Замминистра юстиции Чернышов: Очень "компетентная" Рада приняла "закон Савченко" и быстро отменила. Может потому, что все, кто надо, вышел
В интервью "ГОРДОН" заместитель министра юстиции Украины, отвечающий за пенитенциарную систему, Денис Чернышов рассказал, сколько убийц досрочно покинули места заключения по "закону Савченко", озвучил статистику смертности среди заключенных, объяснил, почему криминальные авторитеты просили разрешить мультиварки и аквариумы за решеткой, а также подчеркнул: "Ежедневно в тюрьмах и СИЗО дают курицу и рыбу. В Украине все пенсионеры ежедневно едят курицу и рыбу?".
17 августа этого года в одесском СИЗО произошло зверское убийство: 39-летний заключенный зарезал сотрудницу изолятора, расчленил ее тело и выбросил в мусорный бак. Согласно данным прокуратуры, арестант практически бесконтрольно проживал не в камере, а в хозяйственном блоке, куда и заманил сотрудницу учреждения. Сразу после убийства пришла еще одна шокирующая новость. И опять из одесского СИЗО, где прошла акция устрашения заключенных, которых избивал и пытал спецназ в масках на глазах у администрации изолятора.
Незадолго до трагедии издание "ГОРДОН" взяло интервью у экс-главы пенитенциарной службы Украины Сергея Старенького, в котором он утверждал, что в украинских тюрьмах правят криминальные авторитеты и деньги. "Колонии и СИЗО сейчас неуправляемы. Время упущено. Понадобятся очень жесткие меры, чтобы блатной мир, заправляющий в тюрьмах, поставить в рамки", – заявил Старенький и обвинил в развале пенитенциарной системы Минюст в лице министра Павла Петренко и его заместителя Дениса Чернышова.
После резонансного интервью с редакцией связалась пресс-служба Чернышова с просьбой осветить и его позицию. Экономист по образованию, почти 20 лет проработавший в банковской сфере, 43-летний Денис Чернышов пришел в Минюст больше года назад, в октябре 2016 года, и занялся реформой пенитенциарной системы. В интервью "ГОРДОН" он рассказал, почему согласился возглавить далекую от себя сферу деятельности, отчего не стоит доверять информации о жутких условиях в тюрьмах и почему не исключает, что "закон Савченко", согласно которому один день пребывания в СИЗО засчитывается за два дня заключения, мог лоббировать преступный мир.
То, что произошло после гибели нашей сотрудницы в одесском СИЗО – это большая политика. И, возможно, целью был не я
– Чем закончилось служебное расследование о резонансном убийстве в одесском СИЗО, где заключенный расчленил сотрудницу изолятора и выбросил ее тело в мусорный бак?
– Мы передали результаты в кадровую комиссию, она примет решение в отношении каждого из фигурантов расследования из числа администрации изолятора.
– Что грозит сотрудникам СИЗО, которые позволили заключенному свободно разгуливать по территории?
– От дисциплинарных взыскания до увольнения. Мы же не суд и не прокуратура. Есть несколько уголовных дел, которые расследует прокуратура. Субъекты расследования – начальник одесского СИЗО и те, кто занимался операционной частью (руководил режимом на тот момент). Плюс работники межрегионального управления. Подозреваемого в убийстве уже перевели в СИЗО другого города.
– Правда ли, что убийство сотрудницы одесского СИЗО и последовавшие избиения заключенных были организованы криминальным авторитетом с целью устранить начальника изолятора, который пытался пресечь наркоторговлю в СИЗО?
– Такая версия рассматривается. К сожалению, несколько более широкая: возможно, в организации участвовали не только представители криминального мира, но и коррумпированные сотрудники пенитенциарной системы. Эта версия отрабатывается наряду с другими. Комментировать, пока идет расследование, не имею права. Тайна следствия.
– Удивила ваша реакция на информацию об избиении заключенных в одесском СИЗО сразу после убийства сотрудницы. Вы все отрицали, пока омбудсмен Валерия Лутковская и пресс-секретарь генпрокурора Лариса Сарган не обнародовали фото и видео избиений.
– (Достает и показывает бумагу). Вот доклад, который я получаю каждое утро. В нем зафиксированы случаи "застосування працівниками Державної кримінально-виконавчої служби України вогнепальної зброї та спецзасобів", а также фактов избиений за последние сутки во всех пенитенциарных учреждениях страны. Справку составляет наша оперчасть, которая получает информацию с мест, сводит ее в один документ и передает мне. Когда произошла трагедия в одесском СИЗО и дальнейшие избиения, мне эта информация не поступила.
