Советник Зеленского Устенко: Коронакризис и глобальные экономические проблемы будут стоить Украине около 8,5% ВВП. Это более $10 млрд G

– Не так давно карантин продлили до 11 мая и не исключено, что ограничения в этот день не снимут, ведь пик заболеваемости ожидается между 3-м и 8 мая. Экономика страны стоит с середины марта, люди теряют работу и доходы, бизнес – деньги. Мы вообще это переживем?

– В моем понимании, выбора нет – надо продолжать карантин, чтобы попытаться сберечь жизни граждан. Максимально жестким карантин должен быть в двух случаях: когда у тебя много заболевших либо когда совсем слабая система здравоохранения. И наш случай второй. Экономика вроде бы и важна, но отходит на второй план в сравнении с ценностью жизни людей.

Надо держать экономику в сжатом виде, пока страна не дойдет до пика заболеваемости. После этого, когда начнется снижение, можно делать послабление. Первый этап – жесткие меры, потом – послабляющие (о них уже рассказывал премьер-министр Денис Шмыгаль). Продвигаться нужно крайне осторожно. Принял меру, подождал 5–14 дней – если всплеск заболеваемости, сделал шаг назад, если нет, можно снимать следующую меру и снова ждать.

Например, можно разрешить работу офисов, где соблюдается дистанция в 1,5–2 метра между работниками, где нормальные условия для относительной изолированности каждого человека. Все время надо двигаться осторожно, сверяя каждый экономический шаг с кривой заболеваемости.

В моем понимании, ситуация сложная, но не бесконтрольная. Это не хаос системы. Штурвал можно держать, и он удерживаемый. Ситуация, как мне кажется, находится в управляемом русле.

– Как вы оцениваете потери от простоя?

– Удар по экономике нанесен значительный. Он и так был бы, независимо от коронавируса. Просто пандемия усугубила кризис. Мировая экономика входит в пике. Прогнозы, которые сейчас звучат, более чем удручающие. Если раньше говорили о замедлении темпов экономического роста, то сейчас речь об экономическом падении. Это означает, что пострадают все страны, и прежде всего те, которые ориентированы на экспорт. А Украина – из таких стран. Любое ухудшение на внешних рынках будет означать значительный удар по нам.

Более того, ухудшение внешней конъюнктуры касается всех рынков. Справедливости ради надо сказать, что в этом кризисе ситуация может быть не совсем традиционной, потому как падение может не затронуть аграрный рынок. Есть ожидание, что в связи с коронавирусом многие национальные правительства будут формировать дополнительные запасы продовольствия. Это означает, что потенциально мы можем выиграть, но не потому, что все замечательно в этом мире.

Все вместе – и коронакризис, и глобальные экономические проблемы – будут стоить Украине около 8,5% ВВП. Это рост, который мы не получим, плюс наше падение. Мы должны были вырасти в этом году на 3,5%, а упадем на 5%. Речь идет о величине более $10 млрд. Мировая экономика в этом году может упасть на 5–10%.

– Насколько нынешняя ситуация отличается от предыдущих кризисов, которые переживала Украина?

– В 2009 году наша экономика упала более чем на 15%, а в 2014–2015 годах – кумулятивно на 16%. Так что нынешнее падение серьезное. Тогда была более-менее прогнозируемая ситуация, а сейчас есть сложности с прогнозами, потому что неизвестно, как долго продлится пандемия в мире, как будут соседние страны выходить из нее, откроют ли они границы, когда появится вакцина и так далее.

– Мы видим, что многие страны направляют большие средства на поддержку людей, выплачивают пособия и помощь, поддерживают бизнес. А на что могут рассчитывать украинцы?

– Поддержка должна быть и будет. Она должна быть разнонаправленной и ориентироваться на разные группы. Часть поддержки следует направить на всю экономику в целом, а часть – на отдельные сектора. И в моем понимании она должна сосредоточиться на секторе малого бизнеса и частного предпринимательства. Третья группа – непосредственно население, которое потеряло и еще будет терять работу.

