день провели вместе с Мстиславом Леопольдовичем: он водил нас по Лондону и показывал свои любимые места, приготовил у себя дома обед, поил нас какими-то разнообразными винами и целый день рассказывал нам о своей жизни. А вечером был концерт и официальный ужин.
Разумеется, я познакомилась со многими членами жюри и лауреатами премии "Триумф", но ярче всего в памяти осталась одна встреча с Андреем Андреевичем Вознесенским: мы сидим на диване в клубе ЛогоВАЗа, он мне показывает свою книгу с картинками и очень подробно, как дедушка внучке, разъясняет видиомы.
А специально знакомил с кем-то, мне кажется, папа лишь однажды. Как-то я заехала к папе в Дом приемов ЛогоВАЗа, а он мне сказал: "Я хочу тебя познакомить с одним человеком". Как-то так он это произнес, что я поняла: что-то сейчас необычное будет, и он меня представил Наине Иосифовне Ельциной. Я ее видела буквально несколько минут, просто папа очень хотел, чтобы мы познакомились.
– Приятная женщина?
– Да, очень. И мне кажется, они были очень счастливой и красивой парой с Борисом Николаевичем.
А когда я много с политиками общалась... Помню, когда папу назначили исполнительным секретарем СНГ и он должен был все...
– ...столицы объехать?
– Даже не столицы – все республики СНГ, но какие-то уже посетил и это была уже одна из последних поездок. Насколько я понимаю, папа был обеспокоен моим загульным образом жизни и хотел немного за мной понаблюдать. В общем, позвонил мне и спросил, не хотела бы я прямо завтра с ним в такую поездку отправиться. Я, конечно же, согласилась, и меня предупредили, что все платья должны быть с закрытыми плечами, потому что мы едем в азиатские республики.
Поездка была очень насыщенной, папа арендовал самолет какой-то швейцарской авиакомпании, была достаточно большая делегация, состоящая из политиков и бизнесменов, и мы делали по два перелета в день. Каждый день вставали в шесть утра, завтракали и вылетали в другой город, там нас встречали, всегда была отдельная машина для папы, черная, и вторая всегда для меня – белая.
Меня встречали с цветами, ко мне всегда были прикреплены какие-то прекрасные женщины, и у меня была своя программа… Я какой-то Раисой Максимовной себя чувствовала (смеется). В одном месте мы ехали на археологические раскопки или могилы поэтов, в другом мне говорили: "Сейчас мы отправимся на фабрику встречаться с ткачихами". Мне все это безумно нравилось и казалось нереальным, фантастическим, а каждый вечер я наконец видела папу...
– ...на приеме...
– Это всегда был закрытый ужин, на котором присутствовало 10, от силы 20 человек, среди которых президент какой-нибудь...
– ...наверняка Назарбаев, Каримов...
– ...(кивает) ну да.
– Интересно там было?
– Очень, прямо как в кино, но поскольку событий было много, члены делегации стали потихоньку выходить из строя...
– ...друг за другом...
– Первый, я помню, не выдержал Сурков: сказал, что плохо себя чувствует, такой темп невыносим, и попросил в каком-нибудь очередном аэропорту его бросить. В итоге почти все так "заболели" и единственные, кто до конца держался бодряком, – это я и папа. Я же все-таки папина дочка, я тоже очень мало сплю и не сильно устаю, но это известный факт, что папин темп практически никто не мог выдержать.
– Сколько Борис Абрамович в сутки спал?
– Часа четыре-пять.
– И хватало?
– Абсолютно. Бодряком просыпался, после этого обязательно шел плавать, бегать или гулять. Он к своему здоровью достаточно серьезно относился.
Единственная несемейная фотография, которая у папы стояла в кабинете, это была фотография с Ельциным
– 90-е годы в России под знаком Ельцина прошли, причем твой отец очень много для укрепления его власти сделал, для того, чтобы он продолжал на президентском посту оставаться. Каким твое отношение к Ельцину как к политической, исторической фигуре было тогда и какое оно сейчас?
– Позитивное, потому что когда в Москве были танки и все стремительно менялось, появилась личность, готовая взять на себя ответственность. Могу сказать, что Ельцин – единственный президент, за которого я голосовала, причем один раз в Берлине, второй – в Лондоне, и вот уже за одну эту свободу я не ленилась и специально приезжала в посольство голосовать.
Мое представление о Ельцине связано с папиным, потому что в этом он на меня повлиял. А он очень тепло к Борису Николаевичу относился, считал его одним из своих учителей и всегда исключительно уважительно о нем отзывался. По мнению папы, вся свобода, которая существует в России, в первую очередь это заслуга Ельцина. То есть если бы он не хотел, ее бы не было, и папа считал, что это очень круто, что Ельцин дал свободу прессе.
