Командир полка "Азов" Прокопенко: Когда настанет время – мы пойдем в контратаку и уничтожим всех, кто стоит вокруг Мариуполя
Командир полка "Азов", Герой Украины, майор Национальной гвардии Денис Прокопенко (позывной Редис) в интервью основателю издания "ГОРДОН" Дмитрию Гордону рассказал, какая сейчас ситуация в осажденном Мариуполе Донецкой области и почему президент РФ Владимир Путин с таким озверением набросился на этот город. Он говорил о своей беседе с президентом Украины Владимиром Зеленским и деблокаде Мариуполя, о героизме бойцов "Азова", которые защищают город, о том, что оккупанты деморализованы и несут большие потери, а также о гуманитарной катастрофе и о том, как выживают мирные люди, которые еще не выехали из Мариуполя. Издание "ГОРДОН" приводит текстовую версию интервью.
Противник массово сдается в плен. Они холодные, голодные, голые, босые, не имеют абсолютно никакого желания воевать
– Денис, добрый вечер.
– Добрый вечер.
– Я не могу выразить, как я рад вас видеть. Живого и... Боже, слава богу, что нам удалось связаться.
– Это взаимно, Дмитрий.
– Спасибо. Знаете, мы раньше о героях читали книжки и смотрели кино. Я хочу вам сказать в глаза: вы и ваши ребята – настоящие герои. Я горжусь, что я вас знаю. Я горжусь тем, что мы общались. Я горжусь тем, что у моей страны есть такие ребята. И я хочу вам сказать от имени всех украинцев: спасибо, что вы есть. Мы вас любим, мы на вас надеемся и мы очень хотим увидеть вас живыми.
– Спасибо, Дмитрий. Всегда приятно слышать теплые слова поддержки. Они нам сейчас крайне необходимы в ситуации, которая сложилась у нас в Мариуполе. Но несмотря на это, личный состав не унывает, все парни держатся бодро. Мы готовы воевать до последнего, как и обещали, выполнить боевой приказ, остаться верными присяге. И будем воевать здесь до последней капли крови.
– Денис, я хочу поздравить вас с присвоением вам звания "Герой Украины". Вы – настоящий Герой Украины. Это такое торжество справедливости, на мой взгляд. И я хочу, чтобы вы рассказали, что сейчас происходит в Мариуполе. Из первых уст.
– Благодарю за поздравление. Прежде чем начать, хочу сказать, что это, безусловно, общая заслуга всего нашего коллектива. И не только "Азова", а и всех подразделений Вооруженных сил Украины и смежных силовых структур, которые находятся сейчас здесь и тянут солдатскую лямку, несмотря на все жесткие, спартанские и местами нечеловеческие условия. Это абсолютно заслуга каждого бойца, каждого солдата, который здесь сражается с первого дня войны.
На данный момент ситуация в Мариуполе крайне тяжелая, но контролируемая. Мы не устаем жечь вражеские танки, уничтожать вражескую пехоту, которая уже иссякла, которая теряет силы с каждым днем, и наступательные темпы угасают.
Противник пытается постоянно вводить в бой новые резервы, но постоянно получает по зубам, даже подразделения, и массово сдается в плен, не желает идти вперед. Они холодные, голодные, голые, босые, не имеют абсолютно никакого желания воевать.
И мы стараемся даже, несмотря на превосходящие силы противника, проводить успешные операции, проводить контратаки. Не сидим в глухой обороне. Пытаемся навязывать инициативу, проявлять возможности и пользоваться ими каждый день для того, чтобы ухудшить положение противника в городе. Несмотря на то, что уже вторую неделю ведутся городские бои, мы стараемся контролировать ситуацию в полном объеме, держим все на контроле. И с каждым днем отправляем в ад все больше и больше оккупантов, которые пытаются захватить дом, улицу. Выбиваем их обратно.
И Мариуполь будет украинским. Мы будем его держать до последнего. Мы верим и знаем, что рано или поздно произойдет деблокада. Я не хочу рассказывать сейчас много военных тайн. Пусть это останется все под грифом "секретно". Над этим работает и высшее военно-политическое руководство. Однозначно будет успех в этой операции и мы выстоим.
В Мариуполе камня на камне не осталось. Мы не можем даже посчитать, сколько мирных жителей погибло под руинами. Потому что их просто-напросто невозможно раскопать
– Денис, я видел ужасающие кадры, что из себя представляет сегодня Мариуполь. Я помню, летом, когда мы были на базе "Азова" и общались, Мариуполь – красивейший город, ухоженный, красавец-город был. То, что я сейчас увидел, и то, что показывают зарубежные агентства, – это просто кошмар. Скажите: что-то осталось от Мариуполя? Или города нет?