В реальности мы пребываем в несправедливом мире. И в нем одни могут позволить себе многое, а другие – нет. И мы относимся ко второй группе. Например, мы не можем использовать как модель европейский и американский опыт в плане экономической поддержки. Они могут печатать свою валюту и раздавать ее, а мы – нет. США могут раздуть свой дефицит бюджета до $4 трлн – это 20% госбюджета. Невероятно для такой страны, как Украина. У меня возникают серьезные опасения по поводу фондирования дефицита бюджета в 7,5%, который у нас будет. А у них и 20% – не проблема.

Часть европейцев начали выплату фиксированного безусловного дохода домохозяйств – это непосредственная помощь людям. Для Украины это была бы неплохая идея, но где взять деньги на это? У нас серьезный бюджетный ограничитель, который не дает нам двигаться так, как это делают зажиточные страны.

– Тогда расскажите, какие меры поддержки Украина может себе позволить?

– В плане общего стимулирования экономики надо и дальше смягчать монетарную политику Национального банка. Идти на снижение учетной ставки, чтобы удешевлять кредиты. Это поможет реанимировать спрос. Надо насыщать экономику более дешевыми деньгами, чтобы дать возможность нормально функционировать тем предприятиям, которые еще на плаву. Например, это остро необходимо для аграриев. Они задыхаются от нехватки оборотных средств.

Но есть и обратная сторона медали – это приводит к увеличению инфляции. Изначально на 2020 год инфляция была 7,5%, а в пересмотренном прогнозе – 10–15%.

Дополнительные меры, которые могут приниматься, – это дальнейшая либерализация налогового законодательства. Можно сделать больше для улучшения бизнес-среды, уменьшения уровня воровства и коррупции везде, где только возможно. И особенно на таможне и в фискальной службе. Мне кажется, если бы удалось уменьшить уровень коррупции, ситуация улучшилась бы. Хотя, то что мы называем коррупцией – это уже банальное воровство, эквивалентное организованной преступности. Если произойдут серьезные подвижки в этом направлении, высвободятся ресурсы государственного бюджета и появятся дополнительные деньги, в том числе и на медицину.

В качестве общестимулирующей меры для малого бизнеса и частного предпринимательства есть инициатива президента "5-7-9". Главное – есть деньги в госбюджете, чтобы покрывать разницу в стоимости кредита.

Что касается разреза по малому бизнесу и частному предпринимательству. Правильно отменены налоги для физических лиц – предпринимателей (ФЛП). Потому что дальше важен не столько рост, сколько развитие самозанятости. Сейчас можно не платить. Логично продлить этот режим на весь период карантина и на начальный период выхода из него. Следует понимать: если ФЛП не в состоянии платить налоги, он закроется и моментально станет безработным. А у нас и так ожидается всплеск безработицы.

К так называемому естественному (ранее прогнозируемому) уровню безработицы добавится около 500 тысяч человек. И еще дополнительно безработица вырастет за счет тех "заробитчан", которые вернулись в страну. По крайней мере часть из них в ближайшее время не сможет уехать отсюда по разным причинам: границы неизвестно, когда откроются, в ЕС будет ужесточение законодательства. Можно предположить, что мы увидим всплеск безработицы от 500 тыс. до 1 млн человек. Это колоссальные цифры для Украины.

Что касается кредитных каникул для бизнеса. Вроде сейчас позволили не платить. Но потом, мне кажется, надо моментально перейти в логику реструктуризации долгов частного сектора. Справедливо ли для вас и для меня, как налогоплательщиков Украины, взвалить на себя долг частной компании? Мне кажется, нет. Но и кого-то одного нельзя заставить нести убытки. Надо искать какой-то компромисс, например распределить между всеми участниками процесса. Допустим, бизнесмен взял кредит под 21%. Если вся экономика в проблемной зоне, из чего ему платить? Повесить на банк – тоже не очень хорошо. Заставить платить государство – значит повесить долг на всех налогоплательщиков. Было бы логично распределить, скажем, равными частями между всеми – по 7% платят бизнес, государство и банк.