Ельцину было иногда очень неприятно слышать, что о нем говорят, но он терпел, потому что понимал, насколько это важно, и, конечно, когда Борис Николаевич умер, папа был очень расстроен, ну прямо очень-очень. Кстати, единственная несемейная фотография, которая у папы стояла в кабинете, это была фотография с Ельциным. У нас в семье никогда не было привычки выставлять напоказ фотографии, тем более с кем-то еще, но эта у него стояла всегда.
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2012 года.
– Ельцина вам не хватает?
– Бориса Николаевича одним из трех-четырех своих учителей я считаю – он реально меня научил... (Пауза). Нет, научиться этому вообще-то нельзя – как же сказать? Ельцин меня встряхнул, на многое в прямом смысле слова открыл глаза, он величайший, я полагаю, реформатор России за всю ее историю, и что интересно: кто вот, на ваш взгляд, в Москве на Болотную вышел, что это за люди?
– Дети 90-х...
– Верно, граждане от 16 до 35 – я называю их "рожденные не в СССР", то есть те, чей менталитет в 10 ельцинских лет сложился. Чекисты тот период "лихими 90-ми" окрестили, причем в это определение негативный смысл вложить попытались, но русский язык не такой примитивный. Что такое лихой? Смелый, а что значит смелый? Свободный, поэтому они правильно те годы ненавидят, когда страной управлял, как я в одном из своих писем пишу, родитель и радетель свободного русского человека Борис Николаевич Ельцин – вот он для меня кто.
Отца покорило то, что Путин оказал ему какую-то услугу и не попросил за это денег
– В конце 90-х, когда Ельцин стал стар и слаб, разговоры о преемнике зашли, и Борис Абрамович мне рассказывал, сколько кандидатур они перебрали: и Кириенко, и Степашина, и Аксененко... Все было не то, и в конце концов на Путина вышли, и твой отец решающую роль сыграл в том, чтобы именно Путин официальным преемником Ельцина стал. В интервью Борис Абрамович мне сказал: "Когда на даче у Путина зашел разговор, не подумать ли Володе о президентстве, он наклонился ко мне и произнес: "Послушай, знаешь, чего я больше всего на свете хочу? Быть Березовским. Дайте, пожалуйста, мне "Газпром"!" Что отец о том времени тебе рассказывал? Действительно ли Путин достаточно скромные амбиции имел и "Газпром" был для него вершиной?
– Помню одно: когда это все происходило, про Путина ничего не знала. Сразу после этого мне было очень странно: ну как руководитель ФСБ может стать президентом? Мне с самого первого дня было понятно, что...
– ...хорошего не жди...
– ...причем я же своим отцом воспитана, и почему он решил, что возможны какие-то исключения из правил, мне совершенно непонятно. Впрочем, мы нечасто такие подробности обсуждали...
– Почему же отец Путину поверил, как думаешь?
– Я слышала, его покорило то, что Путин оказал ему какую-то услугу и не попросил за это денег, хотя было бы совершенно нормально это сделать.
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2012 года.
– Очень часто президентами или лидерами нации не те становятся, кто в школе или в институте отличниками были, а идейные, убежденные, волевые.
Я в свое время сказал, что "воля – это убежденность, превращенная в действие", и именно это качество мне в Путине импонировало. Не говорю в данном случае о собственном опыте, о том, как он себя в некоторых этических ситуациях лично со мной повел...
– Он же на день рождения вашей жены, несмотря ни на что, приехал...
– Да, в то время, когда в состоянии войны с Примаковым я был. Он также Собчака поддержал, когда тот выборы губернатора Санкт-Петербурга проиграл и был в коррупции обвинен, не отказался от него, и для меня это были моменты важные, поэтому казалось: нет опыта? А может, это, наоборот, здорово – как и то, что кагэбэшник. Конечно же, я был не прав: действительно, это порода особенная, но тогда так не думал.
– Он, дескать, парень отличный, а другой может неблагодарным оказаться...
– Не в этом дело – вы сейчас повторяете то, что от многих я слышал: Путин, мол, просто Березовского вокруг пальца обвел (в том смысле, что я рассчитывал, что, кроме "Сибнефти", еще и "Газпром" получу, и практически всю оставшуюся часть Российской Федерации – ее богатства). Разумеется, это гипотеза, но если уж рационально мыслить – не о политике, не о России, а исключительно как бизнесмену, – когда у тебя столько всего, это просто защитить нужно, а что значит защитить? Устойчивую политическую систему создать...
– Основным конкурентом Путина в президентской гонке Евгений Максимович Примаков был, и Борис Абрамович мне говорил, что президентом он не должен был стать ни при каких обстоятельствах, он очень непримиримо относился к Примакову и потому Путина предпочел. Разговор на эту тему у вас был?
– Разговоры были только о том, что Примаков абсолютно точно хуже Путина, причем самый последний разговор состоялся где-то за год до смерти папы. Я его опять спросила...