– Знаете, Дмитрий, сейчас камня на камне не осталось. Противник использует тактику выжженной земли. Он без разбора работает авиацией, артиллерией, тактическими ракетами, крылатыми ракетами, тактическими ракетными комплексами. Абсолютно без разбору по всем объектам критической инфраструктуры. Разрушили много больниц, госпиталей, драмтеатр, очень много объектов критической инфраструктуры. И сейчас выйти на улицу и увидеть хотя бы один целый, не разрушенный дом – это крайне сложно. Это просто-напросто руины. Можно их сравнить с Дрезденом 45-го.
Но такое чувство, что мы находимся в какой-то постапокалиптической стране, что ли, в каком-то сюрреалистическом городе, где нет камня на камне. И на данный момент очень много цивильных граждан страдают из-за этого. Мы не можем на данный момент даже посчитать, сколько мирных жителей погибло под руинами. Потому что их просто-напросто невозможно раскопать. По официальным данным, эта цифра доходит до 4 тыс. человек. Но на самом деле оценить реальные потери крайне сложно. Среди них дети, пенсионеры и много других людей, которые, к сожалению, погибли здесь.
Безусловно, необходимо привлекать международные гуманитарные миссии, чтобы раскрыть все эти военные преступления со стороны Российской Федерации. Потому что это просто так оставить нельзя. С 24 февраля, когда началось широкомасштабное вторжение Российской Федерации, ни один гуманитарный конвой так и не дошел до Мариуполя. Противник полностью его блокирует для того, чтобы скрыть все эти преступления.
Мы максимально стараемся это осветить в СМИ, медиа. Много сюжетов, я думаю, вы видите по телевидению: фото, видеоработы, в том числе с наших беспилотников, и того, что просто-напросто снимают бойцы с позиций. Это, конечно, жуткое зрелище – что произошло с этим прекрасным городом: насколько он сейчас разрушен, насколько невозможно здесь находиться гражданским, потому что люди не имеют медикаментов, они падают в голодный обморок на улицах, потому что питаться им нечем. Они находятся в убежищах, но туда падают авиабомбы и просто-напросто хоронят заживо. Очень много грудных детей, очень много детей погибло на улице.
Мы как солдаты, исполняя свой долг, стараемся максимально помочь: и продуктами питания, и медикаментами. Даже забираем их в госпитали. Но ресурс – не резиновый, и к сожалению, он исчерпывается. Завезти его как-то, учитывая, что противник полностью блокирует гуманитарные коридоры, невозможно.
И что самое страшное: даже когда делали какие-то "зеленые коридоры" и люди пытались эвакуироваться из города, многие попадали под расстрел. Потому что даже если это было в темное время суток, противник без разбору ведет огонь абсолютно по всему автотранспорту, который пытается проникнуть в любую щель и выехать из Мариуполя. Это сложно описать вкратце словами, но поверьте мне: зрелище ужасающее. И у людей просто-напросто нет шанса на спасение. Остаться в городе под завалами после авиабомб, которых за сутки около 100 авиаударов приходится на Мариуполь... Противник просто без разбору бьет "Точками-У", реактивными системами залпового огня, танками сносит абсолютно все, что только можно. Бьет по каждому этажу, по каждому лестничному пролету. Потому что боится запускать просто так пехоту вперед.
Ну, у них, конечно, пушечного мяса тоже достаточно, очень много. Воюют и кадровые военные, воюют и боевики "ДНР", и много попало под амнистию заключенных, которым дали в руки оружие. У них, конечно, мотивации крайне мало. Они идти вперед не хотят. Есть загрядотряды, которые их просто-напросто гонят в шею. Они попадают под наш шквальный огонь, погибают на улице. Они бросают свои трупы, не хотят их эвакуировать. Зрелище на самом деле не для слабонервных.
Мотивации, духа у них крайне мало для того, чтобы нас победить. Если вкратце, можно сказать, что на сегодняшний день Мариуполь просто-напросто превратился в огромную руину. Заводы остановились – не работают, гуманитарная катастрофа, абсолютно все размародерено, разграблено, разбиты все объекты критической инфраструктуры, госпитали не функционируют. Крайне сложно оказывать медицинскую помощь как гражданским, так и военным. Вот такие сейчас обстоятельства сложились в городе.