– А как вам идея в период кризиса развивать инфраструктуру. Это вообще реалистично?

– То, что говорит правительство о большом строительстве и инфраструктурных проектах, основано на опыте выхода из кризиса 1928–1932 годов в США. Когда экономика падает и находится в депрессивном состоянии, правильно вкладывать государственные средства в инфраструктурные проекты. Это дает возможность людям работать и обеспечивать свои семьи. Иначе придется доставать деньги из социальных фондов, которые и без того находятся под серьезным давлением.

Конечно, есть и сферы, где антикризисные меры могут оспариваться. Например, нам нужно концептуально пересмотреть планы приватизации. Когда непонятно, как долго продлится кризис, нужно решить, что продавать, и вообще, можно ли это сейчас продать. Объекты, генерирующие прибыль, на какое-то время можно придержать. А от всего, что пожирает наши деньги из бюджета, надо отказываться, несмотря на то, что рынок находится в таком состоянии, и выставлять на продажу. Или как минимум делать предпродажную подготовку, чтобы как только начнется восстановление, быстро продать, чтобы сэкономить деньги. Рассказы, которые я слышу последние 30 лет, что налогоплательщики могут на этом заработать, но не все еще не зарабатывают, мне не нравятся. Сегодня приватизация – это уже не только экономический вопрос, а вопрос политического консенсуса.

– Когда вы говорите все эти правильные вещи президенту, они находят понимание и поддержку?

– Я высказываю все экономические идеи, которые у меня есть. И свою роль советника в данном случае вижу в том, чтобы донести основной месседж: как делать правильно. Но одно дело – сама идея, как двигаться в сложившейся ситуации, а другое – на каждую идею найти политический компромисс. Поэтому каждая идея государственного уровня проходит скрининг на политический компромисс.

Свои идеи я высказывал бы любому, кто стал бы президентом или премьер-министром страны. Они правильные с точки зрения экономики. Но мы все время упираемся в политику. Далеко не всегда можно сделать то, что кажется правильным экономически. Это еще один ограничитель развития Украины – у нас любые экономические решения воспринимаются не как экономические, а как политические. И каким бы конструктивным ни было решение, прописанным на 100% правильно и по учебнику, оно будет оспариваться различными политическими силами. Их вообще само решение мало интересует, важнее – политические очки, которые они могут заработать на дискуссии. Поэтому любое предложение правительства будет оспариваться. В таких условиях невозможно принять лучшее экономическое решение, а только искать компромисс. Такие процессы происходят и в других странах. Но в Украине сложнее всего находить политическое решение.

– У нас бедная страна, многие люди живут на одну зарплату и часто не самую большую. Как им сводить концы с концами?

– В 1990-х годах я написал книгу “Стратегии выживания после коммунизма”. Она была основана на примерах Украины, Казахстана, Латвии и России. В том большом исследовании мы увидели, что из этой группы украинцы оказались наиболее адаптированными к тем кризисным условиям. Люди использовали совершенно разные стратегии, которые помогали выжить. Начиная от возделывания своих дачных участков до челночных поездок за границу. И я предполагаю, что коронакризис может, с одной стороны, выступить катализатором для развития частной инициативы, пересмотра стратегии малого и среднего бизнеса с ориентацией на внутренний рынок. Потому что, как видно из нынешнего опыта, если твой рынок далеко от тебя и вдруг происходит срыв в логистике, могут возникать крупные проблемы с удержанием предприятия на плаву.

В моем представлении нынешнее карантинное время, при всем понимании, насколько все сложно и денег нет (мы самая бедная страна, вторая с конца в Европе), люди адаптируются и найдут способ справиться с кризисом. И полагаю, коронакризис поможет украинцам окончательно избавиться от иллюзии патернализма государства. Эта идея уйдет в прошлое.