Вернувшийся из плена подполковник Пипенко: Российский спецназ тренировали на нас. Проверки – это очень жестко
Киевлянин Александр Пипенко – в прошлом военный. Поскольку после выхода на пенсию имел определенные проблемы со здоровьем, начал заниматься йогой, освоил специальность кинезиолога и стал инструктором по йоге, преподавал почти 18 лет. 24 февраля он добровольцем пошел в ВСУ. В конце марта во время боев в Киевской области со своим отрядом оказался в окружении россиян и попал в плен. Его освободили 21 сентября вместе с 215 защитниками Украины. После реабилитации подполковник Пипенко вернулся в строй. В интервью YouTube-каналу Smirnovy com он рассказал, как воевал, выживал в невыносимых условиях плена и помогал другим бойцам, рядом с которыми находился в неволе полгода.
О начале широкомасштабного вторжения России в Украину
Утром услышал звуки взрывов, сразу позвонил сын и сказал: "Папа, война началась". Стали думать, что делать. Весь день сумбурно провели дома, пока собирали вещи. Утром 25 февраля собрал жену, сына, дочь и поехали к родителям. Вывез их за город, оставил на родителей, а сам пошел в воинскую часть. С первых дней там.
Как попал в плен?
Мы вели бои в Киевской области. До этого две недели нас постоянно обстреливали россияне, все здания вокруг были разрушены, мы жили в землянках, окопах, бункерах. Помню только свой участок. Остальные были разбросаны по лесу, по части, что было вокруг – не помню. Стрельба, взрывы. Три контузии я получил во время обстрелов.
Потом нас окружили танками, обстреливали до тех пор, пока не поняли, что стрелять нет смысла. Тогда нас брали в плен. Это было 20 марта. В тот день нас завалило. Со мной было еще четыре человека. Людей из нашей части взяли в плен, а нас нашли только через сутки – на следующий день, 21 марта, откопали. День и ночь мы пролежали под завалами. Когда нас в блиндаже завалило, русские через трубу еще забрасывали гранаты, поэтому нас посекло осколками.
О первых днях в неволе
Стресс, растерянность, неопределенность. Поскольку я был подготовлен, понимал, что надо что-то делать, выстроить для себя проактивную позицию. Брать жизнь в свои руки. Со мной в камере были ребята намного младше меня и обычные гражданские. Они были в полной растерянности. Я понимал, что надо их поддерживать, и потихоньку начал заниматься.
Много говорил с людьми, объяснял, что не надо унывать, а наоборот – планировать свою жизнь. Чтобы людей отвлекать, говорил о психологии, о религии. И это все помогало. Поначалу люди сидели грустные. Я начал говорить о себе: "Вот вернусь, надо продолжать учиться". Задавал всем наводящие вопросы, подталкивал их к размышлению о будущем, и они начинали включаться. Один парень долго сидел молча, а потом сказал: "Я за это время уже пять раз свой дом перестроил в мыслях".
О самодисциплине и занятиях
Начал с простых техник, потому что были с ранениями люди, контузиями, гражданские попали с хроническими болезнями, начал учить их. Потом, когда понял, что они в более-менее нормальном состоянии, стал заниматься короткими упражнениями. Короткие серии из йоги. И люди стали постепенно интересоваться, кто-то рядом становился занимался, кто-то просто смотрел.
Себе ставил на день программу, что делаю от завтрака до обеда, от обеда до ужина и после ужина. Вот и день прошел, уже проще перенести все. Главное – себя успокоить, свое состояние нормализовать, тогда вокруг все становится проще.
Я занимался весь день, пока не спал. А когда ложился, делал простые движения, пока не засыпал. Постоянно даже во время еды – медитация, аффирмации. Я часами занимался медитацией. Кроме этого, делал силовые упражнения, растяжки, дыхание.
Конечно, места в камере немного. Но взял тряпочку, вытер возле стенки место размером с коврик и занимался йогой.
О контроле эмоций
Я старался поддерживать свой настрой. Если немного снижалось настроение, практиковал физические упражнения, простукивания. Но когда понимал, что не могу держать, я позволял себе уйти в уныние. Но считал в голове 1800 секунд – это ровно полчаса. Дал себе внутри поунывать, поплакать и все – дальше возвращался к занятиям, позитивным мыслям. Думал, что будет впереди, дома.
О питании
Старался не есть то, что не хотелось есть. Хлеб отдавал людям, мясо отдавал людям. Чай был сладкий, поэтому я его не пил. Компот или кисель на обед – тоже не пил никогда. Вода. Два глотка перед завтраком, два глотка перед обедом – вот все, что я пил.
По сравнению с теми же азовцам, как я знаю, нас кормили просто отлично. Но это еда как в тюрьме обычной. Кормежка была такая, что люди говорили: "Нам просто снится хлеб. Есть хочется постоянно". Во-первых, потому что постоянный стресс, во-вторых – жуткий холод. У нас ужин был в пять. Два раза в неделю давали кашу, тогда я ужинал. Все остальное время была либо картошка, либо вермишель.
Конечно, это не тот завтрак, обед и ужин. Условия были жесткие. Тюрьма есть тюрьма. Российский спецназ тренировали на нас. Проверки – это очень жестко, с собаками.
Об отношении к надзирателям
Сначала была злость первое время, ненависть. Но потом понял, что надо немного по-другому. Мое состояние не зависит от того, как они к нам относятся. Мое состояние должно быть на определенном уровне. А чтобы его поддерживать, выполнял различные техники. Иногда желал им счастья. Первый раз, когда меня брали на перевязку после операции на ноге, перевязывала медсестра. Что бы тебе ни сделали, даже таблетку дали, надо было во все горло кричать: "Слава российской медицине!" Я тихонько перед этим медсестре сказал: "Счастья вам желаю". Она такими глазами на меня посмотрела...
О том, как получил прозвище Профессор
Я прослужил практически месяц. Помогал всем с первого дня методами, которым научился. На фоне того, что день и ночь на службе, все время с оружием, внимание обострено. Иногда люди просто не выдерживали. Чтобы им расслабиться, перезарядиться (а спать особо некогда было), меня просили поработать с ними. После контузий наши медработники просили: "Сделайте что-то, чтобы людям стало легче". Я помогал (как кинезиолог) и получил прозвище Профессор.
Как помог пленному контролировать диабет
У нас был человек с диабетом, и он не знал, что с собой делать. Пытались мы подобрать питание под него, но там не из чего было выбирать. Я рассказывал ему, что есть такая хорошая система… А рассказывать – это не то же самое, что показать. Я перестал есть один день в неделю вообще. Он посмотрел и тоже стал так делать. И выдерживал. Потом чувствовал нормально, занимался физическими упражнениями. Посмотрел на меня, на растяжки, и сам стал растягиваться понемногу. Изначально он весил 120 кг. А потом уже около 90 кг.
О самочувствии после освобождения
Уже хорошо себя чувствую, щеки появились, немного отъелся дома. Как бы ни казалось, как вам здорово, но после освобождения важно поработать с психологом, начать чем-то заниматься, программами саморегуляции и самовосстановления. Есть простые упражнения дыхания – это минимум, который человек может делать, даже если ничего не хочется. Все, конечно, зависит от состояния людей. Это полезно не только тем, кто побывал в плену, а вообще всем без исключения.