– То есть, насколько я понимаю, Мариуполя больше нет как города?
– Мариуполь был, есть и будет. Мы его обязательно восстановим, отстроим. Но на сегодняшний день здесь просто-напросто гражданскому человеку невозможно находиться. У него нет шанса эвакуироваться, потому что это тоже большой риск. Единственное, что ему остается, – это остаться в бомбоубежище и ждать, пока у него закончатся продукты питания. Достаточно агрессивный климат в городе: рядом море, сырость, влага. Они болеют. Нету медикаментов. И они просто-напросто обречены. И помочь им, к сожалению, никто не может.
Необходимо обращать внимание международных гуманитарных миссий, потому что тут нарушаются абсолютно все правила ведения войны. Противник не соблюдает международное гуманитарное право: он открывает огонь по гражданским и просто-напросто не считается с этим. Это не может остаться за глазами мировой общественности. Это обязательно надо все осветить. Мы максимально пытаемся это сделать. И на это стоит обратить внимание не только военно-политическому руководству нашей страны, но и нашим западным партнерам.
Так это оставаться не может. Видно, что противнику поставили задачу стереть Мариуполь с лица земли. Как и для России, так и для нас это вопрос принципиальный. Мы отсюда не собираемся никуда отходить, отступать. Будем стоять здесь до последнего. Несмотря на те силы и резервы, которые противник хочет задействовать на этом направлении, мы будем биться до последнего.
Около 100 тыс. жителей Мариуполя эвакуировались. Кто успел уехать до 1 марта, тому повезло
– Денис, сколько гражданских сегодня в Мариуполе находится примерно?
– Знаете, сложно оценить. Были попытки эвакуации. Я знаю, что около 100 тыс. все-таки эвакуировались. Еще на тот момент, когда кольцо не было таким плотным. То есть город находится в полном окружении ориентировочно с 1 марта. Кто успел уехать с 24-го по 1-е число, тому повезло. Кто решил остаться и все-таки не выехал – не было либо физической возможности, либо было принято какое-то волевое решение – у этих людей ситуация сложилась совсем по-другому. Это бомбоубежища, это какие-либо подвалы, где люди могут находиться.
Наверное, сложно найти в Мариуполе подвалы и бомбоубежища, которые остались целыми и невредимыми, в которых не сидят люди. Противник даже на это не обращает внимания: эти подвалы и бомбоубежища забрасывает гранатами, работает туда дальше артиллерией.
Ему без разницы, сидят там военные или мирные граждане, которые без оружия. Он с этим не считается. Вот это самое страшное, что происходит на сегодняшний день здесь. Потому что просто-напросто невинные люди попадают под пули, попадают под вражеские снаряды. И остановить это каким-то образом крайне сложно.
Единственное, что мы можем делать, – это проводить контратаки, оттягивать потом уже с этих подвалов раненых либо убитых мирных граждан и просто их пытаться хоронить где-то на кладбищах.
Хотя с этим тоже очень огромные проблемы сейчас. Доставать людей из-под завалов... Насколько вы знаете, даже под драмтеатром... Туда упала огромная фугасная авиабомба ФАБ-500 – завалила практически 800 человек. Кого мы смогли достать, того достали. Остальные просто остались похоронены заживо. Драмтеатра уже как такового нет.
Такая же ситуация была и с 61-м госпиталем. Где и военные, и гражданские, и медработники были похоронены заживо. И многие другие учреждения: и медицинские, и другие объекты критической инфраструктуры. Очень много случаев, куда без разбору били россияне.
– То есть речь идет, как я понимаю, о том, что в городе продолжают оставаться еще сотни тысяч гражданских людей?
– Сотни тысяч. Именно сотни тысяч. И я повторюсь еще раз: крайне сложно оценить количество погибших. Официальные цифры говорят, 4 тыс. Но я понимаю, что они гораздо больше. И физически это оценить, так как частично в городе находится противник... Мы просто физически это проверить не можем.
Надо привлекать общественность для того, чтобы эти военные преступления однозначно были раскрыты, для того, чтобы эти дела рассматривались в Гааге. Потому что нормы международного гуманитарного права и Женевской конвенции здесь абсолютно не соблюдаются.
На улицах Мариуполя сотни трупов. Противник не заморачивается над тем, чтобы эвакуировать тела своих погибших, так же они относятся и к мирным жителям
– Правда ли, что сотни трупов лежат на улицах и некому их убрать, они разлагаются?