– Что говорит о…
– …о том, что от меня скрыли информацию. Назначено служебное расследование, результаты есть.
– Те, кто скрыл информацию, уже уволены?
– Еще надо постараться их уволить, это не так просто. Новый закон "Про центральні органи виконавчої влади" предписывает, что служебное расследование назначает госсекретарь. И на работу принимает госсекретарь, а не я как заместитель министра или сам министр. Бюрократия никуда не делась.
Кстати, видео с избиением заключенных в одесском СИЗО мы так и не получили, хотя требовали. К сожалению, как только от нас приезжает проверка – в колониях и изоляторах то сервер перегорает, то водой компьютеры заливает. И невозможно ничего вытребовать.
– Еще раз: ваши подчиненные справку о реальном положении дел в тюрьмах подделали, видео не предоставили, но вы не можете это пресечь, хоть и занимаете пост заместителя министра юстиции?
– То, что произошло после гибели нашей сотрудницы в одесском СИЗО – это большая политика. И, возможно, целью был не я. Ну кого интересует замминистра, который занимается тюрьмой?
– Ну, в пенитенциарной системе вполне солидный бюджет…
– Нет, это кто-то намеренно вкладывает в головы обывателей.
Я бы давно мог посадить Старенького за его "деятельность" на посту главы пенитенциарной службы и начальника Лукьяновского СИЗО
– Экс-глава пенитенциарной службы Сергей Старенький дал разгромное интервью "ГОРДОН", в котором заявил, что в украинских тюрьмах правят "блатные и деньги", vip-камеры стоят от $500 в месяц, деньги идут в карман администрации, а колонии и СИЗО искусственно загоняются в долги, чтобы продать здания и земли. В разгроме пенитенциарной системы Старенький обвинил в том числе вас.
– (Вздыхает) Понимаете, если я скажу вам всю правду…
– Говорите, опубликую.
– В том-то и дело, что Сергей Евгеньевич не должностное лицо, потому и делает громкие заявления. А я должностное лицо. Я бы уже давно мог посадить самого Старенького за его "деятельность" на посту и главы пенитенциарной службы, и начальника Лукьяновского СИЗО.
– У вас на него папочка собрана?
– Мне ее собрали. Там все сложно. Старенький не просто так продержался в системе и не просто так ушел. Вопрос в другом. Я Сергею Евгеньевичу не раз говорил: "Не надо бросаться друг в друга грязью, потому что у меня сейчас возможностей больше. Если я брошу…". У нас журналисты почему-то любят тех, кто бросается грязью.
– Журналисты любят тех, кто прямо и открыто – с цифрами, фактами и фамилиями – озвучивает коррупционные схемы, в том числе в пенитенциарной системе.
– А я лишь два раза слышал в критике Старенького хоть какой-то конструктив. В частности, когда он говорил о сайте службы и общем реестре всех заключенных в Украине.
Что касается "прямо и открыто озвучивает"… Если бы я был не на должности, поверьте, столько бы вам набросал. Я Старенькому говорил: "Вы же обливаете грязью не меня, я тут без году неделя. Вы обливаете грязью своих коллег, с которыми проработали всю жизнь". А я в министерство привел с собой только одного человека – своего секретаря. Все, больше никого.
Позвонил Петренко, со смехом сказал: "Подъезжай, мы тебе сейчас кое-что предложим". Я его спрашивал: "Пал Дмитрич, я не юрист. Ну где я, а где пенитенциарная система?"
– Как давно вы знакомы с министром юстиции Павлом Петренко?
– С начала 2000-х. Павел Дмитриевич когда-то работал в "Ощадбанке", руководил юридической службой, а я работал в "Укрэксимбанке".
– Кто и как предложил вам стать заместителем министра юстиции и курировать пенитенциарную службу?
– Позвонил Павел Петренко, со смехом сказал: "Подъезжай, мы тебе сейчас кое-что предложим". Мы поговорили один на один. Они к тому времени уже полгода искали кандидата. Стояла задача взять человека не из системы, а вменяемого кризис-менеджера. А я именно кризис-менеджер, вывел один банк из убытков в прибыль.