– ...ну почему?..
– ...нет, не поменял ли он свое мнение уже сейчас, и он ответил: "Нет, все равно Путин лучше". Ему казалось, что страна с Примаковым еще бы больше назад откатилась...
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2007 года.
– В одном из своих интервью вы сказали, что решающую роль в назначении Путина на должность президента России сыграли – эти слова подтверждаете?
– Прежде всего подтверждаю, что никогда такого не говорил. Решающей роли я не сыграл, хотя был одним из тех, кто в подготовке этого решения для Ельцина участвовал. Действительно, тогда я считал, что выбор между Примаковым и Путиным – это выбор между плохим...
– ...и очень плохим...
– Нет, между плохим и хорошим, а теперь понимаю, что да – между плохим и очень плохим. Тем не менее, несмотря на то что произошло, – и со мной в том числе, но прежде всего, конечно, с Россией, – я и сегодня предпочел бы Путина, а не Примакова.
То, что Путин стоит за взрывами домов на Каширском шоссе, мне говорилось как само собой очевидное
– Борис Абрамович мне говорил, что за взрывами домов на Каширском шоссе, за рядом терактов, которые к началу Второй чеченской войны подтолкнули, именно Владимир Путин стоял. Вы это с отцом обсуждали?
– Ну да, он мне об этом как о само собой разумеющемся говорил, но без подробностей.
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2007 года.
– Иными словами, вы утверждаете, что дома на Каширском шоссе не террористы взорвали – свои?
– Давайте говорить конкретно: не терминами гипноза, а опираясь на факты, и я один-единственный случай рассмотреть предлагаю, который ярче других показывает, что же происходило, – имею в виду неудавшуюся попытку взрыва многоквартирного дома в Рязани. История абсолютно кристальная, потому что вся она – в официальных информационных сообщениях, в документах, фотографиях, видеозаписях...
После взрывов на Каширском шоссе и в Волгодонске, когда вся страна панически мало кому известного до тех пор гексогена боялась, в Рязани простой водитель автомобиля двух людей заметил, около подъезда какие-то мешки выгружавших. Это подозрительным ему показалось, и он об увиденном в органы сообщил – не знаю, в милицию или в ФСБ. Согласно самой первой информации, когда народ известили о том, что в Рязани террористический акт предотвращен, в подвале большого дома взрывчатка была найдена и взрывное устройство (его фотографию позднее в местных газетах опубликовали и на интернетовских сайтах разместили), а один из прибывших на место силовиков четко сказал, что в мешках таки гексоген обнаружен.
Вскоре и оба злоумышленника были задержаны, которых террористами объявили, но затем вдруг сообщение появилось, что это сотрудники ФСБ: мол, в центральной организации они работали, а арестовывали их коллеги из регионального подразделения. Получается, значит, рязанских фээсбэшников об этой спецоперации в известность центр не поставил?
Буквально через день или два в Кремле совещание (по-моему, силовых структур – сейчас уже точно не помню) состоялось, где с промежутком в полчаса министр внутренних дел Рушайло и директор ФСБ Патрушев два противоречащих заявления сделали: Рушайло о предотвращении теракта отрапортовал, а Патрушев доложил, что это учения были и бдительные российские граждане за руку "террористов" схватили...
– Хм, а гексоген?
– Дальше Патрушев уточнил, что это не гексоген был, а... сахар. "Более того, – подвел он итог, – мы содержимое мешков на полигон вывезли и проверили: это действительно сахар". Извините, ребята, но если учения идут, которые сами же вы и устроили, зачем же проверка нужна? – и такие нестыковки буквально по каждому пункту!
По словам Патрушева, вместо взрывных устройств в каждый мешок был муляж помещен, однако я здесь независимое расследование провел, английских и французских экспертов нанял... По опубликованным фотографиям взрывного устройства они монтаж проводов изучили и определили, что на самом деле эта штука работающая – то есть схема абсолютно нормальная. Ну а теперь сами подумайте: если это и впрямь муляж, такая правдоподобность зачем? Вряд ли его изготовители рассчитывали, что среди прохожих или жильцов специалист окажется, которого убедить требуется...
– То есть вы 100-процентно уверены, что этот рязанский дом спецслужбы реально взорвать хотели?
– Уверен ли я? Безусловно.
– Отец свою ошибку в том, что именно Путина привел, признавал, понимал, что ошибся?
– Да, и он об этом не раз говорил – известный факт, и чувствовал свою вину перед историей.
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2012 года.
– Раскаиваюсь ли я в том, что Путина продвигал? Отвечу так: с одной стороны, о содеянном не жалею, а с другой – чувствую, безусловно, вину. Разумеется, можно сослаться на то, что в 2004-м, когда я уже четыре года говорил о том, какой Путин плохой, 70% населения России абсолютно искренне за него проголосовало – и что, на них никакой вины нет? Конечно же, есть, и, кстати, я убежден: рассуждениям о будущем России неизбежно должно покаяние всех предшествовать.