– Да, к сожалению, это правда. Я повторюсь еще раз: когда полностью город еще контролировался нашими силами, мы максимально этому способствовали и сопутствовали. Мы это делали. Делали это совместно с местными властями, но со временем, когда противник уже ввязался в уличные бои, это стало делать крайне-крайне сложно.
Помимо того, что они даже не считаются с личными потерями и не особо заморачиваются над тем, чтобы эвакуировать тела своих погибших бойцов и их где-то хоронить, то просто-напросто так же они относятся и к гражданским мирным жителям, которые здесь проживали.
– Денис, есть ли в Мариуполе сейчас электроэнергия, вода и тепло?
– С этим тоже крайне сложно. У людей нет возможности нормально вести жизнедеятельность, потому что электричества в городе практически нет. Техническая вода, может, местами осталась. Люди вынуждены даже техническую воду просто кипятить и употреблять. С продуктами питания, медикаментами абсолютно такая же ситуация. Да, можно говорить о том, что в городе гуманитарная катастрофа, которая длится уже достаточно: не первый день.
После 15 марта ситуация действительно стала критической. Потому что электростанции вышли из строя: их просто-напросто снесло с лица земли. Продуктов становится все меньше и меньше. Абсолютно все магазины разбиты, размародерены. Уже нет никакой возможности просто-напросто прокормить мирных граждан. У кого какие запасы, может, остались. Но если сгорел у человека дом, ему некуда прибиться. Если он идет куда-то в бомбоубежище, вы сами понимаете, что будет происходить, если оно рассчитано на 150 человек, а там будет сидеть 300, а то и больше. Люди, извиняюсь за сленг, спят штабелями. И продуктов питания, медикаментов, воды им крайне не хватает.
Мариуполь для Путина – принципиальный вопрос. Потому что Мариуполь стал форпостом Украины
– Я хочу для себя понять, почему Путин с таким озверением набросился на город Мариуполь, в котором подавляющее большинство жителей разговаривали на русском языке, являются русскими по национальности. Что происходит, вот по-вашему?
– Я думаю, для него это принципиальный вопрос. Потому что Мариуполь стал форпостом Украины. И на данный момент, скажем так, столицей Донецкой области, если мы не берем в учет временно оккупированные территории. Для него это принципиальный вопрос. Потому что, опять-таки, этот город входит в Донецкую область.
Не понимаю, почему именно такими методом и способом он решил взять его под контроль и полностью завладеть. Я не понимаю, кому даже этот город будет нужен с такими разрушениями, с такими руинами. Что он хочет доказать в первую очередь самому себе после таких варварских методов ведения боевых действий здесь? Как ему взбрело в голову поставить своим подчиненным такой приказ? Я логически не могу этого понять, если честно. Потому что существовать и просто находиться в этом городе для любого гражданина – будь то Украины или России – это просто невозможно. Это нечеловеческие условия. Особенно в такое время года. На улице достаточно холодно и людям негде жить.
Людям негде жить. Они живут под землей, в убежищах: там, где сыро, влажно и температура ночью падает до нуля градусов. Подобные вещи происходят и в других городах Украины. Вы видите, что в Киеве, в Харькове и в других городах происходит подобная ситуация. Просто есть нюанс блокады города, которая не позволяет завозить какой-то гуманитарный груз. И люди просто-напросто здесь обречены. Гражданским деться некуда. И сейчас прорваться через блокаду для того, чтобы выжить, – шансы с каждым днем сводятся к нулю. И людям просто-напросто некуда деться. Им остается молиться, наверное, надеяться на что-то лучшее. Вот. Но, по моим прогнозам, не планирует противник пропустить хотя бы один гуманитарный коридор.
У нас проявилось очень много талантливых молодых офицеров, сержантов и солдат, которые имеют силу воли повести за собой людей, которые на пределе человеческих возможностей идут в бой, не спят сутками на морозе, под пулями, под снарядами... Они ничего не боятся
– Денис, скажите, пожалуйста: за все эти дни моменты отчаяния у вас были? Когда казалось, что все, дальше уже сопротивляться невозможно?
– Знаете, я со своим личным составом никогда не унываю. И я никогда не сомневался в своих ребятах. Но тот героизм, который они демонстрируют здесь... Когда бойцы получают третье, четвертое ранение – у кого ампутация пальцев, у кого тяжелое осколочное ранение – они говорят: "Командир, я готов идти в бой через пару дней, когда я встану опять на ноги". Это просто сложно описать словами. Люди проявляют такой героизм, такое рвение... У них настолько сильная мотивация и сила духа для того, чтобы бороться и воевать дальше... Мне это сложно описать словами. Хотелось бы, чтобы все бойцы, которые проявляют такую волю к победе, героизм, обязательно были награждены, они заслуживают этого.
