+8 Киев
Эта зима может оказаться сложнее, чем предыдущая.
Дело не только в ресурсе энергосетей. Вполне может быть, что они прикрыты, а резервы для восстановления накоплены.
Дело не в количестве противоракет. Допустим, их запас пропорционален тому, что успел наштамповать наш противник.
Проблема в том, что мы входим в эту зиму с очевидно меньшим резервом психологической устойчивости и с очевидно большей коллективной усталостью.
Прошлая зима наступала на фоне военных триумфов. С конца февраля украинская армия успела выбить врага из Киевской, Черниговской и Сумской областей. Отбила остров Змеиный. Провела Харьковское контрнаступление и освободила Херсон.
В тот момент страна жила с ощущением, что окончанию войны мешает лишь погода. Что как только зима сменится устойчивым теплом, враг будет разбит и отброшен.
Военные итоги этого года лучше всех подвел Валерий Залужный. Украинского блицкрига не случилось. Вместо этого страна была свидетелем упорных боев на юге и востоке. Россияне сделали выводы из собственных ошибок – и во вторую военную зиму Украина входит с куда меньшими поводами для эйфории. Это уже не спринт. Это марафон.
Военные победы способны быть анестезией для общества. Затмевают разногласия, смягчают противоречия. У победы множество отцов, а потому каждому хватит места, чтобы постоять в ее тени.
Все сложнее, когда речь идет о сохранении на фронте позиционного статус-кво. Обществу успели наобещать побед – и теперь у него фрустрация. Самая плодородная почва для сезона охоты на ведьм.
В стране есть несколько потенциальных линий раскола. Между теми, кто на фронте, – и теми, кто в тылу. Между военным руководством – и политической верхушкой. Между нынешним президентом – и командой его предшественника.
Есть темы, которые способны перманентно будоражить страну – коррупция, Арестович, мобилизация, Фарион. Все перечисленное гарантирует хайп, просмотры и подписчиков. Каждая из тем – это публицистический чернозем: воткни палку и она зацветет.
Чем меньше будет новостей с фронта – тем больше будет новостей из тыла. Каждый политический лагерь окажется перед соблазном укрепить свои позиции за счет конкурента. Причем инициаторами внутренней грызни могут необязательно быть первые лица каждого из лагерей.
В роли застрельщиков может выступать кто угодно. Политтехнологи, мечтающие о выборах. Политики, рассчитывающие на продолжение карьеры. Блогеры, грезящие о подписчиках. Нардепы, жаждущие внимания. Обыватели с комплексом мессии и люди, не слышавшие об эффекте Даннинга – Крюгера.
Одни станут писать в социальных сетях. Другие будут давать будоражащие интервью. Третьи начнут "сливать инсайд" иностранным журналистам. Каждое разоблачение будет собирать меньше просмотров, чем изначальный вброс. Каждое откровение будет "оставлять осадочек".
В какой-то момент все это станет тем, о чем еще в 1949 году писал американский социолог Роберт Мертон. Самосбывающимся пророчеством.
Мертон писал о том, что изначально ложное описание ситуации может влиять на поведение людей. Провоцировать их на новые поступки – в результате которых пророчество осуществляется. Так, слух об угрозе банкротства банка может привести к панике и к банкротству.
В конце концов наше поведение определяется не реальностью, а тем, что мы о ней думаем. Если люди считают какую-то ситуацию реальной, то она становится реальной по своим последствиям.
Вдобавок СМИ реактивны. Они не создают повестку, а послушно следуют в ее фарватере – даже если она рождена в социальных сетях. Это значит, что каждое интервью будет содержать вопрос о расколе. Каждая гостевая студия станет касаться темы противостояния. Каждому спикеру предложат высказаться вслух по поводу болезненной темы.
Количество упоминаний вызовет эффект снежного кома. Год назад в нашей стране в конфликт армии и власти верили 14%. Сейчас – 32%. Где-то в Москве открывают шампанское.
В нашем случае "самосбывающееся пророчество" может предложить нам целый ворох последствий на выбор. Вражда между чиновниками и генералами. Потеря властью легитимности. Уверенность фронта в предательстве тыла. Каждый сценарий в условиях войны чреват катастрофой. Ни один вариант не имеет опции хеппи-энда.
В случае краха каждая капля объявит себя невиноватой в потопе. Те, кто вбивает сегодня в страну клин, станут твердить о своей непричастности. Виноват всегда другой, а потому собственная неспособность промолчать будет объявлена подвижничеством, а чужая – кликушеством.
Мы попросту окажемся внутри ролевого сценария столетней давности. Украинцы и так не могут похвастаться особым доверием к властным вертикалям. А торпедировать это доверие с каждым следующим месяцем позиционной войны будет становиться все легче.
Уже неважно, кто первым стал говорить о противостоянии. Важнее то, кто первым положит конец слухам. Если вы не заполняете информационный вакуум, за вас его заполнит кто-то другой. У нас не будет другой власти до конца полномасштабной войны. У власти не будет иного военного руководства до конца активной фазы боевых действий. Иногда единственная победа, которая светит персональному эго, – это пиррова.
Общественное мнение – это стихия. Спорить с ним – все равно что пытаться сечь море. Но высота волн зависит от тех, кто принимает решения. Политики. Чиновники. Главные редакторы. Лидеры мнений. Уровень солидарности и сплоченности страны будет зависеть от того, способны ли эти люди на "водяное перемирие".
Через год мы будем следить за попыткой переизбрания Дональда Трампа. Того самого, который хотел любой ценой остаться у власти. Того самого, который мечтает любой ценой вернуться во власть. Многие приписывают ему злопамятность, мессианство и неспособность признавать собственные ошибки.
Так вот. Трамписты у нас уже есть, но вакансия украинского Дональда Трампа до сих пор свободна. И очень не хочется, чтобы кто-то, сам того не замечая, занял ее.
Нас и без того ждет непростая зима.
Источник: "Украинская правда"