– Другие, альтернативные, варианты у Бориса Абрамовича были – об этом он говорил?
– Не помню.
– Путина лично ты когда-нибудь видела?
– Нет.
– А пообщаться с ним тебе хотелось бы?
– А у меня вопросов к нему нет (улыбается)...
– ...и хорошо бы, чтобы и у него их к тебе не было...
– Это точно.
– Что ты сегодня о Путине думаешь?
– Ничего хорошего.
Предавали ли отца? В принципе, все началось, когда он уехал в Англию, до этого все только им восторгались– Скажи, предавали отца часто?
– В принципе, все началось, когда он уехал в Англию, до этого все только им восторгались...
– ..."Какой вы великий!" – говорили...
– Ну, таких прямо слов я не слышала, но какие-то подобные вещи были. Рома Абрамович, например, уверял бабушку, что хотел бы быть все время рядом с папой и просто молчать и слушать...
– ...и бабушке было приятно?
– Да, она была уверена, что Рома от чистого сердца так говорит. Ну, бабушка настолько своего сына любила, что ей совершенно естественным казалось, что и все остальные так же его любят, а потом, когда папа уехал... Причем он же очень сознательно, будучи депутатом Госдумы, уехал...
– ...мандат сдал...
– Да, тем самым лишил себя депутатской неприкосновенности и, конечно, большинство вчерашних соратников совершенно по-другому себя стали вести.
– Телефоны его звонить перестали?
– Ой, вот этого я не знаю. По-моему, они у него звонили всегда (улыбается).
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2007 года.
– Меня предавали не только люди, которые в Кремле сидят, но и, например, партнеры по бизнесу, правда, женщин среди предававших никогда не было – вот такая особенность.
– Это вам плюс!
– Хорошо (улыбается), хоть на кого-то можно еще положиться...
– Твой отец своим признанием меня огорошил: "Я плохо разбираюсь в людях". Я подумал: боже, если уже Борис Абрамович Березовский плохо разбирается, то кто тогда хорошо? Он действительно правду говорил, не кокетничал?
– Нет, он эту фразу произносил неоднократно, однако все равно хотел заниматься политикой. Думаю, он общие процессы очень хорошо понимал и умел видеть далеко вперед, а вот на что каждый отдельный человек способен – нет. Вернее даже так: он очень хорошо умел распознавать в людях их таланты и возможности и помогал им раскрываться, но не видел их отрицательных сторон. Ну, каждый же по себе мерит, и если в папе какие-то вещи отсутствовали, он не мог понять, как в другом они присутствовать могут. Потому, видимо, и ошибался.
Из интервью Бориса Березовского Дмитрию Гордону 2012 года.
– Вы сказали, что плохо в людях разбираетесь, а мне интересно: от каждого, с кем работаете, ожидаете, что он предаст?
– Наоборот, я до сих пор считаю, что предать меня не сможет никто (смеется).
– То есть никаких выводов так до сих пор и не сделали?
– Да, поэтому все мои близкие говорят: "Боря, ты идиот!"
Мне кажется, что русский народ он как раз хорошо понимал: рабы
– Я почему-то думаю, что, поскольку отец не до конца и Россию, и русский народ, и тех, кого во власть он привел, понимал, он наивным был человеком. У тебя такой мысли нет?
– Мне кажется, что русский народ он как раз хорошо понимал: рабы.
– То есть наивным Борис Абрамович не был?
– Он романтиком был...
– ...а это почти то же самое...
– Ну, не знаю, я сама романтик, и мне такой быть нравится...
– Ну, романтиком лучше, чем циником, быть, правда?
– Конечно.
– По поводу русского народа – Бориса Абрамовича цитирую: "Что ж, такой он, русский народ... Такой рабский русский народ, да... Любит, когда его бьют палкой..."
– Угу.
– Борис Березовский, на ваш взгляд, Россию любил?
– Любил, разумеется, и о том, что происходит, очень сильно переживал. Вспоминается такая история. Как-то, когда у меня гостили мама и бабушка, папа заехал всех повидать. За ужином я вспомнила, что в тот день был 23 февраля – День защитника отечества. И как-то я это иронично, пренебрежительно упомянула: ведь в нашей семье никогда не справлялись советские праздники, только Новый год и дни рождения, да еще бабушки всегда вспоминали погибших друзей и близких в День Победы.
Папа вдруг серьезно заявил, что это его праздник. Как бы это пафосно ни звучало, но именно любовью к России было продиктовано все, что папа делал в политике. Он считал, что хорошо понимает многие процессы и хотел принимать активное участие в преобразовании своей страны.