Я очень рад, что у нас во время этой войны проявилось очень много талантливых молодых офицеров, сержантов и солдат, которые имеют такую силу воли повести за собой людей, которые верят им, которые готовы сражаться до последнего, которые просто-напросто на пределе человеческих возможностей идут в бой, не спят сутками на этом холоде, морозе, под пулями, под снарядами... Они ничего не боятся. Они настолько мотивированы...
Мы на своей земле, мы знаем, что мы победим, и будем биться до последней капли крови. Враг абсолютно не страшен. Мы с каждым днем наносим огромные потери противнику. У нас из подтвержденных уничтоженных танков 32, которые мы насчитали. Это не учитывая то, что старая советская техника, которая старше меня, которая по дороге где-то глохнет, застревает в грязи. По БТР, БМП и другой бронетехнике цифру можно умножить на два. Минимум 60 единиц было уничтожено.
Я вам скажу так: где-то после 15 марта мы просто перестали считать вражескую пехоту. Сутками уходит на тот свет минимум по 50 человек, если брать по всему Мариуполю. Потери противник несет колоссальные. Сбиваем самолеты, вертолеты, вчера был в Бердянске потоплен один большой десантный корабль, несколько было подбито, противник потерял артерию снабжения, которой он запитывал группировку на южном направлении из Крыма и Ейска, поэтому сейчас стало немного попроще, но количество, конечно, авиации, которая применяется здесь, – это более, повторюсь еще раз, 100 авиаударов за сутки, это массированные удары и тактическими ракетами, и крылатыми ракетами, и реактивными силами залпового огня и ствольной артиллерии...
Противник пытается применить тактику выжженной земли и уничтожить все вокруг живое и неживое: для того, чтобы просто проходить вперед на руинах. Ну, несмотря на эти шквальные огни артиллерии, "Градов" и всего остального, наши бойцы не дрогнут и будут дальше держать рубежи.
– Денис, скажите, вы насмотрелись такого, чего многие люди даже в кино за всю жизнь не увидят. Вы насмотрелись за эти дни.
– Это правда.
– Вы хоть раз плакали?
– Честно сказать, когда теряешь очень близких друзей, своих братьев, которые с тобой на фронте уже много лет, слезу можно пустить. Но надо держать холодный ум, делать все взвешенно, расчетливо, не вестись на какие-либо эмоции и продолжать делать свою работу. Собственно, то, чем мы на сегодняшний день занимаемся и будем продолжать заниматься.
– Я знаю, что вчера вы разговаривали с президентом Зеленским. О чем шел разговор?
– Да, это правда: разговор состоялся. Инициатива была не только с моей стороны. Разговор был достаточно короткий, но конструктивный. Опять-таки, не хочу раскрывать тайны военные: не имею на это право, – но очень много положительных вещей, которые мы обсудили. Я рад, что высшее военно-политическое руководство заинтересовано в вопросе Мариуполя, в вопросе деблокады, и я знаю, что рано или поздно это произойдет.
– Чем сегодня Украина может помочь Мариуполю и полку "Азов"?
– Я вам скажу так: что полк "Азов" и Мариуполь могут помочь Украине, потому что колоссальные силы противник скинул сюда, стянул на это направление, и чем дольше мы будем здесь держаться, чем больше мы будем здесь стоять, тем будет проще дышать и нашей столице, и всей Украине в целом. А потом: когда настанет время – мы пойдем в контратаку и уничтожим всех вокруг, кто здесь стоит – в Мариуполе.
– Денис, я хочу поблагодарить за интервью. Я понимаю, в каких условиях сейчас оно происходит с вашей стороны. И я вообще не люблю пафоса, а тем более – ложного пафоса, но я хочу от себя сказать: держитесь. Держитесь. И ребята пусть держатся. Мы за вас молимся, мы вас любим...
– Спасибо.
– Вы герои.
– Когда война закончится, мы обязательно запишем с вами еще одно интервью.
– Я приеду на базу "Азова", как раньше, и мы погуляем по Мариуполю.
– Обязательно.
– Я в это верю.
– Я вас приглашу, Дмитрий.
– Спасибо, Денис. Спасибо. Мы с вами.
– Мы выстоим. Мы выстоим. За нас не переживайте, мы выстоим.
– Спасибо. До встречи.
– Слава Україні.
– Героям слава.